***
У Дины появилась зависимость от зелья сна без сновидений. И она слишком долго это отрицала, чтобы понять: без него она не заснет вовсе. Более того, прежняя доза уже не действовала, и с каждым разом приходилось выпивать всё больше и больше. Но возвращаться к бесконечным кошмарам и бессонице гриффиндорке отчаянно не хотелось. Не хотелось снова видеть кричащих в огне детей, смерть и ощущать ту боль, от которой просыпаешься в ледяном поту. Она боялась этого. И она ужасно устала, как бы не хотела этого признавать. Когда она вышла из башни, завтрак уже закончился, и коридоры снова наполнились детьми разных возрастов. Они все смеялись, что-то обсуждали, были совершенно… беззаботными. И как же гриффиндорка им завидовала! Время от времени ей хотелось вернуться к этой беззаботности. Свободе. Не думать ни о чем, кроме предстоящих экзаменов и очередного приближающегося праздника. Скоро должен был быть Зимний бал, рождественские каникулы, а она думала лишь о Томе. О том, как остановить его. О том, каким монстром он становится. Он заполонил её мысли. Ведь как бы Дина ни старалась, как бы не пыталась переиграть Реддла — всё шло коту под хвост. Он продумывал её собственные ходы наперёд, просто лишая даже намека на надежду. И всё-таки, Гамп не сдавалась. Боролась. Уставала от борьбы, но боролась до последнего. — Ди. Его голос заставил её вздрогнуть и судорожно выдохнуть. Почему именно сейчас? — Эд, — Дина обернулась и подняла на него взгляд, а у самой в голове стояла лишь фраза Реддла. «Ты больше не приблизишься к нему». — Я… не хочу разговаривать. Диггори тоже не выспался — под глазами были едва проглядывающие синяки, а взгляд выдавал усталость. Он нахмурился, легко касаясь её плеча. — Прости за вчерашнее. Я понимаю, что не тот человек, которого ты хочешь сейчас видеть, но… — Хаффлпаффец вздохнул. — Я не хотел тебя обидеть. Гамп опустила голову. Не хотел. Но обидел. — Насильно мил не будешь, всё в порядке, — она отступила, отрывая взгляд. С каждой секундой их нахождения рядом ему становилось хуже. Хоть Диггори пока этого не замечал — Дина знала, что будет дальше. И самое ужасное — почему-то ей хотелось сделать ему хоть немного больно. Она тянула. Хоть и отрицала это. — Но ты мне нравишься, Ди, — его ладонь вдруг оказалась на её. — Я просто боюсь. Твоя семья… они аристократы. Они не примут полукровку. В носу предательски защипало. А ей нельзя было показать ни одной эмоции. Ничего, чтобы подвергнуть его опасности. И всего лишь один немой вопрос — почему он, черт возьми, не сказал этого раньше? Хоть и Гампы входили в «Священные двадцать восемь», чтили чистоту крови, родители бы приняли её выбор. Не сразу, но приняли. Но теперь… Эдвард резко зашелся в кашле и согнулся пополам. Проклятие действовало. — Ты прав, Эд, — Дина шмыгнула носом, покачав головой. — Я больше не хочу тебя видеть. Общаться с тобой. Ничего не хочу. Она развернулась и спокойно зашагала в противоположную сторону. Незаметно утирая выступившие слезы.***
Уход за магическими существами Дина прогуляла, просидев почти всё время в совятне. И когда возвращалась в замок — меньше всего хотела встретить кого-то из друзей. — О, Дина! — но всё же Игнатиус Пруэтт догнал её в коридоре. — Слушай, ты не видела Оливию? Она не вернулась вчера в гостиную. — Нет, — гриффиндорка нахмурилась. — Наверное, зажималась с кем-то в коридоре. Будто ты ее не знаешь. Дина сама удивилась, насколько грубо это прозвучало. Но она была раздражена. А Игнатиус появился очень не вовремя. — Эй, ты чего такая злая? Все хорошо? Нет. Ничего не было хорошо, и отчасти именно потому, что она не могла об этом рассказать. А как же ей хотелось высказаться хоть одной живой душе! — Просто устала, — гриффиндорка качнула головой, заправляя локон волос за ухо. — Тоже хотела найти Оливию, она должна была… черт! Хорнби всегда пропадала именно в тот момент, когда была нужна. Она ведь обещала помочь спрятать эту идиотскую книгу по темным искусствам. И ее внезапное исчезновение очень раздражало. — Не кипятись, сейчас найдем ее. «Не кипятись» — ему было просто это сказать. У него перед глазами не умерли дети, его не пытали, не лишили возможности любить. Он не пережил все это. Как и Оливия, единственной проблемой которой, по мнению Дины, были очередные отношения. — Уже нашли, — отрезала гриффиндорка, заметив подругу в конце коридора. Оливия мило общалась с Лестрейнджем, когда тот властно держал ее за талию. Словно девушка принадлежала ему. — Рудольфус? Серьезно? — Игнатиус скривился. — Ладно Блэк, но этот… он же вылитый псих! Дина нахмурилась, её руки были сжаты в кулаках. Псих. А ещё один из ближайших друзей Реддла. Пока Гамп пыталась хоть что-то сделать, Оливия развлекалась. И это окончательно выводило Дину. — Ты куда? — Игнатиус рванул вслед за подругой, но та не слушала. Она подошла к Оливии, и попыталась выдернуть её из лап слизеринца. Лестрейндж не позволил. В последнюю секунду он притянул Хорнби к себе, и рука Дины рассекла воздух. — Есть претензии, староста? — он усмехнулся. — Или мне нельзя побыть со своей девушкой? Оливия быстро улыбнулась. — Дина, все хорошо. Правда. Я в порядке. — Конечно, в порядке! — Дина резко отшагнула назад, прорычав сквозь зубы. — Ты себя прекрасно чувствуешь в объятиях этого идиота, Хорнби! Оливия сделала шаг, пытаясь взять Дину за руку и успокоить. Но той уже не хотелось успокаиваться. — Не касайся меня! — гриффиндорка отбросила ее руку. — Иди обжимайся со своим очередным уродом! Она резво развернулась под ошеломленные взгляды окружающих. И быстрым шагом направилась в гостиную старост.***
Том захлопнул книгу. Это была последняя. Последняя книга по темным искусствам из запретной секции библиотеки, но и в ней он не нашел ответа на вопрос. Ничего. А это означало, что искать нужно в другом месте. Там, где достаточно книг нешкольной программы. И у него была одна идея. И очень вовремя в его спальню ворвалась Дина, миновав все защитные чары. Он уже перестал этому удивляться, ведь она действительно быстро училась. Особенно — когда была в гневе. Гриффиндорка тяжело дышала, её волосы растрепались, а брови были сведены к переносице. Она с привычной ненавистью смотрела на Реддла, видно, мечтая его убить. Уничтожить. Том не знал, о чем именно она думает. Мог лишь ощутить её эмоции, но не мысли. Интересно, девчонка вообще понимала, что она — окклюмент, или эта способность была дана ей с рождения? — Меня это достало, Реддл, — она резко хлопнула по столу и склонилась, глядя на него исподлобья. — Хватит. Он же совершенно спокойно отложил книгу и оперелся подбородком о сомкнутые ладони. Их взгляды встретились. Словно огонь и лёд встали друг против друга. Только Том был не льдом. Он был тьмой. — Ты действительно думаешь, что мне не все равно? — слизеринец вскинул брови. А она поджала губы. — Раз я не могу высказаться никому из-за твоего идиотского табу — то слушать придется тебе, Томми, — жестко, впервые так властно, четко, без возражений. Словно бы она переняла его стиль разговора. Реддлу не нравилось, что гриффиндорка ставит его перед фактом. Но то, что она собралась высказать ему всё, забавляло. Здесь не нужна была легилименция. Дина сама выкладывала всё на блюдечке. — Что ж, — он медленно поднялся, привычно сложив руки за спиной, — вперед. Но мне тоже есть, что тебе сказать. Она поднялась в полный рост, стараясь быть с ним на одном уровне. И действительно казалось, что это так. Хоть и Гамп была на голову ниже. — Ты уничтожаешь всё, что мне дорого. Ты ненавидишь меня. И я очень долго терпела. Угрозы семье, тот… автобус. Ты промыл мозги моей сестре, Мерлин. Заставил порвать с человеком, которого я… Она запнулась на полуслове, а Том, до этого внимательно слушавший, вдруг сощурился. — Любила? — Реддл фыркнул. — Ты не любила его, львенок. Не обманывай себя. — Да что ты вообще знаешь о любви? — она сделала шаг вперед, твёрдо и уверенно. — Ты не способен вообще чувствовать, Реддл. Ничего и никогда. Он не изменился в лице. Лишь его губы сжались, образовывая тонкую линию. Дина Гамп была умна. И всё же она упускала одну важную вещь. Как и всегда. — Нож, львенок. Удивление не успело промелькнуть на её лице, когда он резко схватил гриффиндорку за горло и впечатал в стену. Нож со звоном упал у его ног. — Действительно веришь, что можешь убить меня, — он впивался в неё взглядом. — Мерлин. Ты ребёнок. — И убью, — выдохнула Дина. — Не сомневайся, Томми. Ты заслуживаешь смерти, и ты её получишь. Никто не бессмертен. «Смерть». Одно это слово приводило его в бешенство. А из уст Гамп оно раздражало каждую клеточку его тела. — Ты всегда забываешь, с кем разговариваешь. Я не простой мальчишка, не Диггори, который бегает за тобой, словно собачонка. Я великий тёмный маг. И знаешь, почему ты не умрешь? — он приблизился, обжигая своим дыханием её кожу. И следующую фразу уже прошептал ей на ухо: — Перед смертью ты увидишь, как я стану повелителем мира. Лордом Волдемортом. — Перед смертью ты увидишь моё лицо, — прошептала, копируя его интонацию, Дина. Дина Гамп. Она ошиблась, когда сказала, что он ничего не чувствует. В этот момент он вновь ощутил вселенскую ненависть к ней, без сомнений. Но восхищение её духом начало зарождаться где-то глубоко внутри, настолько глубоко, что и сам Том этого не осознал. Он резко отпустил её и поднял нож за лезвие, протягивая ей рукоятку. — Убей, — ровно произнес Реддл, и его темные глаза сверкнули. А Дина выхватила нож и в одну секунду приставила к горлу слизеринца. Но не спешила. Она вдруг замерла, в ее глазах читалась растерянность. А он лишь победно усмехнулся. — Ты гриффиндорка, Дина. Борец, — его рука обхватила её кисть, сжимающую рукоятку, и медленно опустила вниз. — Но не убийца. Гамп тихо всхлипнула, опуская голову. Её плечи осунулись. Руки расслабились. Она в один момент ощутила себя безумно слабой. — Хочешь убить меня — стань убийцей. Стань мной. Одного желания недостаточно, львенок, — Том отступил, и снова спрятал руки за спиной. — И да, я ведь обещал сказать тебе новость?.. Ей предстоит купить платье. Он сам лично его выберет. — Ты идешь со мной на Зимний Бал.