***
Всю неделю Юнги продолжает чувствовать тошноту. Он сильно нервничает из-за учебы, прокручивает слова Чона старшего в голове и в очередной раз слушает недовольства родителей в свой адрес. Омега не знает на что ему отвлечься, чтобы не думать о Чонгуке, звонки и сообщения которого он игнорирует уже неделю. Ему страшно разговаривать с ним, страшно читать его сообщения, в которых парень боится увидеть те самые слова старшего омеги. Половина его сопротивляется и не верит услышанному, пытается сорваться и тут же позвонить альфе, другая половина сомневается. Юнги сплевывает в унитаз, тяжело дышит и откидывается на кафельную стенку в кабинке омежьего туалета в колледже. Его только что стошнило его скудным завтраком перед парами. Омега промаргивается, стирает пальцами слезы в глазах, устало выдыхает. Лучше ему не становится, напряжение нарастает с каждым днем, а навязчивые мысли мешают на чем-либо еще сосредоточиться. Последняя его течка была чуть больше месяца назад, и тогда он еще был с Чонгуком. Мин спонтанно вспоминает об этом и еще больше напрягается. Парень собирает себя по частям с пола туалета и вылезает из кабинки, тут же срываясь на бег до ближайшей аптеки. Сердце выбивает ребра, а бледное измученное лицо Юнги на несколько секунд выводит провизора за кассой из равновесия. Из аптеки он выходит с дрожащими руками, вцепившись в лямки от рюкзака. Дома омега закрывается в ванной своей комнаты, трясущимися руками распечатывает коробочку, достает тест и инструкцию, по которой пробегается быстрым взглядом и делает глубокий вдох. За отведенное время для результата парень, кажется, даже не дышит, уставившись в одну точку, сидя на полу в ванной. Две отчетливо проявившиеся полоски на тесте, казалось бы, не удивляют Юнги, вот только страх неизвестности будущего стремительно заполняет его тело. Он беременный от альфы, который, скорее всего, действительно его использовал. И он не знает, что ему делать теперь. Несколько дней после проходят для него как в аду. Его еще больше тошнит, от запахов вокруг мутит живот, каждый вокруг начинает раздражать его с такой силой, что хочется снова плакать. Омега долго крутится у зеркала, прижимая широкую футболку к талии, проверяет, виднеется ли животик. Он много думает и даже, кажется, начинает мириться с тем фактом, что у него будет ребенок. Юнги решает, что ему обязательно нужно сходить в омежью консультацию в ближайшие дни, чтобы провериться. Ладошка с длинными тонкими пальцами робко поглаживает оголенный пока еще плоский живот. Юнги слегка улыбается. Парень принимает решение позвонить Чонгуку сразу же, как только сходит к врачу и возможно встанет на учет. Альфа ведь должен знать, что у него будет сын. Вот только самое страшное ждет Юнги, когда тот возвращается домой с занятий. И застает дверь в свою комнату открытой, вещи, полки и шкаф вывернуты, на краю кровати сидит папа с совершенно нечитаемым лицом, а сбоку в нескольких шагах от него на омегу смотрит отец. Его злые карие глаза не предвещают ничего хорошего. — Что-то случилось? — Выдавливает из себя Юнги и тут же сжимается весь, когда папа срывается со своего места, начиная трясти перед самым его лицом положительным тестом. Тем самым тестом, который он спрятал. Родители снова устроили проверку его комнаты и так вовремя его нашли. — Это мы тебя хотели спросить, что-то случилось, Юнги? — Цедит папа. — Это что еще за, блять, такое? — Это… — Омега осекается и прикусывает нижнюю губу под разъяренным взглядом родителя. — Какого черта, Юнги?! — Кричит папа, — Какого я тебя спрашиваю? Ты же омега! Ты должен знать, что омеги вообще-то могут забеременеть в любой момент. Тебя что теперь еще и как ноги правильно раздвигать учить надо? Видимо надо было. Сейчас отец тебе покажет! Юнги в ужасе поднимает взгляд, на него накатывает еще большая паника. Ему хочется спрятаться. А он знает, что его родители могут ему это устроить. Их ничего не остановит. Парень переводит взгляд на отца и дергается, когда тот делает шаг в его сторону. — Кто он? — Холодно спрашивает альфа. — Это тот самый Чон Чонгук, да? — Да кто ж еще? От него постоянно несло этим альфой. — Он в курсе? — Мин старший продолжает давить на него. — Нет, он… — Юнги снова опускает взгляд, — Он уехал в штаты. Я узнал об этом только после того, как он уехал. — Вот отлично! Он, значит, уехал в штаты веселиться, а мой сын-омега беременный, нихрена не добившийся в этой жизни, здесь, в моем доме. Какого черта, Мин Юнги?! Я, кажется, говорил тебе, чтобы ты прекратил с ним видеться. И вот гляньте, — Мужчина разводит руками, испепеляющим взглядом переходя к своему мужу. — Я же говорил тебе, давай откажемся от него! Сдали бы в детдом, и не было бы никаких проблем. Нет же! Соджун, давай оставим его, это же твой сын, воспитаем его как надо. И? Этот твой сын залетел от взрослого альфы, который смотался в штаты и оставил нам подарочек в виде своего мелкого ублюдка. Юнги от каждого слова отца вздрагивает, сильнее сжимает губы и старается не разреветься. Если он заплачет, будет еще хуже. Его снова ударят, как в детстве за слезы. И ладно он готов стерпеть любую боль от удара, но сейчас ему есть, кого защищать. — Соджун… — Папа омеги остается проигнорированным альфой. — А ты, думал, долго скрывать будешь? Думал, я не почувствую, что у тебя запах изменился? Ладно, твой папа тоже омега, он не сразу это заметил бы, но вот альфе запросто станет все понятно. И если думаешь, что у тебя получилось бы скрыть это все, сосунок, ты ошибаешься! Мы завтра же едем в больницу, и от тебя будет зависеть, захочешь ты все еще остаться моим сыном или нет. И моли бога, чтобы срок не оказался большим для аборта, иначе я сам его в тебе убью. Последние слова Мин старший выплескивает на омегу, как ушат холодной воды. Альфа стискивает челюсть, обходит застывшего на месте Юнги и хлопает дверью омежьей комнаты. — Ты очень сильно разочаровал нас, Юнги. Видишь, до чего ты довел своего отца? — Старший омега укоризненно хмурит брови. — А если я… — Выдавливает из себя Мин, — Что если я захочу оставить этого ребенка? Вы правда откажетесь от меня? — Ты слышал своего отца. Либо ты избавляешься от него, либо подыхаешь вместе с ним. У тебя есть целая ночь, чтобы принять верное решение. От этого зависит вся твоя жизнь. Омега стискивает губы, бросив напоследок на сына холодный взгляд, и уходит. Юнги остается в комнате один. Первые несколько секунд, парень отходит от потрясения, после чего отмирает и оглядывается по сторонам, примечая, во что превратилась его комната. Они рылись в его вещах так, будто пытались найти у него, как минимум, слиток золота, ну никак не тест на беременность. Парень на автомате подбирает с пола раскиданные вещи, кладет их по местам, затем опускается на пол у спинки кровати, прижимает колени к груди и позволяет первой слезе покатиться из его глаз. Беззвучно роняя слезы, Юнги обхватывает живот руками и долго думает. «Ты ведь и мой сын тоже. Почему они все хотят, чтобы ты умер?» — Омега шмыгает носом, сжимая в пальцах толстовку на себе. — Даже если ты будешь единственной моей семьей, ты будешь жить. Юнги стирает слезы ребром ладони с глаз и щек, уверенно встает на ноги, лезет в шкаф и выуживает из него небольшую спортивную сумку. Он решает уйти из дома сам, ночью, пока родители спят в своей комнате. В сумку омега скидывает пару чистых трусов, еще одни джинсы, помимо тех, кто сейчас на нем, свитер и футболку. Зубная щетка с пастой и зарядник от телефона летят следом за другими вещами. Паспорт и другие документы омега аккуратно складывает во внутренний кармашек сумки, чтобы не потерялись, а потом лезет в свой тайник, молясь, чтобы родители и до него не добрались. Юнги старался откладывать карманные деньги и стипендию с мыслями когда-нибудь пригодится. И не прогадал, потому что сейчас этих денег как раз хватит на какой-нибудь билет на поезд в любой конец страны, лишь бы подальше от ненавистного Тэгу и этого дома. Он находит заначку в своем месте и с облегчением вздыхает. Быстро пересчитывает сумму, смотрит в интернете, сколько будет стоить ближайший билет на поезд до Сеула. К его счастью на ночной рейс еще остаются билеты, и он бронирует один для себя. Для родителей он пишет короткую записку на бумажке, вырванной из блокнота: «Я свой выбор сделал». И оставляет ее на прикроватной тумбочке. Время тянется раздражающе медленно, Юнги нервно поглядывает на часы, сидя в кровати и думает. Уедет-то он, уедет, а что он будет делать дальше? А колледж? Его отчислят сразу же, как только он исчезнет из города. А как он будет жить в Сеуле? Где жить? На что жить? Голова Юнги начинает болеть, а паника потихоньку нарастать. Другого выхода нет, потому что только так он сможет освободиться и защитить своего ребенка. И он уходит, не оглядываясь, оставляя позади себя дом, в котором вырос, пока родители спят. До вокзала Юнги добирается на такси, которое он чудом ловит на дороге. Сим-карту парень выбрасывает в мусорное ведро, потом выкупает свой забронированный билет и направляется на платформу. Уже в самом поезде, когда тот трогается, омегу пробирает. Он снова шмыгает носом, вглядываясь в исчезающие огни спящего Тэгу, пока его глаза слезятся. Проходят минуты, и город насовсем исчезает за окном, Мин откидывается головой на сидение и прикрывает глаза. Омега проваливается в сон впервые за несколько часов дикого стресса и слез, спит до самой конечной, пока его не будит проводник.***
В Сеуле льет дождь, Юнги прячется от него под огромным зонтом у круглосуточного магазина. Он замерз, голоден и сильно устал бродить по городу весь день. Остатки денег закончились в первый же день, омега не знает, что ему делать и безвыходно стоит под зонтиком, поеживаясь от холода. Глаза слезятся снова, Юнги шмыгает носом и присаживается за один из единственных сухих стульев под укрытием. Парень оглядывается по сторонам и слегка дергается, когда видит идущего в его сторону незнакомца. Шатен в черной кожаной косухе, с небрежно заправленным в зауженные драные джинсы бежевым свитером, обходит его и бегло осматривает, скрываясь в дверях магазина. Омега облегченно вздыхает, но плакать от этого все равно не перестает. Он боится в чужом городе, боится альф, которые за день уже несколько раз к нему подкатывали и пытались под каким-либо предлогом заманить в более укромное место. Слезы сами по себе катятся по щекам, омега всхлипывает и вытирает мокрые глаза рукавом толстовки. Вздрагивает, когда перед носом на стол с глухим стуком опускается небольшая бутылка с банановым молоком. Мин поднимает взгляд красных от слез глаз, видит склонившегося перед ним шатена и испугано застывает. Его природный запах врезается в нос и Юнги сразу же понимает, что перед ним альфа. Мужчина приветливо улыбается ему пухлыми губами. — Ты уже час тут стоишь в этой сырости и разводишь еще большую сырость. Что случилось? Кто тебя обидел? Юнги удивленно вскидывает бровь. Кто этот альфа такой и почему он с ним разговаривает, вместо того, чтобы пойти домой? — Никто. — Мин опускает взгляд. — Я сам… Спасибо, что побеспокоились обо мне, но правда, не стоит тратить свое время на меня. Омега голодным взглядом пожирает бутылку с молоком, и незнакомец протягивает её ему. — Ты голодный? Ты не местный, да? Тебя диалект выдает. — Спасибо… — Шмыгает носом парень. — Да не за что, — Мужчина присаживается на рядом стоящий стул и всматривается в омежье лицо, — Давай, рассказывай, как ты тут оказался? Ты ведь омега, да? Не могу понять, ты как-то странно пахнешь. Юнги удивленно смотрит на него. Неужели и правда настолько ощущается еще один, сплетенный с его в одно единое целое? — А…я… — Мямлит Юнги. — Ты? Шатен добродушно усмехается и открывает для паренька бутылку с молоком. Омега скромно берет её в руки и делает небольшой глоток. Облизывает губы, чуть не плача. — Я ушел из дома. — Юнги выплевывает это как на духу, решает о беременности пока что не говорить. — Потратил все свои деньги на билет до Сеула. Мне негде остановиться и я очень хочу есть. — Еще и заболеть так не долго… — Тихо проговаривает шатен и сам себе вздыхает. — Это все, что у тебя есть? Юнги опускает взгляд на свою спортивную сумку и кивает. — Спасибо за молоко. И, наверное, мне уже пора. — Куда? — Воскликнул альфа. — Еще чего! Поздно вечером в дождь он мне тут пойти куда-то собрался. — Бурчит, выхватывая из руки омеги сумку, пока тот в испуге ошарашено смотрит на него. — Вставай. — Отдайте! — Выдыхает Юнги, вскакивая с места. — Что вам нужно? — Успокойся, — Хмурится мужчина, — Иначе прохожие сейчас решат, что я тебя тут насиловать собрался. Пошли за мной. — Никуда я за вами не пойду! Отдайте мне мою сумку немедленно. — Твердо произносит Юнги. Ему теперь еще больше страшно. — Если хочешь забрать свою сумку обратно, тебе придется пойти за мной или останешься мерзнуть под дождем здесь, пока не станет ещё хуже. — Усмехается шатен. — Советую довериться мне. Юнги так и остается стоять в чувствах, глядя, как мужчина спокойно разворачивается к нему спиной и на длинных ногах переходит дорогу, направляясь к неприметному в темноте зданию. Выбора у него нет, поэтому ноги пытаются нагнать альфу, а разум кричит, что он будет очень сильно жалеть об этом, если это не приведет ни к чему хорошему. Но он правда сильно продрог. Когда омега догоняет его, тот довольно усмехается и подходит к железной двери в помещение, открывая ту собственным ключом. Мин запрокидывает голову вверх и замечает среднего размера неоновую вывеску тату-салона. Незнакомец уже успел зайти внутрь и включить свет, отчего витрины озарились светом и открыли вид на сам салон. А потом загорелись и сами неоновые буквы над входом. — Сирена… — Читает вслух Юнги, медленно опуская взгляд. Парень неуверенно топчется на месте, делает шаг вперед и открывает дверь. Его тут же окутывает тепло и атмосфера помещения. Взгляд бегает по наброскам на стенах, по картинам и останавливается на стене расписанной вручную. Юнги это понимает сразу, лихорадочно рассматривая штрихи и мазки на волнах, водорослях и во весь рост нарисованной на всем этом фоне сирене с серебряными волосами и красивым переливающимся хвостом. Было в ней что-то красивое и в то же время безумно пугающее. Омега с раскрытым ртом разглядывает русалку, не замечая, что все это время за ним следит альфа. — Впечатляет, правда? — Юнги как из транса выходит, оборачиваясь на голос. Шатен улыбается ему уголком губ. Он уже снял куртку и стоит перед ним в свитере и джинсах. — Это тату-салон? — Как видишь. — И он работает поздно ночью? — Вскидывает бровь Мин. — Нет. Я вернулся, чтобы кое-что забрать в кабинете, а по пути забежал в круглосуточный, а там ты. Это мой тату-салон и все, что ты вокруг видишь, это все моих рук дело и моих мастеров. Альфа довольно улыбается, усаживаясь на диванчик. Юнги немного радуется, что встретил человека, который тоже выражает себя через рисунки, даже если это рисунки на теле. — И эта сирена… Это ты нарисовал? — Мин потихоньку начинает согреваться и расслабляться. — Да. Моему омеге она тоже безумно нравится. И почему-то нравится она только омегам. — Мужчина посмеивается. — Я тоже рисую. Правда мне пришлось бросить колледж, когда я ушел из дома. Юнги грустно поджимает губы и переводит взгляд на стену обратно. — Присаживайся, ты можешь заночевать здесь, если хочешь. Тут тепло и сухо. А еще сейчас мы сварганим горячий чай. Есть еще рамен, если подождешь немного, я тебе приготовлю. — Альфа вскакивает с дивана и скрывается в дверях другой комнаты, оставляя удивленного Юнги одного. — Это… Это слишком… — Мнется парень, когда мужчина вновь появляется. Омега слышит звук работающего электрического чайника и еще больше чувствует себя неловко. — Мне правда неудобно. — Меня Чимин зовут. Чимин дружелюбно улыбается ему пухлыми губами. — Юнги. — Тихо выдыхает омега. — Меня зовут Юнги. — Ты выглядел слишком напуганным. Но ты мне доверился. Это хорошо. — Кивает тот. — Расскажешь, что случилось? — Это долгая история. Я не думаю, что это будет интересно. Юнги проходит вслед за альфой в небольшую кухоньку для персонала. — Ничего страшного! Пока будем есть рамен, ты же мне все расскажешь, да? — Шатен многозначительно смотрит на него и парень неуверенно кивает. В итоге Мин сам от себя удивляется, но он выпаливает всю свою жизнь до побега из дома Чимину как на духу. Видимо ему все же нужно было кому-нибудь выговориться. Он почти истратил весь рулон бумажных салфеток, пока вытирал свои слезы и сопли с лица, но ему немного стало легче. Чимин, слушая рассказ омеги, с каждым разом становился все мрачнее и мрачнее. — Так ты ушел из дома из-за родителей или была ещё какая-то причина? Юнги прикусывает губу, прежде чем тихо произнести: — Я беременный. — Омежий голос дрожит, — Я все лишь хочу спасти своего ребенка от моих родителей. Они угрожали мне, что убьют его сами, если я не сделаю аборт. И я сбежал. Это было последней каплей. — Так вот почему ты так пахнешь! — Восклицает Чимин с улыбкой. — Как миндальное печенье, только вместе с этим выбивается какой-то легкий нежный шлейф. Как молоко. — Наверное, я если честно сам не ощущаю. Но я знаю, что когда будет более большой срок и станет известна его принадлежность, запах станет отчетливее проявляться. — С робкой улыбкой сообщает Юнги. — Ты прав. Я правда пахну миндальным печеньем. — Так классно! А твой альфа… Он знает? — Чимин осторожно спрашивает, замечая, как тут же счастливое лицо омеги меняется. — Нет. Он уехал на учебу в штаты, и я остался один. — То есть как это? — Возмущается мужчина. — Он тебя бросил? — По словам его папы, он меня использовал. И в штатах у него есть омега, с которым он планирует уже давно сыграть свадьбу. И вообще он больше не вернется. — Грустно добавляет Мин. — И я выбросил сим-карту в мусорное ведро на улице у остановки, так что я даже и номер его сейчас не вспомню. Может быть, я бы и сказал ему. Вот только толку от этого? — Это ужасно. Но ты молодец, что пытаешься защитить своего ребенка. Оставайся здесь. Я что-нибудь придумаю. И надо тебя с Уёном познакомить. Я думаю, вы подружитесь. А еще в больницу надо. — Чимин, правда… Это слишком. Я не хочу пользоваться твоей добротой. — Даже слышать не хочу! — Возражает альфа, — Я теперь никак не могу бросить беременного омегу в беде. Тебе сейчас как никогда нужна помощь. И ради этого маленького создания внутри тебя, ты должен засунуть свою неловкость куда подальше и принять чужую помощь. Потому что так вы вдвоем не выживите. — Я хочу, чтобы он жил. Мне обидно, что он еще не родился, а он уже никому не нужен, как и я. Юнги шмыгает носом снова. — Неправда. Вы теперь нужны друг другу. Чимин заправляет черную прядь волос омеге за ухо.***
Всю следующую неделю Юнги ночует в рабочем кабинете Чимина в «Сирене», знакомится с милым омегой, который работает администратором, а так же с еще одним мастером альфой. Ему все еще немного неловко, что все относятся к нему так хорошо. Парень пытается быть таким же дружелюбным с ними, но страх обжечься о чужую доброту моментами накрывает его по вечерам. Его все ещё подташнивает по утрам, но в целом он чувствует себя даже лучше, чем раньше. Омега дает себе установку не думать о прошлом, о Чонгуке и сохранять спокойствие, ради ребенка. Чимин же наоборот слишком сильно старается его опекать, а вместе с ним и его муж — Уён. С этим омегой Юнги познакомился сразу же, после знакомства с Паком. Уён оказывается очень красивым и энергичным, он тут же укутывает Мина заботой, долго жалеет, когда узнает всю историю парня. А когда тот узнает ещё и о беременности Юнги, тут же начинает восторженно пищать в кулаки и строить планы на дальнейшие месяцы. Юнги сначала это дико пугает, но потом он тоже проникается теплотой к омеге и смущенно улыбается, когда тот однажды приносит ему маленькие носочки для младенца. Уён продолжает уговаривать Юнги переехать к ним в квартиру, но Мин отказывается, довольствуясь скромным диваном в кабинете Чимина. Сам же альфа недовольно хмурится, становясь на сторону своего мужа. — Я надеюсь, что с малышом все хорошо, — Трепещет Уён, оборачиваясь к Юнги. Они едут в омежью консультацию для того, чтобы Мин мог встать на учет, заодно сделать первое узи. — Я читал отзывы об этом враче, многие пытаются попасть к нему для ведения беременности, так что считай, нам очень крупно повезло. — Ты так волнуешься, будто сам беременный! — Хохочет Чимин, ведя машину. — Дождешься от тебя, блин! — Фыркает омега, — Так хоть вон за Юнги порадуюсь. — Ты даже не представляешь, как в этом наши с тобой интересы сходятся, — Хмыкает Пак. Юнги тихо хихикает, следя за парой. Приезжают к поликлинике они в приподнятом настроении и с легкой ноткой волнения у Мина. Чимин обещает нагнать их, пока паркует машину. Омеги, оказавшись в здании, занимают очередь в кабинет по талонам. Юнги присаживается на скамейку в коридоре, рядом с беременным омегой и его альфой. Уён просит его подождать, пока он сходит до автомата на первом этаже и купит им попить. Парень сам себе улыбается и поглаживает чуть виднеющийся животик. Еще вчера плоский живот уже начинает потихоньку округляться, что не скрыть уже за облегающей одеждой. Но выбора в одежде у Юнги совсем нет, поэтому сегодня он в своей единственной футболке и куртке. Он вздыхает, ожидая своего времени по талону, обращает внимание на открывшуюся дверь кабинета и застывает на месте. Спина покрывается липким потом, а карие глаза стекленеют от страха. Из кабинета выходит господин Чон и так же меняется в лице, замечая его на скамейке с прижатой ладошкой на животе. Какова была вероятность, что он снова встретится с этим человеком, Юнги не знает. Но судьба явно решает добить его напоследок. Омега сглатывает, прежде чем тихо поздороваться с Чоном старшим. Старший омега без каких-либо церемоний кивает в сторону и уходит, не намереваясь ждать Мина долго. Парень неохотно встает с места и следует за ним. И чуть не врезается в старшего, когда тот резко оборачивается к Юнги со свирепым выражением лица. — Ну и что ты делаешь? — Шипит Чон, — Я, кажется, дал тебе понять, чтобы ты оставался в своем чертовом Тэгу и не попадался мне на глаза. Что ты, черт возьми, забыл здесь? Юнги тяжело вздыхает, чувствует, как злость потихонечку начинает подкатывать к нему и хмуро смотрит ему в ответ. Он не понимает, откуда в нем вдруг появилась такая злость, но ответить ему что-то колкое в ответ жуть как хочется. — У меня к вам встречный вопрос, — Произносит парень, — Почему же вы находитесь в Сеуле, покинув свой чертов Пусан? Чон старший шумно выдыхает через нос, замахиваясь на Юнги, но тут же, застывает, когда замечает, как тот жмурится, прикрывая живот руками. Он оторопело выдыхает, его накрывает понимание. — Этого просто быть не может! — Старший омега огромными глазами смотрит на зажатого Юнги. — Ты… Ты что? Ты беременный? Как ты вообще посмел? — Это мой ребенок. Я не должен был спрашивать у вас разрешения. — Выдавливает из себя Мин. Злость и страх смешиваются в единую эмоцию на его лице, но он до последнего готов противостоять ему. — Это ребенок Чонгука, тварь ты недоделанная! — Повышает голос мужчина, привлекая к ним еще большее внимание вокруг, — И ты этим пользуешься, чтобы испортить моему сыну жизнь! Но я тебе этого не позволю, дрянь. — Вы мне угрожаете? Юнги пытается не обращать внимания на косые взгляды, направленные на него, на обидные слова в его адрес. Он вообще старается не впасть в истерику, потому что он должен быть сильным. — Я тебе по-хорошему, пока что, советую прекратить этот спектакль, — Цедит Чон, — Сколько тебе нужно? Я могу дать больше, чтобы ты избавился от этого ублюдка и больше никогда на моих глазах не появлялся! Старший лезет в свою большую дорогущую сумку, достает кошелек и раскрывает его, выуживая из него приличную стопку купюр. — Вы не можете так поступать. Остановитесь! — Испуганно просит Юнги, но тот его не слушает и швыряет в него все свои деньги, что разлетаются по коридору, падая на пол. Возгласы и пораженные вздохи вокруг отрезвляют Юнги и он, наконец, понимает, что его только что буквально опозорили у всех на глазах. Его трясет, глаза слезятся, а ладони сильнее сжимаются вокруг живота, чтобы защититься. — Хватит! Оставьте меня в покое! — Я передумал! Прямо сейчас же, пойдешь со мной, и я не успокоюсь, пока не увижу, как ты избавляешься от него. — Чон вцепляется в локоть Мина, насильно утягивая его за собой. — Никуда вы его не поведете! Вы что себе позволяете?! — Чимин выхватывает Юнги из рук старшего, прикрывая собой. — Какое право вы имеете нападать на него в публичном месте? Тем более в омежьей консультации, где вокруг беременные омеги, которые от любого такого сильного впечатления или испуга могут начать рожать? Вы в своем уме вообще? Вот кому должно быть стыдно, так это вам! Вы мерзкий человек! Забирайте свои грязные деньги и катитесь к черту. — А ты еще кто такой? Я смотрю, Юнги, ты даром время не теряешь. Уже и альфу себе нового нашел? На сына моего ребенка повесишь, а сам будешь кувыркаться с этим. — Это мой муж вообще-то! — Грозно восклицает Уён, подлетевший к ним с бутылкой воды в руке, которой размахивает как кувалдой. — И вас это не касается! Пердун старый! Господин Чон оскорблено восклицает, округлив глаза. — Пойдем, а то наш талон скоро подойдет. — Чимин бросает холодный взгляд на взрослого напоследок и вместе с Уёном уводит зареванного в истерике Юнги в противоположную сторону. Чон так и остается стоять на месте, как оплеванный, пока не разворачивается и не уходит прочь. Паки усаживают Юнги на скамейку чуть подальше от кабинета. Омега продолжает трястись от слез, громко всхлипывая. Уён обнимает его, прижимает к себе и пытается тихим голосом успокоить, говоря теплые и приятные слова. Чимин зло пыхтит рядом. — Может, стоит перенести прием? — Предлагает альфа, встречаясь взглядом с мужем. — Я тоже об этом думаю. Юнги, ты как? Справишься или стоит прийти в другой день? — Омега заботливо стирает слезу с щеки Мина и мягко улыбается ему. — Не думай об этом. Вообще забудь! Назло всем им, мы выносим его и родим. Пусть подавятся своей злостью. — Мы так долго ждали этот талон. Я не хочу вас расстраивать. — Ты чего? Ничего страшного не случится, если мы не сходим сегодня. Самое главное, чтобы ты себя хорошо чувствовал. — Чимин присаживается на корточки перед Мином и улыбается ему. Юнги шмыгает носом, потихоньку успокаивается и кивает. Все трое решают, что на прием они пойдут. В кабинет к врачу Юнги заходит под любопытные взгляды зевак с опухшими красными от слез глазами. Врач разрешает Уёну соприсутствовать во время первого узи и оба плачут как белуги, когда слышат негромкое сердцебиение плода через аппарат. Возвращаются они из консультации с твердым намерением переселить Юнги в квартиру Паков в гостевую комнату. После этого инцидента в коридоре поликлиники, парень и сам без всяких возражений соглашается на это. Он борется с этим ужасными мыслями о том, что если бы Чимин с Уёном не подоспели, могло бы случиться, что угодно и решает, что окончательно оборвет все свои связи с Чонгуком. После того, как он услышал сердцебиение своего сына, он дал себе слово, что не позволит никому его у него отобрать. Первые несколько недель Юнги плохо спит по ночам, видит кошмары с участием его родителей и папы Чонгука, которые постоянно пытаются сделать ему больно. Он просыпается в холодном поту с громкими вдохами, в попытке набрать как можно больше воздуха в легкие. Потом он каждый раз пытается успокоиться и снова ложится спать, вот только засыпать ему страшно. Врач прописывает ему положенные витамины для беременных, выписывает анализы и направление к перинатальному психологу, когда тот жалуется на свои проблемы с кошмарами и частым страхом. Паки обеспокоены его кошмарами не меньше его самого. И чтобы как-то отвлечь Мина от этих негативных мыслей, Чимин предлагает Юнги помочь ему в «Сирене» над эскизами будущих татуировок. Юнги быстро втягивается, с удовольствием добавляя и свои наброски к будущим эскизам, а потом безумно радуется, когда Чимин хвалит его работу. Альфа подмечает, что у того и правда неплохо получается, к тому же навыки рисования у него имеются. Мысль о том, чтобы предложить Юнги пройти курс тату-мастера приходит ему в голову совершенно спонтанно. В один из сентябрьских вечеров, когда омега уже с округлившимся животиком пыхтел над очередным эскизом, высунув кончик языка меж зажатых губ, Пак выдает: — Я тут подумал, может тебе попробовать пройти курс тату-мастера? — Мин медленно отрывается от работы и вопросительно вскидывает бровь. — Подумай только, без диплома тебя никто никуда не возьмет работать. А ты точно не захочешь всю жизнь сидеть с ребенком без денег. А так хоть сможешь реализовать себя в этом, ты хорошо рисуешь, тебе только нужно научиться азам. Да и мне бы не помешал ещё один хороший мастер в команду. Будешь получать зарплату, жить пока что у нас с Уёном, пока не родишь. — Я? Тату-мастером? Ты серьезно? — Неловко посмеивается Юнги. — Да. — Но ведь это стоит денег, вся эта учеба. А вдруг я не справлюсь? — Омега вертит карандаш в пальцах. — Справишься. Ты способный! К тому же, я вижу, как тебе нравится рисовать эскизы. А представь, какой восторг у тебя будет, когда ты увидишь, как твой рисунок проявляется на чьем-то теле? Как твой эскиз начинает оживать? — Наверное, это здорово… — Здорово. И ты это ощутишь, если поверишь в себя и позволишь себе попробовать. — А когда я смогу начать? Воодушевляется парень, улыбаясь альфе. — Да хоть завтра. — Усмехается тот. — Я уже подал заявку за тебя неделю назад. — В смысле? — Восклицает Мин. — Ты даже не был уверен, что я соглашусь. — Но я был уверен в том, что смогу тебя уговорить, — Довольно улыбается Чимин. Юнги все же соглашается на предложение Пака и все свое свободное время занимается на курсах, помогает Уёну по дому, пока тот задерживается в офисе на работе, зависает в «Сирене» оттачивая свои навыки в эскизах. Ему правда нравится этим заниматься, но ему все еще немного боязно пробовать бить настоящее тату. Но несмотря на это, у омеги получается занять себя делом, отвлечься от всего. А когда он начинает делать успехи, Юнги действительно задумывается о том, что мог бы и правда заняться татуировкой. Он думает о том, что смог бы работать в «Сирене» вместе с Чимином и на первую свою зарплату купить им что-то с Уёном, чтобы отблагодарить за их доброту к нему. За полтора месяца Мин прикипел к Пакам, он подружился с Уёном, но больше всего, наверное, он сблизился с Чимином. Юнги впервые за все время своего существования задумывается о том, что у него вроде как появились друзья. Жизнь потихоньку налаживается. — Хён… — Тихо начинает Юнги, отрываясь от конспектов с очередного занятия по курсам. Чимин поднимает взгляд, отрываясь от своего скетчбука с зарисовками, вопросительно кивает, — Набьешь мне тату, когда я рожу? — Тебе? — Удивленно вскидывает бровь Пак. Альфа откладывает скетчбук в сторону на диване и смотрит на омегу. — Ну да. — И что хочешь? — Я хочу сирену. Пак усмехается, улыбаясь уголком губ. — Сирену хочешь? — Как на стене. Ну или что-то похожее. — Давай для начала начнем с небольших татуировок? — Щурится Чимин. — Ну блин! — Ещё никто не заказывал у меня мою сирену. И я всегда думал, что человек, который мог бы носить её, должен быть хоть чуточку похож на неё. Она олицетворение силы моими глазами, ищущая путь к свободе, пробираясь через грязные мутные воды, водоросли и насмешки морских существ, чтобы выплыть на сушу. Сирена — это человек, который поднимается с колен и переступает через преграды. Мне сложно было открыться в большом городе. И этот эскиз для меня имеет огромный смысл. — Именно поэтому она так сильно завораживает. — На то она и сирена, чтобы влюблять в себя, а потом забирать твое сердце на дно морское. — Загадочно улыбается Пак. — Я набью тебе сирену, только в том случае, если ты назначишь меня крестным отцом твоего сына. Я же должен получить хоть какую-то плату за свою работу? Альфа хитро щурится. — Хён! — Смеется Юнги. — У меня даже сомнений в этом не было. Вы с Уёном однозначно были бы крестными родителями. — Ура! — Восклицает мужчина, — Я буду крестным отцом! — Для начала дай ребенку родиться. — А ты не задумывался о том, чтобы изменить имидж? — Интересуется Чимин, заглядывая в омежье лицо. — Ну там может стиль в одежде поменять или подстричься? — Думал. Хочу осветлиться и бахнуть волосы в мятно-зеленый. — Чего? — Выдыхает альфа. Юнги смеется, наблюдая за прифигевшим лицом Чимина и добавляет: — А ещё проколю кучу сережек на ушах. — Сережки еще ладно, но блин ты серьезно насчет волос? — Ну да… Если я не передумаю, после родов. — Родители тебе все запрещали, да? — Сочувствующе приглядывается Пак. — Скажем так, я жил удобной для них жизнью. А сейчас я хочу жить своей. Омега вздыхает, поглаживая животик через одежду. — Тогда давай, сделаем это! Чимин подбадривающее улыбается ему.