Хорошая мышка для моей кошки

      POV Джон Бишоп       Я проснулся с дикой головной болью. Первые движения давались с диким трудом. Рука, которую я хотел приложить к голове, казалась мне невероятно тяжёлой. Но этого того стоило. Как же приятно было приложить свою ледяную часть тела к голове и чувствовать, как начинает отступать пульсирующая боль.       Я открыл глаза, чтобы осмотреть место, в котором оказался. Но сейчас что с закрытыми глазами, что без них — меня окружала непроглядная тьма.       Подумалось, что я, наверное, напился днём ранее с парнями, раз уж у меня такая дичайшая головная боль, тяжесть в теле и темень в глазах. Но почти сразу я вспомнил события прошедшей ночи. С полуночи до шести утра.       Какой-то персональный ад, который я смог пережить каким-то чудом. Этот Скотт Диджи всё-таки больной психопат. Если я правильно понял суть дела, и откуда взялись гигантские игрушки, он убил кого-то, чтобы их забрали в участок в качестве улик. Я был не первой жертвой.       Тьма в моих глазах не прояснялась. Обычно глаза привыкают к темноте, но сейчас было что-то не так. В голове пронеслась мысль, что мне выкололи глаза и я сейчас сижу посреди огромной комнаты с двумя дырками вместо глаз. Скотт наверное стоит в другом конце и умиляется в своей извращённой манере с моих попыток осознать происходящее.       Однако нет… Глаза мне никто не выколол, но руками я нащупал повязку на глазах, которую тут же снял. Думаю, если бы снимать не надо было, мне бы и руки связали.       Яркий свет где-то слева в комнате резанул мне глаза, когда я только-только снял повязку. Проморгав глазами я вновь обратил в ту сторону своё внимание. Лампа, висящая с потолка, освещала какую-то коробку на… что это? Стенд? Стол? Свет падал только на коробку. Со своего места я видел, что две стенки этой коробки убраны, а внутри она как-то оформлена.       Я поднялся на ноги и подошёл к ней, чтобы рассмотреть содержимое. Внутри были какие-то фигурки. Это было похоже на кукольный дом. Невероятно ювелирная работа. Экспонат представлял собой комнату, с детально проработанной обстановкой. Стены, окна, шторы, огромный книжный шкаф вдоль стены и мне казалось, что я могу рассмотреть название каждой книги на ней. Посреди комнаты была кровать, огромная двухместная. В кровати спали мужчина и женщина. Хотя нет, женщина не спала. Она была приподнята на локтях, словно её разбудил какой-то шум.       Внезапно свет от лампы погас и вновь включился уже в другом месте. Правее от меня и первой коробки. Во второй девушка уже была в длинном коридоре собственного дома. Я был уверен, что этот дом принадлежал ей и её партнёру. Сработал какой-то механизм, и девушка начала двигаться к лестнице. В конце коридора была проделана дыра в полу и проработаны две ступеньки вниз. Девушка была… высокая, скорее всего. Волосы русого или каштанового цвета (боюсь, я в этом не разбираюсь) достигающие середины спины. Её ночнушка сильно обтягивала большую грудь и лишь немного прикрывала прекрасные ягодицы. Я нагнулся, чтобы посмотреть, одеты ли на ней трусики. Наверное, до этого она провела со своим возлюбленным прекрасный вечер, закончившийся постельной сценой, раз на ней не было данного элемента нижнего белья.       По крайней мере, мои девушки всегда одевали трусики под ночнушку.       Снова подумалось о том, что создатель со всей ответственностью отнёсся к работе и уделил внимание множеству деталей.       Свет снова погас и включился правее. Девушка оказалась в гостиной, соединённой с кухней. На кухне стоял человек в чёрной толстовке с капюшоном, скрывающей его лицо, чёрных спортивных штанах и… ножом в руке. Вновь сработал механизм, девушка стала отодвигаться обратно к лестнице, а мужчина вышел из-за барной стойки и направился в сторону своей жертвы.       Включилась следующая сцена. Снова комната, где остался молодой парень. Сейчас он был изображён идущим от кровати к двери. Он был завёрнут в пододеяльник (видимо, был полностью раздет), правой рукой вёл по своим волосам.       Следующая сцена. Он идёт по коридору к лестнице также, как до этого была изображена девушка.       Следующая. Мужчина, обёрнутый в пододеяльник стоит на последней ступеньке лестницы и шокировано смотрит на тело своей подруги. А, нет… это его жена. Я только сейчас увидел кольца на их пальцах. Девушка лежала посреди гостиной на спине в луже собственной крови. На ней было не меньше пяти ножевых ранений, изрезаны руки, на лице также один кровавый порез. Белая ночнушка теперь красная. Часть её волос плавала в её крови словно в воде. Рядом с ней, одной ногой в красной луже, стоял человек с окровавленным ножом. Он смотрел на спустившегося мужа.       Свет погас, и лампа следующей сцены включилась не сразу. Словно тому человеку, что управлял всем процессом, было сложно смотреть на это.       Честное слово, только сейчас я вспомнил, как оказался здесь. Точнее, как мог… В шесть утра я выбрался из полицейского участка и сел в свою патрульную машину. И только подумал: «Слава всем Богам», как на моё лицо опустили тряпку с хлороформом (а в том, что это был хлороформ, я был полностью уверен), а хриплый голос на ухо прошептал «Привет, Бишоп».       И сейчас, вспомнив это, у меня появилось отдалённо знакомое ощущение того, что я уже видел всё, представленное в этих сценах. Да, знакомо.       Лампа, наконец, включилась. Двое мужчин боролись. С мужа давно упал его никак не закреплённый пододеяльник и теперь он был полностью обнажённым в этой схватке с преступником. Гостиную вдруг озарил синий свет, он плавно переключился на красный и потом снова на синий. Патрульные машины.       Свет лампы выключился и сцену озарял только сине-красный свет из окон. Он падал на людей в этой маленькой комнате, представляя события куда более страшными и пробирающими до дрожи, чем они есть на самом деле.       Включилась лампа над следующим экспонатом. Муж уже лежал на спине, одной рукой зажимая рану под ребром, а другой тянется к полицейскому, уже бегущему за преступником. Свет патрульной машины также пробивается через пластиковые окна, освещая ужас и слёзы на лице мужа.       Этот полицейский. Это я. Таким был мой первый вызов сразу после академии. Абсолютно провальный. Преступника я в итоге упустил. Жена была убита, а муж еле дотянул до больницы. Позже мне сказали, что он в коме.       Преступник тоже оказался не пальцем деланный. Он перехватил меня в переулке, приставил нож к горлу и в подробностях мне на ухо описывал, как ему нравилось убивать жену. Эмма Диджи. Он игнорировал все мои вопросы о мотиве и цели преступления, затолкал меня в мусорный бак и скрылся.       После его рассказа об убийстве уже мне пригодилась психологическая помощь. Я проходил психологические обследования те же два месяца, которые Скотт Диджи провёл в коме. Чтобы сохранить моё место на службе и через несколько лет позволить получить повышение, руководство приняло решение скрыть мой диагноз и написали, что я просто получил эмоциональную встряску.       Интерес к делу меня не отпускал и я рванул в больницу с расспросами, как только поступили сообщения о том, что потерпевший вышел из комы. Вытягивали меня оттуда охранники больницы всей работающей в тот день сменой. Всё могло дойти до судебного запрета. Тогда я бы больше никогда не смог поговорить со Скоттом. Пришлось отступиться. А когда его выписали, я не мог его найти. Он исчез.       — Я понял, Скотт. Чего ты хочешь? — спросил я куда-то в темноту. Свет лампы тут же погас. Что-то щёлкнуло и в темноте показалась светлая длинная полоса. Открылась дверь.       Я подтолкнул её сильнее и вышел в новое помещение. Судя по обстановке это была гостиная. Та самая, в которой произошло преступление. Та самая, в которой умерла его жена.       — Привет, Бишоп, — раздалось справа от меня. Скотт. Я не заметил его из-за двери. — Помнишь это место? Осмотрись, тебя ждёт ещё один сюрприз.       Скотту сейчас должно быть около пятидесяти лет. Может быть сорок шесть — сорок восемь? Он выглядит молодо для своего возраста. Из-за голоса я ожидал увидеть морщинистое лицо, разозлённого и потерявшего смысл жизни старика. Но он выглядит куда более свежим и живым, чем я. Его волосы такого же чёрного цвета, без следа седых волос, а глаза ясного голубого. На меня смотрела чуть более старшая версия Скотта Диджи из его личного дела. Видимо, жажда мести и убийства омолаживает.       Я осмотрелся, следуя его словам. В моём положении опасно не выполнять требования психопата. Всем в полиции известно, маньяки возбуждаются, когда их жертва делает то, что они хотят. А тех, кто не идёт по заданному сценарию убивают худшим из возможных способов.       Посреди гостиной, на том же месте, где лежало тело Эммы Диджи лежит тело молодой девушки.       — Что ты сделал? — спросил я, подбегая к ней. На её теле четыре ножевых ранения, из пятого торчит большой кухонный нож. Её горло было перерезано и, судя по бледности её тела, умерла она уже давно. Девушка была блондинкой. Её волосы плавали в луже крови также, как и волосы Эммы Диджи в одном из экспонатов. — Ты псих.       — Нет, нет, нет, Бишоп. Это ты псих, — прохрипел он, наблюдая за мной со стороны. — Позже узнаешь почему.       — Знаешь, — продолжил он, — их имена? Того подонка и этой шлюшки? Нет, не знаешь? А, да, как же я мог забыть. Ты проходил всех возможных психологов, пока другой офицер вёл дело. Я расскажу тебе, — он сделал минутную паузу. — Этого урода звали Джеймс Блейк. Блее-е-ейк, — протянул он сдавленным голосом. — Противная фамилия. Его отец попал в реанимацию из-за моих игрушек. По собственной глупости, заметь. Не надо было пытаться переработать мои творения в сраный клоунский костюм. Мужик навсегда остался инвалидом, не смог обеспечивать семью. Думаю, список продолжать не надо. Сынок его, Джеймс, решил, что виноват в этом я. Поэтому ворвался в дом. Ты уже знаешь, что произошло дальше. Я убил эту мразь почти месяц назад. А потом я выяснил, что он женат. Ха-ха-ха, — какой же отвратительный у него смех. — Женат, Бишоп. Мою жену убил, а сам себе нашёл красотку. Посмотри на неё. Она же красотка. Моя Эмма была красивее, согласен?       Я протянул руку, чтобы убрать волосы с лица неизвестной мне девушки, и заметил, что на мне была одета не моя полицейская форма. Толстовка с капюшоном, чёрные спортивные штаны и кроссовки.       Почему я переодет?       — Имя этой девочки, — нежно продолжил он, как будто начал проявлять к ней жалость. — Рейчел Блейк, — он снова сделал паузу и я посмотрел на него, заинтересовавшись периодическими перерывами в его речи. Но он не обдумывал свои слова, как я думал изначально, а смотрел точно в мои глаза. — Ты же должен знать, кого убил. Верно, Бишоп?       Убил?       Я поднялся на ноги, желая дойти до Диджи, но остановился услышав противное хлюпанье под моей ногой. Я опустил глаза и понял, что наступил в кровь Рейчел. С улицы послышался вой сирен, красно-синий свет проник в гостиную.       — Беги, Бишоп, — прохрипел Диджи, но когда я обернулся его уже не было. Как тогда после выписки.       И что мне делать? Бежать? Куда? Зачем? Неужели на этом ноже мои отпечатки? Почему здесь?       Нет. Успокойся, Джон. Ты выжил в участке с железными игрушками, уж доказать свою невиновность так точно сможешь.       Нет. Надо бежать.       Нет. Не надо. Не надо. Я понял. Он хочет обернуть меня в бегство, чтобы я вечно жил в бегах и, не дай Бог, в будущем стал таким, как Джеймс Блейк или сам Скотт Диджи.       Да. Я буду просто стоять и подниму руки по первому приказу.       Спокойно приму это.

***

      POV Скотт Диджи       Гудок… гудок… гудок. Ответ!       — Тюрьма Флоренс, — ответили мне.       — Я бы хотел поговорить с одним из заключённых. Его имя Джон Бишоп.       — Вы его друг? Назовите ваше имя.       — Да, я его друг. Скотт Диджи.       — Пожалуйста, оставайтесь на линии.       — Бишоп, — раздался голос в трубке. Прошло буквально пара минут. — Диджи.       — Я знал, что ты не побежишь, Бишоп.       С другой стороны молчание.       — Я должен был тебя убить. И наконец-то это случится.       — Спасибо за заботу.       — Ха-ха-ха. Ты был хорошей мышкой. Мне нравилось играть с тобой. Прощай, Бишоп.       В трубке тишина. Мне не нужен ответ. Я повесил телефон и залил в себя еще рюмку виски.       — Спасибо, — сказал бармену, — за телефон.       — Пожалуйста. У вас всё хорошо?       — Да. Теперь всё хорошо, — я достал из своей сумки пистолет. Поднёс его к виску.       В памяти проносился образ Эммы, её голос, по телу мурашки от фантомных следов её рук. Нежный запах жасмина. Первая встреча. Первое свидание. Моё предложение руки и сердца. Новость о беременности. Её смерть. Моя кома. Мои светлые воспоминания об Эмме омрачаются лицами Джона Бишопа, Джеймса и Рейчел Блейк. Их смерти. Обещания Эмме. Мой горящий загородный дом с уликами невиновности Бишопа.       Я слышу голос бармена, Томаса, словно через толщу воды. Он перекрывается голосом моей Эммы.       Я скучаю по тебе, Скотт. Иди ко мне.       — Я иду, Эмма.       По полупустому бару разносится оглушающий звук выстрела. Тело Скотта Диджи падает на пол.       По показаниям свидетелей даже после смерти…       …он улыбался.