Помни моё имя

      Токио, залитый лучами горячего солнца, утопал в яркой атмосфере, созданной благодаря украшениям для праздника. Кругом были расставлены стебли бамбука и рядом лежали на небольших столиках разноцветные листочки бумаги – тандзаку: красные, синие, жёлтые, белые и фиолетовые. Эти цвета олицетворяют различные элементы природы. На этих листиках желающие могли написать свое желание, и, повесив этот лист на бамбуковое дерево верить, что оно обязательно исполнится. Считалось, что тонкие стебли бамбука тянуться высоко в небо, и способны донести послания на тандзаку до Божеств, которые обязательно будут благосклонны и помогут осуществиться написанному. Уже с самого утра стебли пестрели записками с прошениями. Часто их писали в стихотворной форме, особенно в этом любили соревноваться школьники и студенты. Мэй тоже когда-то писала то, о чем мечтала, но видимо тот бамбук, к которому она прикрепляла свои пожелания рос где-то совсем далеко от божественных сил. Поэтому уже какое-то время она не занималась этим, тем самым будто оставляя место для другого человека, чье желание может оказаться более важным и нужным.       Где-то мелькали бумажные журавлики – символ долголетия, вдоль улиц были развешаны фонарики с лентами, уличные продавцы во всю готовились к появлению празднующих и предлагали совершенно разные вещи для покупки, от вееров до талисманов и головных уборов. Кафе принимали посетителей, желающих полакомиться разного рода вкусными и необычными блюдами.       С одной стороны, кому-то украшения и сам праздник казались вульгарными, своей пестротой, но многие горожане и туристы всей душой любили Фестиваль Звезд, ведь он привносил в город радость и счастье, которые в свою очередь отражались в улыбках и глазах людей. А это было самое важное, в любом торжестве.       Многие в этот день наряжались в традиционную одежду и делали классические прически. С высоты, во время шествия парада, казалось, что улицы превращались в живые реки из красок и веселья. А вечерние фейерверки превращали торжество в сказочную иллюстрацию, разлетаясь по небу с невероятной скоростью, неся наслаждение и ощущение благодати.        Впервые в этот день Мэй планировала надеть кимоно своей матери. Ханако, подумала о том, что стоило бы проявить заботу и так попытаться сблизиться с сестрой, которая за последнее время, очень редко с ней разговаривала, и ходила понурой:        «Одна Мэй вряд ли бы справилась с таким сложным нарядом, как кимоно, но как хорошо, что есть сестра» - образовался план в голове молодой девушки.       Мэй закончила приводить себя в порядок привычными утренними делами и затем бережно сняла кимоно со стены, аккуратно провела по приятной ткани, холодящей кожу, положила его на кровать. Наблюдая за этим Ханако решила, что пора и сказала в слух:       - Лисичка, можно я помогу тебе собраться?       - Конечно милая, как же я без тебя – улыбаясь, обернулась Мэй к сестре.       - Тогда давай все по правилам! – засуетилась девушка, обрадовавшись тому, что Мэй приняла ее помощь, все-таки не зря она так рассудила, что лучшая помощница - это сестра. Никак иначе.       Она подошла к их общему шкафчику и достала белую коробку, на которой красовались красные карпы, а затем поставила эту коробку на стол. В «тайнике» хранилось всё, что могло понадобиться для правильного ношения кимоно. Протянув Мэй специальные носки - таби, Ханако сказала:       - Надевай сначала носочки. Иначе потом мы с тобой замучаемся.       Мэй с кротостью приняла вещи из рук сестры и улыбнулась. В очередной раз она чувствует себя младшей сестрой. Когда Ханако успела так повзрослеть?       Затем в ход пошла нижняя одежда нагадзюбан, следом кимоно, которое тут же было подтянуто до уровня щиколоток. Пока Мэй придерживала излишки материала, Ханако завязывала ремень коши-химо, перекрестив его на спине. После пояс датэ-жиме обернули вокруг тонкой талии сверх пояса коши-химо и завязали спереди. Завершающим убранством на свое место закрепили еще один пояс - оби макура, красного цвета. Ханако пришлось немного повозиться, завязывая на спине красивый бант. Но это того стоило, и вышло невероятно красиво. Она не смогла удержаться и подшутила над Мэй:       - Вот когда придешь домой, вечером, сразу будет видно, пытался ли твой Масамунэ снять с тебя оби, такой бант обратно он не сможет завязать, – и младшая из сестер не удержалась от смеха.       Мэй побледнела, то ли от смущения, то ли от злости и медленно поворачиваясь к Ханако ответила:       - Такого ты обо мне мнения стрекоза?       Ханако тут же поспешила утешить сестру и как можно скорее взяла ее за ладони и крепко их сжала:       - Смешная лисичка, я ведь шучу, я очень хотела поднять тебе настроение, но никак не обидеть, – в глазах читалось искреннее раскаяние.       Мэй подняла взгляд вверх, думая, стоит ли быстро прощать проказницу-сестру, или позлиться до вечера, чтобы поняла, что так шутить не стоит. Но ее размышления прервала Ханако тихо прошептав:       - На самом деле, я пояс очень сложным узлом завязала, у него не выйдет его развязать.       Мэй опустила глаза на сестру и увидела улыбку, готовую сорваться на смех, она сама не смогла удержаться и захохотала так сильно, что ее явно нельзя было принять за душевно здоровую девушку. Ханако присоединилась к сестре и вдвоем они смеялись, не сдерживая эмоций. У обоих от смеха выступили слезы из глаз. Как же Мэй любит свою сестру, такую простую и всегда находящую слова для нее. Вот и сейчас, казалось бы, можно было обидеться, и эта обида была бы по делу, но она не смогла.       Понемногу останавливая свой смех, девушки пришли в себя и Ханако потянулась к Мэй, чтобы обнять ее. Около минуты они стояли молча. Затем Ханако высвободилась из объятий сестры и серьезно на нее посмотрев сказала:       - Ты отдаляешься. Мы с отцом это видим и очень переживаем. Мы не понимаем, что с тобой происходит.       - Стрекоза, я обещаю, сегодня вечером я вернусь и всем с тобой поделюсь. Ты веришь мне? – с мольбой в голосе обратилась она к сестре.       - Конечно, верю, – незамедлительно ответила Ханако. Ей действительно хотелось верить.       Дальнейшие приготовления прошли в быстром темпе, ведь оставалось соорудить незамысловатую причёску, которую украшало кандзаши с цветками сакуры, такими любимыми Мэй и нанести легкий макияж, подчеркивающий красоту девушки. Завершив сборы, Ханако с восторгом взглянула на сестру и не удержалась от комплимента:       - Мэй, ты очень красивая, прямо как истинная гейша. Увидев, мама гордилась бы тобой.       Мэй не ожидала таких слов от сестры, но от этого они были более ценными для нее. Ханако помогла спуститься Мэй с лестницы из их комнаты и на прощание обнявшись девушки улыбнулись друг другу. Затем Мэй упорхнула на встречу с внезапно появившимся в ее жизни загадочным парнем.

***

      С Масамунэ, как и договаривались, встретились в районе Сибуя. Людей действительно было больше, чем обычно. От этого создавалось ощущение притворной безопасности, в разгар дня, вряд ли кто-то сунется совершать покушение. Да и если честно, как думала Мэй, ну кому она была нужна.       - Очень неожиданно видеть тебя в традиционном наряде. Тебе очень идет, – увидев девушку, Масамунэ не смог удержаться от комплимента. Было что-то в ней такое, от чего сердце замирало, когда она находилась рядом. А когда была далеко, почему-то, то и дело ее образ посещал мысли молодого человека.       - Спасибо – краснея, ответила Мэй, – Сестра настояла на том, чтобы я надела его сегодня. Впервые за всё время. Оно принадлежало маме.       Ощутив, что эта тема для Мэй тяжела, Масамунэ тут же постарался перевести тему в сторону праздника, не дав девушке загрустить и сказал:       - Я позволил себе составить план нашей прогулки – добавив в голос немного интриги, уточнил парень.       - Мне очень интересно – девушка улыбнулась его попытке порадовать её. – Куда же мы пойдем?       - Сегодня мы отправимся в небольшое путешествие к озеру Асиноко.       Мэй на мгновение лишилась дара речи. Она крепко сжала ладонь левой руки, так что ногти впились в нежную кожу. Но тут же выдохнула, и, взяв себя в руки ответила:       - Знаешь, я с радостью – и в это же мгновенье в голове возникла мысль, такая спонтанная, но на данный момент такая правильная. Нужно воспользоваться этим моментом. Сделать то, что она не сделала тогда, впервые побывав там. То, о чем жалела давно.       Сразу же молодые люди направились к автомобилю Масамунэ, аккуратно пробиваясь сквозь веселую толпу празднующих. Масамунэ ограждал Мэй от внезапных толчков идущих людей, одной рукой ограждая от всех, но в то же время не касаясь ее.       «Стесняется дотронуться или считает неуместным?» – на такой странной мысли поймала себя девушка.

***

      Дорога до озера заняла чуть менее двух часов. Но путь не показался долгим. Время скрашивали шикарные пейзажи и приятная беседа. Иногда были брошены фразы невпопад. Потом разговор затихал, но затем вновь продолжался. И у обоих было такое ощущение, что они знакомы очень давно.       Добравшись до главной точки их путешествия, Мэй обратила внимание на небосвод. Его заволокло серыми парчовыми тучами. И погода безвозвратно начала портиться.       - Как жаль, наверно сегодня Орихиме и Хикобоши не встретятся, - вздохнула она, глядя на небо.       - Что? – скорее всего не расслышал Масамунэ.       - Орихиме и Хикобоши, – повторила девушка, уже глядя Масамунэ в глаза.       - А, ты про легенду. Я плохо помню её, по правде сказать, расскажешь мне? – обезоруживающе улыбнулся парень.       - Если ты хочешь, – ответила Мэй, коснувшись своих волос.       - Очень хочу, - сказала парень.        Затем девушка начала рассказ, который словно унес Масамунэ далеко отсюда, во времена Небесного Правителя Тенко:       - Это легенда о двух звёздах, Орихиме – она же звезда, которую сейчас принято называть Вега, и Хикобоши – его же сейчас зовут Альтаир. Эти звёзды можно видеть по обе стороны Небесной реки – или Млечного пути.       На свете жила прекрасная Орихиме, которая день и ночь ткала из облаков «небесные одежды». Небесный Правитель Тенко безумно гордился талантом своей красавицы-дочери и вместе с тем требовал от неё неустанно совершенствовать эти чудесные наряды. Девушке было приятно угождать отцу, но она всё время грустила, потому что не могла встретить свою любовь из-за постоянной работы. Тенко пожалел свою дочь и решил познакомить её с пастухом Хикобоши, который пас стадо на другой стороне реки и так же усердно трудился. Как только молодые люди увидели друг друга, они тут же окончательно и бесповоротно влюбились друг в друга. После их свадьбы все было прекрасно, только на создание нарядов для Небесного императора у Орихиме не оставалось времени. Тенко был очень зол и поэтому разлучил влюблённых. Девушка вновь стала трудиться над одеждой, но была так печальна, что наряды получались ужасно плохими. Император сжалился над дочерью и разрешил влюблённым видеться только один раз в году – в ночь на 7-е число 7-го месяца. В эту ночь все сороки на свете слетаются к Реке и сплетаются крыльями. Возникает мост – где встречаются Орихиме и Хикобоши. Но если в этот вечер упадёт хоть одна капля дождя, влюблённые не смогут встретиться, так как Небесная Река разольётся.       Закончив рассказ, Мэй заметила во взгляде Масамунэ такую непроглядную тоску, что ей невольно стало неудобно, что она начала этот разговор про легенду.       Молодой человек улыбнулся и сказал:       - Красивая легенда. Очень жаль, если они не встретятся.       - Да, не хотелось бы дождя, - отозвалась девушка.       Глядя вдаль Мэй заметила те тории, что когда-то видела со своей мамой. Вот, ради чего она и приехала сюда, спустя столько лет. Как складно всё получилось.       - Масамунэ, давай сходим к тем воротам, - попросила она парня.       - Конечно, как пожелаешь, - с радостью согласился Масамунэ.       Дорога к воротам лежала через величественные деревья, Мэй представила себе, что они видели того самого дракона, что когда-то обитал на этом озере. Настолько они были высокими и могучими. Подойдя к помосту, ведущему к воротам, Мэй обернулась к Масамунэ, следовавшему за ней и тихо попросила:       - Подожди минутку, я сейчас приду.       - Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится, – это было сказано как-то очень странно и немного двусмысленно.       Мэй спустилась по помосту, аккуратно ступая по камням, которые в завершении пути уходили под воду. Встав под сводами огромных красных ворот, она глубоко вдохнула свежий воздух, идущий от воды. Девушка точно знала, что она загадает. И после попросит Масамунэ ей помочь. В совокупности должен выйти положительный эффект.       Она сосредоточилась, закрыла глаза, опустила голову, сложила ладони в знаке молитвы и отчётливо, горя всей своей душой произнесла мысленно желание:       «Я больше всего желаю встретиться с тем, кому принадлежат злые глаза, с тем, чей взгляд преследует меня по ночам, с тем, кого я видела в тот вечер, с тем, кто был рядом в момент нападения. Я должна встретиться с этим человеком, или кем бы он ни был, я должна восстановить справедливость, он должен ответить за всё», - затем девушка хлопнула в ладоши два раза, как и учила мама, этим она закрепляла силу желания.       Закололо в левой ладони, Мэй сморщилась, но не придала этому значения, наверно после того падения даёт о себе знать незначительное повреждение руки. Она открыла глаза и подняла взгляд к небу, на лицо упали первые капли дождя.       - Не встретятся, – вслух произнесла девушка и развернулась, чтобы пойти обратно к Масамунэ, но его не увидела. Там, где последний раз они стояли вместе, было пусто и почему-то всё это место показалось покинутым, словно ни единая душа не ступала на этот берег. Абсолютно никого поблизости.       «Как странно, пойду искать своего спутника», - здравая мысль перечеркнула наваждение о нелюдимости этого места.       Мэй поднялась к берегу и направилась снова вдоль величественных деревьев. Дождь всё усиливался, девушка прибавила шагу настолько, насколько позволяло кимоно.       - Лиссичка, – послышалось шипение из леса.       - Кто здесь? – откликнулась Мэй, всматриваясь вглубь густого леса.       - Давно я васс не вссстречала. Думала вывелиссь вссе, - не унимался странный шипящий голос.       - Покажитесь, прошу вас, вы меня пугаете, – сглатывая подступающие слезы, попросила Мэй.       - Хорошшо. Ссама попроссила.       Из-за молодой криптомерии появилось странное паукообразное существо с кожей чуть серее первого выпавшего снега у дома Мэй. Длинные, иссиня-чёрные волосы спадали на плечи, а глаза, с отблеском опала, пристально следили за Мэй. Девушка почувствовала липкий ужас, расползающийся по телу и не дающий сдвинуться с места. Хотелось закричать и броситься наутёк. Но ноги «приросли» к земле, а голос пропал, словно его украл невидимый вор.       - Я не причиню вреда. Я не плохая, – принялось успокаивать существо девушку. - Ты ведь лисссичка. Ссачем боишьсся.        Мэй сделала маленький шаг в сторону леса, пытаясь заставить себя двигаться, и заговорила тихим голосом, ухитряясь скрыть всепоглощающий её ужас:       - Это чей-то розыгрыш, да? – пыталась она убедить себя.       Не успело существо что-то ответить, Мэй быстро приподняла кимоно, насколько позволяло это одеяние, и, сбросив с ног обувь, оставшись в одних носках, побежала в лес, сильно петляя, чтобы сбить со своего следа преследовательницу. Она спотыкалась о корни деревьев, спрятанных в траву, царапала руки и ноги о колючки. Дождь разошёлся не на шутку. Причёска растрепалась под каплями воды, стекающими с темных туч, кимоно промокло и казалось тяжелым, словно Мэй надела на себя кованые доспехи. Девушка бежала, не разбирая пути. Она не оглядывалась, но слышала, как её кто-то догоняет, и шипящий голос произносит в след:       - Лиссичка, только не туда беги! Только не туда!       Но Мэй было безразлично, лишь бы скрыться от пугающего опалесцирующего взгляда и его обладательницы. Судя по голосу, с самого начала Мэй определила, что это была особь женского пола.       Сквозь застилающий глаза ливень, Мэй смогла рассмотреть вход в пещеру. Ничего лучше, чем войти внутрь она не придумала. Спускаясь по острым выступам, она молилась, чтобы эта ёкай, не следовала за ней, но ошиблась. Обернувшись, увидела девушку-паучиху и как та приложила палец к своим губам. Не понимая, что происходит, Мэй обернулась, чтобы устремить взгляд вперёд и не упасть. Девушка тут же замерла от ещё большего удивления, испытанного несколькими минутами ранее. У водоёма с ярко-голубой водой, лежал большой, белый дракон. Чешуя, покрывавшая всё его тело, отражала отблески воды на сталактитах и стенах пещеры. Крылья были аккуратно сложены. Его голова, с двумя белыми рогами лежала на его лапах с острыми черными когтями. Глаза закрыты. Можно было подумать, что это всего лишь статуя, из холодного мрамора, но было отчётливо видно, как дракон мирно дышит и даже не представляет, что сейчас на него смотрит девушка.       Мэй почувствовала, как ей становится плохо, воздуха в груди предательски не хватает, перед глазами всё плывёт и её кажется, будто она падает, так стремительно приближаясь к поверхности, на которой стоит. Но затем не наступает мрак, как от обычного обморока, почему-то всё становится таким большим, а она такая маленькая. Девушка опускает взгляд себе под ноги и видит рыжие лапы с черными «носочками». Резкий поворот головы в сторону, и наблюдает хвост, которым виляет из стороны в сторону, в голове звучит кричащий вопрос:       «Я кицунэ?»       Ёкай, что стояла у входа в пещеру манит её лапой к себе и тихо шепчет:       - Пойдём отссюда, Шширо ой как не понравитсся!       Мэй поворачивается в сторону ёкая и бежит из этой пещеры со всех лап, юрким телом изворачиваясь от паучихи.       Лисица мчится вперёд, с мыслью, что ей нужно спрятаться. Неизведанный путь приводит её к одинокому дому, что стоит на краю реки. Дом старый, но пригодный для жизни. С террасы виднеется гладь воды, затронутая рябью падающих капель. Мэй обходит здание кругом и замечает приоткрытую створку окна. Запрыгивает в него. В доме минимум вещей, но видно, что за ними ухаживают и тщательно берегут, они кому-то очень дороги. Лиса обходит каждый угол комнаты, в которую удалось пробраться, и в одном из них находит свёрнутый футон. Забирается на него, сворачивается клубком и лежит. Ворох мыслей не позволяет расслабиться:       «Это наверно просто очередной сон. Я ведь уже была в нём лисой, и все казалось очень реальным. Сейчас я усну, в своём сне и утром проснусь дома, а рядом на соседней кровати спит Ханако. А папа собирается на работу. Я спущусь и заварю ему любимый чай. Да, так и будет» - успокаивала себя Мэй, пока действительно не уснула. Но она ещё не знала, что с момента загаданного ей желания, жизнь не станет прежней, ведь теперь запущен сложный механизм, ждавший своего часа много веков.