Скорость, с которой падают звëзды.

      Ближайшая неделя выдалась из ряда вон странной даже для привыкших ко всякому жителей Гравити Фоллз. Холодные дни чередовались с жаркими, влажнось воздуха сменялась с высокой на низкую и обратно буквально каждые два дня, лесные животные стали перебираться в город. Да бог с погодой, Мэйбл могла поклясться, что сходит с ума, ведь повсюду, казалось, а может и нет, хоть на жалкую долю секунды стали появляться треугольники. Было одиноко. Очень. Просто ужасно одиноко. Дяди и Диппер почти всё время проводили за какими-то книгами и сложными машинами. Работа кипела чуть ли не бо́льшую часть суток, а разультаты оказывались расплывчатыми и неточными или вовсе отсутствовали. Мэйбл с Пухлей в обнимку пересмотрела все скачанные сериалы по третьему кругу, переиграла все игры на телефоне и ноутбуке, написала половину фанфика размера макси и изрисовала почти целый скетчбук, но эти занятия стали изрядно надоедать. Каждую свободную минуту мысли начинали съедать изнутри, вот только то же самое происходит и тогда, когда ничинаешь смотреть те же сериалы четвёртый раз подряд, поэтому пришлось срочно придумывать занятие. На телефоне нашлось скачанное год назад ради интереса приложение, в котором оказались разные рецепты и упражнения для поддержания своего организма в хорошей форме. Было то совпадением или нет — в хижине оказывалось буквально всё необходимое: что-то лежало на кухне, какие-то вещи заявлялись в навесном шкафичке рядом с зеркалом в ванной, а другие удалось отыскать в коробке с надписью «абсолютно бесполезно». — Не так уж и бесполезно. — усмехнулась увлечённая процессом Мэйбл. Делать всякие масочки и выполнять физические упражнения на растяжку действительно стало интересным занятием для девушки, застрявшей практически в одиночестве в городке с ужасным климатом, без возможности выйти на улицу. Где-то совсем близко, агрессивным рывком оправив жилет и взмахнув тростью, исчезла с жёлтыми искрами тень. Пока загустевал очередной пузырящийся раствор, за которым, сидя на полу в мешковатой пижаме, наблюдала Мэйбл, снаружи всё так же завывал ветер. И она невольно задумалась. Всё это, любое доступное занятие, абсолютно не приносило удовольствия. Больше всего нагнетали звуки, что доносились с нижних этажей. Вот, прямо сейчас, с оглушающим грохотом упало что-то громадное, а следном послышались нечленораздельные фразы, вероятно, брань. Прямо сейчас хотелось просто стереть себе память и не знать этой истории, остановиться на чистой вражде с Биллом. Нет, надо же было совершить этот акт самопожертвования. Хотела за свои нервные клетки купить демону «нормальную жизнь», но только сделала хуже всем. Да и что вообще значит «нормальная жизнь»? Может он до этого как раз и жил нормально. Может это теперь всё совсем не правильно. Мэйбл часто думает, что это она живёт неправильно. Раствор, который всё это время так усердно сверлили взглядом, наконец загустел, в осадок выпали какие-то белые хлопья. Пухля, мирно спящий до этого момента, приподнял мордочку, принюхиваясь, и едва слышно хрюкнул. Смесь источала артомат хозяйственного мыла и ещë чего-то сложного, напоминающего лимон с сахаром или кислые ягоды. Эксперимент, однозначно не удался. Вздохнув, Мэйбл в последний раз взглянула в экран телефона, где было написано: «Масса должна стать однородного серого цвета в течение нескольких минут». Масса стала коричневой. Ещë немного, и в этом доме появится полный перечень советов из этого приложения, которые не работают. Хотя, проще сосчитать получившиеся. Решив долго не думать, Мэйбл встала с пола, сгребла в охапку все грязные мисочки и ложки, измазанные в разноцветной жиже и блëстках, а затем, чудом ничего не уронив, пошла в ванную. На удивление, растворы на основе хозяйственного мыла, а они были именно такими, отмывались просто ужасно сложно. Что бы вы подумали, если бы я сказала, что Билл тоже считал всë это невозможно неправильным? Наверное, не так уж это и удивительно. Может быть, я даже говорю абсолютно очевидные вещи. Он ненавидел. Себя ненавидел и еë, и еë родственников, и весь еë чëртов мир, в который он вдруг попал. Раз за разом всë вокруг с громким звоном разлеталось в осколки, по щелчку пальцев собираясь вновь, но это ничуть не помогало. Всю эту ужасную неделю Билл смотрел за Мэйбл, но от этого тоже не становилось легче. Билл начинает думать, что было бы лучше еë убить. Да, было бы определëнно лучше избавиться от неë сразу. Мэйбл не часто давала на это шанс, но в тот день, в тот самый момент, когда Билл совершил наверняка худшую ошибку в своей жизни, она была абсолютно беззащитна. Как она могла бы дать ему отпор со своими хрупкими плечами, обтянутыми тонкой, едва ли не прозрачной, кожей? Как она могла бы сопротивляться, если еë разум горел единственной мыслью: без какой-либо выгоды дать ему такую ерунду как чувства? Было бы лучше занять еë тело и пойти издеваться над еë же горячо любимыми родственниками. Или, может быть, стоило просто наслаждаться пытками над ней? Существовали миллиарды вариантов, и вот что он выбрал. Чëрт, Билл никогда ещë не допускал даже подобной мысли, но в этот раз с каждым днём находилось всë больше доказательств именно его вины. Билл начал принимать последствия своих действий и думать над их решением; погода стала сменяться с ужасного беспорядка на холодную слякоть. Мэйбл никогда не любила серость и сырость, но теперь, по крайней мере, можно было выходить на улицу хоть на какое-то время. Все звери и птицы куда-то попрятались, небо затянуто чëрными тучами и безостановочно дует ледяной ветер… Мечта, а не погода! Так же подумала и Мэйбл, но всë-таки вышла прогуляться, наскоро надев всë самое тëплое и непромокаемое. Пухлю было решено оставить в хижине. На земле едва можно было стоять — даже в тех местах, где не было огромных покрытых льдинками луж, почва всë равно оказалась шаткой и неустойчивой, пропитанной водой. Пройти хоть десять метров стало настоящим квестом, но Мэйбл Пайнс ни разу ещë не отступала от назначенной цели, которой сейчас стала прогулка продолжительностью не меньше двух часов. С другой стороны, с такой скоростью передвижения, даже за это время далеко не уйдëшь. Но ведь это уже совсем другой разговор. Где-то вдалеке угрожающе прозвучал раскат грома. Мэйбл по обыкновению посчитала секунды до того, как сверкнëт молния, и решила, что времени ещë полно. К тому же, еë отсутствие заметил только Пухля. Всë так же заняты. Атмосфера в хижине начинала накаляться, Диппер и дяди стали чаще о чëм-то громко спорить и перестали работать так активно, как раньше. Устали. За размышлениями Мэйбл даже не поняла, как далеко зашла, шлëпая резиновыми сапогами с лягушками по лужам и затягивающей грязи. Тут же пошëл дождь. Сначала слабый, затем он разошёлся до практически ливня. Стало совсем холодно, одежда начала промокать. — Чëрт, а я ведь и зонтик не взяла. В этот самый момент в еë руке с жëлтыми искрами появился чëрный зонт. Кому он на самом деле принадлежит, понятно стало сразу. Это выглядело ужасно неправильным. Нет, конечно, вся ситуация однозначно никогда не была правильной, но сейчас уже слишком. — Не нужен мне твой зонт, — сказала Мэйбл, не глядя отбрасывая его куда-то назад. Не успела она пройти и трëх метров в сторону дома, как из тех же жëлтых искр в еë руке оказался еë же зонтик со звëздочками. Свои вещи Мэйбл бросать конечно же не собиралась, но открывать не спешила из чистого протеста. И чего Билл только привязался… Он, вроде бы, должен наказывать, а на деле вон как, вроде помогает даже. Билл тоже не понимает, почему вдруг делает это. Нет, конечно, это разумно, ведь ставка в сделке предполагала, что в случае еë победы он в еë распоряжении на оставшуюся вечность. Странно одно — в этой формулировке можно найти миллион лазеек, а он об этом только думает. Думает, как мог бы уничтожить Мэйбл. Думает, как мог бы просто бросить еë. Думает, что почему-то не станет. Его ужасно бесит, что она не принимает даже зонт, не то что бы ему принадлежащий, но даже тот, который мог бы. И в чëм проблема? Билл делает исключительно сложное лицо, резким движением снимает с глаза повязку, которая тут же растворяется в воздухе, и зонт Мэйбл раскрывается словно бы сам. Она отшатывается назад в испуге, и скользкая почва всë-таки подводит. Билл подхватил еë за талию быстрее, чем в голове успела пронестись мысль о предстоящем падении. Внутри всë похолодело. Несколько долгих секунд тишину нарушал только завывающий далеко в лесу морозный ветер и непрекращающийся ливень. Что-то в нëм было такое… непонятное. Ненависть с оттенком целого коктейля чувств, отражающихся в глазах. — Звезда, ты выводишь меня из себя. В еë же глазах отражался только страх. Она едва ли чувствовала, что может связать хоть пару слов. Было ощущение, словно прямо сейчас сердце выскочит из груди, и никто даже не заметил упавшего наземь пресловутого зонтика. — И почему ты вдруг стала меня бояться? Не припоминаю, чтобы видел подобное выражение на твоëм личике раньше. Хотя, не скрою, мне это даже льстит. Капли дождя обступали их и ветер исчез, словно вокруг были стены, но Мэйбл всë равно становилось лишь холоднее. Холоднее, от его прикосновений, от взгляда. Он всматривается прямо в душу, в глубины разума, и ждëт хоть чего-нибудь, малейшего отклика. Та душа вся пропитана любовью к другим и ненавистью к себе, и Билл больше не хочит всматриваться. Он убеждается, что поставил еë более-менее твëрдо, и отпускает, резко, отшатываясь будто от огня. Почему она чувствует всë это? Неужели именно такого заслуживает? Мэйбл как сквозь пелену слышит щелчок пальцами, а затем обнаруживает себя на чердаке Хижины Чудес. У неë подгибаются колени, и она падает на них, не думая даже о том, сколько времени потом займëт уборка воды с одежды и грязи с сапог. Билл проклинает тот момент, когда решил влезть в еë разум.