Разноцветные стёклышки

Хорошая новость заключалась в том, что снега уже не было. Он был весь смыт потоками воды, лившихся из туч, которые перекрыли питерское небо и не отступали уже больше двух недель. Плохо было то, что ливневые канализации не справлялись с таким объёмом воды, она скапливалась на проезжей части, лилась на пешеходку, стараниями автомобилей, которые двигались по брюхо в воде. Весь город переобулся в резиновые сапоги, запаслись дождевиками и зонтиками и приготовились держать оборону. А Олег забыл зонт. День был откровенно ужасным, небо давило со страшной силой, голова раскалывалась, ещё и психотерапевт в последний момент отменил сеанс. Искренне извинившись, Александр Артёмович пояснил, что у него протекла крыша, поэтому ему придётся заниматься домом. Олег хотел было сказать, что и у него крыша дала течь, но не стал язвить. Во-первых, по такой погоде ему самому не очень хотелось делать лишний крюк, во-вторых, по дороге с работы он уже успел вымокнуть и в таком виде всё равно бы не смог заявиться на приём. Только полчаса стоял бы и обтекал. Почти выбравшись на поверхность, Олег попал в затор на входе в метро. Люди, очевидно, хотели переждать самый пик ливня, но, судя по тому, сколько вокруг толпилось народу, дождь не собирался утихать хоть на несколько минут. Олег с тоской смотрел на огромные лужи, в которых лопались большие пузыри. В детстве он как-то услышал, что они означают долгий дождь, поэтому тут можно было ждать хоть до завтрашнего утра. Потихоньку люди начали это понимать, раскрывали зонтики, кто-то натягивал капюшон поплотнее, и выскальзывали под ливень. Олег мысленно проклял себя за то, что оставил дома портативную зарядку. Вернее, её саму он взял, но шнура с собой не прихватил, поэтому даже не смог подзарядить сдохший телефон и попросить Серёжу, чтобы он его выручил. В такое время он уже должен был быть дома и не отказал бы олегу в помощи. Бывают такие дни, когда всё валится из рук. У Олега был как раз такой и всё, что ему сейчас хотелось, это вернуться домой, согреться под душем, сменить одежду на сухую и завалиться на кровать с Серёжей, не выпуская его из рук до завтрашнего утра. Олег живо представил себе его пластичное худое тело, жилистые руки, сжимающие горячо и крепко и обожаемые рыжие волосы, которые всегда пахли общим цитрусовым шампунем. Олег настолько визуализировал образ, что перед глазами, в толпе возле входа в метро, сначала мелькнула знакомая рыжая макушка, а потом появился и сам Серёжа. Внутри Олег возликовал, даже радостно взвизгнул, как пёс при виде хозяина, но внешне и виду не подал, что невозможно рад появлению Серёжи. Только громко, но сдержанно, окликнул его и тепло улыбнулся, едва Серёжа оказался рядом. — Я тебе зонтик принёс, — он всучил в руки Олега маленький тёмный зонт с логотипом своего приложения. — И мне надо бежать, записался к парикмахеру и почти совсем забыл. Я сделал лазанью, можешь поесть без меня, буду часа через два. Он быстро чмокнул Олега в щёку, не обращая внимания на пару недовольных взглядов и скользнул в метро. Олег вздохнул, раскрыл зонт. Что ж, обнимашки с Серёжей отодвигаются, но никто и ничто не отберёт у него горячий душ. Олег ошибся. Сначала всё шло, как нельзя лучше, он вернулся домой, залез под душ. Горячая вода согрела почти мгновенно, струи ласково били по плечам и Олег даже расслабился, прикрыл глаза, щурясь на тускло горящую сквозь душевую шторку лампочку. Рассудив, что Серёжа всё равно вернётся нескоро, Олег заткнул слив чёрной пробкой, опустился на дно ванны, ёжась от лёгкого холода. Устроившись удобнее, откинув голову на эмалированный бок, Олег зевнул и закрыл глаза, сам не замечая, как проваливается в дрёму. Из этого состояния его вырвал хлопок и внезапная темнота. Олег не увидел ничего, кроме неё, когда от неожиданности распахнул глаза. Вода почти полностью успела покрыть его тело и чудом не выплеснулась за борт, когда Олег рванулся к крану. Спустя секунду на смену оглушающему грохоту воды пришла ватная тишина. Такая бывает, когда летишь в самолёте и у тебя закладывает уши, отчего ты делаешься совершенно глухим. Олег резко вздрогнул, чтобы услышать плеск, но даже от него не очень-то успокоился. Страшнее петард под ногами, салютов и кошмарных воспоминаний была тьма. Олег боялся её так же сильно, как и потерять Серёжу. Хотя, ради него он мог бы побороть этот страх, но мысль об этом мгновенно улетучилась, когда Олег понял, что он один. Паника сбежала по позвоночнику мелкой гадкой дрожью. Олег уставился на свои руки, отчаянно щурясь, чтобы разглядеть их. Он чувствовал себя беспомощным и жалким. Как лягушка в болоте, которая завязла и вот-вот утонет. Это было так глупо, ведь лягушки созданы для того, чтобы жить именно там, но вот таким Олег был: не приспособленным выжить там, где он был рождён. «Есть вещи пострашнее темноты». Это Олегу сказал холёный разнеженный офисный планктон, откосивший от армии с помощью связей и богатых родителей. Он не оставался один на один с холодной Сирийской ночью. Никогда не сжимал в руках автомат, дававший призрачную надежду на спасение. Когда душманы выскочат шакалами из непроглядной тьмы сирийской ночи, твоя реакция может тебя подвести. Когда вокруг темно, ты не видишь лица своего напарника и кто знает, может, прямо сейчас он кривит губы в безумном оскале и сейчас бросится на тебя, не выдержав эмоционального напряжения. Или через секунду ты услышишь предсмертные хрипы, потому что он перерезал горло самому себе, потому что из антрацитово-серой тьмы на него и тебя смотрят, не мигая, сотни глаз, чтобы подгадать момент и броситься, уволочь к себе, искромсать твоё тело. Беспомощный жалкий звук вырывался из глотки Олега. Часть его сознания готова была удариться в панику, другая судорожно принялась искать способ утихомирить надвигающуюся истерику и успокоиться. Олег перебирал в памяти упражнения, которые Артём Александрович велел использовать для заземления. Он говорил, что надо оглядеться и описать свойства вещей, которые ты видишь, но Олег не видел ничего! К горлу подкатила тошнота, Олег схватился за голову мокрыми руками, как мог, медленно вдохнул и выдохнул. «Были ещё варианты, вспоминай». И он вспомнил. Надо было назвать пять предметов на каждую букву алфавита. К тому времени, как в замке заворочался ключ, Олег добрался до буквы «М» и чувствовал себя гораздо лучше. Неловко встал на затёкшие ноги под аккомпанемент Серёжиного: «Чёрт, свет вырубили!» и «Олеж, ты где?». Только услышав голос Серёжи, он успокоился достаточно для того, чтобы отодвинуть шторку, вылезти из ванной и обмотаться полотенцем. В таком виде его и застал Серёжа, сжимающий в руке телефон с включённым фонариком. — Ты что, мылся в темноте? — Серёжа вскинул бровь, но, увидев глаза Олега, замялся, выдохнул. — Пошли, ляжем, я только руки вымою. Олег потеснился, пропуская Серёжу к раковине, потом прошёл за ним в комнату, как привязанный. Оба переоделись одновременно, скользнули под одеяло. Олег почувствовал себя куда лучше, значительно посветлело из-за огней ночного города. И, разумеется, рядом с Серёжей становилось куда спокойнее. — Я так и не оценил твою новую причёску, — пробормотал Олег. Серёжа выгнул шею, потёрся носом о чужой нос и крепче прижался к Олегу, стараясь быстрее согреть его. — Завтра оценишь, сейчас поспи. Олег немного повозился, прикрыл глаза. Под одеялом и в Серёжиных объятиях было тепло. Страх, скаля острые зубы, уполз. Весна перевалила за середину.