История детства
Он рос в довольно таки строгой семье. Родители многое запрещали, а иногда могли и поднять на него и брата руку, но обычно били, только если мы натворили что-то серьёзное. И хотя Кирилл и Максим — близнецы, характеры у них совершенно разные. Брат был тихим, скромным, послушным, учился на отлично. Родители часто хвалили его. С другой стороны Кирилл — главный раздолбай в семье. Не скатиться на двойки и тройки ему помогал Максим, за что был безумно благодарен. Не смотря на то, что их часто сравнивали, Кирилл любил брата. Он был единственным в семье, кто знал, что над ним издевались в школе, и пытался хоть что-то с этим сделать. Родители же не обращали внимания на все появляющиеся на теле синяки. Отец, узнав о побоях, сказал разобраться с этим как велит настоящему мужчине. Мама посоветовала игнорировать обидчиков, мол, если не обращать на них внимания, они успокоятся. Вот только всё случилось с точностью, да наоборот: издевательств стало даже больше, чем было. На просьбу о переводе ему ответили категоричным «Нет». Помню, как он впервые убил. На самом деле, это произошло случайно: Кирилл просто играл с бродячей кошкой, которая жила у них во дворе. Она любила людей и частенько давала себя погладить. Ему нравилась её, хоть и спутанная, местами грязная, но такая красивая рыжая шерсть. Тогда Кирилл лишь хотел обнять эту кошку, но, не рассчитав силы, убил. И такое потом повторилось. И не раз. Не два. Со временем парень понял, что ему начало это нравится. Осознание того, что теперь издеваются не над ним, а он, приносило какое-то садистское удовольствие. С каждым разом Кирилл находил всё новый и новый способ мучить маленьких, беззащитных кошек, которые, увы, не могли спастись. Брат не знал о его тайном увлечении. Думаю, Кирилл понимал, Максим мог рассказать родителям, а те, в свою очередь, отвести к психиатру, а ему это вряд ли надо было. Поэтому его ужасное увлечение осталось в тайне ото всех. Правда, что вскоре маленьких кошечек оказалось недостаточно… — Блин, мама же попросила помыть полы! — вспомнил Кирилл и резко подскочил со стула, на котором до этого преспокойно сидел и играл в GTA. Он понимал, что если не выполнит поручение, потом будет худо. Быстро схватив ведро и швабру, Кирилл в быстром темпе, особо не выжимая тряпку, помыл полы. В итоге, когда мама пришла, полы были, хоть и до сих пор мокрые (в некоторых местах можно было увидеть даже вроде небольшие лужи), но более-менее чистые. Видимо, очень сильно устав с работы, женщина не обратила на это внимания. А зря. Только Кирилл хотел пойти дальше играть, как на кухне послышался сначала оглушительный крик, а после грохот. Оказавшись прямо напротив комнаты, увидел маму, лежащую на полу. Из её головы шла кровь и, смешиваясь с водой, всё больше и больше растекалась по линолеуму. Что он чувствовал в этот момент? Если правильно помню, ничего. Абсолютное равнодушие, будто это не его мама сейчас лежала мёртвая на полу, будто вообще ничего не произошло, а трупа и вовсе нет. — Я дома! — неожиданно послышался громкий голос брата. Тихо чертыхнувшись и напустив на лицо маску грусти, Кирилл стал ожидать, пока брат увидит их. Даже попытался выдавить слёзы, но получилось, мягко говоря, не очень. Не быть ему актёром. Присев рядом с мамой, он начал трясти её и тихо звать. Эту картину и увидел брат. — Мама! Кирилл, звони в скорую! — начал тут же командовать Максим, осматривая голову женщины. Делать было нечего. Набрав сто три на телефоне, лежащем всё это время в кармане штанов, Кирилл кратко обрисовал ситуацию, назвал адрес и сбросил вызов. — Что произошло? — последовал тут же вопрос от взволнованного брата. — Не знаю… Я…я в этот момент был в комнате, услышал крик, — неуверенно начал он, иногда всхлипывая, надеясь, что Максим не заметит отсутствие слёз. — Скорее всего она поскользнулась, — задумчиво произнёс брат, не отрывая взгляд от матери. Через какое-то время приехала скорая. Врачи смотрели на братьев с жалостью, что неимоверно бесило Кирилла. Она ему была не нужна. Кирилл мать никогда особо и не любил, чтобы скорбеть по ней. Но приходилось, ибо его истинные эмоции казались бы странными. Кирилл же, по мнению всех, любил её и сейчас должен оплакивать смерть матери вместе с братом. Вот только он не был, как Максим, несмотря на то, что они близнецы. Именно с этого момента всё пошло по наклонной. В школе издевательства не прекратились, но появилась жалость, которую Кирилл так ненавидел. Отец начал пить. Много пить. Именно из-за этого его уволили. Чтобы хоть что-то есть, Максиму пришлось устроиться на подработку. И Кириллу тоже. Он просто не мог смотреть на то, как страдает брат — единственный, кто был дорог. Но это было ещё не всё. Помимо постоянного распития алкоголя отец начал избивать их. И если Кирилл ещё мог как-то постоять за себя, защититься, Максим не мог. Он не привык к этому. И однажды, когда Кирилл пришёл домой с подработки и увидел брата, лежащего на полу и истекающего кровью, его терпению, видимо, пришёл конец. Думаешь, он убил его? Нет. Тогда для Кирилла важнее было состояние брата, поэтому сначала позаботился о Максиме: перетащил в нашу комнату, обработал и перевязал раны, которые не несли угрозы для жизни. А вот ночью, когда, после очередной выпитой бутылки пива, «отец» заснул под орущий на весь дом телевизор, Кирилл сделал то, что планировал. Взяв обычный кухонный нож (предварительно надев перчатки, чтобы не оставить никаких улик), просто вскрыл мужчине вены его же рукой. Оружие, с помощью которого «папа» совершил «суицид», положил рядом. Единственное, что он чувствовал тогда, это свободу. Утро. Крик Максима. Снова скорая, снова эта жалость. Из-за того, что родственников у них больше не было, Кирилла с братом отправили в детдом. Могу ли я сказать, что жизнь их улучшилась? Для Кирилла — да. Взрослые особо за нами не следили, можно было прогуливать школу. Но было видно, что Максиму в детдоме не нравится и что он, в отличии от Кирилла, скучает по родителям. Ребята там были хорошими, не пытались их как-то унизить. Даже попыток издевательств не предприняли. Но сказка закончилась, когда очередным утром к ним пришли мужчина с женщиной, которые, очевидно, хотели взять ребёнка к себе в семью. Они довольно долго пробыли здесь, поговорили если не с каждым, то со многими точно. И с Максимом в том числе. Кирилл игнорировал все их вопросы и даже после упрёков брата продолжал делать это. Думаю, ему не хотелось новой семьи. Да и они, вроде, не горели желанием взять к себе. Однако Кирилл не учёл того факта, что им мог понравится Максим. И что в итоге получилось? Правильно, брата, единственного, кого он любил и ценил, забрали. Не смотря на уговоры воспитателей и мольбы Максима, они разлучили братьев. В тот день Кирилл убил много животных. Все руки, обувь и даже одежда были в крови. Но ему было всё равно, ведь те люди забрали брата. Но ещё хуже стало, когда Кирилл увидел, как брат, будто забыв о нём, счастливо играет с другими детьми. Сколько же усилий ему стоило сдержать порыв убить всех этих детей, забрать Максима и убежать куда-нибудь, но он понимал, что брату это не понравится, а ещё это очень рискованно. Если после убийства отца удалось выйти сухим из воды, то сейчас вряд ли получилось бы. — Кирилл! — неожиданно окликнул кто-то. И этим «кто-то», к счастью, был Максим, бегущий к Кириллу с более счастливой улыбкой, чем до этого. — Прости, что не приходил, — прошептал он, крепко обняв. И вся злость, все обиды разом исчезли. — Да ничего. Как новая семья? — поинтересовался он, слегка раскачиваясь в объятьях. — Всё хорошо. У меня появился брат. Мы, вроде, ровесники, — радостно тогда поделился Максим, всё так же не отлипая. А Кирилл, вроде, был и не против. Только вот новость о новом брате ему не понравилась. Хорошее настроение, появившееся так резко и затопившее с головой, так же неожиданно и пропало, будто его и не было. — Мне пора, а то Елизавета Андреевна будет ругаться, что опять убежал, не предупредив, — из объятий выбираться не хотелось, но ещё больше не хотелось слушать лекции, которые сто процентов ожидали Кирилла по возвращению. — Уже? Но мы ведь только встретились! — возмущённо воскликнул Максим, нахмурив брови. — А давай встречаться здесь каждое утро? Тогда, когда все спят? — предложил Кирилл, протягивая мизинец. — Давай, — и, скрепив клятву пожатием мизинцев, он убежал. Так они встречались где-то недели две. Его брат не пропускал ни дня. Они говорили обо всём и ни о чём. Иногда бывало, что просто сидели и молчали, смотря на восход солнца. Однако продолжительность встреч снижалась, а злость Кирилла, наоборот, росла в геометрической прогрессии. Апогеем стало то, что однажды Максим и вовсе не явился. Не знаю почему. Кирилл тогда прождал почти четыре часа, сидя около его дома. И что же получил? «Прекрасную» картину того, как радостный Максим выходит из дома с каким-то другим мальчиком, скорее всего его новым братом. Как там его звали? Саша? На самом деле, не так важно. Важнее другое. Тогда в голову Кирилла впервые пришла мысль убить Максима и занять его место, но он упорно отгонял её, уверяя себя, что брат мог просто проспать, забыть. Ну, с кем не бывает? Но Максим не пришёл и на следующий день, и через неделю. — Я думаю, нам пора прекратить наши встречи, — произнёс брат месяц спустя. И Кирилл не выдержал. Убил. Собственными руками лишил жизни того единственного, кто всегда поддерживал и оберегал его. К счастью для Кирилла, место встречи они выбирали такое, чтобы их не мог никто найти, поэтому прятать труп оказалось не проблемой. Так он стал Максимом, а Кирилл пропал без вести.Наше время
— Но почему его брат так поступил? — удивлённо произнесла я, переваривая полученную информацию. История, честно говоря, пугала. — Это знает только… Арх! — неожиданно застонал Максим, крепко зажмурившись и чуть ли не сложившись пополам. — Что такое? — заволновавшись, я подбежала к парню. — Похоже, моё время вышло, — тихо, еле слышно произнесла вторая личность Кирилла, перед тем как отключится. В этот раз процесс пробуждения был намного быстрее. Не прошло и минуты, как парень резко поднял голову и с ненавистью посмотрел на меня. — Многое тебе этот придурок рассказал? Не успела я хоть что-то на это ответить, как послышался вой сирен и голос: — Кирилл, сдавайся, это полиция! Вы арестованы за подозрения в серийных убийствах. — Как-то быстро они, — удивлённо произнёс Кирилл, смотря в единственное целое в этой квартире окно (времени осмотреть частный дом, в котором жил когда-то Кирилл у меня было предостаточно). — Сдавайся, это конец, — произнесла я, подходя к двери, чтобы выйти и позвать сюда полицейских. — О нет, дорогуша, всё не может так легко для вас закончится. Знаешь, мне не особо нравится мысль до конца жизни тухнуть в тюрьме. А умирать одному как-то скучно, — смысл его слов доходил до меня медленно, но когда я всё поняла, было поздно. Прогремел взрыв.***
Боль. Единственное, что я чувствовала, находясь во тьме. Казалось, что даже легкое движение доставляет нестерпимую боль. Может, я умерла? Но разве после смерти человек может что-то чувствовать? — Прошу, очнись, — прозвучал мягкий, уставший и такой родной голос. Руки коснулось что-то тёплое и тут же сжало её. Значит, я не умерла? Но почему не могу очнуться? Почему вокруг лишь чёрная и непроглядная тьма? Я хочу обратно: к Саше, к своей семье, друзьям. Не хочу умирать! Неожиданно чернота сменилась ярким светом, который буквально ослеплял непривыкшие к нему глаза. — Не… хочу… Саша… — еле слышно прошептала я и, превозмогая боль, в ответ сжала руку Леонова. В том, что она была именно его, сомнений не было. — Алина! Саш, позови скорее врача! — прокричал парень и, судя по звуку упавшего стула, вскочил на ноги, положил свободную руку мне на голову. — Ты как? Что-нибудь болит? — Воды, — из-за невыносимой сухости во рту я еле могла говорить. Немного выпив из подставленного к губам стакана воды, поспешила поинтересоваться, что же произошло тогда. — Только мы хотели начать операцию по задержанию Кирилла, как под домом взорвалась бомба. Так как ты была довольно далеко от неё, то несильно пострадала. Правда, это не помешало проваляться несколько дней без сознания, — услышанная новость повергла меня в шок. Несколько? А казалось, будто и дня не прошло! — А… Кирилл? — неуверенно спросила я. — Умер, — с грустью в голосе ответил Саша и снова сжал мою руку. Именно в этот момент в палату ворвалась Саша вместе с доктором. — Здравствуйте, я ваш лечащий врач Добронравов Алексей Михайлович. Как вы себя чувствуете? — представился довольно пожилой мужчина в больничном халате. — Очень сильно болит голова, — пожаловалась я, хватаясь за неё свободной рукой. — Ну, это и неудивительно, учитывая, что у вас открытая черепно-мозговая травма. Ну ничего, полежите ещё недельку и всё нормализуется. А так, в целом, если не считать травму головы, вы довольно легко отделались: несколько ушибов и небольших царапин. Я выпишу вам мазь, чтобы они быстрее зажили. Ещё на что-нибудь есть жалоба? — смотря в карточку, спросил доктор. Получив отрицательный ответ, он удалился, предупредив о том, что пациентке, то бишь мне, нужен отдых, и что бы ребята не особо засиживались. — Я так за тебя переживала! — заключив меня в объятия, сказала Саша. — Прости-прости, — единственное, что могла в этой ситуации произнести я, и обняла подругу в ответ. — Так, ей нужен отдых! — неожиданно влез Леонов. — Иди домой, я с ней посижу. — Кому тут надо идти домой, так это тебе. Почти целыми сутками сидел тут! Мы еле заставляли его выйти и покушать! — огорошила меня Саша. А я почувствовала укор вины за то, что парню пришлось пройти через всё это. — Я в порядке! Иди домой! — упирался Саша. — Нет, это ты иди! — Я останусь! — Я тоже останусь! — Нет, ты уйдёшь! — Это ты уйдёшь! — А может вы оба уже наконец уйдёте? — не выдержала их перепалки я. От их криков голова ещё сильнее разболелось. А ещё очень сильно клонило в сон. — Но… — пытались было возразить они, но, увидев мой злой взгляд, со вздохом встали и направились к выходу из палаты. Парень, перед тем, как выйти, быстро подбежал и со словами: «Я люблю тебя. Выздоравливай», — поцеловал в лоб. Придурок. Любимый придурок.