Миссия, длиною в жизнь

Аннотация: Сердар спасает Зехру от рук террористов в аэропорту. И больше не хочет сдерживаться в своих чувствах. Впрочем, у неё точно такие же мысли и чувства... ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Сердар буквально вырывает Зехру из лап смерти. Сердар буквально выцарапывает её с самого края гибели. Сердар буквально спасает её от пули в самую последнюю долю секунды. Шанс на это — один из миллиарда. Но, наверное, Аллах и дарит им обоим этот самый шанс не просто так? Не просто так в самую последнюю секунду Сердар успевает. Буквально –отталкивает Зехру в сторону, когда вооруженный террорист в финале мерзкого плана наставляет оружие на Зехру, в некоторой панике готовясь всех расстреливать. Буквально — налетает на того, хотя выстрел уже звучит и Сердар просто знает — если эта пуля попадет в цель, ему конец. Сердар буквально выталкивает Зехру в сторону, пытаясь самому подставиться под пулю. Он бы и не против умереть здесь и сейчас, спасая именно её одну, он согласен, и он именно это и делает. Отталкивает её в сторону, защищая… Пуля просвистывает так рядом и задевает Зехру Его сердце останавливается в тот самый момент, когда её тело отбрасывает назад у него на глазах. В эту секунду не важно вообще ничего: ни то, что они находятся посреди толпы заложников из гражданских людей, ни то, что террористы приняли решение начать расстрел, потому что их требования не выполнены. Ни то, что специальные войска и разведка начали операцию по спасению заложников и врываются в здание со штурмом. В этот самый момент, когда его сердце обрывается, важна только она — Зехра. Это не закончится так. Не закончится здесь и сейчас. Нет-нет-НЕТ! Зехру отбрасывает в сторону, и Сердар буквально бросается к ней. Её задело. Она ранена. Нет. Вокруг всё взрывается невыносимым грохотом. Люди кричат и падают, и посреди этого ужасающего хаоса и невероятной паники Сердар буквально падает прямо перед ней на колени. Рухнул, дернув её в свою сторону, укрывая собой и пытаясь защитить, найти рану… Пуля прошла мимо, немного задев её плечо. Зехра разворачивается к нему и дышит, рвано дышит, зажав здоровой ладонью свою рану на плече. Даже не на плече, а на предплечье, пуля легко задела то, повредила ткань свитера, есть кровь, но… Это пустяки. Они так и смотрят прямо друг на друга, сидя на скользком каменном полу, замерев и словно застывая. Сердар смотрит на неё и понимает — главный ужас позади и Зехра не ранена опасно. Он смотрит и думает о то, что успел оттолкнуть и успел… Забрать её. Отвоевать от террористов. Отвоевать от смерти. Они смотрят друг на друга и впервые за долгое время Сердар чувствует, что практически счастлив. ------------------------------------------------------------------------------------------------- В следующий раз он видит её спустя два часа. Два долгих и сложных часа, когда приходится отпустить Зехру в больницу — обработать рану, когда он сначала доводит её до машины скорой помощи, оставшейся здесь самой последней. Конечно, она, как и всегда, отказывается от помощи, и он довольно упрямо настаивает, чтобы она села в эту скорую и поехала в больницу. Они держатся за руки, крепко-крепко, буквально сцепившись ладонями и не отпуская друг друга, пока она не усаживается в кресло и не приходит пора её отпустить. Взгляд на прощание говорит о том… что им многое ещё предстоит обсудить. Потом Сердар рассказывает всё Главе Халиту с самого начала и до самого конца. Объясняет произошедшее, диспозицию, итоги, рассказывает, что удалось подслушать в переговорах террористов. В конце концов, тот его отпускает отдохнуть домой, но у него явно другие планы. Зехра сидит в небольшой палате, просто прислонившись к стене и совершенно на автомате удерживая здоровую руку на небольшой перевязке. Адреналин от ранения исчез, уступив место нервной дрожи и некоторому шоку. Снова и снова она прокручивает в голове этот ставший почти роковым момент: оружие, направленное прямо на неё, то, как Сердар бросился к ней, отталкивая и пытаясь одновременно выбить ствол из рук террориста. То, что она видела, как в замедленной съемке — его поворот и его взгляд, будто бы он знал — сейчас закроет её собой и сам может… умереть. А потом была резкая и даже больше жалящая боль на предплечье, и паника, что она больше никогда не увидит Ягмур, что её маленькой дочке придётся во второй раз потерять маму, и на этот раз действительно остаться круглой сиротой, и… Она упала назад, на секунду отвлекшись от того, что происходит. И тогда Сердар вдруг рядом, он оказался так рядом и так близко, он буквально рывком потянул её на себя, в панике осматривая, и… Наверное, такие взгляды и нужны для того, чтобы разговаривать без слов. Когда они действительно посмотрели друг на друга в этот самый момент, захотелось плакать. Плакать от чувства счастья, от чувства чудовищного облегчения и радости, от чувства невероятной надежды и от понимания — всё. Конец сдержанности. Финал стойкости. И вот она сидит теперь здесь, только что получившая обезболивающий укол, тщательный уход за раной, перевязку, немного воды и рекомендации отдыха и полного покоя. Это хорошо, но больше всего Зехре хочется прямо сейчас только одного. Сердара. Только его. Только к нему. Когда потребность в нём стала настолько острой? Нуждающейся? Голодной? Когда желание постоянно видеть, касаться, разговаривать и обнимать буквально въелось в её разум и в её мысли? Когда она так привязалась, прикипела, когда буквально слилась с ним в одно целое, и сама не заметила и не осознала вовремя, что влюбилась?! Аллах. Влюбилась. Сама не заметила, как упала в эту любовь, словно подросток, у которого бушуют гормоны и больше в голове нет ничего? Когда в голове всё так перемешалось и всегда стойкая, смелая, отважная, холодная и отстраненная Зехра превратилась в ту, кто сидит сейчас и нуждается в другом человеке? Нуждается в нём. Нуждается в Сердаре. Нуждается в его руках, в его объятиях, в его стойкости, в его силе и в его… Какой ужас. Какой непередаваемый ужас она чувствует здесь и сейчас. Ужас от понимания правды, ужас от того, что она влюбилась в своего коллегу, совершенно толком не заметив того, как именно это произошло. Любовь — это вообще никогда не входило в её планы, кроме любви к дочери и любви к Родине. А теперь… А что будет теперь? Сердар врывается в комнату с громкими возгласами. Задумавшись, Зехра не сразу понимает, что пропустила нервные окрики в коридоре и какой-то шум. Не сразу чуть приподняла голову, чтобы как раз увидеть: открывающаяся с громким стуком дверь и Сердар, буквально влетающий в комнату, с паническим взглядом осматривающий ту, пока его взгляд не останавливается на Зехре. Увидел. Осознал. И словно в одну долю секунды — успокоился. — Господин, к госпоже нельзя, ей нужно отдыхать, — медсестра пытается ему что-то объяснить, но он резко захлопывает дверь прямо у той под носом, оставляя их только вдвоем. Взгляд — горит. Хотя, наверное, у неё примерно такой же взгляд, острый, с сырыми эмоциями, нуждающийся, словно говорящий — ну наконец-то. Долгие две секунды, когда Зехра привстает, чтобы Сердар сразу же поймал её. Вцепиться друг в друга. Утонуть в объятиях. Отчаянно укутываться в руки друг друга и наконец-то найти тот самый нужный и важный покой. Сердар и ловит её, крепко-крепко прижав к себе, к своей груди. Зехра только и успевает просто чуть наклонить лицо, чтобы уткнуться ему в грудь и рвано выдохнуть, когда он обнимает её за спину, одной рукой — за шею и держит так надёжно-надёжно. Держит так сильно-сильно, стойко и одновременно нежно. Удерживает и ласкает кожу, мягко двигая пальцами, путаясь в волосах на затылке. А она опять странно тихо-тихо, но так напряженно выдыхает, чтобы ещё крепче взяться здоровой рукой за его свитер и закрыть глаза, впервые мечтая, чтобы через несколько часов им не нужно было отправляться на работу в бункер. Мексика. Домик у моря. Ягмур. — Ты в порядке? — панический голос, тот самый, с небольшой хрипотцой и напряжением. — Всё нормально, — она лжёт и оба знают об этом. Чуть отстраняются, чтобы теперь смотреть на лица друг друга. Он словно постарел на несколько лет, Зехра вдруг поражена тем, насколько усталым и измученным выглядит его взгляд. Наверное, и она выглядит не лучше, хотя это резко становится не важным. Потому что становится важно только то, что Сердар освобождает одну руку от объятий и просто кладёт ладонь на её щеку. Там тоже есть небольшая царапина и теперь он медленно проводит пальцем по той, сосредоточенно вглядываясь в рану и лаская подушечкой пальца, заставляя её тело буквально дрожать. — Ты меня до смерти напугала, — тихо говорит он и такая открытость и искренность Сердара впервые совсем не пугает Зехру. — Это ты меня напугал, — вдруг больше нет привычного флирта, или полу-флирта, или игривости, или напряженности, или сражений между ними. Вдруг все сразу — так серьезно и по-взрослому. Вдруг всё сразу же — искренне и по-настоящему. Так, когда срываются все маски, спадают все оковы и разные слои снаружи, уступая место чему-то самому настоящему и главному. — И чем же? — продолжает мягко проводить ладонью по лицу, совсем близко, и… — Ты подставился под пулю, Сердар, — её голос звучит так мягко и тихо, а его имя отдаётся какой-то волнующе-удушающей нежностью, вместе с полным обожанием и капитуляцией. — И сделаю это снова, если будет нужно, — тихо-тихо, но так твёрдо отвечает, наклоняясь ближе, взгляд только на её губы и на этот раз... К чёрту разведку и к чёрту работу. На этот раз — всё. На этот раз их губы потянулись друг к другу синхронно и одновременно, встречаясь на середине. На этот раз никто даже не подумал отстраниться или вспомнить о долге, о чести или о разведке. На этот раз было просто плевать. На этот раз они просто целуют друг друга впервые. Вцепившись и обнимая друг друга отчаянно и очень крепко. На этот раз они просто… тонут друг в друге. Сердар тянет Зехру к себе ближе, рывком, нависая и вдруг двигаясь к стене. Одно мгновение — и Зехра прижата к той, чувствуя, как его руки впиваются в её спину, и отвечая так, как только может. На этот раз её руки скользят выше и проводят по его лицу, ощущая эту небритость на щеках, ощущая его силу и его стойкость, ощущая его. Чувствуя, как горячие губы целуют нежно и страстно одновременно. Это даже просто невозможно описать словами или как-то правильно передать, это просто так бывает и всё тут. Когда с другим человеком есть такое потрясающее единение и полное совпадение чувств, рецепторов, нежности и ласк. Когда растворяешься в другом и хочется только целоваться ещё больше, сильнее, ещё более сильно, и… На этот раз сердце в его груди грохочет особенно быстро и громко, потому что наконец-то! Эта женщина, эта потрясающая женщина — она только его. Он её завоевал, и он заберёт её только себе одному. На этот раз она не отстраняется и больше Сердар её не отпустит. Его губы терзают её рот горячо, мокро и так жарко. Пока наконец-то чуть-чуть не отстраняются и они буквально не дышат друг в друга, упиваясь объятиями и интимной близостью. Пока наконец-то не переводят немного дух, впрочем, дрожа от невысказанных слов и эмоций. — Ты ранена не сильно?.. — Царапина, Сердар, — опять выдох на его имени и дрожь по его телу при этом. — Говори моё имя так почаще, — жаркий поцелуй на её щеке, потом на шее, когда Сердар буквально утыкается в ту, чтобы ласкать губами, — тогда я вообще от тебя не отойду. — Председатель Халит запретил нам, — может быть, она уже бредит? Или нет, но Зехра запускает руки в его волосы и пытается оставить остатки контроля для себя, отдаваясь в его власть, — сказал — не позволит… — Не позволит что? — Сердар подхватывает её и вдруг её бедра упираются в стоящую рядом кровать, а потом он её садит, чтобы было удобнее… поцеловать ещё раз. На этот раз нежности нет. На этот раз поцелуй действительно — без контроля. На этот раз Зехра не может дышать от этого напора, от этой властности и от этой настойчивости, буквально исходящей от Сердара. На этот раз он будто бы действительно поглощает её полностью и впервые Зехра не сопротивляется такому чувству, которое буквально сносит разум. На этот раз — шок от прикосновений и эмоциональной близости, от того, что она ему всё позволяет и буквально не приемлет другого варианта, и… Неудобное движение — и непроизвольный стон легкой боли вырывается у неё. Сердар буквально мгновенно перестаёт её целовать, в панике немного отпрянув. Раскрасневшиеся, разгоряченные от поцелуев, растрепанные, они смотрят друг на друга, пока он не говорит: — Прости. Прости-прости, Зехра. Сделал тебе больно? — Нет, просто саднит рука. Всё нормально. Он нежно берёт её ладонь в свои руки, а потом целует. Сосредоточенно смотрит прямо на её лицо, когда тянет её ладонь к своему рту, а потом касается губами, чуть покалывая кожу небритой бородой. От прикосновения его губ, от простого поцелуя в ладонь начинает кружиться голова и чувства становятся намного более… острыми. Ещё более сильными, страстными, нежными и… чувственными. Не могут отвести друг от друга своих взглядов, кутаясь в своём маленьком личном мирке и буквально теряясь в том окончательно и бесповоротно. — Я думаю, что влюблён в тебя, — говорит он совершенно будничным тоном, словно рассуждает о погоде, — Зехра. Она чувствует не просто шок, но и удивительное спокойствие и принятие этого факта, а также — сразу верит ему. И почему бы ей не верить, если она сама чувствует примерно то же самое? Но Сердар — это же Сердар, он всегда такой… открытый, ничего не боится, прямо говорит всё, о чём думает и что чувствует. А Зехра — это Зехра, она не может так сразу и так открыто, так полностью бросить все карты на стол и полностью рассказать. К тому же, какое-то странное смущение и чувство той самой романтики вместе с волнением селятся в душе, когда Сердар смотрит прямо вот так, не отрываясь. Он ждёт ответа. Сглатывает и продолжает ждать. — Я, — тихо и совершенно неуверенно начинает она, не отводя своего взгляда, но боясь, — Сердар. Я тоже… Нам нельзя, — отчаянные оправдания, которые выглядят так слабо и так глупо, — я нуждаюсь в тебе, Сердар. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. — Никогда бы не подумал в нашу первую встречу, что однажды ты будешь сводить меня с ума, — хриплый голос, такой низкий и такой острый, на грани контроля и чего-то ещё. Только в этот раз Сердару этого мало, мало её слов, он хочет услышать что-то большее и определенное, — а ты? Что дальше, Зехра? Что ты… Наклоняется опять ближе, нежно касаясь своим носом её щеки. Ждёт ответа, хотя Сердар и так его знает. Зехре вообще не обязательно отвечать, они оба полностью и абсолютно чувствуют правду и истину. Но он хочет услышать… — Кажется, я тоже в тебя влюбляюсь, — на одном дыхании выпаливает она, закрыв глаза. Кто бы мог подумать, что отважная Зехра Балабан, которая всегда такая хладнокровная, сильная и стойкая на каждом задании, вдруг будет бояться или стесняться признаться в чувствах или проявлять хоть немного нежности. — Это хорошо, — кажется, Сердар очень быстро освоился и выяснил, что ей особенно сильно нравятся поцелуи в шею, чуть дальше за ухом, потому что её тело немного дрожит и дергается каждый раз, когда он это делает, — это очень хорошо, госпожа Зехра. Но дальше будет ещё лучше, я обещаю, госпожа Зехра. Она мягко стонет и зарывается ладонями в его волосы, кажется, это тоже мгновенно стало её самой любимой привычкой. Сердар так и продолжает обнимать её слишком крепко и очень тесно, близко, стоя возле кровати, на которую и усадил её, чтобы можно было целовать намного тщательнее и сосредоточеннее. Ну и, кажется ещё и то, что они пока могут никуда не торопиться, в конце концов, тот самый Глава Халит, который всё им запретил, отпустил Сердара до завтрашнего утра домой, а Зехра должны будет отдыхать в больнице. Остальное начальству знать совсем необязательно.