«Светло-голубой рассвет снова укладывает спать
Ложиться смысла уже нет, он вынуждает закрывать
Глаза, чтобы не видеть всё, что ты успела потерять
Когда проснёшься, тебя ждёт тёмно-оранжевый закат».
Кейл ожидал от этой встречи многого: презрительных взглядов, отвращения или полного игнорирования. Однако семья Чхве умела удивлять. Стоило только двери открыться, как Хенитьюз тут же попал под атаку восторженных взглядов. Мальчик перед ним чуть-чуть подпрыгивал от нетерпения, его большие глаза сверкали от любопытства. Весь его вид напоминал Кейлу большого и добродушного щенка. Он мог поклясться, что видел ушки в гнезде чёрных волос и виляющий позади хвост. В его руках маленький мальчик, пуская слюни, улыбался Хенитьюзу. Голубые глазки были широко распахнуты, и он то и дело дёргал старшего брата за плечо, чтобы они подошли ближе. — Эм, — Кейл сделал шаг назад от чрезмерного радушия и тут же впечатался в жёсткое тело Чхве Чон Су. Мог ли он и впрямь состоять из стали? — Парни, представьтесь как следует! — смеялся Чон Су, кладя руки на напряжённые плечи Хенитьюза. Он хотел помочь мальчику расслабиться и приободриться. — Я Чхве Хан, мне десять лет, будем друзьями, Кейл-ним? — улыбнулся во весь рот мальчик, протягивая ладонь для рукопожатия. — Очень приятно, Кейл Хенитьюз, одиннадцать лет, пожалуйста, позаботься обо мне, — вежливо ответил Кейл, пожимая протянутую руку. На его лице привычная дружелюбная улыбка, однако от впечатляющей харизмы Хана он чувствовал себя неуютно. — Меня зовут Чхве Раон Миру! Я великий и всемогущий! — привлёк к себе внимание малыш на руках Чхве Хана. Он тянул свои пухленькие ручки в сторону Хенитьюза, чтобы тот взял его к себе. — Я не умею держать детей, — нахмурился Кейл, не зная, как поступить. Окружающие люди шокировали его своим поведением, и впервые за долгое время мальчик действительно растерялся. — Не бойся, Кейл-ним, — улыбнулся Чхве Хан, подходя ближе и аккуратно передавая Раона в руки ошарашенного Хенитьюза. — Раон уже большой, ему исполнилось 4 года, но дядя сильно его избаловал. Малыш согласно кивнул и вцепился в плечи Кейла, повиснув на нём, как коала. Хенитьюз чувствовал себя деревом, потому что банально боялся пошевелиться. Раон в его руках был очень тёплым и мягким. Мальчик впервые держал на руках маленького ребёнка и не знал, что с ним делать. В голове Кейла был такой ворох мыслей, что он не в силах был с ним разобраться. Эти странные эмоции в нём превратились в запутанный клубок, и найти, где начало, а где конец, было невозможно. Кейл отчётливо помнил, каково это — держать остывающий труп своей матери, закрывшей его от опасности. Ощущал, какие тяжёлые и костлявые кулаки у озлобленных детей. Знал, насколько твёрдым могло стать тело человека после смерти, если лежать с ним в обнимку несколько часов. Однако он впервые почувствовал, каково это — держать пахнущее молоком и детской присыпкой беззащитное существо, доверительно обнимающее его за шею. Что-то очень мягкое коснулось сердца Кейла, и внутри всё забурлило, как при шипучей газировке. Хенитьюзу очень понравилось это чувство. Аккуратно обняв Раона, он уткнулся в его макушку, вдыхая этот приятный запах. Ещё немного. Хан и Чон Су переглянусь, видя, как дернулось бесстрастное лицо Кейла в слабом подобии улыбки. Оба испытывали гордость за Раона. Этот тактильный ребёнок и самого чёрствого человека довёл бы до умиления. — Кейл, — жёсткая и мозолистая ладонь потрепала его по голове, — не стой в дверях у себя дома. — Хорошо, — послушно кивнул тот, перекладывая Раона поудобней. Всё-таки этот упитанный ребёнок весил много, и руки быстро уставали. — Кейл-ним, я покажу тебе твою комнату! — подтолкнул его со спины Чхве Хан, уводя на второй этаж. — Ты можешь называть меня просто Кейлом, — неловко предложил Хенитьюз, не испытывая потребности в таких формальностях. — Нет, Кейл-ним — это Кейл-ним, — упрямо заявил Хан, качая головой. Настойчивости ему было не занимать, а Хенитьюз и не хотел спорить. Следуя за ним по коридору, мальчик думал о том, насколько люди этого дома странные. Ему требовалось больше времени, чтобы привыкнуть к этому — для Кейла их радушное поведение было в новинку. Со временем привыкшему к жестокому отношению, Хенитьюзу легче принимались издевательства, чем всепоглощающая доброта. Нахмурившись, он всё ещё баюкал в своих объятиях маленького Раона. Когда они дошли до нужной двери, Чхве Хан с нетерпением посмотрел на Кейла. Ему необходимо было увидеть его реакцию своими глазами. От эмоциональных бомб, скидываемых на голову несчастного Кейла, становилось даже дурно. Раон тоже начал подпрыгивать в нетерпении в онемевших от усталости руках. Эти братья сводили его с ума. С тяжким вздохом, Кейл без энтузиазма открыл дверь. Просторная комната была только-только после ремонта. Всё ещё ощущался стойкий запах краски и клея для обоев. Стены пастельно-голубого цвета делали спальню светлее и визуально больше. Книжные стеллажи пустовали в ожидании своего владельца. Абсолютно новая кровать была аккуратно заправлена. В центре, напротив большого окна, стоял письменный стол с компьютером и прочей канцелярской мелочевкой. Всё пространство было не обжито, однако от каждого уголка веяло заботой. Наверняка Чон Су в спешке делал ремонт и подбирал мебель. Для Кейла эта комната была… угнетающей. Словно чем-то тяжёлым припёрли лёгкие, мешая вздохнуть. У него уже давно не было ничего своего, и эта спальня словно подразумевала то, что он лишний. Видя, как заледенело лицо Хенитьюза, Чхве Хан нахмурился. Он очень переживал, что комната может не понравиться Кейлу, так как он обставлял её по своему вкусу вместе с дядей. — Эм, она тебе не нравится? — мальчик смущённо почесал щёку, не зная, что делать. Кейл видел, как потухли его глаза, а на лице читалось явное разочарование. Хан был как открытая книга, не скрывал своих эмоций. — Ну, она пустовата. Большую часть вещей мы хотим купить вместе с тобой. — Не нравится? — Раон склонил голову на бок, его маленькое личико нахмурилось. — Ничего страшного, мы всё можем переделать, ха-ха, это не страшно, — тараторил Чхве Хан, не отрывая взгляда от пола. — Нет, мне очень нравится, я просто удивился, — Кейл с ужасом представил, как эти двое вот-вот разревутся перед ним, и широко улыбнулся. Он переложил жмущегося к нему Раона на одну руку, а другой похлопал Хана по плечу. — Я так давно не чувствовал себя дома, спасибо вам двоим. От его слова Чхве Хан немного покраснел и воспрял духом. Маленький Раон счастливо захихикал, и его пухлые щёки превратили круглые глазки в полумесяцы. «Им так мало нужно для счастья», — хмыкнул Кейл про себя, избежав напряжённой ситуации. С этого момента началась его новая жизнь в доме, где никто никогда не сидел на месте. Даже в детском доме с оравой детей было спокойнее, чем с этими тремя. Чон Су, несмотря на свой возраст, был ничем не лучше мальчишек, если не хуже. Родители Хана и Миру работали заграницей и оставили своих сыновей на попечение родственнику. С чего их отец, и по совместительству брат Чон Су, решил, что с дядей-наёмником им будет безопасней, чем жить с семьёй бизнесменов в Японии, он не знал. Они часто звонили и присылали подарки детям, включая Кейла. Когда на рождество ему достался тёплый свитер в виде ёлки (там были даже колокольчики вместо ёлочных украшений), он очень удивился. Хотя Хан и вовсе был оленем с горящим красным носом на животе, а Раон Санта-Клаусом. Хенитьюзу не дано было понять всю специфичность юмора этой супружеской пары, и всё же он благодарил их каждый раз. При всей любви к племянникам, Чон Су часто уезжал на миссии, оставляя их на попечение своей матери. Эта женщина была доброй и пусть не относилась к Кейлу с тем же радушием, что и остальные члены семьи, но никогда не обижала его и не обделяла. Так они прожили вместе более полугода, однако Кейл не стремился к общению и посиделкам. Его темперамент был отличен от братьев Чхве, которые находились в постоянном движении. Хенитьюз любил находиться в одиночестве, читать книги или проводить время, созерцая природу за окном, — так сказать, вечно себе на уме. Сам заводил разговор редко, всегда мягко улыбался и предпочитал лишний раз побездельничать, чем идти и играть в тот же бейсбол с мальчишками. Большую часть времени готовился к вступительным экзаменам в среднюю школу, желая получить стипендию. Он не хотел, чтобы Чон Су оплачивал его обучение в частной школе, в которую они с Чхве Ханом по выбору родителей априори поступят. Его утомляла чрезмерная гиперактивность этой парочки братьев, но наблюдать за ними было весело. Невольно Кейл проникся к ним симпатией. Невозможно было устоять перед их искренностью и щенячьей любовью. Они приняли Хенитьюза настолько быстро, словно он всегда был частью их семьи. Наверное, тут сказывалась как нехватка друзей, — с деятельностью их родителей и дяди нужно постоянно быть на чеку, — так и позитивный взгляд на мир. Их сердца не были ничем опорочены и изломаны. Поэтому Раон и Хан сверкали, как витражные стёклышки; оба были яркими, улыбчивыми и счастливыми. И каждый раз находясь рядом с ними, Кейл всё больше ощущал свою неполноценность. Ведь, вопреки им, он не испытывал эмоций, лишь их слабые отголоски. Он не мог позволить себе быть по-настоящему беззаботным, зная, что в любой момент его хрупкий и заново выстроенный мир может быть легко разрушен. Поэтому Хенитьюз решил и вовсе ни к чему не привязываться. Однако жизнь всегда вносила свои коррективы. «Я защищу их», — эта мысль твёрдо сформировалась в голове Кейла, и он вздрогнул, на короткий миг испугавшись. Хенитьюз помнил, что тогда была тёплая весенняя погода, на пороге выпуск из младшей школы и вступительные экзамены. Мальчик наблюдал за вознёй Чхве Хана и Раона на заднем дворе из окна второго этажа, читая очередную фэнтезийную новеллу. С содроганием он задумался: в какой же момент отступил от собственных принципов? Он не забыл обещание, данное самому себе пару лет назад, но, отчего-то не мог использовать это доверчивое семейство в своих корыстных целях. — Ха-а, они слишком наивны, — бубнил себе под нос Хенитьюз, опираясь подбородком на раскрытую ладонь. Чхве Хан, словно почувствовав его взгляд, обернулся и радостно помахал. Кейл слабо улыбнулся и ответил на приветствие ленивым взмахом руки. — Если я не буду за ними присматривать, то их в конечном итоге уведёт какой-нибудь извращенец. Он находил себе оправдание, отказываясь признавать очевидное. Как бы сильно мальчик ни гнал от себя эти мысли, они нагоняли его вновь и вновь. Возвращая каждое слово пощёчиной. В тот год всего его планы рухнули как карточный домик из-за одного единственного инцидента. Тогда он также ощутил своё существенное отличие от других людей. У него полностью отсутствовал страх за собственную жизнь, его сознание заполонила апатия и безразличие. Он будто наблюдал за происходящим от третьего лица. Был не главным героем собственной жизни, а лишь читателем. Кейл не старался что-либо изменить, принимая это как данность. Абстрагировался от эмоций и играл роль послушного и тихого ребёнка, не взирая тёмным и пугающим мыслям в своей голове. Вопреки всему, сильнее всего то происшествие подействовало на Чхве Хана. Он будто резко повзрослел и поставил себе цель — защищать Кейла. Этот мальчишка видел в Хенитьюзе образ старшего брата и уважал его авторитет. Наверняка ему часто не хватало внимания со стороны взрослых, которые оставляли его присматривать за маленьким Миру. И Кейл был тем, кем он восхищался и на кого стремился стать похожим. В глазах Хана Хенитьюз — взрослый и ответственный. Он одним словом ставил на место Иль Ына с соседней улицы, не прибегая к физической силе. Но если всё-таки драться приходилось, Кейл всегда побеждал с минимальными усилиями, словно ему было лень воспринимать ситуацию всерьёз. Чхве Хан не любил видеть Кейла в одиночестве. В такие моменты улыбчивое лицо Хенитьюза становилось непроницаемо-бесстрастным, карие глаза темнели едва ли не до пугающей черноты. Такой Хенитьюз — чужой и страшный, будто душу потерявший, становился безжизненным и очень холодным, что не подступиться. Именно в эти моменты Хан, сжимая кулаки, натягивал на себя весёлую улыбку и шёл прямо к нему, вытаскивая из омута отчуждённости. И пусть Чхве Хан не такой умный и сообразительный, как Кейл, но он был способен понять, что у того глубокие и незаживающие травмы. Хоть он упорно делал вид, что всё хорошо и он в порядке, Хан знал, что это не так. Хенитьюзу тоже нужна помощь, не смотря на его взрослость и серьёзность, ведь Кейл заботился обо всех, даже не осознавая этого. Обо всех, кроме себя. Поэтому Чхве Хан решил быть тем, кто будет его защищать несмотря ни на что. Тогда он ещё не знал, что вскоре тихая и размеренная жизнь Кейла перевернётся с ног на голову в ослепительных вспышках земного солнца. И мечта Хенитьюза о незаметной и спокойной школьной жизни будет неосуществима. По ту сторону двери, где светит солнце, ему не скрыться от его неумолимых лучей.