Молчи

Флора тихо вздохнула, когда, выйдя в гостиную, увидела грустного мужчину. Он сидел на диване, облокотив голову на его спинку, и хмурился. Смотрел в потолок, безудержно думал и очень долго занимался самобичеванием. Флора расстраивалась даже не из-за того, что у него не получалось найти работу в счёт своей судимости, а больше из-за того, что её любимый бесконечно расстраивался по этому поводу. На её глазах он всегда надевал маску, которая скрывала все его отрицательные эмоции, но стоило Флоре аккуратно заглянуть в комнату, где он был один, и она видела всё то, что интуитивно чувствовала. — Огрон, — девушка села на колени к нему лицом, поэтому пришлось положить ноги в две разные от мужского тела стороны. Она обняла его за шею, чувствуя ответные объятия на талии. — Не расстраивайся. — Я не расстроен, — мужчина покачал головой, чмокнув девушку в носик. Она улыбнулась. — Просто злюсь. Немного. — Не немного, — она снова вздохнула. — Но это ведь не конец света, милый. Я уверена, что ты ещё найдёшь работу. — Флора, найди дурака, который свяжется с зэком, — она нахмурилась, поэтому Огрон поспешил исправиться. — Который свяжется с сидевшим. — Я уверена, найдётся. — Наивная, — он кривовато улыбнулся. Когда Огрон расстраивался, Флора расстраивалась в два раза сильнее. Сердце болезненно сжималось, стоило увидеть свою ходячую поддержку в таком настроении, ведь Огрон всегда вязался у неё с уверенным в себе и целеустремлённым человеком, которого подбить сможет не каждая вещь или человек. Жизнь в тюрьме не поменяла его отношения к ней. Однако Флора порой замечала изменения в его характере: мужчина стал немного вспыльчивее, немного сосредоточеннее и молчаливее. Первое время, а именно год назад, когда он только вышел на свободу, отсидев полный пятилетний срок, Флоре казалось, что этот мужчина ей больше никогда не откроется. Огрон был очень хмур и злился, когда она спрашивала о его жизни в тюрьме. Даже зная, что Флора лишь переживала, всё равно злился. Огрон ощущал непривычную для себя беспомощность. От него не было прока, он не мог помочь Флоре с бытом, потому что банально не умел. Не мог заработать денег и купить еды, потому что не было работы. Большая часть его сбережений ушла на адвоката и всю эту судебную мишуру. Также незначительная часть ушла на контракт Флоры, ведь та, наконец, поступила на лингвистический. Узнав об этом, Огрон не сдержал смешка, до чего абсурдным была ситуация. Поначалу Флора отнекивалась и отказывалась от денег, говоря, что накопит сама, но, даже будучи за решёткой, Огрон ясно дал понять, что не потерпит отказа. Флора не оплачивала контракт его деньгами все годы бакалавриата. Сумму последних двух она накопила сама, а деньги Огрона оставила на его проживание после выхода. Так и получилось, девушка больше не позволяла себе их тратить, пока Огрон, наконец, не вышел на свободу. Первое время их хватало, и они практически ни в чём не отказывали себе полгода. Эти полгода Огрон искал работу, а потом начал искать её ещё усерднее. Прошёл год, работы так и не было, а вот отчаяние росло с каждым днём всё больше и больше. Огрон предложил Флоре переехать в его дом, но она не соглашалась. Ей было уютно в однокомнатной квартирке в центре, нежели в большом пентхаусе. Дом, впрочем, так и остаётся нежилым и последним сбережением. Заметив, что настроение Флоры начало медленно опускаться под плинтус, Огрон поспешил приняться за утешение. Он погладил её щёки, расправил русые пряди, в которые так любил зарываться носом. Флора, чувствуя необходимую сейчас ласку, начала предсказуемо улыбаться и придвигаться к мужчине ближе. Она наслаждалась этой нежностью, пока не припала к губам, которые вовлекли в спасительный от всего плохого поцелуй. Он чувствовал, что девушка начала отвлекаться от нагнетающих их обоих мыслей. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы расстраивалась Флора. В её жизни и так хватило того, чтобы не только расстроить, но и травмировать девушку, с чем, кстати, она всё-таки справилась. Это не могло не заставить гордиться ею, он говорил ей об этом очень часто. В такие моменты она застенчиво улыбалась и прятала свои глаза. Флора испустила тихий вздох, когда резкими, полными страсти движениями её избавили от майки и лифчика. Она выгнулась в спине, подставляя стройное тело под поцелуи и ласки Огрона. Ей льстило и было приятно не только из-за чувственных касаний, но и из-за того, что самому Огрону это безумно нравилось. Он без устали повторял, как ему нравилось её тело. Но ещё чаще он повторял, как ему нравился её голос. Флора прижалась к мужчине и вновь чувственно его поцеловала. Пылкий и страстный поцелуй избавлял их обоих от горсти неприятностей, что свалилась на их хрупкие отношения, ведь встречаться они начали не сразу. Огрону потребовалось время заново ей открыться, Флоре потребовалось время, чтобы заново к нему привыкнуть. Плюс ко всему, изменился не только он, но и Флора тоже. И даже несмотря на частые встречи в тюрьме, они всё равно показались друг другу совсем другими людьми. Флору Огрон мог по-прежнему описать скромной, в меру зажатой, улыбчивой, понимающей и неконфликтной. Также умной и смекалистой, отчего Огрон очень часто обращался к любимой за советом. Да и не только, мужчине было важно её мнение. Однако со временем, что он был не на свободе, она стала более эмоциональной, более чувственной. Флора, откровенно говоря, стала женщиной. Её детские привычки давали о себе знать очень редко, и всё чаще он наблюдал, как из робкого утёнка Флора превращалась в настоящую львицу. Намного скромнее, чем все остальные львицы, но всё-таки львицу. Девушка к этому времени уже избавила мужчину от футболки и обняла его за плечи. Губами она проходилась по накаченным мышцам, которые стали заметно больше после его срока, целовала их и покусывала. После возвращалась к губам, ей очень нравилось целовать Огрона. Он отвечал ей также пылко и жарко, отчего сердце начинало трепетать точно также, как и во время долгожданных объятий после мучительно долгой разлуки. Огрон быстро стянул её домашние штаны, следом за ними полетели красные кружевные трусики, которые никак не вязались с этой душкой-ромашкой. Эта скромница порой устраивала такие выходки, что ему хотелось задаться вопросом: кто так нагло подменил его Флору. В последний раз, например, она притащила какую-то игру, больше напоминающую монополию, только сексополию. Попадая на определённую точку на карте, нужно было выполнить задание. Какая же у него была реакция, когда Флора вытянула задание поиграть с сосками своего партнёра. Играть-то она должна была с сосками Огрона. Он сразу пресёк эту идею, едва сдержав улыбку, когда девушка начала хихикать, а потом вовсе открыто смеяться. Тогда он повалил её на кровать и взял это задание на себя. Флора возмущалась чисто для приличия и правил игры, но сказать, что ей не понравилось, было бы наглой ложью. В общем, та ночь была долгой, приятной и точно запоминающейся. К её штанам полетели мужские джинсы, обнажая всю готовность мужчины. Флора, не размыкая рук на его шее, медленно опустилась на член и тихо застонала. Она начала двигаться, покусывая губу от наслаждения и оставляя мелкие следы от ногтей. Стоило привыкнуть, и Огрон начал двигаться сам, обхватив округлые бёдра. От такого напора, с которым двигался Огрон, Флора застонала громче. Она откинула голову назад, подставляя грудь под ласковые поцелуи и очередные игры с сосками. А Огрон, будто специально, то мучил её приятной истомой, то наоборот, покусывал и оттягивал. Вкупе с глубокими толчками, от которых Флора порой вскрикивала, он приводил её в настоящий экстаз. Закончив играть с округлой грудью, Огрон обнял девушку и прижал к себе, не прекращая двигаться. Флора издала тихий стон ему в шею. Если Огрон имел фетиш на её грудь, то Флора не могла оторваться от его шеи. Кожа на ней почему-то всегда была горячей, и пахло от Огрона всегда приятно. Она думала, что спать в таком положении, когда под головой жёсткое тело кого-то другого, неудобно, но оказалось, что ошиблась. Огрон знал, как делать Флоре приятно. Он успел выучить каждую чувствительную точку, поэтому опустил руку к нервному комочку. Флора резко вздрогнула и оторвалась от него, почувствовав круговые движения вокруг клитора. Она вцепилась в его покатые плечи и кончила буквально через минуту, не в силах терпеть эту сладкую муку. — Надо помыться, — хрипло выдохнул мужчина, поддев губами мочку её ушка. Сидеть так было, несомненно, очень приятно, но Флоре вряд ли. — А ты меня отнесёшь? — пробурчала она, не отрываясь от его шеи. Теперь он хрипло рассмеялся. — Я всегда к вашим услугам, принцесса, — от резкой смены положения Флоре пришлось обхватить мужчину ногами. Это, несмотря на всё, что было пару минут назад, было так пошло, что девушка снова зарделась. — Я напомню тебе это, когда будем играть в монополию. — Я больше никогда не сяду играть с тобой, мошенница, — Флора изумлённо вскинула брови. — Тебе попадались самые клёвые задания. — Так ты все их себе забирал! — А ты была против? — он поставил Флору на ноги, включив воду. Сначала на них полилась холодная, заставившая девушку взвизгнуть и отойти от душа подальше. Но когда полилась тёплая, отлепить её от Огрона не получилось бы даже огню. — Я уже не помню, — буркнула она. — Может, тогда мне всё это повторить? — проскользнувшая на его губах лукавая улыбка заставила вновь ощутить приятное ощущение внизу живота, пока каждое следующее предложение вызывало трепетный вздох. — Могу снова довести до оргазма только языком. Могу завязать тебе глаза, привязать к кровати и мучить тем искусственным пером. Могу снова поиграть с твоими торчащими сосками. Что выберешь, м? Вкрадчивый голос полностью затуманил разум. Флора не думала, что случайно купленная игра станет её наказанием и удовольствием одновременно. Наказанием, потому что Огрон никогда не устанет напоминать эту смелую выходку и заставлять её щёки алеть. А приятную… Ну, тут и объяснять ничего не нужно. — Наверное, первое, — выдохнула девушка, прикрывая глаза от очередной порции поцелуев. — М-м-м, — Огрон ухмыльнулся. — Хороший выбор. Огрон опустился на колени и приказал раздвинуть ноги. Флора послушалась, уже предчувствуя эти неописуемые ощущения, и отдалась процессу, откинув голову и закрыв глаза. Огрон не торопился, начав с невинных поцелуев. Он поцеловал коленку, оставил пару поцелуев на бедре, дошёл до лобка, медленно опускаясь ниже, покрывая поцелуями буквально каждый миллиметр. Поцеловал обе складочки, после, наконец, провёл по ним языком и им же раздвинул. Флора дёрнулась, когда язык Огрона надавил на клитор, и глухо застонала. Его язык начал проделывать чувственные, заводящие её движения, которые заставляли Флору то вздрагивать, то вскрикивать. Она расставила ноги пошире и полностью отпустила мысли, как сильно сейчас засмущалась. Не только оральные, а ласки любого вида по-прежнему вызывали красноту её щёк и прятки изумрудных глаз. Преодолеть интимный барьер оказалось намного легче, чем речевой. Сказывалось стопроцентное доверие к Огрону и пролетевшие года, которые перевалили за отметку десять. Вместе с ним она по новому познала эту сферу и ещё ни разу об этом не пожалела. Огрону в который раз удалось сделать обещанное. Причём подошёл он к этому так ответственно, что Флора не удержала собственного веса в конце. Она скатилась по кафельной плитке и вовлекла мужчину в пылкий и страстный поцелуй. Этой ночью, когда вымотавшийся Огрон дрых в спальне, Флора сделала то, на что бы никогда не решилась до этого. Чтобы решиться, ей хватило одного вида на разбитого мужчину, который так умело это скрывал. Он не показывал, не говорил, но Флора прекрасно видела, как он мучился. Если раньше у него было всё, кроме любви, то сейчас было как раз наоборот. Сделав дело, она легла обратно. Его объятия успокоили колотящееся от волнения тело, и Флора быстро уснула. К слову, теперь во сне Флора не видела ужасных картин из прошлого. Это продолжалось уже на протяжении шести лет, именно с того момента, как она переборола страхи и начала говорить. Утром вся её нервотрёпка вернулась, и она с волнением ждала Огрона, который был в душе. Она приготовила на завтрак его любимый сэндвич с индейкой и толстым слоем расплавленного сыра, заварила кофе без сахара и стала дожидаться, нервно постукивая пальцами по столешнице. Улыбчивый мужчина чмокнул её в губы и сел за стол. Флора расположилась напротив и начала исподтишка наблюдать, с каким аппетитом он поглощал её скромные творения. Это заставило улыбнуться, но потом ей вспомнилось, что время сильно поджимало, и сказать было не просто нужно, а уже необходимо. — Сегодня два собеседования, — на удивление, с набитым ртом Огрон произнёс довольно чётко. Но Флора всё равно не сдержала смешка. — Дожуй сначала. — Я умею делать несколько дел одновременно, — на наигранное самодовольство она снова рассмеялась. Но прозвеневший звонок в дверь мигом стёр улыбку и дал понять, что она не успела. — Огрон, постой, — она схватила его за руку, когда он поднялся, чтобы открыть дверь. — Пообещай, что не будешь злиться. — В смысле? На что злиться? — Просто пообещай, — ничего не объяснив, Флора сама побежала к двери и распахнула её. Увидев человека на пороге, Огрон резко нахмурился и перевёл взгляд на Флору. Она едва удержала испуганный писк, увидев настоящие огни, пылающие в любимых сапфировых глазах. Огрону действительно стоило огромных усилий, чтобы не рявкнуть её имя на всю квартиру. — Почему о том, что у тебя проблемы, я узнаю от твоей девушки? — седоволосый мужчина с лысиной на макушке прошёл внутрь, улыбнувшись смутившейся девушке. Он по-отцовски похлопал Флору по плечу, заставив ту вздрогнуть от неожиданности, и хрипло рассмеялся, когда Огрон дёрнулся в его сторону. — Расслабься, если бы я хотел что-то ей сделать, уже давно бы сделал, да? — Может потому, что я не хотел ввязываться в ещё большие проблемы? — буквально выплюнул Огрон, не двигаясь с места. Ему не хотелось подходить к этому мужчине. Уважения к нему, как и отцовской любви, давно не осталось. В тюрьме вышибли. — Огрон, посмотри на меня, — мужчина снова хохотнул, указав на собственное тело руками. Он начал подходить, и Огрон ощутил, как облегчение накатило огромным приливом, стоило мужчине отойти от Флоры. Пусть он мог защитить её, всё же Кобра был очень непредсказуем. Флора впервые видела мужчину, имя которого так и не узнала. Огрон, когда они однажды открыли тему его усыновления, сказал, что почти никто не знает его настоящего имени. Даже он сам. Тогда её удивило, как Огрон резко разозлился. Он попросил больше никогда не открывать эту тему и не произносить при нём это прозвище. Его он ассоциировал как с лицемерием, трусостью и предательством. — У меня пивной живот и лысина, какие я могу нести проблемы? — Лысина у тебя была и десять лет назад, а про живот… Ну, твоё бухло не мешало тебе похищать и убивать людей. — Так некому было похищать, — мужчина раскинул руки, заранее зная, что пытаться убедить Огрона в то, во что он не верил изначально провальная идея. — Заканчивай цирк, — красноволосый начинал злиться. — Что тебе надо? — Я хочу тебе помочь, — мужчина лёгкой поступью вошёл на кухню и усмехнулся, увидев накрытый стол. — А на личном у тебя всё в порядке, я смотрю. — Даже не сомневайся, — Огрон также прошёл внутрь и закрыл дверь. Нечего Флоре слышать грязные разговоры. — Так вот, — мужчина отвлёкся от созерцания идеального завтрака. — Твоя милая Флора нашла мой номер и рассказала, какие у тебя проблемы. Только не убивай её. — Я не ты. — Я проглочу свою обиду, — Огрон закатил глаза на новое представление цирка. — Но я правда хочу тебе помочь. — Да что ты? — красноволосый усмехнулся и подошёл к подоконнику. Он сложил руки на груди и повернулся к собеседнику. — Где же была твоя помощь, когда меня судили? Где была твоя помощь, когда я выгораживал каждую твою собаку и тебя в том числе? Где была твоя помощь, когда меня чуть не убили в камере? — Что ты жалуешься, как девчонка? — мужчина поморщился. — Да нет, как девчонка повёл себя именно ты. Я даже удивился твоей оперативности! — Огрон даже похлопал пару раз. — Когда меня арестовали, тебя уже след простыл. Может, ты вообще знал обо всём? — Не знал, — теперь Кобра говорил серьёзно. — Я понятия не имел, что Родос мог догадываться о вашем местонахождении. — Сути это не меняет, — хозяин дома покачал головой. — Ты сбежал, как последний трус. Оставил своего адвоката и смылся. — Будь ты на моём месте… Да любой на моём месте поступил бы также, — Кобра был спокоен. Огрон вообще очень редко видел его эмоциональным. — Проблема в том, что я не ты. И как бы я поступил в такой ситуации, ты даже предугадать не можешь, эгоист чёртов. — Может и так, — мужчина примирительно поднял обе руки. — Но я здесь не для того, чтобы ворошить прошлое. А для того, чтобы помочь тебе. — Пошёл вон из моего дома, — Огрон указал на выход. — Не горячись, — мужчина нахмурился. — Слушай, ты, — процедил Огрон. — Ты грязный лицемер, который сначала называл меня сыном, а потом посылал делать всю грязную работу. Вылизывал задницу, чтобы именно я выполнил её. А при первой же опасности сразу смотался. Вот смотайся и сейчас. — Я, может, и эгоист, но и ты не ушёл далеко, мой дорогой. Подумай на минуту о ней, — он кивнул в сторону коридора, в котором, как они оба были уверены, всё ещё находилась Флора. — Пока ты тут плюёшься своей гордостью, она искренне за тебя переживает. И думает о вашем будущем, пока ты, ничего кроме своей злости, не видишь. Тугодум. Огрон неожиданно ощутил неловкость, но не от ситуации, а от того, что его буквально поругали, как маленького мальчишку. Самое ужасное, что Кобре даже кричать не нужно было. Его тон и холодные зелёные глаза сразу ставили на место любого его человека, и Огрон, к сожалению, исключением не был. Он не стал провожать мужчину, но слышал, как тот что-то сказал Флоре. Потом хлопнула дверь, и девушка показала русую макушку в проёме двери. После вошла и, нервно покусывая губу, подошла к нему. Её немного настораживало, что Огрон никак не среагировал. Продолжал пялиться в окно и смотреть, как мужчине открывают дверь тонированного Мерса. Автомобиль покинул площадку их дома, и только тогда он почувствовал какое-то облегчение. — Злишься, да? — аккуратно поинтересовалась девушка. — Как думаешь? — он нахмурился. — Флора, я в самом начале сказал, что больше не хочу иметь ничего общего с этим лицемером. Как ты вообще могла позвонить ему? Инициатором похищения, между прочим, был он! — Это только плюс в его сторону, — тихо пробурчала девушка, но этим, кажется, только сильнее разозлила любимого. — Ты знать не знаешь, что это за человек! Флора, он не знает, что такое сострадание. И помогать просто так он тоже не будет. Я уверен, через год-другой мне снова нужно будет нырять в эту кабалу, чтобы вернуть ему долг, — Огрон вздохнул и вцепился одной рукой за волосы на затылке. — Больше никогда, Флора, никогда не смей связываться с ним, поняла меня? — Поняла, прости, — прошептала девушка. — Я… Я на учёбу опаздываю. Увидимся. Собравшаяся ранним утром девушка просто схватила сумку в прихожей и быстро покинула квартиру. Она проигнорировала усталый голос из кухни, который позвал её, и потопала в сторону автобусной остановки. Флора не разозлилась, не обиделась, лишь немного расстроилась. Она действительно не видела альтернативного выбора, кроме как попросить помощи у человека, которого раньше Огрон ассоциировал с отцом. Только если раньше она думала, что в Огроне плескалась лишь гордость и упрямство, сейчас она видела настоящую обиду. Это было ожидаемо, ведь, по сути, кроме Кобры в его жизни никого не было. Ни родителей, ни братьев или сестёр, даже друзей. Флору он повстречал позже, но к тому моменту не было уже Кобры. Видимо, простить такое Огрон был не способен. От этого просыпалась злость на саму себя. Какая же она вторая половинка, если не почувствовала это сразу? Добросовестно отучившись, Флора решила забежать в магазин и купить готового теста, чтобы приготовить любимую лазанью Огрона. Себе она взяла полуфабрикат блинчиков с мясом, которые Огрон также обожал. Всё-таки со временем аллергия никуда не делась, и Флора ощутила все её трудности пару лет назад, когда уже не жила в доме, полном поварих и прислуги. Теперь готовить всё приходилось самой. Как она и ожидала, квартира пустовала. У Огрона должно было быть два собеседования сегодня. Несмотря на постоянные отказы в течение года, Флору ещё ни разу не покидала надежда. Она терпеливо ждала прихода любимого, чтобы узнать, вероятно, не очень хорошие новости. Но всё же не отчаивалась. В замке двери послышался скрежет, после чего она хлопнула и пропустила внутрь хозяина. Улыбающаяся Флора встретила его поцелуем в губы и словами, что сильно соскучилась. Огрон усмехнулся, пошутил, что по-другому не могло и быть, и быстро скрылся в душе. Привыкнув к такой чистоплотности своего мужчины, девушка вернулась на кухню, наполненную ароматом сыра и мяса, а после вытащила из духовки готовую лазанью. — М-м-м, — Огрон втянул воздух носом и блаженно прикрыл глаза. — Чем я заслужил такой пир? — Как будто я так редко готовлю, — Флора обиженно насупилась, вызвав ещё одну усмешку. Чтобы стереть её шуточную обиду, Огрон крепко обнял девушку и посадил себе на колени. — Тебе правду или соврать? — Флора ущипнула мужчину за обе щеки. — Лучше расскажи, как прошёл твой день, — обняв его за шею, Флора принялась внимательно слушать. — Меня взяли на работу. — Что? Ты серьёзно? — заулыбалась Флора. — Так спонтанно, сразу после собеседования, даже не взглянув на моё резюме, — улыбка Флоры чуть поубавилась. — Думаешь, Кобра? — Уверен. — Огрон, — девушка стыдливо опустила взгляд, но ровно через секунду названный мужчина поднял её лицо за подбородок. — Прости. Просто мне так было тяжело смотреть, как ты мучаешься. Вместе с тобой мучилась и я, понимаешь? Я хотела тебе помочь. Поэтому, если ты откажешься от этой работы, я пойму. — Я согласился. — Что? Почему? — Флора искренне удивилась. Она была уверена, что Огрон никогда в жизни не захочет и не будет связывать свою жизнь с этим мужчиной. Слова его бывшего опекуна прочно засели в голове. Огрон был готов вот-вот отказаться от работы и послать всех, чьи карманы сегодня заметно наполнились грязными бумажками. Но потом он вспомнил ту, которая осталась в его жизни и заменила в ней всех абсолютно. Флора была и любовью, и лучшим другом, и его семьёй. Согласился он только ради неё, и даже не раздумывал о другом решении. — Ты противоречишь сама себе, принцесса. — Ты же не хотел связываться с ним. — Я и не связываюсь, — Огрон пожал плечами. — Он вообще никак не связан с этой конторой, просто заплатил им всем. — Огрон, если это ради меня, то ты не обязан… — Не обязан. Но мне хочется, — он чмокнул её в носик. — И вообще, с чего ты взяла, что это ради тебя? Может, я хочу себе Ролекс купить. — Ты невыносим, — она засмеялась, уткнувшись в горячую шею. Флора почувствовала, как её крепко обняли и поцеловали в плечо. — Спасибо тебе, Флора. — Нет, — она улыбнулась и посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе, Огрон. Каждый знал, что их обычное «спасибо» друг другу было намного глубже. Огрон не благодарил за то, что она переживала и позвонила Кобре, тем самым сильно облегчив его ситуацию. Он благодарил за то, что она была рядом и стала всем в его жизни. Флора не благодарила за то, что он согласился на работу. Она благодарила за этот прекрасный опыт, его старания для неё и, конечно, помощь в преодолении главных страхов. У них было очень мало общего, но они были единственными в жизни друг друга, и этого было достаточно. Флоре хватало её кислорода с алыми кудрями, а Огрону — своего счастья с изумрудными глазами.