«Я буду кормить твоих бесов с руки,
Если ты успокоишь моих!
Я клянусь! Открой своих клетки, позволь нам войти… Я уже ничего не боюсь!»
***
Серебристые капли дождя за окном раздувались северным ветром и разбивались на мелкие осколки о землю. Воздух наполнен ароматом свежести и мокрого асфальта, он с улицы ворвался в дом, рассеив всё тепло, царившее в нём. И, вместе с холодом, явилось само воплощение суровых морозов… Нет, не Санта Клаус. Рувузват, собственной персоной, с порога накинулся на ошарашенного Кейта, затряс его над полом и что-то яростно выкрикивал своим пробирающим до дрожи бассом. Хекс, испугавшись, вскрикнул, в тот же миг принялся разнимать двоих. Ему не привыкать быть свидетелем таких стычек, но, тем не менее, его мягкая натура в каждый подобный момент паниковала как в первый раз. Это буквально выбивало его из колеи. Что же, запечатли кто это безумие, картина получилась бы отменной. И, кто знает, через десятки лет скептики будущего будут с интересом изучать её сюжет, словно произведение высокого искусства с глубоким философским подтекстом. — Где, чёрт побери, этот ублюдок?! — прорычал Рув, тяжело дыша, будто после пробежки. — Рув, прекрати! Что ты творишь?! — Хекс безуспешно пытался встрять между двумя парнями. — Я не понимаю о чём ты! — возмутился Кейт, вырываясь из цепкой хватки мужчины. Внезапно, подобно резко стихнувшей буре, Рув отпустил парня и отпрянул, посмотрев не менее вопрошающим взглядом: — Ты шутишь? — спросил он, словно ожидая услышать совершенно другой ответ. Бойфренд, не на шутку напуганный поведением большого друга, тяжело сглотнул и также шагнул на несколько метров назад, схватившись за руку Хекса, в надежде, что этот долговязый парень как-то его защитит. С минуту мужчина молчал, думая что теперь ему сказать, и, вскоре, нахмурив брови, он вдруг вспыхнул снова: — Какого хера?! Сначала ты пропадаешь, и мы тебя по всему миру ищем! А за тобой и этот придурок! И дня, мать твою, не прошло, как вы снова попали в какое-то дерьмо! Вы надо мной издеваетесь?! — грозно прорычал Рув, делая шаг вперёд. Друзья лишь в страхе попятились назад, не в силах что-либо ему ответить. Мужчина тяжело и протяжно выдохнул, чувствуя как сдают нервы, хоть он и продолжал держаться. — Извините… — поспешно извинился он, после чего, не медля, перешёл к делу… А дело было так, со слов Рува: с утра (около шести сорока пяти) он попробовал связаться с Уиттмором, позвонив тому на сотовый, однако он (несмотря на время, в которое Уитти обычно уже идёт на работу) на звонок не ответил. Рув сделал вывод, что Уитти либо, как обычно, проспал, либо его всё-таки уволили (чего стоило ожидать) и теперь он, естественно, проснётся только к обеду. Тем не менее, Руву нужно было кое-что ему передать, и, поскольку у него самого на сегодня намечались планы, он написал Уитти с просьбой самостоятельно заехать к нему ближе к полудню. Однако, как только сообщение отправилось, Рув заметил, что оно так и не было доставлено. Тогда мужчина снова попробовал связаться с другом, но также безуспешно. Пока Рувузват пытался грамотно и подробно донести историю (насколько это было возможно с его уровнем языка), дабы не упустить никаких важных деталей, Хекс провёл его и Кейта в гостиную. Рув расположился в кресле у окна, немного собрался с мыслями и продолжил: Тогда, не сумев связаться с Уиттмором (а тот, на минуту, почти всегда был на связи), почувствовал неладное. Их предпоследний разговор состоялся ещё утром прошлого дня, когда Уитти решил вместе с Кейтом на время вернуться в город, к себе домой, так как опасался слежки (в частности за Сарвенте и Селевером). Днём они снова созвонились и решили обсудить вопрос касаемо Пико, и тут в рассказ внезапно ворвался Кейт. — Погоди! Так значит это ты позвонил Уитти ближе к одиннадцати часам? — Кейта почему-то озадачила эта часть. Он с недоверием покосился на мужчину, потом, вдруг вспомнив ещё одну несостыковку, добавил, — И ещё кое-что! Ты сказал, что вы с Уитти разговаривали вчера утром, перед тем как мы уехали, но я точно помню, что Уитти сказал мне, что он только оставил тебе записку и… — встретившись с озалаченным взглядом друга, который теперь смотрел на багряную метку на лице парня, Кейт неловко поспешил отвернуться и прикрыться рукой, — Ты… Точно не путаешь? Рув на мгновение задумчиво отвёл взгляд, но Хекс тут же предложил ему закончить рассказ и сверить истории позже, чтобы понять что на самом деле произошло. Тогда, мужчина сказал, что не особо помнит время и возможно он действительно что-то напутал, поскольку ничего существенного они там так и не обсудили, из-за того, что Уиттмор поспешно завершил разговор. После этого, уже утром, с тем нехорошим предчувствием, Рувузват отправился к другу домой. Сначала он ничего не предполагал, желая лишь убедиться с том, что тот не влез в очередную передрягу и, что хуже, его с Кейтом не настигли те самые люди Диреста, от которых они ранее успешно сбежали. О том, как же сам Рув умудрился невредимым уйти от бандитов, он умолчал. И о том, почему он вернулся уже без Пико, тоже. В общем, прибыв к месту назначения, мужчина несколько минут пытался достучаться, но ответом ему была лишь гнетущая тишина разбавляемая только приглушённым лаем Реджета. Несколько минут Рув ждал, прислушиваясь к каждому шороху за тяжёлой дверью, но ни намёка на присутствие людей в квартире не было. Тогда, он в последний раз позвал хозяина жилища, подождал несколько секунд и решил всё же… — Выломать дверь?! — воскликнул Хекс. — Нет… У меня есть ключи от его квартиры, — и в доказательство Рув достал небольшую связку ключей. Бойфренд внимательно слушал каждую последовательность действий русского друга, мысленно пытаясь сопоставить хронологию странных событий. Сложившаяся ситуация приносила дискомфорт. Он не хотел, чтобы кто-то говорил о нём. И всё же, его имя будто застыло перед взором и стоило только закрыть глаза или ненадолго отвлечься, как его отчётливый образ вновь всплывал и не давал спокойно выдохнуть без тягучего чувства стыда ненависти и тоски. Скучал ли он по их любви или тоже хотел оставить всё в прошлом? Тем временем Рув немного замялся, так как последующие действия были для него несколько отталкивающе; причина в том, что он крайне не любил рыться в чужих вещах и, в принципе, вторгаться в чьё-либо личное пространство (с чем минуту назад Кейт бы поспорил!). В квартире, на что обратил внимание Рувузват, был непривычный для этого места порядок. Ведь всё же русский уже давно смирился с тем, что его друг тот ещё неряха и везде, где он обитает, обязательно царит полнейший хаос и беспорядок. Он вспоминал, как вошёл в квартиру и сразу понял, что Уитти тут уже давно нет. Его пепельница была пуста, вещи раскиданы по комнате так, словно он в торопях пытался что-то отыскать. Окна закрыты, а занавески зашторены. Рув вновь попытался дозвониться, однако сразу же до него донёсся тихий рингтон исходящий из-под завала вещей. Тогда он стал думать, что же могло произойти. Ведь здесь явно что-то не так. — Да, Уитти безответственный и от него можно ожидать что угодно, но чёрт… — Рув изнеможенно выдохнул отведя взгляд к окну, за которым всё не стихал противный дождь. Хекс ненадолго замялся, после чего вкрадчиво спросил, пододвинувшись поближе к другу, — Что с твоими руками? — и он аккуратно взял в свои обе его кисти рук с разбитыми костяшками. Рув ответил не сразу, он вдруг погрузился в глубокую задумчивость. Кейт ненароком заметил, что его обычно непоколебимо спокойное выражение лица выражало сильную тревогу. Парень предположил, что Рув, возможно, говорит не совсем всё, что знает. Внезапно, русский поднялся с места, и так и не дав ответ на вопрос о своих руках, он вдруг обратился к Бойфренду. — Кейт. Ты видел его в последний раз. Ты что-нибудь знаешь? — совершенно серьезно, даже сурово, заговорил он. — Я… Ничего не знаю, — рассеяно пролепетал юноша, округлив глаза от неожиданности, но потом собрался духом и добавил, — Мы немного повздорили да и только… — Не может такого быть, — нахмурился мужчина. Он вдруг подошёл к тому почти вплотную, — Тогда откуда у тебя этот синяк? Парень попятился назад, прикрыв ладонью болезненную часть лица. Ему стало неприятно и он поспешил защититься, — А откуда у тебя эти ссадины на костяшках? Их взгляды встретились напрямую словно в вызове, накаляя и без того тяжёлую атмосферу. Однако Кейт быстро вспомнил где находится и Рув, видимо, тоже, так же оба они поспешили унять свой пыл, дабы не усугубить эту ситуацию в конфликт. — Прости… — выдохнул парень, — Давай я тоже кое-что расскажу. Но при условии, что ты тоже расскажешь всё, что знаешь. Хорошо? Мужчина опустил взгляд и молча кивнул. Тогда Кейт рассказал уже свою версию. Конечно, про некоторые совсем уж личные подробности он умолчал, однако поведал практически все события, до момента, как оказался здесь. Юноша следил за тем, как мрачнело выражение лица мужчины в ушанке, однако действительную боль и сопереживание выражали пара глаз цвета безоблачного неба. И когда Кейт замолчал, ожидая реакции друзей, он вдруг почувствовал, как тонкая ладонь русоволосого парня мягко, словно весенний лист, легла на его плечо в знак поддержки, а веснушчатое лицо источало тепло и тихое сочувствие, будто говоря «не переживай, мы с тобой». И от того, хоть и совсем немного, но внутри него на время прекратились разрушения и безграничные страдания. Он улыбнулся краями сухих губ, также негласно отвечая «спасибо тебе».***
Под моросящий осенний ветер, что с диким свистом метался сквозь высокие, бетонные здания, сносил ветхие ветви деревьев и кустарников и разлетался мокрой листвой по улицам города. В вслед за ветром рассыпал свои острые, как осколки битого стекла, капли холодного, пробирающего до дрожи в теле дождя. И хоть сильного ливня не ожидалось, на его смену надвигался беспощадный мороз, а вместе с ним и долгие, беспробудные холода. Парень почувствовал острую боль, когда пальцы его, покрасневшие от низкой температуры, с силой сжались в кулак и он поспешил спрятать руки в карманы толстовки. Его дыхание сделалось сбивчивым и горло остро жгло как при ангине. Лицо и шея обмерзли как у мертвеца, в отличии от сердца, что билось в горячей груди в бешеном ритме, будто готово было вот-вот выскочить наружу или просто разорваться. Он чувствовал, как обсохли и потрескались его губы, и казалось, что если он хоть немного ими пошевелит, то они порвутся и потекут алой кровью. И тем не менее, не смотря на озноб и усталость, он продолжал упорно идти вперёд, не мешкая и ни разу не остановившись. Он знал, куда идти. Он ожидал, что она призовёт его именно туда. Оставляя позади дома и грязные переулки, царапаясь о шершавые стены узких проходов и торчащие уголки заборов, он составлял сложный лабиринт из своих следов, по которым, он молился вслух, его уже никогда не найдут. Он думал о том, что больше не увидит своих друзей, хотя возможно они ещё пересекутся, но всё будет уже совсем по другому. Ещё он думал, что теперь то ему точно не светит светлое будущее. Вернее, ему вообще никакое будущее не светит. Вернее, теперь уже ничего не светит. Ни будущее, ни настоящее. Только путь и назначенная на неопределенное время встреча, на которую он был обязан явиться, ибо дал обещание, о котором сейчас жалел. Оно не было каким-то необдуманным или сделанным поспешно и в приступе тревоги, как бы ни так, просто у него, наверное, был выбор, а он его, как и всегда, так глупо просрал. Он, в принципе, просрал всё, до чего только можно было дотянуться и теперь смиренно наблюдал за тем, как догорает остаток его гордости, как наблюдал бы фермер за тем, как горит его ферма, со всеми километровыми полями картошки и загонами с овцами. Впрочем, были и те вещи, о которых он думать был не в силах. Вещи, на которые без слёз уже не взглянешь. То были его вещи, насколько личные, что он сам к ним боялся притрагиваться, а теперь, когда они изувечены, испорчены и восстановлению не подлежат, он лишь скорбно закрывал глаза и пытался держаться, чтобы вновь не впасть в истерику, разнося, и без того, разгромленный мир внутри себя самого. Он и раньше был похож на руины после сильного пожара или взрыва, а теперь тут и вовсе не осталось и камня на камне. Жалкая картина, на которую кто-то всё же умудрился обратить внимание. С этим пессимистичным настроением Уиттмор, к своему сожалению, всё-таки добрел до нужного места. Он поднял голову и перед ним выстроилось высокое, серое здание, на вид то ли заброшенное, то ли просто очень неухоженное. Вокруг по периметру стелился сетчатый забор, который, по сути, никак не ограждал здание, будучи практически сгнившим и заросшим лианами, так же, как и сама бетонная коробка. Окна были маленькие и все до одной разбитые, что придавало постройке такой неопрятный вид, а вдоль стен струились густым покровом сухие, вьющиеся ветви лозы. Уитти какое-то время стоял у входа и пялился на ветхое здание, вспоминая его в том состоянии, в котором он был ещё в момент его первого посещения и вслух удивляясь тому, каким стало оно за годы отсутствия в нём какой-либо жизни. Старое, грязное, полуразрушенное, кишащее крысами и тараканами, всеми забытое и никому не нужное оно смотрело на парня, как на старого друга, предавшего его много лет тому назад и запускавшего его в своё мрачное нутро. Она знала, что это последнее место, где Уитти хотел бы оказаться. Уж лучше в канаве, с камнем в зубах, завязанными сзади изолентой руками и ногами и без намёка на жизнь, чем в доме, в котором он жил, когда впервые оказался в этом городе.***
Все трое шли молча. Они, конечно, хотели бы поехать и сильно сэкономить время, но всем уже было известно, почему в ближайшее время поездка с ветерком им будет недоступна. И также негласно все согласились с тем, что если они и найдут их самого проблемного друга, то в этой жизни уже никогда не подпустят его за руль. Кейт и Хекс шли под одним зонтом, а Рув, идя чуть впереди, довольствовался одной лишь своей надёжной ушанкой. Она и от знойного солнца хороша, и от снега с дождём, и от ветра и вообще смотрится стильно при любой погоде. Рув, в принципе, в душе был тем ещё стилягой, хоть и сам того не подозревал. Хекс несколько раз спросил его (вернее упрекнул) о том, почему он оставил Реджета одного в квартире, на что тот в очередной раз пожал плечами, мол, не таскать же бедолагу с собой. — А если с нами что-то случится? Например, умрём мы, а про Реджета кто вспомнит? — всё никак не мог угомонится русоволосый, то и дело пытаясь догнать русского. — Если мы умрём, то тебя это волновать не будет, уж поверь, — хмыкнул второй, чуть замедляя шаг, — Дай бог мы не сдохнем в такой идиотской ситуации, — добавил он что-то на своём родном языке. На последнее Хекс лишь незаметно закатил глаза, но ничего не сказал. Кейт молча наблюдал за разговорами двух друзей, узнавая о них всё больше. Они, вроде бы, просто парадоксально разные люди, разных мастей и сортов, у них совершенно неодинаковые взгляды на мир, поведение, увлечения и ценности, однако что-то их всё же объединило и они всё ещё держаться вместе, не смотря на проскальзывающие раздражительности и секундные недовольства. Что-то в их дружбе было такое, чего Кейт проследить не смог. — Что там с Пико, Рув? — вперёд своих заговорил вдруг Кейт. Рувузват сначала сделал вид, что не расслышал юношу, продолжив идти в том же темпе, однако когда Хекс слабо толкнул его в плечо и взглядом кивнул на самого младшего в их компании, он протяжно выдохнул и тоже заговорил. Немного невнятно, в основном из-за акцента, в остальном из-за его явного нежелания развивать эту тему. Кейт это заметил и его предчувствие сильно ухудшилось. — Он, вроде как, в порядке, — промычал Рув, скривившись в лице, — А вроде как я не знаю, что точно там происходит. — То есть он всё ещё там? — Всё ещё там… — задумчиво повторил он. Кейт тоже задумался, — Ты говоришь так, словно не уверен, плохо это или хорошо. — Так и есть, врать не стану. — И как это понимать? — Кейт специально обошёл его с другой стороны, отдав зонт Хексу, чтобы попробовать посмотреть ему в лицо и прочитать всё, что он так отчаянно пытается скрыть. В ответ он лишь равнодушно пожал плечами. Парня это не на шутку разозлило. Он и так был на взводе от одной только мысли о том, что они идут «спасать» из очередной задницы этого безмозглого осла Уитти, в которую он сам себя и загнал. Кейт мог мысленно обзывать его как только мог и сколько душе угодно, лишь бы успокоить всё ещё пульсирующую рану от предательства, однако вслух его обиды будут восприняты не так глобально и он это знал. И потому молчал и делал вид, будто ему также всё равно, как и остальным. Рув поймал на себе злой взгляд и не выдержал; — Да не знаю я! Меня не просвещают в такого рода дела. У Пико свои связи и свои выкрутасы, про которые он мне не рассказывает и делать это не обязан. — Я просто хочу быть уверен, что с ним всё в порядке… — вполголоса процедил юноша, опустив по-прежнему негодующий взгляд. — Не забывай из-за кого с ним– Внезапно, так не дав договорить Рувузвату, его перебил Хекс, — Кейт не виноват, что так получилось! А ты бы уже прекратил всех во всём винить. В последнее время ты только и делаешь, что посыпаешь всех обвинениями, вместо того, чтобы попытаться что-то сделать. — По твоему я ничерта не делаю?! Следующие действия Кейт наблюдал с округленными, от шока, глазами и открытым ртом, так как такое он действительно не ожидал застать; Рув рывком схватил Хекса за шиворот его тёплой кофты и притянул к себе, да так резко, что второй даже выронил зонт. Они остановились посреди улицы, кругом никого не было. Лицо русского сделалось озлобленным, даже свирепым, его седые брови столкнулись на переносице когда он злобно нахмурился, а зубы оскалились так, что он чем-то напоминал большого серого волка. В серых глазах вновь разбушевалась метель. — Не тебе судить о том, что я делаю, а чего не делаю! Я и так потратил на эти ненужные представления слишком много нервов, а в итоге всё оказалось простым ребячеством чтобы доказать в очередной раз свою инфантильность, не стоящим и грамма той пролитой крови! А ты, — он вновь дёрнул того за воротник, — Ты даже пытаться упрекать меня в бездействии не смеешь. Раз умолчал о том, что знал, где искать Кейта, так и дальше молчи в тряпочку. И он буквально отшвырнул от себя русоволосого, выпрямился и отвернулся, но с места не двинулся. Кейт стоял как вкопанный, не зная, чего теперь ожидать и желал лишь о том, чтобы о нём не вспомнили и не вписали в эту драму (хотя из-за него весь этот конфликт и начался). Он наблюдал за тем, как Хекс спокойно поднял зонт и, взглянув на небо и убедившись, что дождь немного стих, закрыл его, после чего также спокойно поправил свою кофту и растрёпанные волосы, так, как будто это не на него только что рычал этот свирепый лесной хищник, едва ли не откусив ему пол лица в порыве бешенства. Словно это происходит не в первый раз. Словно Хекс уже привык, когда на него ругаются, кричат, хватают за горло и угрожают расправой. Его лицо и движения были насколько расслабленными, что даже когда он обошёл мужчину и встав перед ним, он легонько обнял его, заговорив тихо и вкрадчиво; — Извини, что так сказал. Я забыл, что тебя это сильно задевает. Ты знаешь, что я не считаю тебя бездельником и очень ценю всё, что ты делаешь для нас всех, — и он отпрянул и заглянул ему в лицо, а когда их взгляды встретились, то лишь мягко улыбнулся. Кейт готов был поклясться, что видел как над головой этого парня засветился нимб, а за спиной выросла пара крыльев. И он был в ещё большем смятении, когда в ответ Рув вдруг хрипло засмеялся, помотал головой и хлопнул того по плечу. — Знаю. Извини, что вспылил. Они такие разные. Но что-то в их дружбе было такое, что не давало разрушится этой невидимой дружеской связи. Что-то, что объединяло столь непохожих по духу людей. Что-то, что сумело протянуть их дружбу через года, но не смогло удержать Кейта с Уитти вместе навсегда.***
Простоять как вкопанный ещё несколько часов, а то и дней, пока ноги не прирастут к земле, утонув подошвой кроссовок в мокрой грязи, а голова и плечи не покроются тонким слоем пыли и утренней росы — такая перспектива уже не казалось совсем уж безумной, в особенности, когда приходит осознание неизбежности и потаённая шкатулка в самой глубине подсознания со скрипом отваривается и выпускает тяжёлый, едкий дым с характерным свойством удушения, так, что зрачки в ужасе сужаются, а кровь в жилах закипает до температуры поверхности солнца. Это, давно похороненное и всеми оплаканное чувство возродилось снова и готово было нанести сокрушительный удар для Уиттмора, не готового к чему-то такому. Он готов был драться до потери сознания, бежать несколько километров без передышки, кусать и рвать, сметать всё на своём пути, но совершенно не был готов к тому, чтобы снова начать бояться. Страх был для Уитти самым ужасающим чувством — липкий ужас разливался по нему холодным потом и не давал дышать. Он стоял как идиот перед входом, не решаясь войти, до тех пор, пока не сосчитал до ста. Его научил этому Аготи и они вместе считали до сотни, перед тем, как сделать что-то очень рискованное. Теперь Уитти делал так, когда пытался вновь обрести уверенность. Он произнёс «сто» и рывком двинулся внутрь здания. Внутри было ещё хуже, чем внутри. Стены обшарпанные до такого состояния, что можно было легко сосчитать количество слоёв побелки на них. Полы без плитки как бетонные дороги простирались вдоль пустых, тёмных коридоров, а через разбитые, затемнённые окна с трудом пробирался тусклый голубоватый свет. Внутри было грязно, но не так, будто здесь обитали и успели загадить внутренности бывшего дома. Здесь просто было пусто, холодно и пыльно. Уиттмор почувствовал, как по его нему невольно пробежали мурашки. Чего он только испугался? Всего-то обыкновенная заброшка, в городе таких десятки, если не больше. Но… Просто само осознание того, что все эти ныне опустевшие коридоры он знал, и знал хорошо, мог даже вслепую пройтись настораживало его. Когда-то здесь кипела жизнь десятка таких же незарегистрированных скитальцев, как и он сам. А теперь он словно увидел призрака давно умершего друга; молчаливого и бледного, смотрящего со скорбью в мёртвых глазах окнах. Медленно он поднимался на следующий этаж сверху, а потом ещё и ещё. Поднимался, шаркая мокрыми кроссовками по сухому бетону, пока лестница не закончилась и перед ним не предстал длинный, беспросветный коридор ведущий в просторный зал, из конца которого бился слабый свет. Уитти, не мешкая, словно в забвении, зашагал вперёд. И когда достиг он конца тёмного коридора, щурясь и морща лоб от света, он услышал голос. Мягкий и бархатистый, словно сладкий аромат проникающий под кожу и оставляющий там жгучие, незаживающие раны. Она сделала шаг навстречу, цокая каблучками. — Я то думаю, сколько ещё пришлось бы ждать, прежде чем ты перечислишь все числа до самой сотни…***
Дружба дружбой, а товарища спасать надо. И хоть он скорее всего попал в беду по собственной глупости, его друзья сначала спасут, удостоверятся, что ничего не сломано, а потом, возможно, сами сломают ему пару рёбер за то, что заставил всех нервничать. Такая вот философия. Кейт послушно следовал за Рувом, не смея даже спросить о том, куда они движутся. Не потому что испугался, а просто он знал, что ответ, так или иначе, не получит. Рув был из тех людей, из которых вытянуть признание практически невозможно в силу их немногословности. Хотя, молчалив он был не всегда, как можно было уже догадаться. Просто… Выпытывать ответы из Уитти и пытаться проделать то же самое с Рувом — совсем разные вещи. С Уитти… Интереснее что-ли. От этих мыслей Кейту вновь стало неприятно и он поспешил переключиться на что-то другое. Вскоре втроём они дошли до совершенно незнакомого района, в котором юноша никогда не был. Он спросил, как называется эта часть города, на что услышал «Муравейник». Он не запомнил дорогу, поэтому не смог сориентироваться в какую сторону они двигались. Заметив озадаченный вид парня, Хекс тихо усмехнулся и сказал; — Знаешь, мы недалеко ушли от побережья, если тебе о чём-то говорит. В западную сторону, — он указал в сторону многочисленных бетонных сооружений с кучей оконных отверстий, простирающихся далеко за пределы видимости, что вверх, что вдаль. Домов было много, они являли собой сложную систему лабиринтов, ходов и дворов, в которых легко было заблудиться. Кейт посмотрел вверх и попробовал угадать количество этажей. Поблуждав ещё немного, они вошли в один из серых муравейников, поднялись по лестнице и остановились перед дверью в квартиру №328. Рувузват постучал два раза и отошёл. В пустом и сыром подъезде царила тишина, которую частично нарушал лишь звук шумящих труб. Здесь все двери были одинаковые, не было граффити на стенах как у Рува, ни каких-либо вывесок как у самого Кейта, да даже освещение на лестничной площадке практически отсутствовало, поэтому здесь было темно и душно. Через пару минут за дверью под номером завозились и распахнув её на пороге предстал беловолосый тип в синем худи поверх белой майки и в чёрных спортивках. Лицо его было худощавое, словно скелет, глаза впалые, а брови и ресницы такие же белоснежные, как и короткий ёжик на голове. Он был небольшого роста, примерно чуть выше Пико, босой и с разбитым носом. — Чего приполз? — злобно прохрипел он обнажив неформально острые клыки среди ряда ровных зубов. Два жёлтых огонька глядели Рувузвату прямо в лицо с вызовом, словно он был готов начать драку прямо здесь и сейчас. Мужчина выдержал хищный взгляд и уверенно выпрямился, — Нужно поговорить. Ты единственный у кого я могу просить помощи. — Попроси свою мамашу, придурок! — сплюнул он и хотел было захлопнуть дверь, как тут ее загородил ногой Рув, не дав той закрыться. — Таби. Это важно, — в голосе русского отслеживалась серьезность намерений и некая доля просьбы. Таби, а так звали этого белокурого, худого парня, яростно зыркнул на того снизу вверх и вновь процедил, — И что? Сначала морду мне набил, а теперь о помощи просишь. Ты совсем ебнулся? — он чуть высунулся и кивнул конкретно на Кейта, — А это ещё что за урод? — На кону жизнь моего друга, — выдохнул Рув и Таби тут же вернул своё внимание на него. Довольный этим, он продолжил, — Помоги мне и можешь просить о чём хочешь. — Я хочу, чтобы ты поцеловал свой зад и сдох. — Таби, — нахмурился Рув, явно начиная раздражаться. — Да иди ты к чёрту! Я тебе больше помогать не буду, и не проси, — обиженно сложив руки на груди прохрипел Таби, болезненно морща нос, — Зол я на тебя, не видишь? Кейт не обиделся. Он наблюдал за развернувшейся сценой и узнавал для себя всё больше нового. Возможно, он всё же не зря отправился на поиски своего горе «бывшего», с учётом того, что повыбирать ему особо и не дали. На самом деле он всё ещё находился в стадии неприятия действительности, поэтому эта резко сменяющаяся череда событий действовала на него как безумный аттракцион, после каждого крутого поворота которого хочется блевать и падать в обморок. — Прошу прощения, но не мог бы ты сделать исключение в этот раз? Просто у нас действительно мало времени и мы сами не знаем, как сейчас действовать и куда идти, — с лёгкой опаской попробовал уговорить того Хекс, выдавив свою мягкую полуулыбку. Таби удивленно вскинул седые брови и чуть отодвинул Рува в сторону, чтобы оглядеть на того с ног до головы. После чего по актерски улыбнулся, вновь обнажив острые зубы и вальяжно зачесав короткие волосы назад, — Ну если такая красотка просит, то почему бы и нет, — но тут же в его плечо прилетел тяжёлый русский кулак и гневный взор, на что он возмущенно вскрикнул, потирая больное плечо, — Да я же прикладываюсь! Чёрт с тобой, серый… Так уж и быть, помогу, — сдался в итоге он. Бойфренд чуть улыбнулся победе и взгляд его вновь упал на разбитые костяшки Рува, а потом на подбитую физиономию Таби и ответы нашлись сами собой.***
Уиттмор заставил себя поднять взгляд и посмотреть в глаза дьяволу в женском обличии. Заглянуть в самые страшные глубины её тёмного омута, встретиться лицом к лицу с бесами, живущих в неотразимых, малиновых глазах. Парень не мог не восхититься притягательному силуэту этой бестии, за что мысленно возненавидел и проклял себя. За то, что не может выразить к этой демонессе всё своё жгучее отвращение и накопившуюся злобу, при этом не ослепнув на мгновение при виде её чарующих, кошачьих глаз, сладких, как наливные ягоды губ и вьющихся тёмных шоколадом локонов волос. Он не видел её с того самого злополучного пятничного вечера. И с удовольствием не увидел бы ещё пару десятков лет, если бы она сама не захотела его лицезреть. Если она желала чего-либо — она это получала. Если она хотела заполучить всё и сразу без остатка — это быстро оказывалось в её нежных, властных руках, цепких, как капкан. Уиттмор читал во взгляде знакомое чувство, делавшее её такой неповторимой и отталкивающей в одно время. В чем-то они действительно были схожи, Кейт не перепутал. Но то, что их объединяло и делало их самыми ненавистными друг другу людьми. Этот город слишком мал даже для одного из них и оба об этом прекрасно догадывались. — Я выполнил все твои условия. Теперь твоя очередь, Роуз. Голос показался незнакомым. Слишком безжизненным и холодным, что Уитти и сам сначала не поверил, что это он сам говорит, а не какой-нибудь живой покойник. Роуз этот тон ничуть не удивил, судя по её реакции, однако она осталась довольна, наслаждаясь тем, что медленно и с удовольствием гасила все огни внутри него, один за другим, погружая его душу в беспросветную темень. Она по натуре чистый садист, нарцисс и собственник. Такой же как Уитти, не хуже, не лучше. Девушка, переступая с ноги на ногу, обошла того стороной и сделала вид, что не услышала, не прерывая их зрительного контакта, подобно двум хищникам перед боем. Вокруг ни души, что не могло не удивить. Они вдруг остались вдвоём, в этом сыром, полуразрушенном зале, так что трагичный исход уже был неизбежен. Всё к этому шло. Вернее, они сами пришли к такому финалу. — Тебе нравится это место? — протянула она восхищённо медленно озираясь по сторонам, — Я думаю ты соскучился. Всё таки именно здесь ты начал свой путь, не так ли? «Свой самый ужасный, тяжёлый и тернистый путь, что привёл меня худшему концу» — подумалось Уитти, но он промолчал, наблюдая за девушкой, что вела себя столь непринужденно, что можно было поверить в то, что она и вправду не затевает нечто злое и коварное. Уитти поверил бы ей и без слов, если бы увидел её впервые. Но они были знакомы друг с другом давно, даже очень, достаточно для того, чтобы успеть заточить ножи ненависти достаточно остро. Она окинула его взглядом, таким презрительно уставшим, словно смотрела на неугомонного ребёнка, — Не вижу у тебя никаких причин злиться на меня, Уиттмор, — спокойно выдохнула она. Девушка остановилась около дверного косяка и своей открытой спиной облокотилась, не боясь занести занозу или испачкаться, — Так что, будь добр, хотя бы на минуту сделай лицо попроще. — Попроще… — сквозь зубы процедил Уитти. По нему было видно невооружённым глазом как каждое произнесенное слово из уст Роуз накаляет его нервы до предела, но он усиленно держится, чтобы не взорваться раньше времени, подобно большой собаке на тонкой, ржавой цепи. Уитти глубоко вздохнул и нервно потер переносицу, — Я не злюсь. Просто сделай то, что должна и наконец оставь меня в покое. — Всё уже сделано, — ответила она, — Перед тем, как ты уйдёшь, я задам тебе всего один вопрос, — она сделала паузу и ждала, пока тот не соизволит взглянуть. Она могла ждать долго, так как хотела убедиться, что ему точно больше нечего сказать. Через некоторое время она мгновение улыбнулась и сказала, — Ты правда ещё не понял, что вся проблема только в тебе, а не в нём? Уиттмор поднял голову и посмотрел будто сквозь неё. Вопрос выбил его из колеи, хоть ответ пришёл почти мгновенно. Он продолжал молчать и не уходил, хоть мог проститься с ней навсегда в любое время. Роуз тихо выдохнула и разочарованно опустила ресницы, а улыбка пропала с её губ, — Тебе никогда не понять всю прелесть вкуса жизни, не переступая черту… — она говорила так, будто обращалась не только к Уитти, но и к самой себе, незаметно кивнув в подтверждение сказанного, — Да, Уитти. Ты ведь должен был умереть, но почему-то ты ещё здесь, — она вновь взглянула на него тяжёлыми глазами, будто была чем-то глубоко опечалена, но в то же время совершенно беспристрастна, — Он тоже желал этого. Он желал испытать это чувство хоть раз и тебе это известно. Так ведь? — Это не правда, — отрезал Уитти. Он прекрасно понимал смысл каждой её метафоры и что она имеет ввиду, — У нас наконец-то всё наладилось пока снова не появилась ты! Ты всё– — Порчу, — перебила его Роуз, — Ты сам-то хоть веришь в то, что у вас всё было хорошо? Вы даже чуть не сдохли только потому, что не смогли совладать друг с другом, — она вновь выдохнула, после чего достала пачку сигарет из своей тонкой курточки, вытащила одну и элегантно закурила, — Но я не для того тебя сюда притащила, чтобы отчитывать за каждый твой косяк, коих немало, ты сам знаешь. Я просто хочу сказать, что кое-что наконец-то поняла. Раньше, когда мы ещё боли совсем юны, я удивлялась тому, насколько ты силён. Ты выдерживал все испытания, которые тебе давались и продолжал держаться. Я не понимала зачем ты это делаешь… Но со временем всё встало на свои места. Она смотрела куда-то вдаль, за спину Уиттмору и говорила самозабвенно, что тому также передалось это непонятное ощущение неопределенности. Это место их держало. Развязывало язык и заставляло говорить правду, несмотря на то, что хотелось молчать. Роуз в меру ощутила на себе этот давящий осадок оставшийся от забытых, мёртвых стен. — Тебе всё ещё страшно, — выдохнула она с некой долей грусти и наконец заставила себя вернуть взгляд, — Тебе всегда было страшно. Но ты сделал кое-что, за что я заставлю тебя заплатить. Догадываешься, что это? Она не совсем понимала, зачем спросила, ведь знала, что Уитти не настолько умён, чтобы понять всё даже тогда, когда его буквально носом тычут в правду. А она всё знала наперёд. — Он больше не боится, — решила она всё-таки разъяснить всё вслух, чтобы не тянуть время зря, — Ему всё равно. Ты сломал его и сделал таким чтобы тебе было удобно, — она вальяжно затянулась, прикрыв веки, — Страх — это то, что делало его живым. Когда я забрала его, я пыталась вернуть в него это, но нет, Уитти, не получилось… Он не боится ни смерти, ни жизни. Почему? Дым сигарет притуплял нагнетающее чувство тревоги, оставляя от него лишь неприятный осадок. — Я ничего с ним не делал, — нахмурился парень, — Всё, чего он желал — он добивался сам. Ему пришлось перестать бояться, чтобы выжить. Он… Выбрал этот путь сам. Роуз ничего не ответила, лишь глядела на него сквозь полуоткрытые веки. Она вдруг протянула ему сигареты и Уитти также без слов их принял. Огонь от зажигали дрожал в его руках, он с трудом смог затянутся. — Кейт никогда и никому не причинит боль. Ни себе, ни другим. Он обещал. — Ты тоже ему много чего обещал, — тихо ответила Роуз. Она отпрянула от холодной стены и подошла к нему почти вплотную, — Как ты можешь спокойно спать, зная о том, что сделал? — Я уже смирился, — равнодушно ответил Уитти. Настало гробовое молчание. Роуз не решилась что-то добавить, разочарованно покачала головой и уверенно прошла мимо него по обломкам на тонких каблуках. Из панорамных окон, в которых отсутствовали стекла, бился холодный свет. Уиттмор почувствовал на себе тяжесть укора её молчания и ему сделалось совсем худо. С отвращением скривились его губы, будто бы он вот-вот сблеванет и он выбросил окурок не сумев докурить. — Почему ты просто не дала мне ещё немного времени? — с отчаянием в голосе пробасил Уитти, — Я мог всё исправить. Ты же не хотела брать грех на себя и потому тянула время. — У тебя совсем мозгов нет?! — вспылила неожиданно Роуз и Уитти даже оробел, но виду не подал. Она раздраженно оскалилась прожигая его бешеным взглядом, — Какой же ты, всё-таки, конченый ублюдок! Как у тебя только язык поворачивается просить меня дать тебе ещё немного времени и говорить о моей греховности, когда ты сам уже давно должен был быть погребён заживо за свои же грехи?! — сигарета в её пальцах окончательно истлела и больно обожгла, но она словно и не почувствовала и лишь продолжала кричать, — Мой папа дал тебе всё, о чём ты даже и мечтать не мог! Он терпел тебя и прощал тебе всё, пока ты окончательно не сел ему на шею! И ты… — она запнулась проглотив тяжёлый ком в горле. Губы и щеки залило краской, а глаза затмили от накатившейся влаги. Но она заставила себя сдержать этот порыв и вновь охолодеть, — И ты так подло поступил с ним. Ты был ему почти так сын! А Кейт… — при упоминании этого имени она лишь скорбно прикрыла глаза и отвернулась. Наставшая тишина раздавила Уиттмора окончательно. Размазала по стенке, отскребла и сплюнула. Роуз сорвалась и всё же высказала ему то, что копилось уже много лет. То, что она должна была сказать ещё тогда, но зачем-то промолчала. Наверное, думала, что так для него будет лучше. Её отец действительно много лет назад нашёл, накормил, вымыл и пригрел под боком тощую дворнягу с улицы. И сильно удивился, когда дворняга всё же укусила его руку. И поспешил вернуть её туда, откуда взял и поскорее забыть этот неудачный опыт как страшный сон. К сожалению дворняга ничего не забыла. Ни тепла, ни любовь, которой её однажды окружили. — Я дала тебе время, чтобы ты остановил этот цикл насилия и кровопролития. Уиттмор стоял, опустив взгляд. В его лице не отражался ни блеск печали, ни злости. Лишь сумрак окутал его фигуру в тени толстых бетонных стен. — Твоё время вышло, — мрачно процедила девушка, смахивая с лица тонкие дорожки слёз. Она выудила из кармана золотистый револьвер и нацелила его прямо на Уиттмора, — Я закончу твой день. И ты больше никому не причинишь зла, ни другим, ни себе.***
Черный автомобиль припарковался около очередного пустыря. Населявшие его бродячие собаки то и дело шныряли перед обзором своими тощими телами и изредка обращали на приезжих внимание. Кейт не стал оглядываться и пытаться запомнить это место, оно его мало интересовало. В целом, его, на данный момент, мало что могло действительно заинтересовать. Он стоял, облокотившись на капот автомобиля, сильнее кутаясь в джинсовку, которая не особо спасала от холода. Другое дело — бирюзовое худи. Возможно, незаинтересованность, усталость и холод как-то выражались в его кислой физиономии, так как довольно быстро это заметил Хекс и поспешил узнать о самочувствии друга. Как будто его кто-то заставлял играть роль доброй служанки. — Всё нормально, Хекс. Не волнуйся, — заверил того юноша и наигранно улыбнулся. — Правда? Извини, просто мне показалось, что ты хочешь выговориться, — неловко объяснился он, заламывая кисти рук и оставаясь на месте. Тогда Кейт понял, что его фальшивая улыбка оказалась ещё более убогой, чем он предполагал. — Да, я просто… — Так ты сказал, что видел Уитти в последний раз вечером? Он не говорил, может он куда-то собирался? Рув появился также неожиданно, как и его вопросы, смысл которых парень понял не сразу. А как до него дошло, так его мысли тут же сбил хриплый смех подоспевшего Таби. — Да сто пудов опять с психу куда-то двинулся, искать себе приключения на задницу, — надменно хмыкнул он, — Он же неуравновешенный. Нервно-больной, — по слогам проговорил он так, словно сам поставил ему такой диагноз. Кейт нахмурился. — Мы все места посмотрели? — проигнорировал замечание Рув. Таби пожал плечами, — Этот крысеныш, на самом деле, может в любую щель залезть. Однако, те места, где он чаще всего ошивается мы уже прочесали. А весь город обнюхивать из-за одного кретина я не в состоянии. И он закурил. В какой-то степени, Кейт с ним согласился, ибо дальше терроризировать город своими поисками не намерен был никто. На голове Таби была забавная кепи, которую Кейт не раз замечал на клишейных бандитов из российских сериалах и мысленно сопоставил это с тем, что его акцент также оставлял желать лучшего, но всё равно он был гораздо лучше, чем у Рува. Возможно, они знакомы гораздо дольше, чем кажется? А возможно это просто совпадение. — Чего вы все так всполошились? — возмутился Таби и развел руками, — Найдётся ваш Уитти, рано или поздно. Нагуляется и прибежит обратно, как миленький. Будто не знаете, какой он. «Ты меня не знаешь» — сказал бы сам виновник этого всполоха Уиттмор. Да и какой такой «какой»? Непонятно, что там он имел ввиду, но Кейт всё равно незаметно кивнул. — Действительно… — Рув, я тоже думаю, что мы зря тратим время, — выдохнул Хекс, — Вспомни, в последний раз он повёл себя как мудак, когда ты пошёл за ним. — Послушай златовласку. Уитти реально ведёт себя как какой-то паскудник в последнее время. Забей и отдохни, а он сам вернётся когда мозги себе вправит, — усмехнулся Таби, но с сочувствием глядя на своего товарища. — Он не мудак и не паскудник, — хмуро пробасил Рувузват, глядя на тех исподлобья своей ушанки, — Он мой друг. И я должен ему помочь. И если вы дальше собираетесь сидеть на месте и засирать его, то я лучше отправлюсь один. — Но, Рув! — взволнованно окликнул его Хекс. — До свидания. И развернувшись, он гордо и одиноко направился в направлении известном лишь ему, пока вдруг не остановился. Кейт, потянув его за рукав куртки, заставил всё-таки притормозить. — Подожди. Я пойду с тобой, — выдохнул парень, чувствуя, что повелся на такую простую провокацию. Но всё же, он прочитал в глазах своего большого друга тёплую благодарность. Словно вдруг среди лесов в таёжной метели загорелся свет вдали из окон одиноко дома. Рув ничего не сказал, но его молчание было столь красноречивым, что слова были бы излишни. Внезапно позади раздалось воодушевленное «точно!» и все мигом перевели внимание на Таби, что выпрямившись оглядел друзей и задорно усмехнулся. — Я вспомнил про ещё одно местечко! Если взрывашки и там нет, то я вам зуб даю, его уже нигде нет. Прозвучало весьма удручающе, однако никто спорить с ним не стал. Все четверо, Рув, Таби, Хекс и Кейт закинулись в чёрный автомобиль и рывком, скрипя шинами, выехали на трассу, оставляя за собой след колес и клубы дыма. Бойфренд ехал на переднем сидении. Открыл окно и протянул руку наружу хватая неугомонный попутный ветер, ловя его лицом и волосами. Прикрыл веки и откинулся на спинку сиденья. Перед закрытым взором стали вырисовываться неразличимые объекты самых разных цветов, кривляющиеся и извивающиеся силуэты на фоне чёрного неба, сгущающегося перед ними, где временами мелькали яркими вспышками лица, как знакомые, так и совсем чужие, странные и искажённые, как и их голоса, тихие и громкие, скрипучие шёпотом и раздающиеся звонкими насмешками. Кейт слушал и смотрел на них сквозь тонкую кожу закрытых век, старался не вникать, не поддаваться их манипуляциям, но выходило скудно и на мгновение они действительно словно могли дотронуться до него своими цепкими руками и окунуть в свою кислотную бездну. Парень резко открыл глаза и выпрямился, словно его кто-то разбудил. Через зеркало заднего вида он встретил на себе вопросительный взгляд Хекса, но тот быстро отвернулся к окну. Таби убавил громкость радио из которого играла странная мелодия и Кейт понял, из чего его разум родил эти жуткие образы. Дальше они ехали в тишине. Место, которое подразумевалось как пристанище для беглого товарища представляло собой прямоугольное здание с пятью этажами и на всех подбитыми и заколоченными окнами одинакового размера. Бойфренд и про этот район слышал. Хотя, им он так такого и не являлся, поскольку состоял из нескольких соединённых между собой мелких районов. Так получилось и теперь это место больше напоминало большое одеяло, сшитое из разных лоскутных обрезков. Но думать об этом было неинтересно. Поэтому парень быстро переключился к сути дела. Таби утвердительно кивнул, разглядывая бетонную коробку, мысленно делая какие-то выводы. — Странно, что ты не предложил его старое местожительство первым, Рув, — заметил он, — Старина Уиттмор любит предаваться воспоминаниям и бродить по заброшкам как призрак. Так что, если он и заныкался куда-то, то точно в один из таких бомжатников, верно? — он улыбнулся, блеснув клыком, и важно посмотрел на мужчину, ища в нём поддержку своим словам. Рув слабо кивнул, будто нехотя и согласился с его мыслями. Хекс тоже уловил их общее настроение и от себя добавил, — По-моему, нам стоит предостеречься, вам так не кажется? Если Уитти действительно там, то что мы будем делать? — Спросим, как он поживает и свалим, чтобы не мешать ему делать свои супер тайные дела, — съязвил Таби улыбаясь и подходя к русоволосому почти вплотную. Рядом с ним он казался ещё ниже, — Сам-то как считаешь? — Отвезем его домой и обо всём расспросим. Если будет сопротивляться — силой заставим пойти с нами. Достаточно с меня этих ваших внезапных исчезновений, — хмуро заявил Рувузват, — Я слишком стар для этого дерьма. — Тебе всего тридцатник, мужик, — посмеялся Таби, слабо толкнув его в плечо. Кейт обошёл здание со стороны и случайно заметил там парочку людей в чёрных одеждах. Они его не увидели, но парень всё равно решил спрятаться за поворотом и понаблюдать за подозрительными типами. Они о чём-то переговаривались, и прищурившись, юноша обнаружил у одного из них пистолет в закреплённом на поясе чехле. — Чёрт… — тихо выругался Кейт и попятился назад, чтобы доложить друзьям, но вдруг задел ногой какую-то ржавую балку, что покосившись с грохотом упала на кучу таких же металлических труб. Парень с ужасом оглянулся и заметил, что тем самым привлек внимание тех парней. Они начали направляться в его сторону и тот мигом рванул ко входу в здание, где стояли его друзья. — Что ты делаешь? — озадаченно взглянул на него русский, когда парень, опасливо озираясь назад, быстро затолкал всех в здание и поспешил закрыть дверь. — Там какие-то типы странные. Они, кажется, сюда идут, — прошептал Кейт. — Понял, — ответил Рув, — Тогда ты останешься на разведке, а Таби с Хексом идите проверять этажи, — раздав указания, он проследил за тем, как удаляются в сторону лестницы двое, а сам же подошёл к двери, аккуратно приоткрыв и выглянул наружу, — Я пойду, попробую переговорить с ними, — и вышел. Кейт остался один внутри тёмного коридора. Стены неприветливо косились на него и отталкивали своими обшарпанными боками. Где-то иссохшей краской были выведены надписи непонятных происхождений, где-то в углу цвела плесень. Бесцельно бродя по сырому полу, похрустывая обломками прошлого под подошвой он невольно представил это место до того, как оно превратилось в развалины. Представил оживленные голоса людей, мягкий свет жёлтых ламп, открывающиеся и закрывающиеся двери, за которыми ещё гуще кипела жизнь. Общая кухня на каждом этаже, общий душ и туалет. А также протяженный на несколько комнат балкон. На одном из его концов стоит молодой Уитти, облокотившись на перила и держа между пальцев сигарету. На плечах бирюзовое худи, на вид довольно новое, взгляд юный, всё ещё полный надежд и энергии. Он смотрит за горизонт и мысленно строит грандиозные планы, а на его тонких губах появляется весёлая улыбка. Внезапно он отрывается от перил, бросает окурок в мусорный бак и заходит в свою комнату. Там кругом разбросаны его вещи, а на старом матрасе в углу скомкано тонкое одеяло. Даже при минимальном количестве одежды он всё равно умудрился устроить срач. Он мешком падает на этот самый матрас и перевернувшись на спину, закидывает руки за голову и мечтательно вздыхает глядя на единственную мигающую лампочку на потолке. И говорит вслух «Вот теперь-то заживу как следует. Подкоплю немного и можно будет жилище приличное снимать». Закрывает глаза и представляет себя в своем доме мечты. Руки неосознанно тянутся в карман растянутых брюк и достают оттуда бумажку сложенную вдвое. Разворачивает её даже не глядя и кладет себе на грудь рядом с сердцем, чувствует, как оно начинает биться сильнее. Сила и гордость даже тогда не позволяют ему дать слабину и он с горечью проглатывает слёзы, не дав им упасть. И говорит себе, тихо, одними губами прошептав «Всё будет хорошо» и успокаивает самого себя.***
Если бы тогда то, много лет тому назад к нему подошёл взрослый дядька с побитой мордой, запыхавшийся и сказал «Я это ты, только через десять лет» и в доказательство продемонстрировал бы своё изношенное худи, как будто снятое с бездомного, а также выложил на стол пару тройку совсем уж личных таин и посмотрел бы в глаза этому шестнадцатилетнему мальчугану, то точно не увидел бы в них ни капли поверия. Немного недоумения, каплю смущения и пол кило негодования. Он сказал бы «Поехавший», сплюнул и ушёл, дальше делать всё, чтобы скатиться в итоге в полнейшую сраку, в которой сейчас находится тот самый побитый дядька. Уитти резко срывается с места и бежит в тёмный коридор. Но не успевает скрыться от молниеносной пули, что со свистом вылетает из дула позолоченного револьвера как по команде «фас!» и наносит мгновенный удар. Огненная крошка нещадно разрывает тонкий слой одежды, кожи и добирается до мышц, уничтожая здоровый такой кусок от предплечья в мясо. Боль почти в ту же секунду ударяет в мозг словно разряд электрического тока и из горла вырывается истошный вскрик, больше похожий на вопль дикого зверя. Алые брызги в миг разукрашивают скучные серые стены в яркий узор багряных оттенков. Разукрашивается и рука и спина Уитти. Он хрипит и стонет от ужасающей боли, парализующей его тело и падает на колени, судорожно схватившись за раненое плечо. Боль захватывает его, но ещё сильнее в нём разгорается страх и чувство самосохранения, что активировалось как раз кстати. Не мешкая ни секунды, он не ждёт и не оборачивается. Бежит изо всех оставшихся сил. Отчаянно пытается спасти свою жалкую душу даже оставшись в полностью неизбежном положении. Продолжает бежать, жадно глотает холодный, затхлый воздух разрывая лёгкие, спотыкаясь и падая. И когда совсем не остаётся сил он ползёт опираясь о стену, но ползёт с уверенностью и наглой тягой к жизни, позади оставляя длинный багровый след собственной крови в тесном коридоре. А смерть ковыляет за ним, наступая ему на пятки почти с таким же энтузиазмом и заливается хриплым смехом и проклятиями. «Беги, Уиттмор! Беги! Беги, пока ещё можешь! Беги, пока не настал свой последний час! Беги, ибо просить о прощении уже поздно!» Он спасался слишком часто. Слишком много раз обманывал саму судьбу и играл со своей жизнью как только мог. Но теперь настал решающий момент. Момент, когда его удача либо спасёт его, либо сломает и убьет. Ещё один рывок. Он всем весом наваливается на тяжёлую ржавую дверь и проваливается наружу. Свежий и влажный ветер словно пощечина чуть не сбивает его с ног. Он резко вдыхает побольше этого воздуха с запахом свободы и давится им. От кашля на глаза наворачиваются слёзы. От боли подкашивают ноги и кружится голова. Перед обзором мелькают яркие вспышки и тут же угасают как по приказу. Он хочет упасть и немного передохнуть, но ещё не время. Это ещё не конец. Пытается выпрямиться, но простреленное предплечье не даёт этого сделать и начинает источать резкую боль только сильнее. Мучаясь, он стискивает челюсть чтобы не заорать от боли. Захлопывает за собой дверь и спиной по ней скатывается к полу, окрасив в красный и её. Закрывает глаза и пытается успокоиться. Дышит глубоко и размеренно, здоровой рукой по прежнему вцепившись в раненую. И шепчет про себя, быстро и сбивчиво. — Всё будет хорошо. Не волнуйся, всё будет хорошо… — пытается успокоить самого себя Уитти, используя метод преследующий его с детства. Мир ускользает. Кровь течёт с него и превращается в алую реку стекая по одежде вниз, она мерзко пахнет и кажется, что этот запах превращается во вкус во рту. В ушах шумит и медленно он понимает, что отдаляется от этого злого места всё дальше. Не за что зацепиться и попробовать удержаться. Разум покидает измученное тело, хоть боль и не угасает. Нет, нельзя уходить! Нельзя! Не смей засыпать! Но с каждой секундой слабость даёт о себе знать. — Уитти? Откуда-то сверху доносится голос зовущий его. Уитти слышит, но так приглушённо, что сначала ему не верится в то, что призывают именно его. Зов повторяется отчётливее и уже он может различить тембр голоса. Он кажется взволнованным, но что-то в нём не дает раскрыть глаза и взглянуть в лицо тому, кто зовёт. Зачем? Неужели кому-то что-то понадобилось от него в такой неудобный момент? — Уитти… Что с тобой? Уитти резко открывает глаза. Он знает. Он понял. Вскакивает с места как ошпаренный, тяжело дыша и не веря. Не решается поднять взгляд. Неужели испугался? Внутри всё сжимается и начинает болеть сильнее, но почему-то он не испытывает страданий. С минуту он молчит поджав губы. До тех пор, пока до него не дотрагиваются от чего он вздрагивает и случайно встречается глазами с ним. — Что ты… — дрожащим голосом произносит Уиттмор, — Что ты здесь делаешь? Кейт не ответил. И видно, что он не скажет. Не скажет, что пришёл спасать его. В очередной раз вытаскивать его из полной задницы. В глазах океанах блестит скорбь и печать насколько глубокая, что в ней будет легко утонуть. Они оказались на крыше здания. Один на один. И теперь лишь пыльное небо им свидетель.Помнишь, мы держались за руки?
И звёзды падали,
Большими каплями.
Казалось, всё вокруг,
Мы видим в первый раз.
И этот новый мир, он только лишь для нас.
Этот дивный вечер. И сегодня они вновь только вдвоём. Это вечер признаний, когда пора высказать всю правду и больше никогда друг другу не врать. Это вечер расплаты за грехи и все бесы будут сегодня жестоко наказаны. В этот прекрасный, алый вечер все узнают, какие мы на самом деле. Однако никто не говорил, хотя что-то сказать стоило бы. Хотя бы для приличия. Для приличия, которого у них, в принципе, не было. Кейт опустил взгляд и мрачно поглядел на кровавую рану, — Кто это тебя так? — Роуз, — безэмоционально ответил Уитти, — Промахнулась. Я был быстрее. — Будь ты быстрее, не оказался бы сейчас здесь. Они замолчали. Взгляд юноши по прежнему был прикован к руке Уиттмора, но он словно смотрел сквозь. Уитти расслабил хватку и уставился на мерзкую кровавую яму из размозженного мяса и бирюзовой ткани и брезгливо поморщился. — Ты ведь тоже заметил? — спросил у него Уитти. — О чём ты? — не понял его Кейт, вопросительно хмурясь. — Ты перестал беспокоиться обо мне, — хмыкнул старший, понимая, что звучит ужасно глупо, смутился и поспешил объясниться, — Ладно. Забудь. Я понимаю, что– — Я не переставал, — тихо ответил юноша, вновь захлестнув его взмахом холодных океанских волн. Он шагнул на встречу и мягкая ладонь робко легка на колючую щеку Уиттмора, — Ты, кажется, сам перестал о себе заботиться, — он выдохнул, — Что ты, чёрт подери, творишь? Жить надоело? «Надоело ли мне жить? Ещё бы! С такой-то жизнью любой скажет ня пока» — подумал Уитти и губы его расплылись в кривой улыбке. Он опустил голову и тихо рассмеялся. Смеялся сдавленно и хрипло, медленно переходя на отчаянный хрип. — Я не должен был этого делать, но я думал, что таким образом у меня получится защитить тебя, — бормотал Уитти, ссутулившись, — Я был уверен, что если сделать всё по своему, то у меня обязательно всё получится… Уитти не смог продолжить. Слова застряли в горле тяжёлым превратившись в мерзкий комок злости и разочарования. Попробовал сглотнуть его, но в место этого подавился и раскашлялся изрыгая жгучую алую воду. Кейт взволнованно ахнул и постарался аккуратно облокотить его на себя. Он осторожно посадил его, несмотря на слабое сопротивление второго. — Давай я вызову скорую или… — Не надо. Я в порядке, — огрызнулся Уитти обессилев и уткнувшись лицом тому в плечо. — Но ведь тебе больно. Нежные уста его навечно возлюбленного могли излечить любую болезнь и избавить от страданий. Его мягкий голос, полный печали и заботы вливался в уши, попадал во внутрь, стекал по венам в самое сердце и заживлял его, даже самые незначительные травмы. Его руки сами потянулись поглаживать его спину, тем самым прижав поближе к себе. Уитти слышал его тихий вздох и понимал, как же сильно он облажался. С самого своего рождения и до сегодняшнего дня, за ним по-пятам шёл след из неудач и провалов. Словно проклятье. Всё, что он когда-либо держал в своих руках, рано или поздно исчезало навсегда. Рассыпалось в прах его счастье и ускользало сквозь пальцы. Всё, к чему прикасался рушилось в то же мгновение. И уходя, он мог разрушить не только свой мир, но и его. — Мне так жаль… — прошептал он, — Мне жаль, что я не могу попросить у тебя прощения. Я его не заслужил. Но я очень хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Ты действительно заслуживаешь хорошего отношения к себе… — он тихо выдохнул, — Не позволяй никому делать тебе больно… Даже мне… — и опустив веки он замолчал. Замолчал мир. Ни шума, ни скрипа, только обнаженная пустота окружила их и огородила от всего наружного. Даже солнце отвернулось от них и скрылось за горизонтом, оставив двух несчастных во тьме. Его последние лучи, словно утешение, сливались воедино с цветом крови и окрасили красный в блеск золота. Кейт закрыл глаза. Буквально на мгновение. А когда открыл, то она была уже здесь. В тонкой, белой руке она держала переливающийся в свете закатного солнца револьвер. Поднял голову и встретился с ней взглядами. Блеск малинового цвета бесследно исчез и теперь на него глядела леденящая пустота. Её лицо было спокойным и не выдавало ни тени агрессии. Лишь бездушная невозмутимость и еле шевелящиеся пухлые губы. — Отойди, Кейт. Я должна закончить начатое. Ты здесь совсем некстати. Кейт поднялся с места и краем глаза уловил, как вздрогнул Уиттмор, по прежнему оставшийся на бетонном полу крыши, не в силах подняться. Он понял, что должно произойти и с ужасом затаил дыхание, когда юноша вдруг его оставил. Однако вместо того, чтобы уйти и дать ей закончить своё дело, он встал между ней и ним, загородив собой Уиттмора. — Что ты делаешь? — также безжизненно пробормотала она, не решаясь опустить дуло револьвера, что теперь было направлено как раз прямо на Бойфренда, — Он ведь не стоит твоей жизни, ты ещё не понял? — Стреляй, если действительно хочешь от него избавиться, — процедил Кейт, не двинувшись с места. В голосе его прозвучало что-то, что заставило содрогнуться и Уитти и даже Роуз. Эта отчаянность и бесстрашие пугали своей беспочвенностью. Нет никаких ведомых причин так глупо кончать с собой, но почему-то он уверен в обратном. — Кейт, мать твою, она же тебя ёбнет! — прохрипел Уитти где-то снизу, бросая безумный взгляд на них двоих, — Уходи, прошу тебя. Я разберусь с ней сам! — Именно, Кейт. Уитти знает, что говорит, правда, Уитти? — насмешливо отозвалась она, мельком глянув на истекшего кровью Уиттмора. — Послушай меня, Кейт, — старший схватил того за штанину дрожащими руками и попытался подняться, — Доверься мне…Доверься мне.
Доверься тому, кто тебя обманул и бросил.
Доверься словам и голову любви твоей. Доверься снова и сожги печаль свою в огне ярости предательства.
Доверься или умри.
— Никогда… — еле слышно прошептал Бойфренд. Глаза больно жгло и в горле встрял ком. Тело судорожно затрясло и стало тяжело дышать. Это то, о чём его когда-то предупреждали. Когда говорили не связываться с ним. Не доверять ему. Не любить его. Никогда. — Никогда! Прорычал парень и рухнул на бетонный пол. Распластался и задёргался в предсмертных конвульсиях, а изо рта, секунду назад взвывшего от горя, вдруг хлынула красная вода. Звук выстрела заглушило его падение, так что никто ничего не понял и не увидел. Он упал и больше не поднялся. — Бля… — только и сказала она, роняя из своей нежной руки папин золотистый револьвер. — Кейт! — сорвался с места Уитти, совершенно позабыв про свою насквозь простреленную руку и сжал в тисках побледневшее тельце. Смотрел в его полные боли глаза и не сводил с них взгляд, боясь взглянуть ниже. На разбитое сердце. Разбитое именно им. — Нет… Нет… Ну почему… Почему… — сдавленно бормотал Уиттмор медленно переходя на бессвязный вой. Он не заметил как ручьём лились слёзы и капали на лицо и шею юноши. Не заметил и людей, собравшихся вокруг них. Весь мир исчез и больше не появился. — Уитти… — измученно прохрипел Кейт из последних сил давясь собственной кровью, — Я…Мальчик лежал на больничной койке в старом, сыром здании называемом госпиталем. В палате было темно и тихо. Тишину разбавлял лишь мерзкий писк показателя сердцебиения. Маленькая ручка покоилась в руках старшего и вскоре стала совсем холодной, как снег, а Уитти по прежнему продолжал сжимать её в надежде согреть. Он опустил голову на кровать рядом с телом мальчика. Прошло уже порядком больше пятнадцати минут, но Уиттмор так и не пошевелился. Он замер в таком положении, согнув колени и держа в руках детскую ладонь и не двигался, даже забывал дышать.
Внезапно раздался звонкий голосок мальчишки и старший брат тут же поднял голову, словно ожив, — Уитти… — пролепетал бледными губами он, — Я люблю тебя, Уитти. Очень сильно…
Он мягко улыбнулся и закрыл глаза. Он сильно устал и хотел спать. Уитти провел дрожащей ладонью по его мокрым волосам.
— Я тоже люблю тебя… — сказал он и поцеловал мальчика в лоб. Он остался в палате, но теперь совершенно один.
Уиттмор продолжал держать его, даже когда всё было потеряно. Продолжал смотреть и ждать, когда он внезапно откроет глаза и улыбнётся ему. Скажет, что всё хорошо. Ему так нужны были эти слова и он сам. Но всё было потеряно. И последняя надежда угасла вместе с огнём в его глазах. Навсегда.