Проклятие

Хотелось рыдать, Упав на колени, Хотелось солгать, Что где-то есть дом Абсурдно звучит, Но не будь так наивен Герой иногда может быть побежден Меня могут ранить Но согласись, Герои о чем-то мечтают порой Как все-таки сложно Быть мной Фрагмент из Superman, by Five for Fighting После случившегося в подземельях Северус довольно быстро пошел на поправку. Три дня проведя в постели, он почувствовал в себе силы, чтобы встать на ноги. Ну…или хотя бы немного размять спину. Вновь неспешно пройти по коридорам оказалось настолько приятно, что даже огромный живот не тяготил его так сильно, как в то время, когда ему приходилось пластом лежать на кровати. Через две с половиной недели его терпение постепенно начало сходить на нет. Ему хотелось, чтобы все как можно скорее завершилось. Тревожное ожидание и бессонные ночи изрядно вымотали его, к тому же последние пару дней он не видел Гарри. Он скучал по нему, хотя и знал, что так будет лучше для всех. Нужно было как-то привыкать к мысли, что он проведет остаток жизни в одиночестве. Однако судьба одарила его ребенком. Еще большим испытанием оказалось справиться с Мадам Помфри. Она решила провести его полный медицинский осмотр, но все что он в итоге позволил ей сделать, это лишь небольшое обследование спины через ткань ночной рубашки. Она настойчиво уговаривала его на большее, ворчанием пытаясь донести, как важно для нее посмотреть его спину и сделать несколько снимков, но Северус был непреклонен. Нужно было любым способом сохранить секрет, не давая ей шанса обо всем догадаться! Поэтому ей пришлось согласиться на малое. Гермиона и Рон несколько раз рискнули спуститься в подземелья и зайти к нему, что приятно удивило. Особенно присутствие Рона. Но до чего же больно было осознавать, что Гарри так и не нашел времени его проведать. *-* Следующая неделя тянулась словно бесконечная ночь. Северус всем телом ощущал силу гравитации, которая неминуемо тянула его к земле, все сильней с каждым днем и часом. Сам центр тяжести переместился в область живота, отчего он чувствовал себя еще более неподъемным. Он предполагал, что таким образом ребенок готовился родиться и принял нужное положение, повернувшись головой вниз. А Гарри по-прежнему держался на расстоянии после того несчастного случая в подземельях. Теперь он всячески старался не встречаться взглядом с Северусом на уроках, за завтраком или в коридоре. Северус воспринял это, как знак, что Гарри начал чувствовать давление приближающихся событий, и ему нужно время, чтобы все осознать. Все что ему оставалось — это обреченно считать дни до того момента, когда его тайна будет раскрыта. Прошла одна с половиной неделя. Альбус должен был вернуться через три или четыре дня, как раз к самому грандиозному скандалу за всю историю Хогвартса. Профессор забеременел от студента! К довершению всего он чувствовал странный дискомфорт. У него совсем пропал аппетит, а под глазами появились темные круги. В понедельник Минерва без шуток поинтересовалась, хорошо ли он себя чувствует, и он ответил, что вполне, после чего сбежал в свои личные покои, где горько и безнадежно рыдал. Он чувствовал себя совсем не хорошо! Он был большим, толстым и уродливым, а еще он очень устал, и все, что ему сейчас хотелось, это лечь и проспать сто лет. Он ненавидел свое тело. Кожа на его животе была натянута так туго, что все время болела, а спина нестерпимо ныла, от приходившегося на нее постоянного напряжения. К счастью, ребенок в последнее время успокоился, видимо, ему было слишком мало места, чтобы активно пинаться. Северус чувствовал, что время подходит, и все это вопрос лишь пары дней. И он совершенно не понимал, стоит ли ему радоваться или опасаться. Одно он знал точно: долго он так не протянет… *-* Первые тревожные признаки он почувствовал в одну из очередных ночей, когда ворочался в постели в попытке заснуть. Слабая колющая боль в пояснице, непродолжительная, возвращалась примерно каждые тридцать минут. Северус поначалу не обратил на нее внимания. Это могло быть всем чем угодно, и он не стал тратить силы на то, чтобы волноваться и расстраиваться по пустякам. На следующий день ему предстояло провести четыре часа занятий по зельеварению, и он решил сосредоточиться на этом, игнорируя боль все последующие часы. Встав с постели на следующее утро, он почувствовал себя так, будто набрал еще тонну веса. Но боли не становились сильнее, хотя и не прекращались. Он решил, что завтрак и небольшая прогулка пойдут ему на пользу. Направляясь в большой зал, он чувствовал себя неуклюжим пингвином. Студенты переглядывались и хихикали, когда он проходил мимо, но Северус, вопреки своему обыкновению, игнорировал их. Он сел за стол преподавателей и попытался заставить себя поесть, но его распирало ужасное чувство вздутия. Вместо этого он мельком взглянул на стол, за которым сидел Гарри. Но Гарри не ответил на его взгляд. Он был слишком увлечен обсуждением чего-то интересного с Роном. Северус вздохнул. Похоже, это будет один из самых долгих дней в его жизни. *-* Гарри не отпускало чувство вины. Конечно, он был неправ! Он и сам был не в восторге от идеи избегать Снейпа вот так, без видимой причины, но ему пришлось это делать. Нечто непоправимое может случиться, если он не будет держать себя в руках, и Гарри чувствовал это. Его сердце бешено подпрыгивало каждый раз, стоило ему лишь мельком увидеть Северуса, и его образ уже не выходил у него из головы до конца дня. Сейчас он быстро окинул взглядом преподавательский стол и заметил мужчину, еще более бледного, чем обычно, и с полным отсутствием интереса к еде, впрочем, как и всегда. И тут до него начало доходить. Северус, должно быть, смертельно устал, сейчас, когда оставалось примерно две недели, не удивительно, что он выглядел таким измученным. Гарри хотел, чтобы Северус перестал так себя изводить. Он только мучает себя, разве он этого не видит? Он должен отдохнуть и набраться сил перед родами, а не работать так, словно ничего не происходит! Гарри твердо решил поговорить с ним в ближайшее время, но не сегодня. Сегодня должен состояться финальный матч по Квиддичу в этом году, возможно, для него это последний матч в Хогвартсе, и ничто не могло отвлечь его от мыслей о предстоящей игре. И все же мыслями весь день он возвращался к Северусу. И когда он взметнулся над трибунами на своей Молнии, он обнаружил, что Северуса там не было. Обычно он не пропускал матчи по Квиддичу, и Гарри показалось это странным. Но как только игра началась, Гарри полностью погрузился в нее, забыв обо всем. Теперь он думал лишь о том, что нужно поймать золотой снитч и выиграть финальную игру. Как прирожденная звезда, Гарри превзошел все ожидания, — он принес победу своей команде, а Гриффиндор получил заветный кубок. Остаток дня прошел в праздновании победы с едой и шумным весельем, и Гарри больше не думал о том, почему Снейп пропустил игру. Он вернулся в постель поздно ночью, сердце переполняла заслуженная гордость, и почти сразу он стал проваливаться в сон. Но вдруг в его сонный разум проникла странная фраза, которую он слышал ранее днем от сестры Рона. У нее были зелья после завтрака, и она рассказала Рону, что у Снейпа весь урок был нездоровый цвет лица. В какой-то момент он согнулся, будто испытывал боль в животе, и ей даже показалось, что он чем-то напуган. Рон предположил, что это ребенок опять толкнулся, и Гарри согласился с такой версией. Была поздняя ночь, когда Гарри резко проснулся. Он услышал, как скрипнула дверь, и когда она медленно открылась, заметил, что в темную комнату проник свет. В проходе появился Северус Снейп, с трудом держась на ногах, он прислонился к стене и схватился правой рукой за живот. Он судорожно дышал, а глаза пылали от боли, что было заметно даже в темноте. — Га-арри… — тихий стон вырвался у мужчины, когда он обратился куда-то внутрь комнаты, стараясь при этом не разбудить никого, кроме Гарри. — Северус! Что случилось?! — Гарри вскочил с постели и тут же оказался возле корчащегося от боли мужчины. — Мне… кажется…началось, — Северус вдохнул и сделал еще один неуверенный шаг в сторону Гарри. Его лицо было мокрым от пота. — Я думал, что смогу…справиться сам…но… — ноги Северуса начали подкашиваться, и Гарри заставил его опереться себе на плечо. — Я отведу тебя в комнату Гермионы, она староста в этому году, и в ее распоряжении вся комната, — прошептал Гарри, помогая Северусу выйти за дверь. *-* Весь день Северус делал все возможное, чтобы скрыть боль, захватившую его тело, но дальше это становилось все сложнее и сложнее. Как ему удалось провести занятия и удержаться при этом на ногах до конца дня — оставалось загадкой. Но когда начался матч по Квиддичу, он уже не мог дальше продолжать вести себя так, будто все в порядке. Схватки медленно разрывали его тело на части, и в этот момент он мог думать лишь о том, как бы поскорее лечь и хоть немного отдохнуть в промежутке между ними. По пути в подземелья он наткнулся на Минерву, на лбу выступил холодный пот, а на лице застыло страдальческое выражение. — Северус, я смотрю вы зашли слишком далеко в своих исследованиях! — сказала она, когда он с трудом сдерживаясь попытался пройти мимо. Она преградила ему путь, с присущим ей строгим взглядом. — Если вы сейчас же не прекратите эти опыты с ожирением, я пожалуюсь директору, когда он вернется! — только этого Северусу сейчас не хватало. Он спокойно посмотрел на нее и сквозь зубы велел отойти в сторону. Но Минерва не сдвинулась ни на миллиметр. — Вы больны, Северус. Я слишком долго оставалась в стороне, позволяя вам так издеваться над собой. Но теперь это должно прекратиться! — очередная схватка пронзила его спину, как раз в тот момент, когда он попытался изобразить удивление столь неожиданной заботой старой ведьмы. — Ради бога, женщина! Я сию же минуту все завершаю, если вам так угодно, устраивает?! Больше никаких экспериментов. Я просто перестану есть и стану снова стройным, как вы того желаете. А теперь, ПОЖАЛУЙСТА, дайте мне пройти, ибо у меня нет времени стоять в коридоре и вести беседы со старой ведьмой, которая сует везде свой длинный нос! — переходя почти на рычание, он скалил зубы, словно волк, загнанный в угол. Это сработало. Минерва с недовольным видом отступила в сторону, так и не найдя, что ответить. С трудом добравшись до личных покоев, он свалился на кровать, желая, чтобы боль хоть ненадолго утихла и дала ему столь желанную передышку. Сейчас он слишком устал для всего и хотел просто заснуть. Но он понимал, что впереди его ждут долгие часы боли, и Альбуса в этот раз не будет рядом, чтобы ему помочь. С ребенком, зачатым с помощью магии, основная сложность заключалась в том, что появиться на свет он должен «не магически». Любое заклинание, наложенное, чтобы облегчить боль, способно убить ребенка. А лекарственные зелья просто остановят роды, которые изначально не являются естественными. По сути, Северуса ждал ад, и он понимал это, пожалуй, даже слишком хорошо. Но боль была еще не самым худшим. Северус боялся. За всю свою несчастную жизнь он никогда не чувствовал себя таким напуганным и одиноким. Он, бесстрашный маг, безудержно рыдал от страха в своей постели. А ведь он был так уверен, что справится сам, без какой-либо помощи, вытерпит любую боль, оставшись с ней один на один. Но теперь он чувствовал себя одиноким и беспомощным, как никогда. И чем дальше схватки пронизывали тело, тем больше его душа и рассудок ослабевали, а любая надежда превращалась в прах. Когда ночь медленно опустилась на Хогвартс своим холодным покрывалом, Северус понял: ему срочно нужна помощь, иначе он умрет. И, как бы это не было унизительно, Северусу пришлось пойти к Гарри и просить его о помощи. *-* Сейчас он выглядел таким измученным, что Гарри недоумевал, как Северус смог тут оказаться и так далеко пройти в одиночку. Он судорожно хватал ртом воздух, пытаясь подстроиться под медленные шаги Гарри. Когда они, наконец, спустились по лестнице и оказались перед дверью Гермионы, Гарри не мог его больше держать. Он тихо постучался, никто не ответил. Он постучался сильней — по прежнему тишина. Но посмотрев на Северуса, Гарри понял, что сейчас не лучшее время для приличий. Он толкнул дверь и помог Северусу зайти внутрь. — Гермиона! — он пытался придать голосу спокойную интонацию, когда подводил страдающего от боли мужчину ближе к кровати. — Гермиона, проснись! — к его великому удивлению, в кровати зашевелились две фигуры и послышалось хорошо знакомое ворчание Рона Уизли, когда его будят слишком рано. При других обстоятельствах это было бы забавным, но не сейчас. Северусу требовалась помощь, срочно. — Гарри, в чем дело? — раздраженно спросила Гермиона, в темноте пытаясь нашарить выключатель на тумбочке. Темный силуэт Рона спрыгнул с кровати, похоже он что-то искал. Свет зажегся, перед ними предстал Рон в розовых боксерах. — Миона! — завизжал он, но тут же замолчал, когда увидел, что Гарри не один. — Пожалуйста, ему нужно лечь… я не дотащу его обратно в подземелья, — дрожащим голосом сказал Гарри, и усадил Северуса на край кровати. Гермиона густо покраснела, но быстро опомнившись, успела натянуть футболку, прежде чем выскочить из кровати. — Вот, положи его здесь, — сказала она, расправив одеяло. Северус повалился на бок, а затем перевернулся на спину, его лицо покрылось потом от боли и изнеможения. Гарри начал расстегивать его пиджак и рубашку, а Гермиона помогла освободиться от обуви. — Как давно тебе плохо? — спросил Гарри, аккуратно расправляясь с пуговицами на одежде профессора. — Двадцать четыре часа… почти… где-то так, — простонал профессор. Его черные, как смоль, локоны промокли, как и большая часть его одежды. Но больше настораживало другое — на его рубашке и мантии отчетливо проступали пятна иной жидкости — это была кровь. Леденящий страх и отчаяние ударили Гарри в голову, когда он коснулся окровавленной ткани. Первой мыслью было убежать и спрятаться, как это было много раз за последние несколько месяцев. Но когда он заметил ужас, отражающийся в черных глазах, он понял, что сейчас ни за что не оставит этого человека одного. — Двадцать четыре часа? — повторил Гарри, — почему ты не сказал мне? — Потому что я думал… что справлюсь с этим сам… сильные схватки… начались только после …обеда. — Северус умоляюще посмотрел на него. Гарри стало стыдно оттого, что он не почувствовал боли его предполагаемого соулмейта. Каким же он был эгоистом, когда думал только о себе и о дурацком матче по Квиддичу. Гермиона посмотрела на живот Северуса. Очень обеспокоенная увиденным, она попросила Рона принести мокрое полотенце. Гарри знал, что за последние несколько недель, она прочитала все, что только смогла найти о мужской беременности. И она рассказала, что перед родами пупок у мужчины должен раскрыться на восемь или десять сантиметров, прежде чем родовой канал станет достаточно широким, чтобы пропустить ребенка. Но помимо этого существовало множество нюансов, при которых что-то могло пойти не так во время подобных родов. Гарри затошнило. Вся эта кровь, выливающаяся из дыры в теле Северуса! Как много крови он уже потерял, и сколько еще предстоит? Видеть его искаженное болью лицо, каждый раз, когда новая схватка разрывает его тело, было невыносимо. Гермиона смыла большую часть крови, чтобы посмотреть, на какой стадии находятся роды. — Три сантиметра… — она сказала, и напряжение в ее голосе совсем не понравилось Гарри. Северус обхватил живот руками и, казалось, боролся с желанием закричать. — Его нужно усадить, — сказала Гермиона, — это поможет ему справляться со схватками. — Рон и Гарри приподняли Северуса, а Гермиона подложила подушки ему под спину. Северус с трудом дышал, периодически корчась от боли, но держался на удивление спокойно. — Думаю мы должны позвать мадам Помфри, — сказала Гермиона, промокнув лоб Северуса чистой салфеткой. — Нет, — выдохнул Северус, глядя ей прямо в глаза, — нет, только не ее… я справлюсь… еще несколько минут и …я буду… я смогу… — из его горла вырвался тихий всхлип и он плотно сжал руки в кулаки. — Пожалуйста, профессор, не надо сдерживаться! Работайте с болью, не зажимайте ее внутри. Так вы только истратите силы. — Гермиона посмотрела на Гарри, — помоги ему, Гарри, ему нужно расслабиться! — Гарри чувствовал себя ничтожным и испуганным. Он понятия не имел, как можно поддержать человека, чей живот медленно разрывало на части. Поэтому он ничего не смог лучше придумать, кроме как взять Северуса за руку и сжать ее как можно крепче. Северус вцепился в него, как потерянный ребенок, и наконец издал стон. Больше крови. Сердце Гарри бешено заколотилось. Сейчас он реально осознал, что боялся за жизнь Северуса, и чувствовал, как сжимающая его рука становилась все слабее и слабее с каждой минутой. Внезапная схватка, похоже, застала профессора врасплох, крик вырвался из его горла с такой силой, что Гарри был уверен: он услышит его еще не раз, в своих ночных кошмарах. — Рон, зови Мадам Помфри, СЕЙЧАС ЖЕ! Профессору нужна помощь, которую мы втроем не сможем оказать, — заявила Гермиона с видом, не терпящим возражений, она была полна решимости. Ее лицо сделалось непроницаемым, а глаза тревожно блеснули, когда она наклонилась к мастеру зелий, чтобы объяснить ему ситуацию. — Все идет очень медленно, сэр. И я боюсь за вашу жизнь и за жизнь ребенка, вы сильно рискуете, если не получите надлежащую помощь прямо сейчас, — слабый кивок стал единственным ответом. Казалось, оставшиеся силы покинули его с последней схваткой и страшным криком, едва не разорвавшим легкие. Гарри заметил, что он начал терять сознание в перерывах между болезненными судорогами, которые снова возвращали его к реальности. Взгляд Северуса стал отстраненным, дыхание — прерывистым. Это еще сильнее озадачило Гермиону, Гарри же был вне себя от ужаса. — Северус, ты должен сейчас оставаться со мной, слышишь? — Гарри сжал его руку и провел дрожащими пальцами по холодной щеке. Его веки дрогнули и вдруг он пристально посмотрел на Гарри, взглядом, полным беспросветной боли. — Ребенок…- прошептал он, — обещай мне… — Северус потерял сознание. Слезы текли из глаз Гарри, пока он отчаянно пытался привести в сознание мужчину, который выглядел больше мертвым, чем живым. — Северус! Давай же, очнись, ты слышишь, не уходи! — реакции не последовало, мужчина лежал без сознания, и по телу Гарри побежали мурашки. Послышался звук приближающихся шагов. В следующую секунду в дверь влетела испуганная мадам Помфри, с разгневанным выражением на лице, одетая в длинную белую ночную рубашку. Не сказав не слова, она сразу подошла к кровати и встряхнула Северуса за щеку. Никакой реакции. — РОН! Мою медицинскую сумку! — закричала она, в тот самый момент, когда Рон, весь красный, запыхавшись вбежал в комнату. — Как давно он без сознания? — мадам Помфри внимательно проверяла пульс мужчины. Она заставила Гарри и Гермиону уложить Северуса снова на спину, чтобы уменьшить давление на ребенка. — Ну…п-пару минут! — слова застряли у Гарри в горле. Целительница открыла сумку, которую ей подал Рон, и принялась что-то искать среди множества маленьких склянок с различным содержимым. — О боже, когда же я наконец разберусь в этом беспорядке?! — пробормотала она сквозь зубы, резко отбрасывая одну бутылку за другой. Вскоре она, кажется, нашла, то что искала и склонилась над Северусом, чтобы вылить содержимое ему в горло. — Ну же, давай, чертов упрямец! — кричала она на безжизненного мужчину. Гермиона плакала в углу, Рон пытался ее успокоить, хотя у него самого подкатывали слезы. Гарри не мог плакать. У него больше не осталось слез. Он был опустошен, внутри его разрывало желание кричать, вопить и умолять, только бы Северус пришел в себя. Он не хотел, чтоб все так вышло! Он хотел, чтобы Северус был жив. Он хотел, чтобы ребенок был жив. Возможно, он не готов был становиться его отцом или соулмейтом для Северуса, но это не значило, что он желал им смерти! Хриплый вздох и звуки судорожно заглатываемого воздуха прозвучали словно музыка для них всех. Северус снова очнулся благодаря живительному зелью мадам Помфри. Впрочем, выглядел он по-прежнему неважно. Но он дышал, и это давало надежду. — Поппи? — выдохнул он, пытаясь понять, где он находится, — что… — Северус, если бы не твое текущее состояние, я бы тебя отшлепала! — мадам Помфри метала глазами молнии, — о чем ты думал, скрывая это от меня? Ты хоть представляешь, какой опасности себя подверг?! — Не обвиняйте его, — сказал Гарри, робко коснувшись ее плеча, — он сделал это, чтобы защитить меня. — Мадам Помфри строго посмотрела на Гарри. — И от чего же, могу я спросить?! — Я отец. — Едва слышно произнес Гарри, его охватило резкое чувство вины за испытываемый стыд, с которым он безуспешно пытался бороться. Глаза мадам Помфри расширились до неузнаваемости, но она сдержалась и тут же взяла себя в руки. — Так, понятно. С вами двумя я разберусь позже. А сейчас надо помочь этому ребенку родиться! — она склонилась над животом Северуса и аккуратно провела по нему руками. — Что-то тут идет не так, — пробормотала она себе под нос, игнорируя испуганный стон Северуса, внезапно встревоженного ее словами. — Северус, дорогой, — сказала она гораздо более спокойным и ровным голосом, без единого намека на гнев, — все идет очень медленно. Двадцать четыре часа — это слишком долгие роды, и ты еще даже не полностью раскрылся. Боюсь, что мне придется проверить, как там ребенок, и это будет немного неприятно. Для этого я должна обследовать руками твой живот, чтобы понять, правильно ли он там расположен, хорошо? — слезы невыразимой боли хлынули из глаз измученного мужчины, но, слегка кивнув, он согласился. Гарри замер на месте, не зная, что ему сейчас делать: подойти и взять Северуса снова за руку или держаться в стороне и не мешать мадам Помфри делать свое дело. — Гарри? — слабый шепот послышался с кровати. Затуманенный взгляд и дрожащая рука. Гарри опустился на колени возле кровати, крепко сжимая пальцы Северуса. Раздался облегченный вздох обессиленного мужчины, и мадам Помфри продолжила свою работу. Минуту спустя Северуса вырвало прямо на себя, и сейчас он чувствовал себя настолько униженным, что казалось, хуже уже быть не может. Натренированные руки мадам Помфри с такой силой давили на его желудок, что он среагировал соответствующе, извергнув из себя все, что ранее переварил. Возможно, было и к лучшему, что это произошло здесь и сейчас, и не имело постыдного продолжения в более людном месте, но Северус был слишком измучен, чтобы воспевать хвалебные оды счастливому случаю. Гарри старательно очистил его, и мадам Помфри продолжила мучительное обследование. — Мне кажется, его сейчас снова стошнит, Рон, помоги мне повернуть его на бок! — послышался голос Гарри откуда-то со стороны, будто сквозь густой туман. Хорошо знакомое чувство, как что-то поднимается к горлу охватило его снова. Предыдущие несколько часов в подземельях его сильно тошнило, и сейчас, извергнув из себя последнюю каплю желудочного сока, он был уверен, что следом выйдут все его внутренности. — Поверните его обратно, мне нужно закончить, как бы больно это не было, — извиняющимся тоном попросила мадам Помфри. Северус почувствовал, как его снова положили на спину, и твердые руки целительницы снова взялись за его живот. Гарри снова крепко сжал его руку, и очень хотелось, чтобы он ее больше не отпускал. Наконец мадам Помфри убрала руки, и ужасное давление немного ослабло. — Не удивительно, что у тебя нет никакого прогресса, Северус, ребенок лежит неправильно! — сказала она и вытерла испачканные кровью руки. — Нет… этого не может быть, — слабеющим голосом ответил он, — я точно уверен, что ребенок повернулся головой вниз, он толкался мне в ребра, и значит все так! — он смутно видел, как над ним нависли две Поппи. — Что ж, ты прав и неправ одновременно, — сказала она, — да, ребенок лежит головой вниз, но поскольку ты мужчина, и беременность случилась в результате магии, он должен располагаться лицом вверх к твоему пупку. Сейчас его голова развернута к твоей спине. Это значит, что если ты начнешь тужиться, и это у тебя получится, то ты можешь сломать ребенку шею! — до этого момента Северус не выглядел таким побелевшим, как сейчас. Если бы он не пошел искать помощи и остался в подземельях, чтобы попытаться родить в одиночку — он бы просто убил ребенка. Ребенка Гарри! То единственное, что придавало силы и не позволяло сойти с ума последние девять месяцев! Вместо горьких рыданий, из его груди вырвался сдавленный хрип. Он мог стать убийцей! Мадам Помфри подошла ближе и успокаивающе погладила его по щеке. — Я должна проникнуть руками внутрь, чтобы повернуть его. Не стану тебя обманывать, Северус, это будет больно! Но только так мы сможем сохранить ребенку жизнь. Ему сейчас тоже очень непросто, и мы не можем терять время. Я дам тебе легкое зелье, чтобы ты мог справиться с болью, но главное, запомни, сейчас ты НЕ должен тужиться! Не важно, насколько это будет казаться тебе естественным и правильным, не тужься. Любое давление сейчас может закончиться плохо как для тебя, так и для ребенка, ты понимаешь? — сейчас Северус желал только одного: чтобы Поппи спасла ребенка, а ему самому хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться. Он даже не мог представить себе, как ему пережить ее руки внутри себя, если он был на грани агонии, когда она касалась его снаружи. *-* Свет лампы на ночном столике, мерцая падал на лицо Северуса. Он был весь покрыт потом и так сильно корчился от боли, что Гарри усомнился, сможет ли он когда-нибудь восстановиться после пережитого. Кровь хлестала из открытого отверстия в животе Северуса, и теперь мадам Помфри собиралась запустить туда руки! — Гарри, Рон! Нужно отодвинуть кровать от стены, чтобы вы могли держать Северуса с двух сторон. Он должен лежать полностью неподвижно во время всей процедуры, и хотя он довольно слаб сейчас, я боюсь, что он может начать бесконтрольно двигаться, если ему будет очень больно. Гермиона, ты свяжешь его ноги, а я пока дам успокоительное. Гермиона побледнела, но выполнила все, что ей сказали. Северус Снейп отчаянно пытался высвободить ноги из ее магических силков, но у него ничего не получилось. Гарри молча наблюдал за происходящим. Было ужасно наблюдать за тем, как Северуса удерживают словно дикого зверя. А ведь ему тоже придется держать его, пока целительница будет просовывать руки через его пупок! Гарри чувствовал, что к горлу подступает тошнота, но голос мадам Помфри резко вернул его к реальности, вонзившись ножом в мозг. — Гарри Поттер, ты будешь, наконец, шевелиться! Помоги Рону сдвинуть кровать, мы не можем терять время! — кричала она, пытаясь найти очередной пузырек с лекарством в медицинской сумке. — Эй, вообще-то не обязательно орать на меня! — Гарри был вне себя от страха и отчаяния, и эта кричащая ведьма прямо сейчас превращала его жизнь в ад. — Гарри, успокойся, — Рон мягко похлопал его по плечу, — помоги мне передвинуть кровать, ЛАДНО? — Бросив на мадам Помфри уничтожающий взгляд, Гарри выполнил то, что сказал Рон. Конечно, он понимал, что она сейчас, наверное, расстроена не меньше и кричала на эмоциях, но и Гарри был уже на пределе, поэтому не смог справиться с нервами… Лицо Снейпа вдруг стало отстраненным, и Гарри посетила страшная догадка. Он сдался, Гарри понял это. Отодвинув кровать, он наклонился чтобы установить хоть какой-нибудь контакт с мужчиной, но тот, похоже, был снова на грани обморока. — Северус, Северус? — встревоженный голос заставил Северуса Снейпа повернуться и умоляюще посмотреть на Гарри. — Послушай, я знаю, что наговорил много ужасных вещей раньше, но ты не должен сейчас об этом беспокоиться. Думай о себе и о ребенке, ты слышишь? — Гарри сжимал безжизненную руку, пытаясь лихорадочно преодолеть внутреннюю борьбу, бушевавшую в нем в этот момент. Его душа разрывалась на две части. С одной стороны — прежний Снейп, мастер зелий, его давний кошмар. Человек, который презирал все хорошее и испытывал невероятную радость от нападения на слабых, будто на смертельно опасных противников, тот, чьим хобби было унижать и вызывать отвращение. С другой стороны открывался новый Снейп, уязвимый и одинокий человек, его возможный соулмейт. Снейп, который изо всех сил пытался скрыть свою ранимость, но так и не смог, человек, который атаковал до того, как на него нападали, тот, чья внутренняя красота была очень надежно спрятана, из-за страхов и предрассудков. Он разучился доверять, поскольку боялся быть преданным. Этот человек пошел против самой судьбы, чтобы защитить своего соулмейта. В конечном счете, какой бы стороной не повернулся Северус, сейчас было уже не так важно, Гарри не желал ему того, что случилось. Это было бы слишком бесчеловечно. — Гарри, отойди от кровати, мне нужно дать Северусу успокоительное! — мадам Помфри так спешила оказать Снейпу помощь, что чуть ли не оттолкнула Гарри. Раздался приглушенный стон, мужчина сопротивлялся попаданию жидкости в горло, но вскоре ему пришлось подчиниться. — Успокоительное подействует быстро, но оно не очень сильное. Я бы не в коем случае не осмелилась дать тебе что-то сильнодействующее, думаю, ты и сам знаешь, верно? — хорошо знакомое выражение появилось на лице Снейпа, — нахмурившись, он слегка скривил верхнюю губу. — Также я возьму на себя ответственность и дам тебе еще немного зелья, которое ты принял некоторое время назад. Я не хочу чтобы ты отключился в процессе моих действий, — она кивнула Гарри и Рону, чтобы они заняли свои места. — И пожалуйста запомни, не тужься, ни при каких обстоятельствах — НЕ ТУЖЬСЯ! — ее лицо сильно побледнело пока она очищала руки антибактериальным составом из одной из ее многочисленных склянок. — Гермиона, ты могла бы подержать его голову? — спокойно спросила она, вытирая руки. По виду Гермионы Гарри понял: это последнее из того, что ей хотелось бы сделать в этом мире. Это было необходимо, но казалось настолько неправильным, — силой сдерживать человека, не давать ему естественным образом бороться с болью, обжигающей его тело. Оставалось только догадываться, каким испытанием это было для того, кто привык тщательно прятать свои мысли и закрывать от всех душу и тело. Гарри даже не хотел себе этого представлять. *-* Северус чувствовал себя диким зверем, загнанным и неуправляемым. Он знал, что это необходимо для безопасности его и ребенка, но лежать вот так скрученным, с привязанными к кровати ногами, было уже слишком… Успокоительное немного уняло боль, но ему от этого не стало легче. Он был так напуган, что чуть не описался, пока ждал, когда мадам Помфри начнет свою пытку. Он прошел через многое и не знал, насколько его хватит еще. Последние девять месяцев и последние двадцать четыре часа промелькнули в его сознании в тот момент, когда боль, страшней которой он не мог себе представить, завладела всем его существом и потянула прямиком в ад. В голове пронеслась одна паническая мысль: этой ночью он умрет… *-* Когда целительница начала свою процедуру, крик, раздавшийся в комнате, был настолько ужасающим, что Гермиона выронила голову Снейпа. Сведенное судорогой тело изогнулось, из-за чего Рону и Гарри было очень тяжело его удерживать. Его глаза в ужасе распахнулись, а вены на шее вздулись настолько, что Гарри казалось, они не выдержат и лопнут. Если бы не каменные стены замка, которые делали большинство комнат звуконепроницаемыми, у двери уже давно бы собралась толпа любопытных. — Все будет хорошо, профессор, вы только держитесь! — голос Рона был высоким и дрожал, но он старался надежно скрыть охватившую его панику. Гарри не выдержал и закрыл глаза. Было слишком невыносимо видеть страдания этого человека. Должен быть какой-то другой способ, наверняка он есть! — ААААААААААГГРРРХХ! — новый крик вонзился тысячами ножей в позвоночник Гарри. Раздались всхлипывания Гермионы, Гарри открыл глаза и увидел, как она рыдает над головой Северуса, удерживая ее дрожащими руками. Гарри перевел взгляд на Рона. Напротив него сидел непреклонный молодой человек, вцепившийся в плечо Северуса, в его глазах читалась твердость и решимость, а руки стальной хваткой удерживали профессора. Мадам Помфри работала в полном молчании, склонившись над его животом. Ее руки, лицо и ночная рубашка были покрыты пятнами крови, все это в сочетании с пристальным взглядом придавало ей довольно пугающий вид, способный отправить любого старшекурсника домой с дикими воплями. Но хуже всего то, что Снейп, должно быть, напуган до смерти! Минуты тянулись как часы, а крики все не заканчивались. Мужчина, дергающийся в их руках, казалось, был одержим силой из вне, во многом его превосходящей. Судя по его выражению лица, энергия постепенно покидала его тело. Он мог только безумно кричать, пока мадам Помфри делала все возможное, чтобы спасти ребенка внутри него, а успокоительное, похоже, совсем не помогало. Но внезапно он замолчал. Стоны прекратились и в его измученном взгляде появилось нечто новое. Мадам Помфри закончила свое вторжение и вытащила руки из внутренностей Северуса. — Теперь все правильно, — сказала она. Северус издал тихий вздох и в его глазах промелькнула решимость. Северус закрыл глаза, и Гарри почувствовал, как тело мужчины изогнулось и вывернулось, когда он напрягся изо всех сил. - НЕТ, Северус! Не тужься! — испуганно закричала мадам Помфри. Но глаза Северуса только сильнее загорелись упрямством, он в растерянности смотрел на нее. — Но… мне нужно тужиться. Я чувствую…что прямо… сейчас. Я больше…не выдержу… — Послушай, Северус, НЕ ТУЖЬСЯ! Гермиона, Гарри, идемте со мной на секунду, — она отвела их в угол комнаты, а Рон остался возле кровати, чтобы приглядывать за мужчиной. — Почему ему нельзя тужиться? Он уже на пределе, зачем ждать, пока у него совсем не останется сил? — Гарри был озадачен, и Гермиона тоже. — Да, Гарри, все верно. Профессору пришлось многое вытерпеть. И если он начнет тужиться сейчас, когда ему это кажется естественным, конечно, все закончится быстрее. — А теперь, вы двое, слушайте меня, — шепотом начала мадам Помфри, — я боюсь, что он мог повредить мышцы нижней части живота после того случая на прошлой неделе в подземельях. И если он будет тужиться, он может разорвать артерию и умереть от потери крови в считанные секунды. «НЕТ» — протестовало сознание Гарри, — «это не справедливо! Неужели Северусу не достаточно того, через что ему пришлось пройти, и впереди его ждут еще большие страдания?» — Что если наложить расширяющие чары на его пупок? — предложила Гермиона, — таким образом можно будет вытащить ребенка, не задев при этом профессора, — Помфри покачала головой — Любые чары, наложенные на Северуса, могут также воздействовать на ребенка, я не могу брать на себя такой риск. — Ну и что нам теперь делать?! Смотреть, как он медленно умирает, истекая кровью?! — гневно прошептал Гарри, — мадам Помфри посмотрела на него изучающе, и Гарри понял, что в этот момент она мысленно задавалась вопросом, как вообще Северус мог забеременеть, да еще его ребенком. — Думаю, Рон нам поможет. Иди к Северусу, Гарри. Он нуждается в тебе сейчас больше чем когда-либо! — жестом она указала ему вернуться к кровати и одновременно подозвала к себе Рона. Гарри снова сел возле кровати и приложил влажное полотенце к голове Северуса. — О чем вы там…шептались. — спросил он голосом старого умирающего человека, — я знаю… вы что-то скрыва… скрыва…ете — затуманенными глазами он пытался вглядеться в лицо Гарри. — Мы просто обсуждали твои роды, — ответил Гарри, стараясь выглядеть как можно более оптимистично. Однако Северуса не впечатлила его актерская игра. — Я знаю… что-то идет не так… — выдохнул он и стиснул подрагивающую руку в кулак, пытаясь справиться с желанием тужиться, — не важно…что будет со мной…спасите ребенка! — тихий вздох заставил сердце Гарри обливаться кровью. — Не говори глупостей! Вы справитесь и выживете оба! — мадам Помфри закончила разъяснительную беседу с Роном и Гермионой и вернулась к кровати. — Северус, нам нужно будет кое-что сделать сейчас, ты, наверное, уже заждался? — в голосе не было ни капли беспокойства, однако выражение лица и глаза ее выдавали, — как я тебе уже говорила, тебе нельзя тужиться не при каких условиях. — И как…я…что же…делать дальше?! Ты …вообще собираешься…вытаскивать его наружу?! — он все еще был способен на сарказм, хотя и был невозможно напуган. — Сейчас тебе нужно просто лежать и максимально расслабиться, за тебя все сделает Рон, — Рон нервно помахал рукой, словно его только что пригласили выступать перед большой аудиторией. Северус прикрыл глаза и тяжело сглотнул. *_* — Как я уже сказала, Рон будет тужиться за тебя, ты будешь просто лежать не спине и ничего не делать, — нетерпеливо повторила мадам Помфри. — Мы оба… знаем… что расслабиться и просто лежать… в моем состоянии… не получится, — Гарри заметил, как голос мужчины падал с каждым произнесенным словом. Если мадам Помфри и дальше будет медлить, то проблема с расслаблением Снейпа отпадет сама собой. Он просто умрет! Гарри направил на нее взгляд, как ему казалось, довольно устрашающий, на что она, без лишних слов, кивком указала ему занять свое место. Гермиона стояла позади целительницы, готовая в любой момент помочь, если потребуется, Рон приготовился и расположился напротив кровати, возле живота Северуса. Он выглядел бледным и Гарри видел, как сильно дрожат его руки, да и сам он был вне себя от ужаса и осознания того, что ему предстоит делать. Он должен надавливать на живот Северуса, чтобы вытолкнуть ребенка наружу, так, чтобы Северус при этом не напрягал ни одной мышцы. Что касается Гарри, то он обошел кровать и опустился на колени возле ее изголовья. Он снова взял за руку страдающего мужчину, а свободной рукой нежно провел по его щеке. — Постарайся расслабиться, все закончится быстро, — успокаивающе сказал он. Но Северус только покачал головой, вернее попытался это сделать. — Нет, — прошептал он, — слишком… поздно, — Гарри с трудом сдерживал слезы — Не говори так, Северус! У тебя есть ребенок и ему потребуется много внимания, когда он родится! — эти слова были всего лишь попыткой зажечь в Северусе прежнее упрямство, которым он так славился. Но мужчина на кровати, казалось, никак не отреагировал на сказанное. — Обещай мне…обещай…что позаботишься…о…нашем ребенке, — выдохнул он, немая просьба застыла в его глазах, когда он сжимал руки Гарри из последних сил, что у него остались. -Я…я обещаю, — Гарри не мог больше сдерживать слез. — Ладно, Северус, приготовься! Рон, НАЖИМАЙ! — Северус Снейп закрыл глаза, по его щекам беззвучно лились слезы. Он больше не кричал и почти не реагировал на боль, пронзающую его тело. Это пугало Гарри сильнее, чем крики, которые он издавал ранее. Рон надавливал каждый раз, когда ему говорила мадам Помфри, а Гермиона бегала туда и обратно, подавая целительнице нужные лекарства и инструменты. Она решила, что проход недостаточно раскрыт, чтобы пропустить ребенка. Поэтому ей потребовалось сделать несколько надрезов с разных сторон от пупка инструментом, напоминающим маггловский скальпель. Северус уже перенес столько боли, и небольшой надрез вряд ли окажется для него чем-то ощутимым. Они все делали так быстро, насколько позволяла ситуация, чтобы извлечь ребенка из родового канала, нельзя было терять ни минуты. Гарри на мгновение оторвал взгляд от лица Северуса, и увидел как маленькая головка показалась из середины его живота. Зрелище поразило его. Это было просто невероятно! Он присутствовал при рождении ребенка! Не какого-то чужого ребенка, а его. И ребенка Северуса. Ощущение чуда происходящего резко ударило ему в голову. Если на секунду представить, что он и Северус были бы парой, как изначально определено судьбой, то это был бы самый прекрасный подарок и акт самопожертвования, который этот человек мог сделать для него! Но не стоило забывать, что этот ребенок пришел в мир, где его будут считать чудовищем, родившимся в результате последней злой воли Волдеморта, и он будет расти, зная, что Гарри его не хотел. Нет. Если в нем осталась хоть капля человечности, он предотвратит это. В конце концов, это его ребенок, который ни в чем не виноват. Тихий вздох от мужчины рядом с ним заставил его снова повернуться. Он почувствовал, как держащая его рука ослабла и соскользнула, и Северус последний раз взглянул на него, с легкой нежной улыбкой на губах, а после потерял сознание. Комната наполнилась криком, когда легкие новорожденного впервые судорожно пропустили сквозь себя воздух. Гермиона взяла ребенка, в то время как Рон и Помфри продолжали надавливать на живот, чтобы вышла оставшаяся плацента. Гарри не замечал, что происходит вокруг. Он пытался вернуть к жизни мужчину, лежащего перед ним, но ничего не помогало. — Мадам Помфри! Пожалуйста! Он не приходит в сознание, не приходит! — Его голос заставил ее прерваться и сделать резкий глубокий вдох, прежде чем начать давать новые указания. — Гермиона, передай ребенка Рону. А сама иди и позови мисс Макгонагалл, а также захвати с собой Хагрида! Рон, вымой ребенка, высуши и держи в тепле, Гарри — ты сейчас делай все что угодно, лишь бы он очнулся, а мне пока нужно срочно зашить рану, он слишком быстро теряет кровь! Гарри не чувствовал свое тело. Его душа взлетела и зависла над нереальной сценой, развернувшейся где-то внизу. Он видел мужчину, распластанного на кровати, с темно-красным разрывом на животе и мертвецки бледным лицом на контрасте. Он видел молодого юношу, стоящего на коленях возле него, сквозь рыдания умоляющего его прийти в сознание, и не оставлять его вот так, одного. Горечь на его лице выражала нечто большее, чем страх потерять того, кто был просто учителем. А может… это был страх потерять родственную душу? Возле живота Северуса он видел мадам Помфри, она работала на пределе и была с ног до головы покрыта красной жидкостью, которая когда-то бежала по венам Северуса. Ее напряженное лицо было неподвижно, на нём едва проглядывался контур плотно сжатого рта. Возле письменного стола Гермионы сидел Рон, в руках он держал плачущего ребенка — девочку, появившуюся на свет в такой суете, что никто не успел толком осознать ее рождение. Крошечные кулачки, маленький носик и такой же маленький ротик без зубов. Дочь Северуса, та, ради которой он прошел через все испытания, символ любви, самопожертвования и безграничной силы духа. У него даже не было шанса увидеть ее, почувствовать ее запах и прижать к себе. Гарри оказался на полу, когда снова вернулся в свое тело, разбуженный запахом реальности, звуком собственного панического крика, бормотанием целительницы, неустанно трудящейся возле него, и плачем малышки, лежащей в надежных руках Рона. Вбежала Макгонагалл, ее волосы были распущены, она так торопилась, что не успела завязать их в свой обычный пучок, на ней была ночная рубашка, очень похожая на ту, что носила мадам Помфри. — О боже мой! — она замерла посреди комнаты, прижав руку к груди. — Минерва, проверь его пульс! — крикнула мадам Помфри, поспешно накладывая швы, чтобы Северус не истек кровью до смерти. Дрожащими руками Макгонагалл стала проверять пульс. Она испуганно посмотрела на Гарри, но он не обращал внимания ни на кого вокруг, кроме человека, которого он пытался привести в чувства. — Пульс есть, но он слабый, — ответила она. — Хорошо! Я попрошу тебя сейчас позаботиться о ребенке, а также оповестить Альбуса. Не думаю, что он захочет узнать обо всем из «Ежедневного пророка»! Макгонагалл машинально кивнула, на ее лице застыло множество вопросов, но она решила отложить их до более подходящего случая. Однако Рону, похоже, совсем не понравилась идея, что ребенка унесут, он считал, что лучшим для малышки будет сейчас находиться здесь, рядом со своими отцами, на случай если Северус очнется. Минерва не собиралась выслушивать все эти глупости. — Ребенок здесь, среди всего этого беспорядка? Хотите, чтобы он перепугался на всю жизнь! — отрезала она и унесла малышку с собой. — Рон, теперь мне нужно, чтобы ты постоял на страже возле двери. Боюсь, что Гермиона и Минерва наделают столько шума, что проснется вся школа. Через две минуты в дверь ворвался Хагрид, из-за его спины выглядывала запыхавшаяся Гермиона. От вида крови он мгновенно заплакал и чуть не свалился в обморок. Казалось, он лишился способности говорить. — Хагрид! ХАГРИД! — наконец он перевел взгляд на мадам Помфри, — знаю, это зрелище не из приятных, но мне нужно, чтобы ты срочно перенес Северуса в медицинское крыло! — Хагрид тяжело сглотнул — Почему ж нельзя наложить на него летающее заклятье? — он вытер глаза тыльной стороной ладони, — он выглядит таким… хрупким! — Нет, я не могу использовать никакие заклинания, и левитации в том числе, он без сознания, — спокойно пояснила она, и тут же добавила, — не бойся, ты не навредишь ему. Осторожно, словно самую хрупкую фарфоровую чашку, он взял Северуса на руки. Его большие, словно черные жуки, глаза мрачно блестели, когда он со своей ношей покидал комнату, где Гарри так и остался сидеть, всеми забытый, когда мадам Помфри и Гермиона последовали бегом за полувеликаном. Сухой скрежет прошел сквозь грудь и он провел рукой по подушке, которой несколько секунд назад касалась голова Северуса. Тошнотворный запах крови стал последней каплей, заставившей его потерять остатки самообладания. Его начало яростно трясти, а из горла вырвались громкие рыдания. Вся эта кровь! Как теперь Северус выживет, если он потерял столько крови? Рон зашел в комнату и сел возле него. Крепко обняв Гарри, он дал ему возможность плакать на своем плече. — Все хорошо, все хорошо! — убеждал он, укачивая Гарри, словно маленького ребенка. — Нет, — рыдал Гарри ему на ухо, — все совсем не хорошо! Он может умереть, и это всё из-за меня! — Это не правда, и ты это знаешь, Гарри. Ты не виноват, никто не виноват! — твердо сказал Рон. Гарри высвободился из утешающих объятий и посмотрел прямо на него. — Ему пришлось девять месяцев скрывать это, чтобы защитить МЕНЯ, Рон! Он даже хотел пройти через роды в одиночку, чтобы защитить МЕНЯ! Он защищал эгоистичного, испорченного сопляка, который отвергал любовь дарованную ему, все те годы, что он знал этого человека! Я видел в нем только грязного ублюдка, не способного на дружбу и уж тем более на любовь, а должен был видеть мужчину, готового умереть за меня и за ребенка, которого он принес в этот мир! — Рон снова притянул Гарри к груди и аккуратно провел рукой по волосам — Это было его решение, не твое, Гарри. Подумай об этом, тебе было одиннадцать! Снейп поступил по-человечески, когда обманул тебя, заставив поверить в его ненависть. Представь, что ты бы увидел его истинное лицо, и наверняка бы влюбился, если то, о чем болтала Гермиона последние несколько месяцев, является правдой. И ты серьезно считаешь, что это облегчило бы жизнь тебе ИЛИ Северусу? Ты думаешь, что он сообщил бы всем о своем деликатном положении, если бы вы зачали ребенка при более «счастливых» обстоятельствах? Беременность была позором для него. Он мужчина в конце концов! Думаю, он предпочел бы умереть, чем выслушивать от мадам Помфри и Макгонагалл советы по выбору одежды для беременных, или терпеть насмешки студентов в коридоре. Он привык всё и всегда держать под контролем, и случилось то, с чем он не смог справиться. У него не было возможности остановить рост в своем теле, который рано или поздно должен был проявиться, он не мог остановить или как-то контролировать роды, и это, видимо, напугало его больше всего, выбив почву из-под ног, — Гарри почувствовал, как начал понемногу успокаиваться от слов своего лучшего друга и, покачиваясь им в такт, позволил своему уставшему телу немного отдохнуть, пока он приходил в себя от пережитого ужаса.