Мой доктор

      Проводив тетку Сурмели, Санджар, Наре и Гедиз еще некоторое время молча сидели в гостиной, раздумывая, что делать дальше. Абсурдная мысль, закравшаяся всем троим в головы, не могла быть правдой. Поверить в то, что возможно такое совпадение, просто не получалось.       Первой не выдержала гнетущего напряжения Наре.       - Гедиз, где Сахра? Куда ты увез ее вчера? Нужно немедленно привезти ее, чтобы…       - Нет, - обрубил Гедиз. – Это ничего не значит. Шанс, что это действительно она почти нулевой.       - Но он есть!.. – Наре была немного обескуражена. Гедиз нечасто ей перечил. И, хоть он и оставался предельно вежлив, в его голосе послышались незнакомые стальные нотки.       Санджар, вскинув брови, тоже непонимающе уставился на Гедиза. Он, так же, как Наре, считал, что нужно немедленно отправиться к Сахре, поэтому реакция партнера его озадачила. Но все же он поймал себя на мысли, что ему намного приятней быть на одной стороне баррикад с Наре в споре с Гедизом. Раньше Санджара всегда раздражало его вечное потакание Наре и он просто сходил с ума от ревности к тогда еще другу.       - Мы ничего не будем говорить Сахре. Я почти уверен, что это глупое совпадение. Что с того, что у нее есть тезка-ровесница? – Гедиз, поднявшись, пошел было к выходу, но обернулся. – Нужно сделать сравнение образцов ДНК, чтобы исключить этот вариант, и продолжать искать сестру Кахрамана. У нас очень мало времени.       Санджар, шумно вздохнув, провел ладонью по волосам. - И как нам добыть их образцы, ничего им не говоря? – поинтересовалась Наре.       Гедиз потер переносицу, и произнес:       - У тебя в доме ее вещи. Мне нужно их забрать. И ее машину.       - Я отправлю Каврука, он привезет, - вмешался Санджар, не желая лишний раз допускать их встречи.       - Остальное на мне. Хорошего дня!       - Что ты собрался делать? – последовал вслед ему вопрос Санджара, но тщетно.       Гедиз уже вышел, то ли не расслышав, то ли не пожелав отвечать. Санджар, взмахнув руками, возмущенно воскликнул:       - Нет, ты посмотри на него! Что с ним такое? Вообще-то не только его это касается! Наре поспешно поднялась, и, подойдя, обняла его.       - Давай просто подождем. Мне показалось, он знает, что делает.       Санджар Эфе прижал к себе девушку, согласно кивнул и задумался. Его напрягала неизвестность, но больше тревожила внезапно откуда-то взявшаяся грусть по тем временам, когда его партнер был ему не соперником, а другом.       Гедиз сел в машину и несколько раз глубоко вздохнул. Набрав номер сестры, он включил громкую связь, и выехал за ворота особняка. Утреннее солнце, от которого спасали солнезащитные очки, поднялось над морем, играя бликами. Обычная для этих мест жара еще не распалилась, врывающийся из открытого окна ветерок немного привел в чувство. Мюге ответила через несколько гудков, и Гедиз без обиняков выпалил:       - Наре и Санджар сошли с ума. Они решили, что Сахра сестра Кахрамана.       Мюге на другом конце ахнула, чем-то поперхнулась, и с трудом прокашлявшись, спросила:       - Почему они так решили?       - Тетка Сурмели рассказала, что дочку дяди Боза назвали Сахрой. Ну и возраст совпадает. Теперь нам нужно сделать ДНК, чтобы точно знать, что это не так.       - Эм... Это, конечно, более, чем неожиданно, но ты прямо так уверен, что это не может быть правдой?       Гедиз тряхнул головой и сжал кулаки, держащие руль.       - Это будет слишком для нее, - он даже не сразу понял, что сказал это вслух.       Сама мысль о том, что Сахра будет иметь отношение к Кахраману, была ему неприятна. И дело было даже не в том, что он оставил Гедиза без денег.       - Гедиз? – осторожно позвала его сестра, - Что ты имеешь в виду?       - Она считала братом Акына, который использовал ее в своих интересах, и оставил без ничего. И вместо него получит в родственники Кахрамана, который ее чем-то шантажирует. Я даже не представляю, что с ней будет…       Мюге обреченно вздохнула. Ну что поделать с этим парнем, если он выбирает исключительно женщин с непростой судьбой и мерзопакостными родственниками. Сначала Наре с отцом мерзавцем, теперь Сахра, у которой два претендента на роль брата, и какой из них хуже неясно.       - … в общем, поэтому она ничего не должна знать, и если, не приведи Аллах, это окажется правдой, то я даже не знаю, как я это объясню.       - Хорошо, хорошо, - Мюге прервала его поток впечатлений, и спросила, - Чем я могу помочь?       - Ты уже помогла, сестра. Мне просто нужно было спустить пар, - как ни странно, он не лукавил. Ему действительно стало легче, - Но если вдруг Кахраман оставит на видном месте свою кофейную чашку, то можешь прихватить ее. Только, пожалуйста, не вздумай больше ехать к нему домой, и вообще, лучше не попадайся ему на глаза!       - Не волнуйся, брат, я ведь понимаю, что… - начала было Мюге, но не договорила, и с притворным радушием залилась соловьем, - Господин Кахраман, добро пожаловать! Как давно вы не радовали нас своим присутствием…       В ответ послышалось недовольное, едва слышное бурчание мужским басом. На этом связь прервалась, по всей видимости, Мюге отключилась и взялась за Кахрамана.       Гедиз усмехнулся. После расставания с Акыном, его сестра долгое время была подавлена и не могла себе простить того что она, психолог, не распознала сущности подлеца. Но, собравшись с силами, она возобновила практику, и начать решила именно с себя. Посчитав, что психолог, до смерти боящийся давнего обидчика - это сапожник без сапог, она стала прорабатывать свой страх. Со временем она стала едва ли не кокетничать с угрюмым партнером, чем вводила его в ступор. Кахраман, привыкший к тому, что Мюге и Зехра просто дар речи теряли от ужаса перед ним, никак не мог привыкнуть, что одна из них вдруг стала вести себя настолько приветливо. Не в силах понять, что на уме у этой женщины, он стал сторониться ее, но это помогло ненадолго – его отец, старый повеса, очень симпатизировал ей. И Кахраман, проклиная старческую вредность, был вынужден время от времени обращаться к Мюге за помощью.       С такими мыслями Гедиз подъехал к дому, вышел из машины, и, понадеявшись, остаться незамеченным, вошел в дом. Оглядевшись, он, негромко ступая, пошел в гостиную, чтобы через нее выйти во двор, но буквально подскочил от неожиданности, когда прямо за спиной, раздался грозный голос матери:       - Гедиз!       Невинно улыбнувшись, мужчина обернулся, и со словами:       - Мамочка, доброе утро! - чмокнул рассерженную Рефику в лоб.       Женщина была далеко не в самом радужном расположении духа, и была настроена получить объяснения от сына, поэтому задобрить ее было не так просто.       - Во-первых, уже день. Во-вторых, немедленно сядь, и, объясни мне, что происходит. Я ничего не знаю, с тех пор, как вы уехали говорить с Кахраманом. Что он вам сказал?       Поняв, что объяснений не избежать, Гедиз сел вместе с матерью на диван.       - Мама, у меня пока нет новостей, которые могут тебя успокоить. Мои дела с Кахраманом закончены. Я отдал ему деньги, теперь дело за Санджаром. У него есть два дня на раздумья, либо он отдает все – и акции, и особняк, либо отправляется в тюрьму. Зная Эфе, мы можем предположить, что он выберет.       - Но ведь… - упавшим голосом произнесла Рефика, - Ведь если Санджар сядет, Наре посадит и тебя… Неужели это все? Неужели нет никакой надежды?       Гедиз, несколько секунд поколебавшись, все-таки сказал:       - Мам, я не хотел говорить, пока не буду уверен. Да и там почти нечего рассказывать. Пока просто будем надеяться, что Наре убедит Санджара согласиться на условия Кахрамана.       - Даст Аллах, он ее послушает, - женщина устало прикрыла глаза, но вспомнив, что это не все, что она хотела узнать, вновь оживилась. – А что с Сахрой?       - А что с ней? – наигранно удивился сын. Ему очень не хотелось обсуждать с кем-то то, в чем он сам еще не разобрался. После того, как его чувства к Наре стали объектом всеобщего обсуждения, осуждения и обвинения, он рассудил, что, и в самом деле, молчание – золото.       Рефика, уже готовая учинить допрос с пристрастием, внезапно передумала, заметив легкий румянец смущения на лице сына. Как истинная мать, она без слов все поняла. Она почти не знала Сахру, только слышала, как все Эфеоглу восторженно отзываются о докторе. Недавнее признание Гедиза в том, что Акын ее брат, конечно, шокировало, но было одно «но», смягчившее эту новость. Не долго думая, Рефика со свойственным ей достоинством заявила:       - Я просто хочу тебе сказать, что нет ее вины, что единственный родной человек оказался мерзавцем. И еще. Даже если бы у нее в отцах был сам дьявол, а в матерях распоследняя из женщин - если эта госпожа доктор умеет лечить от безответной любви, то я назову ее своей дочерью.       Гедиз посмотрел на мать с обожанием.       - Спасибо тебе. Мам, правда, спасибо. Ты не представляешь, как для меня это важно, - он обнял женщину, и поцеловал в обе щеки.       - Ну, все, все, - притворно сердитым голосом проворчала Рефика, - Иди уже, бессовестный подхалим!       Гедиз, смеясь, поцеловал мать еще раз, встал, наконец, с дивана, и направился в гостевой дом.       Попав туда, он невольно улыбнулся, увидев расправленную постель, свою футболку, которую присвоила Сахра и, уходя, оставила на подушке, ее расческу на полке у зеркала. Последнюю он повертел в руках, смутно вспомнив неизвестно откуда всплывшую информацию, что для экспертизы годны только волоски с луковицей. Впрочем, расческа была без единого волоса, и эти знания оказались бесполезны. Тогда он, бесцельно послонявшись по комнате, зашел в ванную, осмотрелся и наткнулся взглядом на мусорное ведро. Оно было пустым, за исключением одноразовой зубной щетки, которой утром воспользовалась Сахра.       - Господин Гедиз, как ты пришел к этому? – вздохнул он, доставая щетку.       Поначалу предположение о родственной связи Сахры и Кахрамана не вызвало ничего, кроме отторжения и желания, чтобы это оказалось неправдой. Но мысли укладывались, эмоции утихали, на смену сомнениям пришло нетерпение. Он ходил из угла в угол, ожидая новостей от сестры, но получал только сообщения и игнорировал вызовы от Санджара, который так же бесновался в неизвестности. Когда в очередной раз на его телефон поступила вызов, Гедиз мельком глянул на экран, уверенный в том, что его продолжает атаковать Эфе, но ошибся. Это была Наре. Его рука привычно потянулась к телефону и на секунду замерла, дрогнув. Несколько секунд сомнений закончились тем, что он все-таки ответил, хоть и испытывая при этом что-то, похожее на угрызения совести.       - Гедиз, почему не отвечаешь Санджару? Мы не знаем, что думать, время идет! Нужно что-то решать, пока Кахраман не потерял терпение!       Гедиз, впервые за все время знакомства с Наре, поймал себя на мысли, что его раздражает ее тон учителя, отчитывающего школьника.       - Полегче, госпожа Наре, - сдержанно осадил он ее, - Я, кажется, сказал твоему жениху, что решу это. Сейчас я жду звонка от сестры, она пообещала достать личную вещь Кахрамана для экспертизы. Мы сделаем ее сегодня.       - Ты рассказал Мюге? - переспросила Наре, и в этот момент Гедиз получил звонок сестры по второй линии.       - Перезвоню, - с радостью воспользовался он возможностью прекратить неприятный разговор, отключился, и ответил, - Сестра?       - Брат, я все сделала, - заговорщически сообщила Мюге, - У меня есть салфетка с кровью Кахрамана!       - Что?! – Гедиз даже подпрыгнул, - Ради Аллаха, сестра, что ты с ним сделала?       - Я всего лишь хотела помочь, - невинно пролепетала она, - Он был на терассе, я подошла спросить, не нужна ли помощь с документами… А он отчего-то испугался, вскочил, прикусил губу…       Гедиз расхохотался, с ноткой злорадства, от души пожалев, что не стал свидетелем испуга Кахрамана. После, договорившись с сестрой о встрече у лаборатории, он, еще раз окинув взглядом комнату, вышел.       Сахра устало потерла переносицу. Это был дико паршивый день. Оставался еще час рабочего времени, когда она, еле волоча ноги, вошла в ординаторскую, на ходу стягивая маску, чтобы вздохнуть полной грудью. За столом, вытянув ноги, сидел Гедиз и улыбался, глядя на нее.       - Тяжелый день, мой доктор? – участливо спросил он, поднявшись ей навстречу.       - Ты даже не представляешь, - Сахра тяжело вздохнула, и, когда Гедиз обнял ее и поцеловал в лоб, улыбнулась. – Как ты сюда попал? Посторонних не пускают…       - Соскучился, - ответил чистую правду мужчина.       На протяжении всего дня Гедиз ловил себя на мысли, что ему не хватает ее. Ему казалось, что если бы она была рядом, то любой момент этого сумасшедшего дня пережить было легче. Лекцию специалиста, вещающего что-то про нестандартные образцы, которые, скорее всего, затруднят проведение экспертизы, примчавшегося в лабораторию Санджара, который поднял на ноги весь персонал, и бесконечные часы ожидания. Получая от сотрудника клиники результаты, мужчины едва не стукнулись лбами, схватив конверт с обеих сторон. Санджар тут же отпустил его, уступив Гедизу, и с нетерпением ждал, пока тот торопливо разрывает конверт, и пробегает глазами по мелко напечатанному тексту.       Как ни пытался Гедиз скрыть истинные эмоции под напускной веселостью, Сахра без труда уловила его подавленное настроение. Чуть отступив, она взяла его ладонь, переплетя их пальцы, и спросила:       - Все плохо, да? Тетка ничего не рассказала?       «Лучше бы не рассказывала», - подумал Гедиз, и, поколебавшись, вслух произнес:       - Ничего, что мы хотели бы знать, - он почти не соврал.       Сахра разочарованно прикусила губу. Встревоженный Гедиз заставил ее сердце сжаться. Протянув свободную руку к его лицу, она невесомо провела пальцами по лбу, коснулась брови и щеки, и пообещала:       - Мы что-нибудь придумаем. Все будет хорошо.       Не в силах выдержать ее взгляда, мужчина вновь прижал девушку к себе. Сахра, знавшая его без году неделю, чувствовала его так, как будто знала всю жизнь. До нее человеком, который видел Гедиза насквозь, была одна лишь мать. Ему было странно и приятно, что кого-то помимо Рефики беспокоит его душевное состояние. Сознание этого придавало сил и заставляло верить, что все действительно будет хорошо, и только злосчастный листок бумаги, сложенный вчетверо во внутреннем кармане пиджака нарушал и без того хрупкое спокойствие. Гедиз тряхнул головой, прогнав неприятные мысли, ослабил хватку, и, приподняв за подбородок, оставил на губах девушки легкий поцелуй.       - Каврук привез твою машину и вещи к дому. Хотя, я совсем не против, если ты и дальше будешь продолжать ходить в моей футболке…       Сахра моментально залилась краской и отвела взгляд, чем вызвала улыбку мужчины. Он просто обожал смущать ее, каждый раз воспринимая это как маленькую победу в их вечном противостоянии.       - Спасибо за предложение, - девушка вновь приняла оборону и несильно пихнула его в бок, - Сегодня я им воспользуюсь, а завтра поеду смотреть квартиру.       - Квартиру? – встрепенулся Гедиз. – Ты же не можешь жить одна!       Сахра, закатив глаза, отошла от него и села за рабочий стол, где до этого сидел Гедиз, ожидая ее.       - Справлюсь как-нибудь. Куплю хомяка. Но нужно соблюсти хоть какие-то жалкие остатки приличий.       Гедиз не на шутку разозлился. Он еще помнил ту первую совместную ночь, когда он забрал ее из депо, а потом до утра не спал, потому что ей снились кошмары. И теперь эта неугомонная решила ночевать в какой-то квартире одна, только потому, что это будет прилично. Обреченно вздохнув, он спросил:       - Может, мне жениться на тебе?       - Вот уж спасибо, - саркастично усмехнулась она. – Всю жизнь мечтала, чтобы на мне из жалости женился человек, влюбленный в другую!       Гедиз хотел было ей ответить, но дверь распахнулась и влетела одна из медсестер, размахивая историей болезни, и принялась выяснять что-то о назначенных пациенту препаратах. Гедиз смотрел на сосредоточенное лицо доктора, и даже не слышал, что она говорит. Ее губы шевелились, пока она терпеливо объясняла коллеге рабочие моменты, но в висках стучала только брошенная ему ехидная фраза. Конечно, она не восприняла всерьез его слова, да и он не имел в виду прямой смысл этого предложения, а лишь пытался совладать с ее упрямством. Но ее ответ подействовал как пощечина - неужели она и правда считает, что все, что он к ней испытывает – это жалость?       Медсестра унеслась так же внезапно, как и появилась. Мужчина рассеянно кивнул Сахре, когда она сказала ему, что идет переодеваться, и остался со своими мыслями. Только когда доктор, сдав пост, вернулась в ординаторскую, он очнулся от раздумий, подошел к ней, и вынес вердикт:       - Ты не можешь жить одна. И, нет, мне тебя не жалко.       Сахра удивленно приподняла брови, а Гедиз взял ее руку и крепко сжав, повел за собой из ординаторской в коридор. Медсестры, стоявшие за дверью, испуганно отскочили от нее и сделали вид, что оказались там случайно. Но, не пройдя и пары метров, Сахра услышала шепот коллег:       - Это господин Гедиз?       - Клянусь, это он… Доктор с ним встречается?..       Сахра поджала губы, и покосилась на спутника. Тот, несомненно, услышал завистливый шепот и снисходительно улыбнулся.       - Что смешного? – прошептала Сахра, украдкой оглядываясь через плечо. – Только сплетен мне не хватало! Они только перестали подозревать меня в любовной связи со старшим хирургом!       - Люди всегда говорили, говорят и будут говорить, - философски заметил мужчина, открывая дверь и пропуская доктора вперед. – Пусть развлекаются.       Оказавшись в машине, Сахра обессилено откинулась на спинку сиденья. Ноги гудели после целого дня беготни, затылок налился свинцовой тяжестью. Мягкий шум двигателя убаюкивал, сфокусировать взгляд на дороге было все сложнее. Сахра прикрыла глаза буквально на секунду, но этого оказалось достаточно.       - Просыпайся, мой доктор, - Гедиз провел рукой по плечу девушки.       Сахра, вздрогнув, открыла глаза, кивнула и вышла из машины. Ее автомобиль, доставленный Кавруком, стоял у ворот. Глубоко вздохнув, она как будто собиралась с духом, чтобы войти в этот дом, и уже сама растерянно взяла за руку Гедиза. Он в качестве поддержки сжал ее ладонь, притянул к губам и поцеловал костяшки пальцев.       - Пошли? – кивнул Гедиз в сторону дома.       Сахра нервно улыбнулась и выдавила из себя:       - Да.       Мюге не было. Их встречала только Рефика, которая вела себя так, как будто к ней приехала любимая невестка после долгой разлуки. Обняв оторопевшую девушку, она посочувствовала завалу на работе, и чрезмерной бледности лица, потрепала сына по щеке и тоном, не терпящим возражений, погнала их за стол. За ужином Рефика болтала на отвлеченные темы, время от времени что-то спрашивая то у сына, то у Сахры. Гедиз про себя подумал, что в целом, все прошло хорошо, но Сахра уже с трудом сдерживала зевоту. Поблагодарив маму и сославшись на усталость, они распрощались.       Они уже привычным путем прошли через гостиную на улицу, и направились к гостевому дому. Гедиз притянул к себе девушку за плечи, она податливо прижалась к его торсу и обняла за пояс. В доме он снял с девушки пальто, и, подтолкнув ее вглубь комнаты, заботливо произнес:       - Иди в душ и ложись спать.       Сахра, закусив губу, потянулась к нему и, запустив пальцы в его взъерошенные волосы, задала неожиданный вопрос:       - Пойдешь со мной?       Гедиз тяжело сглотнул.       - Девочка, ты с ног валишься… - попытался он сохранить самообладание.       - Уже нет, - Сахра опустила руки к его поясу.       - Ты дьявол, - он рывком поднял ее на руки и направился в душ.