После того, как Серёжа разгреб все накопившиеся за время его отсутствия дела, ответил на все важные письма и провел все отмененные встречи, Денис предложил поехать за город, в деревню, куда всегда ездил, когда уставал от безбашенного ритма его жизни и давления Питера. Разумовский с удовольствием согласился, и вот они уже стояли на парковке «Меги» на выезде из города, заехали в Ашан за продуктами. Им любезно согласился помочь Игорь, потому что Денису надо было менять права, и ему было некогда это сделать, а Серёжа водить не умел.
— Серёж, посидишь в машине, ладно? — Денис отстёгивает ремень. — Просто сам понимаешь, один миллиардер-программист в Ашане — обыденность, а два, да ещё и вместе, да ещё и те, которые конфликтуют — уже сенсация. А Игорь уже Юле пообещал, что эта сенсация будет принадлежать ей. У неё сейчас и так жизнь не очень, из-за этого Кольцова ебнутого, я рассказывал.
— Да-да, понимаю, — Серёжа не очень был заинтересован в походе в Ашан, он всё ещё отвечал на какие-то запросы и письма, пока связь совсем не пропала. Игорь заблокировал двери и они пошли к магазину. Парковка была не очень забита, всё же десять утра понедельника, все на работах. Набор продуктов Денис брал всегда один и тот же, что-то, что не надо было долго готовить: всякие полуфабрикаты, колбасу и сыр, яйца, картошку и разные овощи с фруктами, чего-нибудь выпить и пару пятилитровых бутылок с питьевой водой, а ещё сахар и что-то к чаю, но к этому всему сегодня добавились ещё сладости и газировки для Серёжи. В итоге в багажник они убрали шесть пакетов с продуктами. Ехать предстояло долго, часа четыре. Игорь включил радио, по которому крутили русскую попсу нулевых, Денис и Серёжа на заднем сидении обсуждали что-то про программирование. Грому казалось, что они общаются по меньшей мере на китайском языке. Потом в какой-то момент всё стихло, Игорь оглянулся и увидел, как Денис, которого вечно укачивало, спал, привалившись к стеклу, а Разумовский растянулся на всё заднее сиденье, голову устроил на коленках Титова и тоже спал. Гром улыбнулся, мысленно выписывая себе штраф за то, что у него пассажиры не пристегнуты и дальше ехал по навигатору, который своим механическим голосом сообщил, что нужно двигаться по дороге прямо сто пятьдесят километров до пункта назначения, а конкретно до отворотки на ту самую глухую деревню. После неё относительно ровная трасса кончалась, и надо было ехать по гравийной дороге, на которой всё время трясло. Там то Денис с Серёжей и проснулись.
— Почти приехали, — сообщил им Игорь. Ещё двадцать минут тряски, и по обе стороны от них появились первые немногочисленные домики. Гром припарковался у самого дальнего и самого ухоженного, который находился возле озера. Игорь выгрузил продукты и сумки с вещами и занес в дом, пока Денис курил, оперевшись на машину.
— Тут красиво, — Серёжа вдохнул полной грудью и почувствовал запах свежести от озера и сигаретного дыма, который по иронии судьбы именно сейчас полетел в его сторону. — Не такой воздух, как в городе. Дышится легче.
— Ага, и сети нет, никто не доебывает. Тут бабушки только, которые обо мне знать не знают. Воздух свежий, озеро, красота. Щас ещё баньку затопим, попаримся, вообще заебись будет. Был в бане когда-нибудь?
— Неа, — Титов только сейчас обратил внимание на то, что Серёжа надел белую, блин, рубашку. Надо будет дать ему переодеть что-то более органичное, Титов вроде отвозил какие-то старые шмотки Грома сюда.
— Тебе понравится, — Денис докурил и затушил окурок ногой.
— С вами что ли остаться… — Игорь подошёл совсем неожиданно. — У вас тут баня, природа…
— Ага, щас, едь давай домой. С Прокопенко на даче в бане парься, — Титов звучал максимально нагло и абсолютно серьезно, но Игорь всё понял и улыбнулся. Он коротко чмокнул Дениса в его лохматую голову, попрощался с Серёжей и через пять минут машина скрылась вдали.
— Иди в дом переодевайся, а то тебя в этой рубашке комары сожрут. Их тут особенно под вечер много, — в доказательство Денис прихлопнул одного, который сел ему на кисть. — А я пока всё проверю тут. Мало ли, что за мое отсутствие развалилось.
Серёжа кивнул и ушел в дом, а Денис проверил сарай, в котором ничего особо не лежало, кроме хлама из квартиры Игоря, который в теории мог ещё пригодиться, зашёл в баню, смахнул пыль со всех поверхностей, проверил пристань, которую иногда смывало и приходилось ставить её на место, чтобы не проваливалась под воду при каждом движении. Всё было в порядке, даже лук в огороде был более-менее живой. Денис врубил электричество и зашёл в дом, где Серёжа уже переоделся в какой-то свой затасканный свитер и рылся по пакетам. Они разложили продукты по холодильнику, Денис поставил чайник. До вечера за неимением других занятий они просто общались, потом Титов показал Серёже, как затапливать баню правильно, они вместе натаскали туда воды с озера и потом вечером с наслаждением попарились. Разумовский баню оценил, особенно ему понравилось нырять с разбегу в прохладное озеро после того как нагреешься.
Процесс восстановления отношений пошел неожиданно быстро и безболезненно. Словно и не было между ними ничего такого все эти годы. Они с Серёжей целую неделю отдыхали, расслаблялись и делились историями о себе, знакомились ближе, узнавали друг друга. Словно дети плескались в теплом мелком озере, пинали мяч, который Денис нашел в сарае, ели ягоды прямо с кустов, растущих на участке, носились друг за другом и смеялись, валяясь в траве, парились в баньке каждый вечер, встречали закаты и ранние рассветы на пристани, отмахиваясь от комаров. Серёжа чувствовал, что именно этого ему не хватало последний год. С Денисом рядом было неожиданно спокойно так же, как когда-то в детстве было спокойно рядом с Олегом. Они были абсолютно разные, как внешне, так и по характеру, Олег был более спокойный и рассудительный, а Денис наглый и взбалмошный, но почему-то искренний смех Дениса возвращал в детство, когда рядом так же смеялся Олег. Ему от этого было спокойно и хорошо, но ещё немного тоскливо и грустно.
Потому что Олега больше не было рядом, его вообще больше не было. Серёжа ночами думал над тем, как бы Волков отреагировал на Дениса? Удивился? Расстроился бы, что теперь у него есть кто-то ещё? Порадовался бы? Наверняка он бы удивился и порадовался, потом бы познакомился с Денисом, а Титов бы прочитал ему пару лекций о том, чтобы Волков не обижал его мелкого, как самый настоящий старший брат… Хотя Олег никогда бы его не обидел.
Имя Олега Волкова очень часто мелькало в Серёжиных историях про детский дом, но Денис тактично не спрашивал о нём, так как понимал, что это очень больная тема, ведь Серёжа мрачнел каждый раз, когда вспоминал. У них неожиданно нашлось много общего, да и Разумовский открылся Титову не со своей нервной и тревожной стороны, а вполне уверенной в себе и рассудительной. Всё-таки он один открыл и развил свою социальную сеть, практически без чьей-то моральной и материальной поддержки и Денис впервые искренне этим восхищался. Он всё же провел куда меньшую работу, чем Серёжа, у него была и материальная основа, и помощь со стороны родителей, а Разумовский всё сам, всё в одиночку, на чудом выигранный государственный грант. Никакой злости на конкурента не осталось, только восхищение. Он рассказал про всё — о том, как родилась идея «Вместе», как продвигалась разработка и как он получил первый грант, как кто-то пытался отжать его проект, как он неожиданно выстрелил и начал приносить Серёже деньги, Денис же своим опытом поделился, но он был абсолютно другим. Титов наконец-то признал для себя, что успех «Вместе» действительно заслуженный и нет смысла пытаться обскакать Серёжу, а имеет смысл обдумать вариант сотрудничества. Разумовский усмехнулся на это и напомнил про слова Дениса о том, что никому и никогда он свой «TrueTalk» не отдаст, но и Титов так-то не предлагал пока ничего отдавать.
Им было интересно вместе. Денис наконец-то мог с кем-то на том же уровне обсуждать программирование и получать отдачу (Игорь хоть его и слушал, но всё равно не разбирался ни в чём, поэтому не мог поддержать диалог), а Серёжа мог рассказать о своей любви к искусству и поспорить с Титовым, которому больше нравилось современное искусство и постмодернизм, нежели эпоха Возрождения. Серёжа в принципе был рад хоть с кем-то поговорить, потому что в обычной жизни диалоги он вел в основном с журналистами и разными важными дяденьками, друзей у него не было совсем. Разумовский наконец-то нашел родственную душу после стольких лет одиночества. К Денису Серёжа невероятно быстро привязался, как привязываются все выходцы из детских домов к тем, кто проявляет хоть какую-то заботу и любовь к ним. К пятому дню они дошли до разговоров о порно, дрочке и сексе, Серёжа не стесняясь, рассказывал, как они с Олегом прятались в детском доме и познавали прелести взрослой жизни методом проб и ошибок, интернета-то не было. Если про гетеросексуальный секс ещё хоть от кого-то можно узнать было, то вот про гомосексуальный никто не хвастался. Денис же рассказал про опыт отношений с Игорем Громом и почему его никто, кроме него, не терпит. В итоге к концу недели они успели обсудить всё от гондона до батона, от политики до квантовой механики, особенно вечером под пиво и вино.
Они уехали из деревни через неделю отдохнувшие и сблизившиеся.
***
Одним вечером Серёжа рассказал про Олега Денису. Про то, как тот защищал его от нападок других детей в детском доме, про их резко начавшуюся дружбу, как впервые осознал, что испытывает нечто большее, чем дружеские чувства, как по уши влюбился, про первый поцелуй, после которого они три дня не разговаривали, потому что страшно и неправильно. Как вместе осознали, что правильного и неправильного нет, есть только они и их любовь, про первый секс, когда они заперлись в какой-то комнатке с хозяйственным инвентарём и как неловко им тогда было. Показал фотографии с детского дома, с выпускного. С какими воплями и криками принял желание Олега уйти в армию, потому что тот не поступил, как Волков присылал ему письма и небольшие деньги со своей зарплаты. Как его забрали на эту дурацкую войну, и как на его адрес пришла похоронка и свидетельство о смерти. Трясущимися руками показал всё, что так бережно хранил в шкафу в ящике — абсолютно все письма, его старую одежду, кулон в виде волчьего клыка, который Олег оставил ему, когда уходил в армию, тетрадки ещё из детского дома, и на самом дне коробки лежали документы о смерти Олега и какая-то медаль, которой его посмертно наградили.
— У него ведь даже могилы нет… он остался где-то там, в Сирии… — Серёжа в этот момент всхлипнул и Денис обнял его. Они сидели на полу у него в комнате в окружении всех этих вещей и Разумовского трясло от нахлынувших слёз. — У меня ближе него никого не было… и не будет больше никогда… Ему ведь совсем чуть-чуть оставалось дослужить… — между всхлипами говорил он. — Помню, как он мне обещал, что совсем скоро вернётся… а я написал, что сделаю его своим личным телохранителем… и ему больше никогда бы не пришлось служить ни в какой армии… и он мне ответил, что с удовольствием согласится… а потом…
Серёжу прорвало и Денис прижал его к себе крепче. Он понятия не имел, что может испытывать Разумовский, потому что никогда не терял кого-то настолько близкого. Наверное, это ощущалось точно так же, если бы у него умерли мама с папой. Хотя нет, все равно бы не так. Денис сам прослезился от такого. Несправедливо, подумал он. Чертовски несправедливо со стороны вселенной было лишать Серёжу единственного близкого человека. Да, у Разумовского были деньги, технологии, влияние в обществе, но был ли в этом смысл, когда никто не мог это разделить с тобой? Денис ещё крепче прижал к себе ревущего Серёжу и уткнулся носом в его рыжую макушку.
***
Написанная Юлей Пчёлкиной, подругой Грома, сенсационная статья об их родстве произвела огромный фуррор в общественности и привлекла ещё больше внимания к ним. Только теперь на все вопросы журналистов нагло и дерзко отвечал Денис, Серёжа же благодарно прятался за его спиной. На долгих две недели это стало самой обсуждаемой темой в СМИ и социальных сетях. Куча ответов на вопросы о былом соперничестве и дальнейшем сотрудничестве, совместные интервью и репортажи приносили свои плоды. Помимо всего этого Серёжа сблизился с друзьями Дениса, которые по совместительству были ещё и друзьями Игоря: Димой Дубиным, Юлей Пчёлкиной, даже с Федором Ивановичем как-то умудрился познакомиться. У них вошло в привычку собираться у Дениса и Игоря на квартире вечерами, когда время позволяло, немного выпивать, общаться и даже играть в настолки. Прошло уже два с половиной месяца с того момента, как Денис и Серёжа узнали про свое родство, и Разумовский с уверенностью мог сказать, что ближе него за всю его жизнь у него был только Олег.
В какой-то из дней они сидели у Юли на квартире и о чём-то мило беседовали, когда Пчёлкина вдруг, в очередной раз проверив телефон, вскрикнула. Вся компания синхронно дернулась.
— Чего такое, Юль? — Игорь, сидевший ближе всех, глянул на экран, но Юля уже заблокировала его и подбежала к балкону. Все услышали громкое «Я сейчас спущусь и по роже тебе этим букетом дам, ты, тварь последняя!», а затем Пчёлкина выскочила за дверь квартиры. Вся компания удивленно переглянулась и высыпала на балкон.
Полтора месяца назад Юля проснулась в кровати одна, хотя засыпала с Максом. Его вещей частично не было, телефон Кольцов не брал, а всё, что от него осталось, это записка следующего содержания:
«Юль, когда ты проснешься, я уже буду ехать далеко и перестану отвечать на сообщения. Мне поступила некоторая информация, от военного журналиста, о которой я пока не могу сообщать, но я уверен, что это станет сенсацией, но для этого мне нужно поехать в Сирию собрать много материала. Я не рассказывал тебе, потому что ты бы меня не отпустила. Понимаешь, там на кону стоят жизни людей, такой сенсационный материал получится! Я очень люблю тебя и обязательно вернусь оттуда, можешь за меня не беспокоиться, и не в такой заднице бывал!»
Юля тогда психовала, плакала, покрывала Кольцова всеми матерными словами, которые знала, но ничего уже сделать не могла. Оставалось только ждать и надеяться на чудо.
Внизу стоял Максим Кольцов собственной персоной, в одной руке он держал букет роз, а вторая была забинтована. Юля выскочила через секунду, взяла букет и что есть силы треснула Максиму по лицу так, что аж лепестки полетели во все стороны. Игорь присвистнул. Вслед за ударом последовалала ругань:
— Кольцов, я тебя, блять, ненавижу, ты просто урод, ты знаешь об этом, ты хоть представляешь, как я тут извелась?!
— И я тоже очень тебя люблю, Юленька.
А затем объятия и поцелуй. На балконе все синхронно начали хлопать.
