Ты молчишь слишком громко

Антон, просыпаясь, щурится от ярких лучей апрельского солнца, пробивающихся сквозь щелочку в тёмных шторах. Парень недовольно хмурится и закрывает руками глаза, отворачиваясь от окна. Ночью он просидел на подоконнике довольно долго, посадив заряд батареи на телефоне, исписав страницы блокнота десятками строчек и изрисовав незамысловатыми символами. Спустя минуту противно пищит будильник, и Антон заставляет себя подняться с кровати, чтобы его выключить. Парень совсем не готов к подъему, раннему, хотя и солнечному, утру и уж тем более к планам, организатором которых выступила мать. Женщина, к слову, уже готовит на кухне кофе, и Антон, чувствуя запах спасительного напитка, немного приободряется. Он шаркает тапочками по паркету, заворачивает по пути в ванную, чтобы умыться и оценить, на сколько тонов темнее стали синяки под глазами, и садится за обеденный стол. — Антош, доброе утро, — улыбается женщина и ставит перед сыном тарелку с овсянкой. Антон без особой радости косится на серо-белую вязкую массу и затем переводит взгляд на маму. — Не нравится? — улыбка исчезает с лица женщины, сменяясь задумчивостью. Антон пожимает плечами. — Прости, совсем забыла, — она открывает холодильник и на несколько секунд пропадает за его дверью. — Ягоды, — снова улыбаясь, женщина ставит на стол миску с малиной. Антон кивает и берет ложку. — Приятного аппетита, — желает сыну и, уловив очередной кивок, продолжает, глядя на наручные часы, — думаю, если мы выйдем через полчаса, как раз успеем с учётом пробок. Антон покорно ест кашу, ложкой надавливая на малину и наблюдая, как сок ягоды окропляет массу розовым цветом. Затем он в несколько глотков выпивает приготовленный матерью кофе, целует женщину в щеку в знак благодарности и идёт к раковине мыть посуду. Ему не особо улыбается очередной визит в очередной центр к очередному даровитому специалисту, который подобно волшебнику избавит его если не от всех проблем, то от одной-единственной уж точно. Антон слабо в это верит, но не отказывается ради матери, которая не бросает попыток помочь сыну.

***

Когда они входят в здание, Антон осматривается по сторонам. Его внимание мгновенно привлекает просторный холл и небольшая стойка в углу, за которой стоит невысокая девушка, с дежурной улыбкой встречающая посетителей. Её волосы собраны в аккуратный хвост, розоватая блузка сочетается с узеньким ободком такого же цвета на темных волосах. — Добрый день, чем могу Вам помочь? — мгновенно отвечает она, когда мама Антона подходит к ней. Парень плетется следом. — Это мой сын Антон Шастун, — женщина берет его под локоть, подводя поближе, отчасти представляя, отчасти удерживая на месте, словно он может куда-то сбежать. — А я Майя. Мы записывались на приём к логопеду… Секундочку, забыла фамилию. — Она оставляет в покое руку сына и принимается искать в сумочке телефон. — Не переживайте, в базе все записано, — успокаивает её администратор и щёлкает мышкой. — Антон Шастун, семнадцать лет, — находя нужную запись, читает девушка. — Это мы, — кивает Майя. — Записаны на десять тридцать, — взгляд девушки бегает по монитору. — Все верно. — Оу, — хмурится шатенка. — Секундочку. Антон скучающим взглядом обводит персикового цвета стены и радугу из картона, приклеенную к одной из них. Он замечает план здания и значок туалета. Указывает на него матери, и та кивает. Когда Антон уходит в нужном направлении, его мама напрягается и спрашивает: — Что-то не так? — Вы записывались к Алине Владимировне? — спрашивает девушка. — Да, точно, — отвечает Майя. — Со вчерашнего дня она на больничном. Вам, вероятно, не звонили по этому поводу, — с досадой осознает свою ошибку администратор. — Приношу извинения. Руководством принято решение временно распределить клиентов по другим специалистам. Для кого-то организованы онлайн-встречи. Мы понимаем, что в некоторых случаях такая смена нежелательна, — девушка поджимает губы, — но поскольку это Ваш первый приём, может, Вы не будете против другого специалиста? Майя вздыхает. Честно говоря, она не видит особой разницы, но перспектива узнать, что они приехали зря, её настораживает, поэтому она спрашивает: — Нас смогут принять сейчас? — Конечно, — оживляется девушка, обрадовавшись, что женщина не собирается возмущаться. — Кабинет 202. По лестнице сразу направо. — Спасибо, — Майя благодарит девушку и достаёт телефон, чтобы написать Антону. Парень тем временем стоит возле сушилки и наблюдает, как испаряется влага с его ладоней. Он замечает несколько маленьких раковин сбоку и его на мгновение забавляет мысль, что они предназначены для самых маленьких посетителей. Антон выходит из туалета, разблокировав экран телефона и прочитав сообщение. Он пишет короткое «ок» и сталкивается с каким-то парнем, который издаёт протяжное «воооу». Незнакомец трет ушибленное плечо и косится на Антона. Тот молча смотрит в ответ. — Ты в порядке? Повнимательнее надо, — то ли отчитывает, то ли проявляет заботу парень, и Антон не понимает какую тактику выбирать: защиту или нападение. Хотя в его случае второе будет не совсем осуществимо. Тем временем брюнет в черной кожаной куртке и темно-синих джинсах продолжает: — Не ушибся, говорю? — Антон отрицательно качает головой. — А ты многословный, я так посмотрю, — ухмыляется парень. На его телефон тоже приходит сообщение, он быстренько его читает и ретируется, бросая напоследок, — ладно, бывай. Шастун провожает его долгим взглядом и затем идёт в том же направлении искать нужный 202 кабинет. — Антош, ну, наконец-то, — женщина встаёт с аккуратного диванчика, расположенного возле кабинета. Антон замечает на светлой кожаной обивке следы от детских ботинок и мысленно закатывает глаза. Он детей любит, но неприятности, которые они создают, его порядком угнетают. Наверно, поэтому он предпочитал всегда нянчиться с детьми знакомых, но не хотел, чтобы в его семье появился кто-то младше него. Наверно, теперь его желание более, чем осуществимо, учитывая, что после ухода отца внимание матери целиком и полностью сосредоточилось на сыне и разделить его с кем-то ещё она пока не в силах. Шастун в глубине души винил себя за свои проблемы и считал, что это всплеск эгоизма и слабости, а его собственный организм попросту его наказывает, но справиться самостоятельно с этим не мог. Шастун-старший бросил семью, когда парню исполнилось шестнадцать. Несмотря на то, что Антон всегда подозревал и боязливо ждал это событие, поступок отца его подкосил. На смену ссорам и громким крикам, которые становились все чаще накануне этого переломного в жизни их семьи момента, пришла оглушающая тишина со стороны Антона и слезы матери, которая плакала то ли из-за поступка мужа, то ли из-за его последствий, которые огребал почему-то Антон. А ведь Шастун был примерным мальчиком, сколько он себя помнит. Отличные оценки в школьном журнале, успехи в футбольной секции, которую мальчишка посещал, пока ему не стукнуло одиннадцать, блестящие победы на олимпиадах и все это парню удавалось совмещать с образом пай-мальчика дома. У него всегда были друзья, в школе и в своей компании он был заводилой, даже выступал несколько раз в школьном КВНе, но из-за нагрузки перед экзаменами в девятом классе пришлось временно оставить это увлечение. А потом все как-то перестало иметь значение, когда некогда громкий и яркий парень стремительно потух. На смену прогулкам и шумным тусовкам в компании самых близких пришли походы по психологам, врачам и логопедам, которые диагностировали психогенный мутизм на фоне глубокой психологической травмы. Медикаментозное лечение давало свои плоды, как успокаивали безутешную мать специалисты, но Антон по-прежнему молчал, и это было серьёзной проблемой. — Готов? — спросила женщина, ободряюще улыбнувшись. Антон в ответ сжал её ладонь и кивнул. В кабинете было просторно и светло. Небольшой стол, пара стульев сбоку и кресло за ним. Кремового цвета стеллажи с различными пособиями, а в углу шкаф с игрушками. Антон провел взглядом по стене, на которой висели сертификаты и грамоты в коричневых рамках. Неужели это фишка всех специалистов, задумался Антон. Лично ему абсолютно фиолетово, какие курсы прошёл человек, который, вероятно, скоро исчезнет, как и все до него, из жизни Антона. К слову, человек, чья фамилия разными шрифтами написана на каждой из этих ценных заламинированных бумажечек, стоял лицом к окну, копаясь в своём телефоне. В этом мужчине Антон узнает незнакомца, с которым столкнулся несколькими минутами ранее. Тот не слишком быстро поворачивается, когда слышит, что в кабинет вошли, а когда замечает Антона, слегка улыбается. Его кожанка с какими-то странными заклёпками валяется на диване, который Антон еще не успел разглядеть. Сам брюнет как-то не особо вписывается в атмосферу кабинета, но лучезарно улыбается, приветствуя вошедших. Правда ничего не успевает сказать, потому что диалог первой начинает Майя. — Здравствуйте, мы записаны на приём, — размеренно и прямо объясняет женщина их визит. Парень пытается вставить что-то наподобие «Я не…», но она продолжает: — Меня зовут Майя, а это мой сын Антон Шастун. Изначально нас записали к другому логопеду, но сейчас направили к Вам. Брюнет будто теряется от взваленной на него информации, но затем кивает сам себе и отвечает: — Здравствуйте, проходите тогда. Он дожидается, пока Майя сядет на стул, и берет ещё один, садясь возле Антона. Шастун окидывает его нечитаемым взглядом, а Арсений вновь коротко улыбается. — Так что привело Вас сюда? — интересуется парень с такой интонацией, словно они пришли к нему домой обсудить последние новости, а не за профессиональной помощью. Антон отмечает, что потенциальный логопед не особо старше его самого. Он почему-то ожидал увидеть ровесника его родителей. От стереотипа, что все логопеды напоминают врачей, одеваясь в белые выглаженные халаты, парень успел избавиться, хотя и таких специалистов ему удалось посетить. К великому его удивлению он узнал, что логопед лечить его не станет и в рот с опасными штуками без нужды лезть не будет. Сам Антон занимался уже с двумя логопедами. Один, предоставленный местной поликлиникой, больше специализировался на работе с детьми и потому по привычке разговаривал с ним, как с дошкольником. Другой Антону банально не понравился. Это был его первый логопед, который сотрудничал с неврологом и психологом, что было большой редкостью. Они выстроили гармоничный план работы, но Антона встречи с этим человеком напрягали. То ли дело было в самой женщине, то ли в том факте, что её нашёл отец. Шастун расценивал этот жест как попытку откупиться и показательно игнорировал всякую помощь. Спустя полгода их встречи с Марией Павловной возобновились, но рождение внука и переезд в другой город нарушили какие-никакие устоявшиеся отношения. И вот теперь рядом с ним сидит очередной педагог, которому мать Антона примется рассказывать все с самого начала, посвящая в не самые приятные подробности. Она посмотрела на сына, и тот незаметно кивнул, давая согласие продолжать. Мать Антона довольно чуткая женщина, которой не в радость каждый раз обличать их историю прилюдно, но и не говорить нельзя, потому что иначе не объяснить причину проблемы. А она в них, в родителях, и за это женщина себя постоянно винит. — Когда Антону было шестнадцать, мы с мужем развелись. Это решение далось нам с трудом, но тяжелее всего наш разлад сказался на сыне. Антоша перестал разговаривать. — Майя говорила коротко, но прямо, словно желая поскорее выдать всю правду и не напоминать лишний раз Антону об этом. Она много раз порывалась обсуждать это без сына, что собственно и делала, но последние пару месяцев Шастун присутствовал лично, и Майя надеялась, что это небольшой шаг на пути к возвращению привычного образа жизни её сына. — Антону диагностировали психогенный мутизм. Мы обращались ко многим специалистам, Антон посещает психолога, принимает препараты, но наш лечащий врач посоветовал возобновить занятия с логопедом, поскольку их нужно совмещать с медикаментозным лечением, думаю, Вы понимаете. Брюнет кивнул и бросил взгляд на Антона. Он немного поник, когда услышал о том, что парень действительно не разговаривает, испытал укол сожаления за ту безобидную, как ему казалось, шутку в коридоре, а теперь пытался понять, что думает сам парень, находясь тут. Выражение лица Антона было скучающим и безэмоциональным. Он наверняка слышал эту историю много раз, но парень понимал — раны внутри ещё не покрылись плотной корочкой, ведь сам мальчишка по-прежнему молчит. Тем не менее брюнет не видел в Антоне подростка, на счастливом и светлом будущем которого можно поставить крест. — Извините, я не спросила Вашего имени, — Майя виновато посмотрела на парня. — Это моя оплошность, — уверяет ее брюнет, — Арсений Сергеевич. Антон оценивающим взглядом смотрит на парня. — Антон, я так понимаю, ты посещаешь психолога? — Арсений, обращаясь к Антону, развернулся к нему корпусом. Парень, словно не ожидая этого, вскинул брови. В его положении стало привычным то, что при решении важных вопросов мнения Антона толком не спрашивали. А если и интересовались, то после разговора с матерью. Такое случалось даже в больницах и центрах, куда они обращались, что практически не беспокоило и не задевало самооценку парня. А вот мама, напротив, старательно стремилась обеспечить сыну любую коммуникацию, которая его касалась. Она общалась с ним дома, разговаривала на улице, в магазине. Рядом с мамой Антон ощутимо чувствовал себя все таким же парнем, каким был пару лет назад. Антон кивнул, отвечая на вопрос. — И как? Тебе нравится? Шастун смерил парня задумчивым взглядом и неуверенно пожал плечами. Психолог, который занимается с Антоном, действительно профессионал, так парень мог бы сказать, если бы достаточно в этом разбирался. А в целом у него хорошая репутация и сотни отзывов на сайте его небольшой личной клиники, организованной на первом этаже одного из жилых домов. Мужчина, лет пятидесяти, с приятным тембром голоса и привычкой вставлять излюбленное «так-с» и свои высказывания, занимался с Антоном уже несколько месяцев. Все сеансы проходили в атмосфере понимания и уважения: мужчина никогда не давил на Антона, не задавал противокационных и неудобных вопросов, благодаря чему Шастун не бросал эти встречи. Временами ему даже казалось, что, если он решит кому-то выговориться, то психолог с редким именем Афанасий Миронович может претендовать на звание этого человека. Арсений перегнулся через стол, хватая разноцветные стикеры с ручкой и протягивая их Антону. — Держи, вдруг захочется рассказать о чем-то подробнее. Фраза звучит ненавязчиво и легко. Антон несколько секунд косится на листочки, а затем берет ручку и выводит ровным почерком несколько слов. Майя молча наблюдает за диалогом логопеда с её сыном, решая не вмешиваться. Антон заканчивает писать и протягивает листок Арсению. — О, ну, это хорошо, что тебе нравится психолог, — улыбается Попов. — Я лишь хотел сказать, — парень обращается теперь и к женщине, — что иногда очень важно найти человека, с которым хочется делиться чем-то, что нас тревожит. Не стоит все держать в себе, — закончил Арсений, глядя на Антона. — Давайте так. Вы заполните вот эту анкету, — Арсений протягивает Майе бланк, пробежав по нему глазами, — и мы решим, когда нам будет удобно встречаться. — Хорошая идея. Можно ручку? — Майя вчитывается в графы, принимаясь их заполнять, как вдруг дверь открывается и на пороге оказывается невысокий мужчина, в брюках и клетчатой рубашке, с коротким хвостиком и бородой. Он удивленным взглядом окидывает присутствующих. — Здравствуйте, — приветствует всех и прищуривается, когда замечает Арсения.