Милаш

Пребывавшего в мрачных думах Юаня отвели обратно в ту комнату. Явно беспокоившийся Хэ подскочил к нему, что-то говоря, но переселенец был слишком погружён в себя, чтобы услышать смысл слов. «Ладно», — через некоторое время встрехнулся Шэнь Юань, выныривая из не самых благополучных мыслей. — «Во всяком случае, теперь точно можно сказать, что меня приняли за женщину». И хотя была вероятность, что его хотели продать какому-то гею-извращенцу, но тот человек назвал Юаня «чжэнмей»(1) (пусть и в грубой форме), так что данный исход был сомнителен. Шэнь боялся не только того, что, вероятно, произойдёт, если его продадут, но и разоблачения истинного пола, ведь тогда сложно было предугадать исход. Оставалось надеется, что до того, как случится самое ужасное, у него и Хэ получится сбежать. — Дацзе? — А! — подскочил Юань от неожиданно раздавшегося голоса под самым ухом. Осознав произошедшее, он недовольно поджал губы. — Хэ, пожалуйста, не кричи так. Это напугало меня, и, к тому же, может привлечь лишнее внимание. — О, да, простите! — смутился мальчик, а затем растерянно добавил. — Сестрица не отвечала, и я забеспокоился. — Прости, этот задумался, — покаялся Шэнь, почувствовав лёгкий укол вины. — Ничего страшного! — воскликнул Хэ, и, тут же ойкнув, уже гораздо тише спросил. — Дацзе в порядке? — В порядке ли я? — озадачился переселенец. Врать вовсе не хотелось, однако правдой он лишь бы заставил малыша волноваться. — Ну… м… пока, в целом, да. — Я рад, дацзе, — Хэ устроил свою голову на коленях Юанях. — Мне бы хотелось, чтобы с вами и дальше всё было в порядке. В одиночестве… страшно, — Шэнь замолк, не зная, что ответить на внезапные слова мальчика и лишь нерешительно провёл ладонями по чужим волосам. — Но среди плохих людей ещё хуже, — тихо закончил он, и переселенец вдруг почувствовал острый прилив грусти. Слышать такие слова от практически незнакомого, по сути, ребёнка было странно. Но Юань также осознавал — неизвестно, что пришлось пережить Хэ в плену у работорговцев и неизвестно, что, возможно, до. Ему было страшно даже представить количество бездомных и умирающий от различных ужасающих причин детей здесь. Подобное было и на Земле, нельзя отрицать, однако там хотя бы были широко распространены приюты и система опеки, даже намёка на которые не существовало в данном мире. Сейчас же они с Хэ были в практически одинаковом положении, испытывали похожие затруднения, и, к тому же, Шэнь Юань старался быть максимально мягким и добрым к ребёнку. Экстремальные и просто напрягающие ситуации способствовали более быстрому укреплению отношений и созданию отношений за гораздо более короткий срок, чем это требуется в нормальных обстоятельствах. Юань желал успокоить Хэ, однако давать бессмысленные обещания было не совсем в его стиле. И он решил просто… ну, погладить мальчика? Как котёнка или собаку, по голове. Тактильный контакт с человеком, к которому ты испытываешь симпатию, действует положительно и успокаивающе — по крайней мере, Шэнь читал про это. В любовных романах это, правда, заканчивалось совсем не тем, однако здесь, вроде как, должно помочь. И Хэ не был против этого в прошлый раз, так что… Шэнь Юань осторожно погладил мальчика, будто успокаивая. «Я не брошу тебя здесь, не волнуйся». На сердце было тяжко. 1. 真美 (Zhēnměi) — комплимент, или просто упоминание факта «красоты» (перевод данных иероглифов — «красивый», «великолепный»), когда речь идёт о девушке. Мужчинам так сказать нельзя, ведь это обращение к особе женского пола, но есть подобный комплимент, подходящий для обращения к парню — 真帅 (Zhēnshuài), означающий «симпатичный», «такой красивый». В данном случае под «чжэнмей» имелось ввиду слово «красотка», сказанное в адрес главного героя в прошлой главе.