Love through time

      Уже пару недель Вайорика встречала утро в лесу. Они вместе с Молли собирали травы и цветы для настоек. Вайорика с большим удовольствием вставала до рассвета, чтобы отправиться в лес или на поле и изучить новые названия растений. Каждый цветок, который срывала девочка мог принести большую пользу, о которой маленькая принцесса непременно хотела знать. Целый день Вайорика вертелась вокруг Молли и расспрашивала её. Вскоре женщине немного надоело отвечать на бесчисленное количество вопросов и тогда она дала своей ученице большую, толстую книгу. В этой книге поколениями записывались различные знания о травничестве. Фолиант должен был на время занять Вайорику.       Девочка так увлеклась новым занятием, что даже забыла об играх со своим братом и Гебриэлем. Мальчишки обижались на Вайорику, когда та отказывала им в походе на речку или в лес. Однако, девочка была полностью погружена в изучение старых страниц, испещренных рукописным текстом. Ей было не до глупых мальчишек и их детских забав. Целыми днями она пропадала на поле или на поляне в лесу, рассматривала растения, заучивала их названия. В конце дня она приносила домой большую корзину различных трав и цветов, разбирала их и, с помощью Молли, готовила настойки. Ещё больше её интерес подстегивало то, что знания действительно приносили пользу. Однажды, когда у Раду заболел живот, настойка, приготовленная Вайорикой, быстро избавила его от боли.       За совсем короткое время девочка освоила половину книги. Она впитывала знания как губка и ей всегда было мало. Она засиживалась допоздна перед свечкой, читая или разбирая травы. Казалось, она могла бы просидеть так всю ночь и не заметить, как рассвело, если бы не Колцуна, которая уже устала отправлять девочку в постель.       В очередной раз, когда Вайорика сидела в лесу на поляне и, рассматривая красивый голубой цветок, листала книгу, рядом из лука стреляли Влад и Гэбриэль. Вскоре, мальчикам наскучило это занятие и они решили, что Вайорика слишком большая заучка и её можно начать донимать.       — Рика, — Влад завалился рядом с сестрой на траву и закинул руки за голову, — чем занимаешься?       — Отстань, — девочка даже не посмотрела на брата, — я занята.       — Мы видим, что ты занята, — Гэбриэль уселся рядом на траву, скрестив ноги, и почесал грязную пятку, — но мы думаем…       — Вы умеете думать? — перебила мальчика Вайорика и закрыла книгу с громким хлопком.       — Очень смешно, — поморщился Влад и, сорвав голубой цветок и покрутив его в пальцах, с издевкой спросил, — что это, Рика, ромашка? — мальчишки засмеялись.       — Сам ты ромашка! — воскликнула девочка, уперев руки в бока, — Это василек!       — Василек? — наигранно-удивлённо протянул Гебриэль и вырвал несчастное растение из рук друга, — А если я его съем, я стану голубого цвета? — засмеялся мальчик и сунул цветок в рот.       Вайорика посмотрела на друга как на умалишенного и произнесла:       — Вообще-то, он ядовитый! — её лицо было холодным и не выражало ни одной эмоции, так что мальчишки не на шутку перепугались и тоже посерьезнели.       — Я умру? — тихо спросил Гэбриэль, паника и страх медленно закипали в каждой его жиле, было видно, как все его тело напряглось.       — Нет, не умрешь, — улыбнулась Вайорика, — но срать будешь долго! — воскликнула она и залилась хохотом, Влад тоже засмеялся, а паника Гебриэля быстро сменилась злостью и обидой.       — Да ну вас, — мальчик надулся и скрестил руки на груди, — хорош смеяться! — воскликнул он и хотел было побежать за друзьями, которые уже вскочили с травы.       Вдруг он заметил, что его окружила странная тень. Он поднял взгляд и увидел за спинами Вайорики и Влада высокую тёмную фигуру. Человек загородил собой солнце, поэтому Гебриэль не сразу разглядел его лицо. Влад и Вайорика увидели лицо друга, которое резко и неожиданно сделалось испуганным. Дети обернулись и отшатнулись от морды чёрного коня, на котором сидел всадник.       — Отец! — воскликнула Вайорика, первая узнавшая всадника.       Мужчина улыбнулся, спешился и подхватил дочь на руки, заключая её в объятьях. Влад тоже подбежал к Валерию обнимая его. Только Гэбриэль стоял в стороне и с удивлением смотрел на воссоединение семьи. Вдруг он почувствовал как сердце неприятно заныло. Вот и все, его друзья уедут и больше никогда не вернуться.       Все вместе они вернулись в дом. Помещение сразу наполнилось суетой и шумихой. И Гебриэлю казалось, что все вокруг движется намного быстрее его самого, голоса и звуки словно пытались достучаться до него сквозь невидимую оболочку. Все собирали вещи, веселились, наперебой рассказывали Валерию о своих приключениях, но для Гебриэля этот чужой человек теперь сделался страшным разрушителем его счастья. Медленно приходило осознание того, что теперь он снова будет один и от этого становилось страшно. Он только обрёл братьев и сестру, а теперь их вот так просто забирают, а они этому ещё и радуются.       Вещи были собраны. Отец и Валерий стояли поодаль от всех остальных и о чем то разговаривали. Гэбриель смотрел на то, как его мать обнимает, целует и даёт наставления всем по очереди. Сначала наказывает Мирче быть мудрым и сильным, потом Владу и Вайорике — прилежными и послушными, а затем и Раду — расти большим и здоровым. Колцуне она тоже что-то сказала, но Гэбриель уже не слышал, потому что к нему подошли его друзья.       — Мы будем скучать, брат, — сказал Влад, обнимая товарища, крепко прижимая к себе.       — Да, точно, очень скучать, — подтвердила слова брата Вайорика, тоже подключаюсь к объятиям.       Всё трое дружно шмыгнули носами, но никто не проронил и слезинки. В этот момент юный Ван Хельсинг наконец будто вынырнул из-под воды, оцепенение спало и он мысленно сказал спасибо богу или кому-то там на верху за то, что смог крепко прижать к себе друзей и теперь ему не придётся жалеть всю жизнь за недостаточно хорошее прощание. Ведь, возможно, они никогда не увидятся. Все они об этом подумали, но никто не сказал вслух, все они понимали, что теперь это не в их власти.       Пока они прощались, к их дому приехала чёрная кибитка, которая должна была отвезти семейство домой. Влад и Вайорика ещё долго смотрели в окошко на стремительно удаляющуюся деревеньку, на время ставшую им домом. Теперь маленькая, уютная избушка должна смениться большим и холодным замком.       Некоторое время Вайорика рассматривала пейзажи, но вскоре ей это наскучило и она открыла свой талмуд, который ей подарила Молли и принялась за чтение. Она жадно поглощала информацию, думая о том, что в багажном отделении кибитки её ждут еще несколько книг. Все ехали молча, каждый думал о своём. Когда вдалеке замаячила каменная, холодная и неприступная стена крепости, Раду радостно сообщил всем об этом. Девочка оторвалась от книги и выглянула в окно. Ей показалось, что она уже и забыла, как выглядит её дом. Огромный, он совсем не был гостеприимным, а скорее всем своим видом показывал, что не рад ни гостям, ни собственным хозяевам.       Юная принцесса неуютно поежилась и по её телу побежали мурашки. Где-то в груди защемило, ладони вспотели и появилось липкое волнение. Желание выскочить из кибитки и побежать обратно, тщательно подавляемое всю дорогу, вырвалось из-под контроля. Девочка глубоко вздохнула, прикрыла глаза и произнесла про себя простую фразу из книги Молли, которая должна была успокоить нервы. Это помогло, на душе стало пусто, все эмоции тут же оставили её и она почувствовала себя фарфоровой куклой, которая, разбиваясь, открывает взору полую внутренность.       Пока они въезжали в большие ворота, охраняемые готичными драконами с открытыми зубастыми пастями, пока слуги разносили их вещи по покоям, пока они ужинали, Вайорика была отделена плотным занавесом от всех эмоций. Она заставляла себя улыбаться, рассказывать отцу, как её дела. Она искоса наблюдала за своими братьями и мачехой. Они, казалось, были весёлые и жизнерадостные, их всех радовало долгожданное воссоединение. Девочка принялась разглядывать лицо Влада. Она всегда чувствовала его лучше других братьев. Спустя пять минут в ней взыграло ликование. На радостном лице брата промелькнуло уставшее и раздражённое выражение. Ей сразу стало легче, значит она не одна, она нормальная и то, что она чувствует, совершенно не странно, ведь её брат кажется, чувствует то же самое.       Когда закончился ужин, о котором Вайорика толком даже ничего и не помнила, даже вкус еды, она зашла в свою комнату, села на кровать и уставилась в стену. Голова отключилась, она, будто движимая незримой силой, переоделась в ночную рубашку, заботливо приготовленную для неё служанкой, и забралась под одеяло. Мысли о том, что у неё теперь есть собственные служанки, которые сделают все, что она попросит, в некоторой степени забавляли её. Она уже привыкла к тому, что ей приходилось самой одеваться, готовить еду, стирать, убирать и делать другие бытовые вещи и теперь перспектива свалить все эти обязанности на слуг представлялась ей весьма радужной. С этими мыслями она провалилась в сон.       Круглый красный блин луны выплыл из-за серых облаков, осветив комнату. Вайорика металась по кровати, мучимая кошмаром. Ей снился отец, который бросал её в маленьком домике с выбитым окном и залитыми кровью стенами. Она кричала, просила её не оставлять, но он говорил ей, что она ему не родная дочь и её место здесь. Убитый турок поднимался с пола, вынимал из груди нож и, рыча и завывая, хватал её, утягивая вглубь темноты. Потом картинка менялась и ей снились другие турки, такие же страшные, истекающие кровью, они тащили её в тележку, запряженную чёрными корнями, из ноздрей которых вырывалось пламя. На возвышающемся холме стоял её отец и молча наблюдал. Она снова звала его, но он медленно разворачивался и уходил, оставляя её ужасающим мертвецам.       Проснулась она в холодном поту и не в силах пошевелить ни одной из своих конечностей. Осознав, что это был всего лишь кошмар, она прикрыла глаза и попыталась пробудить свое тело. Она подвигала сначала пальцами на ногах, потом на руках, а потом оцепенение спало и она смогла сесть на кровати. Мозг не сразу воспринял тёмную комнату и сонной девочке потребовалось несколько секунд всматриваться в темноту для того, чтобы вспомнить, что она не в избушке Ван Хельсингов, а в своей собственной комнате. Во рту пересохло и она взяла стакан с водой с прикроватной тумбочки и жадно осушила его.       Вайорика больше не хотела спать в этой большой и пустой кровати. За все то время в бегах она привыкла к тому, что они всегда спали вместе. Так было теплее и безопаснее, а в маленьком домике Ван Хельсингов просто не было места, чтобы обеспечить каждому отдельное спальное место. Поэтому девочка опустила ноги в высокий ворс волчьей шкуры, лежащей на полу в качестве ковра, слезла с кровати и вышла из комнаты. Холодный каменный пол коридора заставлял неприятно ежиться и Вайорика ускорила шаг, чтобы быстрее добраться до нужной комнаты. Покои её брата были в самом конце коридора. Она остановилась у двустворчатых резных дверей, нажала на ручку и, тихо приоткрыв скрипнувшую дверь, шмыгнула внутрь. Большой ковёр, который покрывал весь пол, приятно щекотал ступни. В комнате было тепло от горящего камина, огонь в котором умиротворяюще потрескивал. Девочка быстро забралась на кровать, спрятанную за тяжёлым балдахином и прижалась к спящему брату. Влад буркнул сквозь сон что-то о холодных ногах сестры и обнял её, прижимая к своей груди. Ему тоже было одиноко, поэтому он был рад, что она пришла. Теперь они наконец-то смогли забыться безмятежным сном.       Прошло уже несколько недель с того момента, как они вернулись домой. И это было по-настоящему скучно. Мирча постоянно проводил время с отцом, сидел на собраниях совета бояр, учился управлять государством, ведь он был старшим сыном, а значит наследником. Влад и Раду тоже учились. Утром грамота, после завтрака счёт, дальше верховая езда и фехтование, и так целый день. Вайорика тоже хотела ездить с братьями на лошади и фехтовать. Раньше ей это позволяли, но не теперь. Теперь ей было наказано оставить все эти забавы и научиться быть леди. Её постоянно стерегли няньки и служанки, обучали этикету, правильному ведению светской беседы и другим девичьим делам. Учиться вышивать показалось ей сущим мучением и она уже скучала по плетению корзин вместе с Молли и Колцуной. Однако, ей все же удавалось ускользнуть от бесконечно поучающих нянек и отправится на поиски новых трав для зелий. Она уже усовершенствовалась в изготовлении многих. Теперь для неё не составляло труда вылечить отцовскую больную голову или расшалившиеся нервы Колцуны, а ссадины и синяки братьев исчезали как снег весной.       Вот и сейчас она, как обычно убежав от нескончаемого потока упрёков о недостаточно ровной спине или ругани о проскакивающих словечках, которые юная леди и знать не должна, прибежала на ипподром, где конюх гонял по кругу пони, который вёз на спине Раду, весело размахивающего деревянным мечом. Влад стоял, облокотившись на деревянную изгородь, жевал соломинку и наблюдал за младшим братом. Девочка подбежала к нему, подтянулась на руках и уселась на изгородь.       — У тебя же занятия, — не оборачиваясь на сестру, произнёс Влад.       — Да пошли они со своими занятиями, — фыркнула юная принцесса, — они говорят, что вы на меня плохо влияете и леди не пристало говорить слово «жопа».       Влад и Вайорика засмеялась. Приступ хохота был быстро пресечён строгим взглядом конюха. Юный принц со своей сестрой тут же ретировались в раскинувшиеся неподалеку посадки, чтобы поиграть в жмурки или пособирать травы или ягоды.       Тёплые жёлтые солнечные лучи мягко играли на листьях деревьев и лицах детей. Где-то свистел соловей и стучал дятел. Влад лежал на прохладной траве и продолжал жевать травинку, наблюдая за тем, как его сестра пытается сравнить найденный цветок с тем, что был нарисован в книге.       Наконец отчаявшись, она хлопнула книгой и легла рядом с братом. Они молча смотрели в небо, просвечивающееся через кроны деревьев. Им не нужно было разговаривать, они всегда понимали друг друга без слов. Влад и Вайорика лежали бы так еще долго, но их потревожил хруст веток, так грубо нарушивший их идиллию. Это был конюх, запыхавшийся и раздраженный.       — Вот вы где! — воскликнул мужчина, пытаясь отдышаться, — я вас везде обыскался, несносные детишки!       — Что-то случилось? — осторожно спросила Вайорика, настороженно смотря на брата. Их обычно никто никогда не искал и они могли до самого вечера сидеть на своей поляне и заниматься своими делами.       — Ваш отец ищет вас, сказал привести срочно, — ответил конюх, уже более спокойным тоном, но его дыхание все ещё не до конца восстановилось.       Брат и сестра поднялись с травы. Вайорика отряхнула подол платья и подняла свою книгу. Влад взял сестру за руку и они последовали за мужчиной. Всю дорогу до замка они провели в напряжённом молчании. Вайорика пыталась спросить у конюха, зачем их зовёт отец, но тот отмахнулся и сказал, что ему не сообщили. В своих мыслях дети уже успели перебрать кучу вариантов, начиная тем, что отец разозлился на то, что они убежали с занятий и заканчивая тем, что он хочет сообщим им какую-то радостную вещь. Однако они оба были невероятно далеки от истины и даже представить не могли, что их ждало впереди.       Валерий сидел в своем кабинете. Его лоб был нахмурен, пальцы переплетены и сжаты так, что костяшки побелели. В воздухе повисло напряжение. Оно было настолько сильное, что его можно было ощутить кожей. Тишина давила и хотелось съежиться и забиться в угол. Когда Влад вошёл в комнату, у него возникло стойкое чувство дежавю. Он сильнее сжал руку сестры, по позвоночнику пробежало липкое чувство недоверия и подозрения. Где-то в голове завертелась мысль, что нужно бежать. Бежать из этого кабинета, из этого замка, из этого города, страны. Бежать вместе с сестрой. Угроза исходила от отца. И это была не та угроза, когда он был рассержен непослушанием или баловством. Это было что-то большее.       Мальчик искоса посмотрел на сестру. Она так же как и он ощущала все это и была напряжена. Влад заметил, что она будто готова сорваться с места и побежать. Они с силой сжимали ладони друг друга и каждый понимал, что точно не разожмет свою руку ни при каких условиях.       Вдруг со стуком открылась дверь. С этим звуком будто лопнуло то напряжение, что висело в воздухе. В эту секунду вдруг в головах детей одновременно появилась мысль: «сейчас или никогда». И они синхронно развернувшись побежали. Однако, убежать им было не суждено. В дверях стояли Бальдо и Колцуна, преградившие им путь. Девочка на секунду оглянулась на отца, тот кивнул и она почувствовала, как её схватили сильные и грубые руки Бальдо.       — Пусти меня! — закричала она, пытаясь вывернуться их железной хватки. Влад тоже что-то кричал, но девочку выволокли из кабинета отца против её воли, а её брат остался с там.       Пока верный слуга отца тащил её куда-то, она успела несколько раз укусить его и исцарапать все руки. Колцуна шла за ними и злость девочки росла в геометрической прогрессии. Она же ей доверяла! Почему она не помогает? Предатели! Все предатели!       Вайорику затащили в небольшую комнатушку, где хранили белье. Дверь заперли, а её усадили на шатающийся табурет. Бальдо скомандовал ей сидеть смирно, но она огрызнулась. К горлу подступал ком, а глаза наполнялись слезами. Однако девочка взяла себя в руки. Слезами себе не поможешь, нужно защищаться. Именно поэтому, как только мужчина отпустил её, она подскочила, толкнула Колцуну и попыталась проскочить мимо Бальдо, и у неё почти получилось, но Бальдо успел схватить её и ударил ее по лицу. Вайорика почувствовала вкус крови и боль. В голове закружилось.       — Я сказал тебе сидеть смирно, шлюшья дочь! Ты здесь никто, поняла? — рявкнул он и повернувшись к Колцуне добавил, — начинай, пусть все будет как надо.       Мужчина вышел, а Колцуна подбежала к падчерице. Девочка отшатнулась, но женщина все равно прижала её к своей груди. Вайорика почувствовала, что Колцуна плачет. Её тело содрогалось, а по щекам текли горячие слезы. Она шептала: «прости меня, так нужно, я ничего не могла сделать, они бы убили меня». Вайорика не понимала, что происходит, но сочувствия, а тем более прощения по отношению к женщине не ощущала. В душе поселились лишь злость и недоверие. Она отодвинулась и посмотрела в заплаканные глаза мачехи. Женщина вздохнула, собирая волю в кулак, и заговорила.       — Твой отец, — она сделала паузу и поднялась с пола, — ты должна знать, что все это ради семьи и ради государства.       Для девочки ничего не значили эти слова. Теперь у неё не было семьи и не было государства. Теперь она дочь шлюхи. Теперь она это знает. Однако, Вайорика тоже поднялась и села на стул, злобно глядя в сторону Колцуны, которая взяла большие ножницы с одной из полок.       — Так нужно, — произнесла женщина и взяла в руку волосы Вайорики. Девочка устремила свой ничего не видящий взгляд в полки с бельём и слушала, как щелкают ножницы и чувствовала, что её локоны падают на пол.       — Когда за тобой придут, — голос Колцуны дрожал, — мы скажем, что ты Мирча, тебе ясно? — дождавшись, пока девочка кивнет, она продолжила, — Турки требуют дань с твоего отца в качестве пятисот мальчиков, его сыновья тоже должны быть среди, — она замялась, подбирая слово, и наконец произнесла почти шёпотом, — пленников. Вас заберут и будут воспитывать под началом султана Мурада. Переодевайся, — приказала она, вручая девочке мужскую одежду.       Вайорика была умной девочкой и понимала, что Мирча наследник престола, он должен остаться на случай, если с отцом что-то случится. Ведь тогда, её старший брат займёт место правителя и на него не сядет другой человек. А она никто и её не жалко. Вайорика оделась и стряхнула с себя остатки волос. Она выпрямилась, теперь она должна играть роль наследного принца. На хрупкие девичьи плечи легла большая, непосильная ноша.       Колцуна вывела её во двор замка. Влад и Раду уже были там. Младший брат заливался слезами, а Влад зло озирался по сторонам, прижимая к себе Раду. Бальдо стоял неподалёку и разговаривал с каким-то человеком, одетым в странную одежду. На голове этого человека был причудливый головной убор. Человек десять других так же одетых людей проверяли повозку. Девочка подбежала к братьям. Влад прижал к себе и её.       — Что происходит? — спросила девочка шёпотом, сама не зная зачем, ведь она и так прекрасно знала ответ. Наверное, она просто хотела услышать, что её брат думает так же.       — Предательство, — ответил он, подтверждая её мысли. Его лицо было таким же, как в том доме, где их пытались убить.       Сейчас никто не смотрел на них, но оба они понимали, что бежать не получится, они просто не смогут бросить младшего брата. Шанс был так близок, только руку протяни, но нет. Они продолжали стоять и ждать своей участи. Безысходность наполняла сердца яростью и, когда к ним подошёл тот странно одетый мужчина и противно усмехнулся, Вайорика захотела вцепиться в его лицо и оторвать эту его ухмылку от наглой рожи.       Мужчина потрепал Вайорику по волосам и с ломаным акцентом произнес:       — Ты слишком красивый, чтобы быть воином, но мы это исправим, — он засмеялся и скомандовал что-то на своём языке другим людям и те, грубо растащив детей, затолкали их в тележку.       Вайорика не кричала, не вырывалась. Она смотрела наверх, на балкон, где стоял её отец и молча наблюдал. Вот он, главный предатель.