Мой доктор

      Они не выходили из гостевого дома весь остаток дня. Семья тактично решила не беспокоить, лишь через пару часов Рефика прислала к ним домработницу, которая, постучав по стеклу, сообщила, что ужин под дверью.       - Мама позаботилась, чтобы мы не умерли с голода, раз уж мы тут застряли, - хмыкнул Гедиз, поглядывая на Сахру, которая вышла из душа в его футболке.       Ее влажные волосы были убраны в хвост, на раскрасневшихся от поцелуев губах блуждала растерянная полуулыбка. Поймав его довольный взгляд, девушка смущенно одернула футболку. Она всегда отличалась решительностью и была остра на язык, но сейчас, глядя на голый торс Гедиза, лениво поднимающегося с кровати, она почувствовала жуткую неловкость.       - Отлично. Представляю, что она подумала, - Сахра потерла шею, как делала всегда, в моменты волнения.       Она готова была сквозь землю провалиться. Минутная слабость поставила их в идиотское положение перед Рефикой и Мюге, обострив и без того непростую ситуацию. Сахра понятия не имела, как они отреагировали на ее родство с Акыном, но понимала, что восторга по этому поводу женщины не испытали. По рассказам брата она знала, что Мюге была влюблена в него, как дикая кошка. Узнав о его обмане, госпожа психолог просто обезумела от злости, и едва не убила его в этом самом гостевом доме. Сахра невесело усмехнулась, подумав о том, сколько нашла совпадений.       - Ну, моя мама все же не тетя Халисе, поэтому душеспасительных речей не будет, - отшутился Гедиз, вкатив с улицы небольшой столик.       В отличие от «напарницы по преступлению» он чувствовал себя расслабленно и спокойно. Избавившись от напряжения последних месяцев старым, как мир, способом, он как будто очнулся и повеселел, наблюдая за сбитой с толку девушкой. А та в свою очередь не знала, куда деть глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.       - Что вы будете делать с Кахраманом? – спустя несколько минут поинтересовалась Сахра, отпивая кофе.       - Не знаю, - признался мужчина, помрачнев, - Вчера Мюге узнала имя любовницы его отца. Может быть, у нас получится найти ее, узнать, что с их дочкой. Кахраман очень переживает за сестру.       - Мюге узнала? – Сахра удивленно приподняла бровь, - Кахраман записался к ней на прием, или она его пытала?       - Нуу, почти, - протянул Гедиз. – Вообще-то она приехала в дом, пока его не было, и разговорила старика.       - Что?! – девушка картинно закатила глаза, изображая несказанное возмущение, - Воспользовалась наивностью пожилого человека, сыграла на его слабости? И после этого…       Раздавшийся из угла комнаты звонок телефона заставил ее прекратить ехидно комментировать действия Мюге, и она вскочила, чтобы ответить. Гедиз с улыбкой наблюдал, как она буквально на лету выдумывает причину своего двухдневного отсутствия, убедительно успокаивая бушующего учителя. Тот, спустя минуту, остыл, но потребовал компенсировать столь безалаберное, недостойное врача, поведение, внеплановым дежурством. Обреченно выдохнув, доктор отключилась, и обернулась к Гедизу, который к концу разговора уже не сдерживаясь, беззвучно смеялся. Недовольно фыркнув, девушка толкнула его в плечо.       -Очень весело?       - Никогда не перестану завидовать твоему умению за секунду находить объяснение самым неожиданным ситуациям! – в этот момент в его глазах промелькнуло искреннее восхищение. Что-то похожее на то, когда она вмиг выкрутилась, после того, как их застукала Наре.       - Я очень рада, что повеселила тебя тем, что получила выволочку от руководства, но все же, может, ты расскажешь, почему вы решили, то сестра Кахрамана станет вам помогать? Кстати, лучше тебе с ней поговорить, Санджар настолько неприятный тип, что…       - Я намного приятней, верно? – лукаво поинтересовался Гедиз.       Сахра запнулась и недобро глянула на него. Ее порядком раздражал тот факт, что Гедиз вызывал в ней странную слабость, но еще больше злило, что он тоже это понимал. В глубине души девушка осознавала, что он все это время использовал ее в своих интересах, умело играя на ее гневе, и направляя его в нужное ему русло. И, хотя его симпатия к ней была заметна, Сахра с грустью признала – он с легкостью бросит ее на амбразуру, если это будет во благо его великой любви к Наре.       Не получив ответа, но заметив, что девушка помрачнела, Гедиз забрал у нее пустую чашку и отставив в сторону, подсел ближе.       - Все в порядке?       Сахра на секунду отвела взгляд, глубоко вздохнула, сделала усилие над собой и улыбнулась.       - Конечно, - она легко чмокнула его в губы, но отстранилась, когда он потянулся обнять ее, - Мне завтра рано вставать.       Она встала с кровати, оставив недоумевающего мужчину, подошла к зеркалу, и принялась расчесывать волосы. Гедиз несколько секунд смотрел в спину девушки, а потом, несильно хлопнув ладонями по постели, встал. Он включил по очереди два светильника на прикроватных тумбах, и выключил основное освещение. На улице уже стемнело, и в гостевом доме рассеялся приглушенный свет, не позволяющий комнате погрузиться в темноту, которой так боялась Сахра.       - Так нормально? – Гедиз снова подошел к девушке, все так же механически проводящей расческой по волосам, и положил руки ей на талию.       От этого вопроса Сахра разом и смягчилась, и растрогалась, как и всегда, когда он мало-мальски проявлял заботу. Умом она понимала, что его галантное ко всем женщинам отношение – лишь заслуга воспитания, но, толком не знавшая человеческого тепла, Сахра почти против воли тянулась к нему. Повернувшись, девушка обняла его за шею, и, уткнувшись в плечо, прошептала:       - Нормально. Спасибо.       И, притянув за затылок, поцеловала. Обняв Сахру в ответ, Гедиз сразу почувствовал ее напряжение. Он успокаивающе гладил ей спину, плечи, а коснувшись большим пальцем щеки, почувствовал влагу.       - Ты что, плачешь? – он, чуть отстранившись, взял ее лицо в ладони, прислонившись лбом ко лбу. – Сахра?..       Но вместо ответа, девушка вновь прижалась к его губам, только попросив:       - Молчи…       Гедиз крепче прижал ее к себе, успокаивая. Он так и не понял, с чего она вдруг расчувствовалась, но решил не мучить ее на ночь расспросами. Ранним утром ей предстояло отправиться на дежурство в качестве повинности за прогул, а ему самому – встретиться с Санджаром и Наре. Гедиз про себя удивленно заметил, что за полдня не вспомнил о Наре ни разу. Виной или причиной тому была девушка, чьи губы он сейчас согревал мягким поцелуем. Как будто прочитав его мысли, Сахра слегка отстранилась.       - Ты в порядке, верно? – негромко спросил Гедиз, уткнувшись носом в ее макушку.       - Я спать хочу, - ушла от ответа девушка, и нехотя высвободившись из теплого плена его рук, пошла к кровати.       Через десять минут, выйдя из душа и опустившись рядом с девушкой на кровать, он прислушался к ровному, размеренному дыханию. Какое-то время он смотрел на ее умиротворенное лицо, выбившуюся на лоб светлую прядь, тень от ресниц на щеках, и испытывал странное чувство. Он пока не мог найти ему определение, да и не пытался. Он лег на бок, приобнял Сахру, и прикрыл глаза.       Тем утром Гедиз впервые за долгое время проснулся со свежей головой. Сахра тоже была настроена более благосклонно, чем накануне, и они то и дело подкалывали друг друга во время торопливых сборов. У машины они столкнулись с Мюге, которая направлялась на пристань. Обменявшись с ней сдержанными приветствиями, доктор села в машину, а Гедиз задержался, чтобы сообщить сестре о своих планах по поводу Кахрамана. Несмотря на смешанные чувства по отношению к Сахре, Мюге не могла не заметить метамарфозы в поведении брата. Он выглядел вполне довольным, и бросал на доктора неоднозначные взгляды. Конечно, такая сумасшедшая влюбленность, какая была у него к Наре, не могла пройти так быстро, но может, стоило хотя бы попытаться.       - Вы прямо как женатая пара, - многозначительно улыбнулась психолог. – Надеюсь, мы ничего не пропустили?       - Я пока ничего не могу сказать. Все слишком… Неясно.       - Что бы там ни было, пусть пойдет на пользу, брат. Если моя несостоявшаяся золовка сделает тебя счастливым, я буду рада стать ей настоящей золовкой.       Брат и сестра, переглянувшись, хором рассмеялись.       - Если ты начала шутить на тему Акына, значит все прошло?       - Уже давно. Я с этим справилась. Да, брат, оказывается, даже с любовью можно справиться.       Гедиз понимающе кивнул, и обнял сестру.       - Хорошего дня, - пожелал он, и пошел к машине.       Санджар мерил гостиную особняка размашистыми шагами, пытаясь согнать нервное напряжение. Они с Наре уже больше часа ожидали тетку Сурмели, чтобы расспросить ее о предполагаемой любовнице отца Кахрамана. Санджар и сам не знал, что хочет от нее услышать, но нужно было делать хоть что-то, чтобы попытаться остановить Кахрамана. Как бы Санджар не был зол на него, все же он знал, что Кахраман не отъявленный мерзавец. И, возможно, именно в его сестре будет спасение Эфе от тюрьмы, и Гедиза от потери денег. Вспомнив о партнере, Санджар вновь набрал его номер, и, как и предыдущие несколько раз, не получил ответа.       - Гедиз не отвечает? – обеспокоенно осведомилась Наре, поглядывая на часы.       - Не отвечает, - покачал он головой, - Не знаю, о чем он думает, в момент, когда я пытаюсь спасти наши шкуры. Может, Сахра вчера застрелила его, вместо меня?        - Спасибо за добрые слова, друг мой, - послышался знакомый голос, и Гедиз в сопровождении Гюльсие возник на пороге. – Доброго вам дня!       - И тебе, - холодно кивнул Санджар, хотя где-то внутри тоскливо кольнуло от почти забытого «друг мой».       - Добро пожаловать, Гедиз, - поздоровалась Наре. – Ты в порядке?       - Более чем, благодарю, - кивнул ей в ответ Гедиз.       Воцарилось неловкое молчание. Санджар ревниво переводил взгляд с невесты на друга, Наре не сводила глаз со своего Эфе, а у Гедиза не шли из головы слова сестры.       «Даже с любовью можно справиться». Мюге, которая была готова сжечь весь мир ради Акына, как Гедиз ради Наре. Которая возненавидела его с той же силой и страстью, как когда-то любила. А теперь со спокойной улыбкой говорит, что примет сестру этого мерзавца, если Гедиз этого захочет. Она действительно справилась.       «А я справлюсь?» - спросил Гедиз себя, но ответить не успел, потому что в гостиную вновь вошла Гюльсие, а вслед за ней Эльван и пожилая женщина.       - Добро пожаловать, госпожа Сурмели, - Санджар поднялся ей навстречу. – Гюльсие, сделай нам чай.       - С добром пожаловала, господин Санджар. Господин Гедиз, госпожа Наре, доброго вам дня.       Расположившись на диване, они дождались, когда Гюльсие подаст гостье чай, и начали разговор.       - Вы знали Нише? Она была вашей подругой? – начала Наре, приготовившись ловить каждое слово женщины.       Сурмели, всегда любившая поболтать, тем более о давних подругах, пустилась в воспоминания, и поведала об их дружбе, работе, и, конечно, клиентах.       - Нише здорово повезло тогда. Дядя Боз обратил на нее внимание с первой встречи. Баловал ее, дарил украшения, а потом взял к себе в дом. Мы с девочками и радовались за нее, и завидовали. А она злилась, глупая.       - Злилась? – переспросил Гедиз.       - Очень злилась. Не хотела быть приживалкой, она мечтала стать госпожой. Но дядя Боз сразу предупредил ее, что не женится. Его жена погибла, сын подросток. Ни в какую не хотел. И Нише решила пойти на хитрость…       - Беременность? – почти шепотом произнесла Наре.       - Беременность, - подтвердила Сурмели. – Я ее отговаривала. И просила, и кричала, и грозила, что назад с младенцем не возьму. Но она понадеялась, что он узнает про ребенка, и волей-неволей женится. Не женился. Кричал на всю улицу, выгнал ее со скандалом, привез мне в павильон под двери и пригрозил, что убьет, если Нише ему на глаза попадется.       Гедиз и Санджар потрясенно молчали, Наре смахнула набежавшую слезу.       - Она была просто убита, - продолжала Сурмели. – Рыдала день и ночь. Все сроки были упущены, она ведь не сразу сообщила ему о беременности, боялась, что на аборт отправит. Дурочка моя, глупая дурочка... Я пообещала ей помочь с младенцем, раз уж деваться некуда. Но она все твердила, что не хочет ребенку такой судьбы.       - Что стало с ребенком? – Санджар с побелевшим лицом сжимал кулаки.       - Она уехала рожать в Стамбул. А вернулась в павильон без младенца... Мы всем рассказали, что ребенок умер при родах, но только я знала правду - девочка жива. Дядя Боз объявился примерно через месяц. Раскаялся, приехал просить прощения и хотел забрать Нише с ребенком. С бедняжкой тогда случилась истерика, она проклинала его и кричала, что он никогда не увидит дочь и не узнает, что с ней, и умрет, зная, что где-то растет его ребенок. Мы с трудом выпроводили его, а я всю ночь просидела у кровати Нише. Она сказала, что папаша опомнился слишком поздно.       - Тетя, ради Аллаха, где девочка? – умоляюще сложила руки Наре.       - Не знаю. И никто не знает. Нише рассказала, что с ней в больнице была девушка. Ее дочка умерла при родах. Она тоже родила ее от богатого любовника, тот оплачивал ей хорошее содержание. Она очень тосковала по погибшей дочке, и когда Нише сказала, что ей некуда забрать ребенка, просто умоляла отдать его ей. Девушка сама уладила с врачами – дети родились с разницей в несколько дней, и Нише получила документы, что ее ребенок погиб, а мамой ее девочки была записана та, другая мать. Теперь уже и концов не найти. Нише даже ее фамилии не знала, только имя – Лейла. Кажется, она назвала малышку – Сахра.       Гедиз вздрогнул, услышав знакомое имя, и усмехнулся такому совпадению. Но Наре и Санджар, казалось, готовы уцепиться даже за несуществующую соломинку.       - Сколько ей сейчас лет, тетя? – вкрадчиво поинтересовался Санджар.       - Двадцать шесть.       Ухмылка сползла с лица Гедиза, и сумасшедшая, невероятная мысль прокралась в мозг. Неужели возможно такое совпадение?