Оплавок, но свой

Нужно было убить Лаудпедала. Может, не сразу после возвращения из катакомб, это выглядело бы крайне подозрительно — но и не тянуть. Особенным его назвали. Разрешения потрогать попросили. Ладно, ни с Рэйзором, ни с его предыдущими личностями даже похожего ничего не случалось, но это же не повод налить на собственную безопасность! Теперь Лаудпедала похитили буквально в двух шагах от базы, если не на ее территории, и тайну Рэйзора могли узнать все оплавки, прячущиеся в лесах Аниматрона. На базе объявили чрезвычайное положение, всем запретили выходить из жилых кварт. Никто не знал, как конкретно исчез Лаудпедал, знали только примерное время. Рэйзору почему-то представлялись тонкие полупрозрачные нити, выстреливающие из гущи деревьев. Такие он видел у меха в катакомбах. Судя по тому, что на них висел немаленький звероформер, Лаудпедала можно было опутать и уволочь без особых усилий. Впрочем, хоть Рэйзор и перепугался, услышав о чрезвычайной ситуации, сейчас он думал, что сепаратисты очень ему помогли. Не надо ломать голову, подстраивая несчастный случай. Не надо искать алиби. Надо только выбраться за пределы базы, отыскать Лаудпедала, живым или мертвым… и тех, кому он мог проболтаться. Убитых сепаратистов никто считать не будет. Никто ничего не узнает. По крайней мере, в своей способности убить их Рэйзор не сомневался ни на клик. С Лаудпедалом сложнее, но он, скорее всего, уже дезактив… и слава Праймусу. После того цикла в катакомбах они ни разу и не разговаривали наедине, ни о секретах, ни о чем, а думать о том, что Лаудпедала больше нет, совсем-совсем, почему-то было горько. Рэйзор включил музыку погромче, сформировал из собственной ладони «обманку», крохотный излучатель его личного эм-сигнала, отторг ее и спрятал между стеной и платформой. Надо было торопиться. В темное время цикла никто не притащится к юнглингу в кварту, но еще раз расспросить его, когда и при каких обстоятельствах он в последний раз видел Лаудпедала, могут захотеть и на рассвете. Пройти — проскользнуть — там, где не дежурят спейс-джеты и ничего не видят камеры, для шифтера очень просто. Некому заметить тонкую ленту, ползущую под кромкой крыш. Внимательные меха, конечно, заметили бы движение и в темноте, но только если бы туда смотрели. А эти парни, обходящие периметр, ждут врага снаружи. Лаудпедал говорил, те катакомбы доходят до брошенного города в двухстах хайках от базы. Но ехать по голой равнине Рэйзор не собирался. Он дополз до скал, притворяясь местным многоногим животным, и — как это самое животное — пробурил ход вниз за ближайшей скалой. Под привычными камнями, стоит пробиться сквозь верхний пласт, уже идет смесь мягкой осадочной породы самого разного происхождения. Рэйзор, в отличие от местной фауны, еще и уставал меньше: он мог весь стать буром с гладкими-гладкими боками, уменьшив трение, и с перегревом справлялся лучше, синтезируя охлаждающую жидкость и сбрызгивая ей все вокруг прямо на ходу. Он все правильно рассчитал. Так или иначе, он пересекся бы с ходами, прорубленными между городом и тем озером, но чем раньше, тем лучше. Ему еще возвращаться. Если он не умрет, пытаясь читать дезактивы. Трепан ведь предупреждал, что это смертельно опасно, что приходится переживать агонию, в которой легко застрять и рехнуться, а если мозговой модуль уже начал разрушаться, привычные нейронные связи могут рваться прямо под иглами мнемохирурга, и он уже не сумеет найти дорогу в реальный мир… Но увы, у Рэйзора катастрофически не хватало времени. Добраться до дезактивов, прочесть их, на обратном пути попытаться понять, кто и куда мог утащить Лаудпедала, — даже такую малость трудно успеть за груны, оставшиеся до рассвета. Рэйзор уже кошмарно нервничал и тратил лишнюю энергию на слишком пристальное сканирование темных туннелей. Ходить с ростом своего привычного облика он здесь не мог, ехать — тем более. А примитивные местные животные на его вкус были неудобно маленькими, как и эти фраговы катакомбы. Просто некуда выводить сенсоры, и систему их расшифровки пришлось рассредоточить по суставам ног, куда это годится? Ох, как же хорошо оказалось снова превратиться в меха! Слава Праймусу, дезактивы лежали там, где Рэйзор их оставил. Он подержал иглы над ледяным затылком, сосредотачиваясь, и решительно воткнул их в нужные разъемы. Вошло с первого раза. Легко-легко. Так легко, что Рэйзор отдернул руку и потянулся к следующему дезактиву, перестраивая оптику под излучение ультрафиолета. Не показалось. Кто-то рылся в голове и у этого меха, и у другого. Наконец Рэйзор решился и рухнул в чужие воспоминания: боль, страх, спутанные обрывки короткой жизни, полной драк, смертей, безрассудной отваги и удивительного фатализма. Заблудиться в настолько чуждом разуме, спутав себя и дезактивного зверокота, пожалуй, Рэйзор не сумел бы, даже если бы очень постарался. Рэйзор сам не знал, чего он ждал. Но он и представить не мог, что первые колонисты с «Гипербореи» так… одичали. Едва ли они могли понять, кто такой шифтер, даже если Лаудпедал все им выложил. Хотя понять-то могли… а вот навредить Рэйзору этим пониманием — уже нет. Они в принципе не рассматривали жителей базы, как кого-то, с кем имеет смысл разговаривать. Звероформерам не было дела до чужаков. Чужаки были чем-то средним между врагами и добычей. Рэйзор сомневался, что Лаудпедал начнет рассказывать этим дикарям, на что способен шифтер, если те даже не задумаются задать правильные вопросы. Но кто-то же втыкал в них мнемохирургические иглы? Кто-то работал с их разумом до Рэйзора? *** Атаку местных оплавков удалось отбить без потерь. Засыхающий энергон на ладонях Грейтшота пах незнакомо. Хотя, казалось бы, они на базе то же самое употребляют, не с Кибертрона привезенное. Может, дело в качестве очистки? Радость от того, что все живы, омрачало только то, что Пауэрхорд умудрился напиться на дежурстве, в последние груны перед концом смены. Видимо, чувствовал уже, что его выключает, и не рассчитал концентрацию сверхзаряженного топлива. Бывает. Грейтшот закрыл бы на это оптику, если бы не нападение — во время которого никвинта не соображающего Пауэрхорда спас гражданский. Выстрелил из парализатора по тварям, схватил Пауэрхорда и потащил за собой в безопасное место. А тот, слава Праймусу, не сопротивлялся. Хоть на это ума хватило. И как Рэйзор вообще оказался на улице, когда всем было приказано сидеть по квартам?! — Я не знаю, как так вышло, сэр, — бубнил Пауэрхорд. — С маслом мешать хайгрейд не надо было! Учишь вас, учишь… В свободное время делай что хочешь! Травись на здоровье, лишь бы баки себе не сжег, а сейчас у нас чрезвычайная ситуация! — Так точно, сэр. Разрешите идти? — Покажи мне еще раз, откуда выбежал Рэйзор. Как он себя вел? Ты заметил что-то необычное? — Отсюда, — Пауэрхорд так повел ладонью, что вся голограмма на пару нанокликов смазалась, но направление в первый раз не напутал. Шлаково. — Видимо, я упустил и клик, когда он выходил, сэр. Побежал он сперва не прямо на шум, а под прикрытием складов, я так думаю. Не совсем же он дурак. Увидал, что там творится, испугался, и обратно — уже самой короткой дорогой. Я так думаю, сэр. Может, спрятаться в кварте хотел. Может, хотел вас найти или еще кого-то, казармы ведь тоже в той стороне. Мне очень жаль, сэр. Я должен был подумать, что… Ему же повезло просто, что его не пристрелили. Ни эти оплавки из леса, ни наши. А если б пристрелили, то из-за меня, получается. Вы бы не стали меня винить, сэр, я знаю, но я сам все равно знал бы… — В этот раз все обошлось. Но я надеюсь, ты сделал выводы. — Конечно, сэр! — заверил Пауэрхорд. Он ведь перепугался за бестолкового Рэйзора больше, чем за себя. О Праймус, еще и с самим Рэйзором теперь разговаривать… Грейтшота гораздо сильнее волновала сейчас пропажа крейсера с орбиты. Он мог самовольно уйти, но для этого должны ведь быть какие-то причины? Даже тупица Рэйзор, не понимающий, что Аниматрон по-настоящему опасен, побежал выяснить, что за шум, а не просто погулять перед рассветом вышел! Ослаблять базу не хотелось, но отправить хоть кого-то посмотреть, что там на орбите, Грейтшот был обязан. И — если сепаратисты настолько близко — не одного меха, а полноценный отряд, который имеет шансы отбиться от толпы звероформеров в атмосфере. Стаи. Стоило называть вещи своими именами. В потомках древних колонистов не было уже ничего трансформерского. Вопрос на миллион шаниксов — почему двадцать девять квартексов существования их базы на этом конкретном месте прошли тихо и спокойно, никто не похищал кибертронцев, никто не бросался на высоковольтные провода, пытаясь прорваться внутрь периметра… парни патрулировали окрестности постоянно и не замечали никакой активности декациклами! *** Кусок камня, синего, как энергон, разлетелся на части — видно, Рэйзор слишком сильно его сжал. — Почему вы мне не верите?! Пауэрхорд не сомневался, что в чем-то Рэйзор врет и сейчас. Это если допустить, что он не выдумал всю историю про дезактивы в катакомбах. — Без твоих выдумок шлаково, вот почему. Запиши, что ты мне сейчас наговорил, коротко только, и я потом командующему передам. Он тебе тоже вряд ли поверит, но совесть твоя будет чиста. На самом деле, сейчас всем просто не до дезактивов, найденных декацикл назад. Даже если два юнглинга спровоцировали агрессию местных, шарясь Юникрон знает где, теперь-то что с того? Как — и кому — объяснять, что это была случайность? Вооруженные силы Кибертрона вообще-то обязаны зачистить Аниматрон от выживших сепаратистов, какие тут переговоры? А Рэйзор, конечно, переживает. Может, он и правда верит, что зря повелся на приглашение Лаудпедала и в катакомбы полез. Пауэрхорд его понимал. Идешь такой посмотреть на руины, думая, что про квинтессонов и местные легенды — это все сказки… а там дезактивы, и твой приятель рвется эти дезактивы в темноте осматривать. И потом вовсе пропадает. Тут кто угодно бы начал о теориях заговора думать и тому подобном бреде. Верил Рэйзор Лаудпедалу или нет, но если тот все время трепался о мистике и древних легендах, в памяти это в любом случае оседало. — Сказку про юнглинга, который кричал «квинтессоны», слышал ведь? Не знаю, что там насчет юнглингов, но вот политиков, которые сразу после войны панику сеяли, всех казнили. Последняя публичная казнь гражданских в нашей истории, во всех учебниках есть. — То есть вы считаете, что командующему все равно, кто мог украсть крейсер с орбиты? — Не все равно. Давай, отложи свои кристаллы. Пойдем посмотрим сейчас, как корабль взлетает. Меньше груна — и наши уже там. Выяснять, что случилось, конечно, придется дольше, но они выяснят, что смогут. Так Пауэрхорд и рассчитывал: едва услышав, что можно выйти из подвала, Рэйзор сразу разволновался, но в хорошем смысле, в правильном. Забыл все свои глупости и думал только о корабле. Пацан же совсем. Наверное, он приключений искал, романтики хотел, таинственного чего-нибудь, когда записывался в колонизационную программу на Кибертроне. А тут пришлось сидеть с датападами и камнями, и теперь не то что за образцами нельзя выехать за пределы базы, даже в окно запрещено посмотреть! Они прошли мимо молящихся, стараясь не шуметь. Впрочем, Грандус, широченный колесный транспортного альтмода, так громко декламировал молитвы за благополучие всех на корабле и на базе, что слышно здесь было только его. Не зря же его вдобавок к обычной работе нагрузили почетным правом проводить службы во славу Праймуса. Выше на два уровня находился мемориал, они прошли сквозь него, чтобы сократить путь. Погибло на Аниматроне, к счастью, не так много меха, но все же дезактивы были. И когда верные присяге кибертронцы только прилетели отвоевывать Аниматрон тридцать шесть квартексов назад, и позже, когда они стали укрепляться и строить базу. Пауэрхорд на Аниматроне с самого начала был, с первого корабля. Всех погибших знал. Нет, все-таки к отлету успеть не удалось, но корабль Пауэрхорд с Рэйзором увидели. Точнее, сначала услышали его и почувствовали всем корпусом. Корабль поднялся невысоко, антигравы гудели вовсю. Даже если орать во весь голос, до меха рядом не докричишься. Видно, поэтому Пауэрхорд ничего подозрительного и не заметил — просто у него подкосились ноги, и мир померк.