ты меня пугаешь, детектив

К огромному счастью Александра, Гудман решил задержаться на недельку-другую — у него как раз начался отпуск, и Сэм остался вместе с ним. К огромному сожалению Александра, некоторые другие гости тоже решили остаться — Агата, Чарльз с Элизой и Данте, и давняя партнерша Аннет по бизнесу со своим сыном Сэми. Последний выглядел так, будто внуков миссис Уильямс не дождалась бы. Не потому что он был уродлив и не привлекал девушек, напротив, он мог похвастаться симпатичным личиком, отличной фигурой (ничего лишнего, но и не тощий, как травинка), но девушки его и не привлекали. Сэми Уильямс явно был геем и либо скрывал это очень плохо, либо вовсе не скрывал. Но Александру его смазливое личико не приглянулось. Все выходные он не мог оторвать взгляда от малыша Сэмми — с того ужина Нильсен называл японца только так. Но все было бы слишком просто, если бы он ограничился только взглядами. Он же не какая-нибудь влюбленная семиклассница, верно? Даже Агата не осталась в стороне, видимо, тоже положив глаз на Сэма, а уж Александр Нильсен не был бы собой, если бы не составил ей достойную конкуренцию. Я был тут первый, дамочка. Даже не рассчитывай. Увы, Сэм, в отличие от почти-тёзки не кричал всем своим видом о своей ориентации, и трудно было понять, сможет ли Алекс в принципе его заинтересовать. Однако он предположил, судя по ответной реакции на Алексовы колкие фразы в сторону азиата, что хотя бы привлечь внимание он точно сможет. С Агатой малыш Сэмми был преувеличенно вежлив и тактичен, прямо-таки настоящий джентльмен, но все это было очевидно напускное, обычная вежливость. А вот Александр в ответ на свои подколы настоящие эмоции. Сэм язвил в ответ, одергивал шведа, если он перегибал палку, фыркал, закатывал глаза… Звучит не очень, но ведь это настоящие эмоции. К тому же, кто знает, может, именно так он закатывал глаза от удовольствия во время секса? Эта мысль застала Александра как раз когда он проходил мимо Сэма, задерживая взгляд на губах парня, пришлось ущипнуть себя, чтобы перестать пялиться, однако Сэмми уже заметил, так что Александр натянул самую очаровательную свою улыбку и выгнул бровь. — Что такое, малыш Сэмми? Моя персона так тебя интересует? — Вообще-то это ты на меня пялился, придурок. Что-то хотел или я пойду? — Просто задумался о… Не важно. Не смею тебя задерживать. — О чем ты там задумался, извращенец? — снова закатил глаза Сэм. Этим прозвищем он одарил Нильсена практически сразу, после первого же их самого короткого диалога. — О твоих губах, а что? — невозмутимо сообщил Александр. — Пососемся? — Совсем придурок? — Сэм задохнулся от возмущения, а Александр сделал вид, что не заметил, как порозовели его щеки. Или поверил, что порозовели они от злости. — Ты прав, что я говорю такое… Пососешь? — продолжал развлекаться Нильсен, с удовольствием наблюдая, как румянец все больше заливает щеки Макото. — Отвали, Нильсен, — взяв себя в руки и натянув ледяную маску, процедил сквозь зубы Сэм, и они разошлись. Александр остался доволен собой и естественно не видел, как Сэм дошел до своей комнаты, вперив взгляд в пол, лишь бы только никто не заметил смущение в его глазах. А пока сам Нильсен шел в противоположную (к сожалению) сторону, думая о своем, он не заметил, как чуть не врезался в маленькую мисс Харрис. — Господи, Агата, опять? — усмехнулся Алекс, покачав головой. — Тут уж ты сам виноват. Я на тебя в суд подам, ты мне на ногу наступил, я теперь точно инвалидкой останусь, еще и без своих любимых туфель. Какой же ты неуклюжий слоняра, Нильсен. Она невзлюбила Александра далеко не с первого взгляда. Сначала она, как он и привык, пыталась строить ему глазки. Возможно, у нее что-нибудь получилось бы, если бы не одно «но». Одно азиатское, божественное, неподражаемое «но», с такой милой родинкой на подбородке и улыбкой, вызывающей мурашки по всему телу. Конечно, улыбку Александр видел не в свою сторону, но ему понравилось, и он пообещал себе, что когда-нибудь Сэм будет улыбаться так ему и только ему. Так вот, Агата отличилась от других девушек, которые велись на «глазки» (так он называл свои специальные, безотказно работающие, практически гипнотизирующие взгляды), лишь тем, что на этот раз «глазки» Александра были не для нее. Он не был в ней заинтересован, и она тоже быстро потеряла интерес, но, похоже, еще и оскорбилась. Теперь при любом удобном случае она огрызалась и показывала зубки, вот только Александра это мало трогало. Он очаровательно улыбался и подмигивал не ей, а Сэму, двусмысленно шутил не для нее, а для Сэма. И за каких-то три дня прогресс был на лицо — Сэм теперь не игнорировал его и даже отвечал полноценными предложениями, а только что у них состоялся самый настоящий диалог. — Только не в суд, мисс Харрис. Думаю, мы сможем договориться. Он подмигнул ей и прошел мимо, незаметно скользнув пальцами по бедру девушки. Просто потому что привык к такому. Привык тешить свою самооценку мыслью о том, что у очередной девушки сейчас перехватило дыхание, а по спине побежали мурашки до самого копчика, потому что, как бы она ни злилась на него, не могла отрицать, что Александр Нильсен красив, и даже очень. Она думала бы об этом случайном прикосновении, а Александр знал, что ей все равно ничего не достанется, знал, что сейчас запрется в своей комнате и проведет время наедине с собой, представляя только, как сладко стонет Сэм Макото, вспоминая, как красиво закатываются его глаза и мечтая, что он довел бы его до такого состояния, когда он закатывал бы глаза не от раздражения, а от медленных поцелуев Нильсена, от его прикосновений там, где нужнее всего, от приближающегося оргазма. Он даже не обернулся, закрывая за собой дверь комнаты. Позже вечером он просматривал единственный источник информации о Сэме, который у него был — его страницу в фейсбуке. Информации, впрочем, там было не так уж и много. Александру удалось выяснить только то, что Сэм увлекается мифологией — японской, скандинавской, немного греческой. Но и это было лучше, чем ничего, потому что и сам Александр в этом немного понимал. Может, если бы он как-нибудь начал разговор об этом, то Сэм не посылал бы его куда подальше? Может быть. Стоило ли попробовать прямо сейчас? Определенно. Алекс захлопнул свой ноутбук, быстро отгоняя секундную мысль о том, что он действительно ведет себя, как влюбленная семиклассница, готовая вешаться на шею своего объекта воздыхания, и вышел из комнаты, спускаясь на кухню. Ему «повезло» застать там не только Сэма, но и еще некоторых нежелательных свидетелей. Впрочем, они не сильно мешали. Александр прошел мимо Агаты, которая что-то обсуждала с Сэми, коротко кивнул им и уделил особое внимание Сэму, лучезарно улыбнувшись ему. — Добрый вечер, малыш Сэмми. В ответ он получил очередной закат глаз. Ничего другого он и не ожидал, поэтому только усмехнулся, наливая себе кофе и подпирая бедром подоконник. Задумался о том, с какой стороны лучше было подойти к Сэму, как лучше начать разговор издалека и стоит ли подождать, пока уйдут все лишние, задержал взгляд на одной точке и… Не повезло. Этой точкой оказалась пятая точка Сэма. Александр понял это только когда услышал, как Макото возмущенно кашлянул, привлекая внимание шведа. Ооо, малыш Сэмми, все мое внимание и так твое. — Что такое, Сэмюэль? — смакуя имя японца, протянул Александр, поднимая невозмутимый взгляд, будто только что не пялился на чужую задницу минуты три. — Я чувствую твое осуждение, оно слишком сильное. В чем дело? — Уж точно не сильнее твоего стояка при виде моей задницы, Нильсен. Сэм начинал злиться, но Александр уже не мог заставить себя закрыть рот или вернуться к тому, о чем изначально хотел поговорить. Он мысленно материть себя всеми известными ругательствами на всех известных ему языках, но остановиться уже не мог. Будто ехал вниз по горке прямо к реке на велосипеде без тормозов. — Не знал, что тебя заботит мой стояк, малыш Сэмми. — Пошел вон отсюда. — Пасёль вон атьсюдя, — передразнил Александр детским голосом. Сэм скрипнул зубами, сжал кулаки, и шумно выдохнул. — Только не обижайся, Сэмми. — На тебя обижаться — себя не уважать, — на удивление спокойно и холодно произнес Сэм. — Грубо, Сэмми, очень грубо, а ведь у меня ранимая душа. Теперь я буду всю ночь плакать в подушку, вспоминая твои слова, которые, как ножи, ранили меня в самое… — Да как же ты мне надо… дорог, — Сэм не дал ему договорить, тяжело выдохнув. — Я сейчас возьму ссаную тряпку и лично выгоню тебя. Этого ждешь? — Ты не делаешь лучше. — Тебя поцеловать в лобик, чтобы ты мог спокойно уснуть? Я могу попросить Агату, она это сделает — Я надеялся, это сделаешь ты, — слишком резко отрезал Александр, забыв, кажется, что Агата стоит рядом и все слышит. Она тут же напомнила о себе, вмешавшись в разговор: — Целуйтесь, мальчики. Вас оставить одних? Вдруг вы стесняетесь. Пойдем, Сэми, — она взяла парнишку под руку, как самого настоящего клишированного лучшего друга-гея. — Доброй ночи всем, кроме Александра. Он мог поклясться, что, если бы сейчас они были в какой-нибудь игре, над головами выскочило бы уведомление о том, что отношения с Агатой ухудшились. Он слишком грубо отверг ее, чтобы теперь рассчитывать на что-то другое. А во всем виноват его подвешенный язык, который все не унимался. — Агата, дорогая, ты обиделась? — выкрикнул он уже вслед уходящей девушке. — Посмотри, Сэмюэль, чего ты добился тем, что заговорил о моем стояке. — Я с тобой вообще больше не заговорю. Молодец, со всеми отношения испортил. Сэм не допил свой кофе, отставив кружку, и вышел из кухни, оставляя Александра наедине с чувством вины, сдавливающим грудь и вызывающим желание ударить себя по лицу. Несколько раз. Булыжником. Александр тяжело вздохнул, закрывая лицо ладонями, и выдохнул, решив, что первое, что он сделает с утра, когда проснется — извинится перед Сэмом за свое идиотское поведение. В обычной ситуации он не стал бы этого делать и загладил бы вину поступками, даже если бы чувствовал себя виноватым, что вряд ли. Но когда дело касалось Сэма… Александр буквально возненавидел себя в ту секунду, когда японец посмотрел на него с осуждением десять минут назад. К своему кофе Александр так и не притронулся, возвращаясь в свою комнату и устало падая на кровать. Как оказалось, постоянные попытки привлечь чье-то внимание на самом деле утомляют.