***
Когда последняя из башен Винтерфелла исчезла вдали, Станнис выдохнул с облегчением. Наконец он отправился на Юг, оставив упрямого лорда Эддарда Старка в его стране летних снегов и нежити за Стеной. О да, мифические Иные были причиной, по которой Старк отказал Роберту в предложении стать Десницей. Крики между этими двумя, когда Старк сообщил о своём решении, были слышны по всему Винтерфеллу. Станнис думал, что: «будь ты проклят, Нед Старк!» будет ещё долго звенеть у него в ушах. Станнис не лгал, когда говорил Старку, что ему всё равно, захочет он быть Десницей или нет. Возможно, небольшая его часть была довольна отказом Старка, но только потому, что Роберт на собственном опыте убедился, что на Старка нельзя положиться когда захочется. Станнис задавался вопросом, назначит ли Роберт, страдающий от отказа Старка, его следующей Десницей. В конце концов, Станнис и Джон Аррен практически управляли королевством в течение последних пятнадцати лет, пока Роберт воевал, распутничал и пил, пытаясь забыть Лианну Старк. Но этого естественно не произошло, Роберт уже послал ворона к их деду, лорду Эстермонту. Насколько это было плохим решением? По крайней мере, Роберт не оказал эту честь Мейсу Тиреллу или Тайвину Ланнистеру. Или Ренли, упасите боги. Когда Королевский тракт пересек Белый нож, Станнис и его маленький отряд отделились от королевской свиты и повернули на юго-восток. Нужно было позаботиться о королевском правосудии на Трёх Сестрах, и сир Давос уже сообщил, что корабль Станниса «Ярость» благополучно стоит в порту Белой гавани. Утомительно, но Станнису нужно поскорее оставить Роберта, Серсею и прочих. Кроме того, это была бы хорошая возможность показать мальчику, как он вершит правосудие. Следуя букве закона и от имени короля, конечно. Джон Сноу молча ехал рядом с ним, как никогда похожий на Неда Старка. Его белого лютоволка нигде не было видно, он убежал в лес. Станнис невольно поразился тому, как хорошо волк обучен. Он повиновался хозяину инстинктивно и, самое главное, не доставлял хлопот. Роберт был вне себя от восторга, когда узнал, что Станнис взял бастарда Старка в оруженосцы, хотя Станнис забыл сказать брату, что он лично попросил Старка. «Если Роберт хочет верить, что Старк заставил меня забрать его бастарда, в этом нет ничего плохого. Ему будет полезно думать, что всё ещё имеет власть над Старком.» Лютоволк появился снова, его морда была красной от свежей крови. Джон улыбнулся, глядя на него. — Ещё голоден, Призрак? В следующий раз попробуй найти что-нибудь крупнее зайца. «Он просто угадал. Он никак не может знать, что ел волк.» — Джон, — позвал Станнис. Слава богам, Старк назвал в честь Роберта только одного сына. — Да, милорд? — Я знаю, что Эддард Старк сказал тебе, чего ждёт, когда ты поедешь на Юг под моей… опекой. Всё, что ты скажешь и сделаешь, отразится не только на тебе, но и на твоём отце и всём доме Старков. Однако, у меня есть собственные требования, которые я хочу сообщить. Джон встретился с ним взглядом, ожидая продолжения. — Я ожидаю, что ты будешь повиноваться мне, как повиновался бы отцу. Ты проявишь уважение к моей семье и ко всем остальным в моём доме, независимо от имени и положения. Самое главное, есть два правила, которым ты будешь следовать. Если будешь пренебрегать ими — я незамедлительно отправлю тебя на Север. Джон склонил голову набок, прислушиваясь теперь более внимательно. Тем лучше для него. — Во-первых, я не терплю пьянства. Я не могу тебе запретить выпить бокал вина за обедом или посетить таверну, но ты никогда не должен быть пьяным в моём присутствии. Алкоголь притупляет чувства и заставляет людей совершать необдуманные поступки. Во-вторых, и это самое главное, ты не будешь ходить по шлюхам. Я запретил бордели на Драконьем Камне, но это не значит, что всех шлюх смыло в море. Глаза мальчишки расширились, и он настороженно смотрел на Станниса. Станнис больше не чувствовал необходимости объясняться. Он считал свои правила справедливыми. — Ты понимаешь меня, Джон Сноу? Вместо прямого ответа Джон что-то пробормотал себе под нос и сжал поводья. — Что ты сказал, мальчишка? — резко спросил Станнис. — У тебя есть возражения? — Нет, милорд, вовсе нет, — сказал Джон, яростно качая головой, словно извиняясь. — Следовать вашим правилам, особенно последнему, не будет проблемой. Я давно обещал себе, что никогда не стану отцом бастарда. Я не хочу совершать тех же ошибок, что и мой отец. Его поступки причинили боль не только ему… — в голосе Джона звучала горечь, особенно когда он упомянул Неда Старка. Его стыд быть бастардом так глубоко засел, что Станнис заинтересовался. Он не был идиотом, чтобы считать всех бастардом вероломными лжецами. Чувство собственного достоинства было и у них, Станнис знал это по собственному опыту. Сир Ролланд Шторм любил, когда его называли бастардом Ночной Песни, а маленький Эдрик Шторм непременно напоминал всем, что он сын короля. Остальные бастарды Роберта… К счастью, они не знали имени отца. Кстати о бастардах… Ему нужно было решить, что делать с отродьями Ланнистеров, маскирующимися под принцев и принцессу Семи королевств. В Винтерфелле Станнис не спешил рассказать Роберту об этом. Если брат не умрёт от смеха, то Джейме и Серсею посадят в крепость, пока Тайвин Ланнистер будет жечь и грабить Королевскую гавань. Станнис подумывал довериться Неду Старку, учитывая его искренний интерес к смерти Джона Аррена, да и Роберт любил Старка, доверился бы ему… Но Роберт не отпускал Старка весь визит, потом было падение Брана и предложение взять Джона в оруженосцы… Момент не представлялся подходящим. Требовалось продуманное планирование, и Станнис верил, что время на этот раз на его стороне. Джоффри всего двенадцать, и Ланнистеры никогда не осмелятся напасть на Роберта, пока надменный мальчишка не достигнет совершеннолетия. Он понял, что Джон всё ещё смотрит на него, с тревогой ожидая ответа. «Нет, я не осуждаю его. Буду только надеяться, что эти слова не пустой звук.» Станнис встретился взглядом с Джоном и кивнул.***
Джон быстро понял, что Станнис не из тех, кто любит вести светскую беседу. Прошла почти неделя с тех пор, как он покинул Винтерфелл, а он ещё ни разу не слышал, чтобы лорд Драконьего камня по-настоящему смеялся. Или улыбался. Джон ломал голову, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь улыбку Станниса, но ничего подобного не было. Возможно, Станнис просто любил тишину. У Джона тоже было много времени на собственные мысли, и он снова и снова прокручивал в голове последнее утро в Винтерфелле. Бран был неподвижен, как труп, но, по крайней мере, жив. Леди Старк, естественно, хотела иного, и Джону потребовалось усилие воли, чтобы запихнуть её слова в самые дальние углы сознания, стараясь не зацикливаться. Арья была в восторге от Иглы, и поцелуи, которыми она осыпала его, были, вероятно, последними, которые он получит от любой девушки, если будет следовать правилам Станниса. Джон не сомневался, что Станнис всерьёз говорил о спиртном и шлюхах, и не собирался проверять. Робб и отец проводили его во двор Винтерфелла. В каштановых волосах Робба таяли снежинки, грустно завывал Серый Ветер. — В следующий раз, когда я увижу тебя, перед твоим именем будет стоять «сир». — Это ещё не точно. — Ну, пока ты будешь искать приключений на Юге, я буду в Винтерфелле учиться быть лордом. Как всегда. Отец подарил Джону добротно сшитый серый плащ, подбитый белым мехом. Было ещё лето, но ни один Старк не должен забывать, что зима близко. — Ты Старк, Джон, независимо от того, какое имя у тебя сейчас или могло быть, — сказал отец, прежде чем крепко обнять его. Джон очень хотел расспросить его о матери, но отец смотрел на лорда Станниса, который уже был готов выехать за ворота. — Несколько слов напутствия, Джон, — предупредил отец, положив руки ему на плечи. — Лорд Станнис совершенно не похож на короля Роберта, ни поведением, ни характером. — Значит, он тебе не нравится? — Я не отправил бы тебя на Юг, если бы не доверял ему и не уважал. — отец покачал головой. — Однако…как бы это сказать? Станнис Баратеон — справедливый человек, но это сочетается с жёсткостью характера. Лучше повиноваться ему. Справедливый и жёсткий… Джон гадал, сколько времени ему понадобится, чтобы понять, что конкретно имел в виду отец, говоря о Станнисе. Джон нашёл двух рыцарей, которых Станнис взял с собой в Винтерфелл. Они оказались достаточно приятными. И сир Эндрю Эстермонт, и сир Ролланд Шторм были серьёзными людьми, но из-за того, что служили лорду Станнису, или из-за личных качеств, Джон ещё не знал. Сир Ролланд понравился ему с самого начала, и при первой же встрече Джон осторожно спросил насчёт его имени. — Что значит Шторм? — В Штормовых землях это то же самое, что Сноу здесь, на Севере, — сир Ролланд усмехнулся. — Я бастард Ночной Песни, хотя мой брат Брайс не хотел бы, чтобы я себя так звал. Раньше я ему завидовал, но не сейчас. Он застрял как лорд Карон, в то время как я путешествую по Вестеросу рыцарем. — Мой брат Робб говорил мне то же самое перед отъездом. — Он имеет на это право. У него меньше свободы, чем у тебя. — У меня было бы ещё больше свободы, если б меня звали Старк, а не Сноу. — Джон скептически посмотрел на сира Ролланда. — Не буду лгать, говоря, что моё имя не обременяло меня. Однако лорд Станнис не стал бы уважать меня больше, будь я Кароном. Запомни это.***
Чем ближе Станнис был к Белой гавани, тем больше расслаблялся. Когда город наконец показался на вершине ближайшего холма, он остановился, чтобы полюбоваться видом. Он был построен полностью из белого камня, который блестел на солнце, и пах морем. В отличие от Королевской гавани, которая всегда напоминала Станнису гниющие помои. Джон подъехал к нему с лёгкой улыбкой на лице. — Ты когда-нибудь бывал в Белой гавани, Джон? Видел море? — Один раз, — последовал ответ. — Отец брал нас с Роббом, когда мы были младше. Нужно было обсудить какое-то торговое соглашение с лордом Мандерли, и он угостил нас в своём чертоге. Я помню, как он превозносил достоинства различных сортов миноги, но, клянусь, никакой разницы не было. Я знал, что лучше ничего не говорить, но Робб сказал, что все эти скользкие твари совершенно одинаковые. Станнис не ответил, вспомнив, как Робб Старк попрощался с братом, обняв его, и заверил в любви и дружбе.***
Проезжая мимо кораблей, Джон наблюдал, как Станнис спешивается перед самым великолепным, который он видел в своей жизни (не то чтобы он разбирался в этом). На корпусе корабля было написано «Ярость» жирными буквами, а нос украшен свирепым оленем с рогами, острыми, как кинжалы. Джон слез с лошади и взял поводья Станниса. Выражение лица его лорда изменилось, вечная хмурость исчезла, когда какой-то моряк окликнул их и спустился по трапу. Моряк был совершенно обычный, с грязно-каштановыми волосами и карими глазами. Поверх одежды он носил поношенный зелёный плащ, испачканный солью, и Джон заметил, что пальцы на его левой руке выглядели странно. — Лорд Станнис, — поклонился моряк. — Сир Давос, — поприветствовал Станнис, положив руку на правое плечо рыцаря. Уголки его рта приподнялись в улыбке. Не слишком широкой, но всё же это была улыбка. «Значит, Станнис способен улыбаться», — заметил про себя Джон. — Я скучал по тебе, сир, — тихо сказал Станнис. — Я слишком долго пробыл с Робертом и его невыносимой свитой, мне нужен твой честный совет. — Я польщён, милорд, — улыбнулся в ответ Давос. — Тебе следует помнить, что я никогда не стремлюсь польстить. — Тогда приношу самые искренние извинения. Я просто скажу, что считаю это большой честью, пусть и не умею играть со словами. Станнис фыркнул и пошёл на корабль в ногу с Давосом, обсуждая приливы и что-то ещё. Джон отдал лошадей, в свою очередь разглядывая широко распахнутыми глазами людей, толпящихся вокруг, высокие мачты и золотистые поднятые парусы. — Ты, должно быть, Джон. Джон развернулся и оказался лицом к лицу с сиром Давосом. У него было доброе лицо, и он протянул руку в знак приветствия. Джон пожал её и выпалил: — Вы знаете, кто я? — Лорд Станнис сообщил мне через ворона, что ты будешь сопровождать его. Он очень дотошен в таких вещах. И почти во всех остальных. Джон слабо улыбнулся Давосу, не зная, что ему говорить. Когда Станнис сообщил, что сир Давос, его верный рыцарь, которому он безмерно доверяет, будет командовать «Яростью», у Джона сложился образ высокого, сурового человека, который никогда не улыбается. Но Давос невысокий, не суров и мог заставить Станниса улыбнуться. — Тебе, должно быть, надоело это слышать, но ты очень похож на отца. Джон покачал головой. Он втайне гордился, что, будучи Сноу, оставался Старком. Хотя он был осторожен и никогда не говорил это вслух. Особенно в присутствии леди Старк. — Вы знакомы с моим отцом? — Мы виделись однажды, много лет назад, во время восстания Грейджоя. Он любил рассказывать о своей семье и очень гордился сыновьями, один из которых очень похож на него. — Он действительно так сказал или вы пытаетесь быть добрым ко мне? — Я не говорю ничего, кроме правды. Эта моя черта снискала благосклонность лорда Станниса. А ещё гнев, в некоторых случаях. Джон не знал, что на это ответить, и это дало Призраку возможность заявить о своём присутствии. Лютоволк наворачивал круги возле Давоса, виляя длинным хвостом и тычась носом в его левую руку. Давос усмехнулся и взъерошил белую шерсть Призрака. — Дружелюбный волк, а? — Обычно нет. Призрак в последний раз вёл себя так с отцом, братьями и сестрами, другими хорошими людьми, которых Джон знал и любил. Волк казался мудрым судьёй, и, как ни странно, его поведение часто отражало отношение Джона к кому-то. Призрак полностью избегал леди Старк, не любил никого, кто был верен Ланнистерам, за исключением Тириона, и был осторожен со Станнисом. Поэтому, основываясь на мнении волка, Джон решил довериться и сиру Давосу Сиворту. — Ты когда-нибудь плавал на корабле, парень? Джон покачал головой. Видимо, его разглядывание всего вокруг не осталось незамеченным. Давос, казалось, не имел ничего против, и его глаза заблестели. — Тогда тебе лучше привыкнуть. Драконий камень — это остров, есть только один способ добраться туда. Если ты только не Таргариен со спрятанным драконом. Я лично объездил весь Вестерос, от Дорна до Ланниспорта и даже Стену, — он снова взъерошил шерсть Призрака. — Но только не Винтерфелл. — А почему нет? — Слишком далеко от моря.***
Годрик Борелл, лорд Милой Сестры, был уродлив. Мясистый, без шеи, с огромными фурункулами на лице и уродливым носом. Не говоря о перепонке между пальцами. «Но ещё более у него уродливы нравы», — размышлял Станнис. Не успел труп Джона Аррена, господина мелких лордов Трёх Сестёр, остыть, как Станнис начал получать воронов, рассказывающих об ужасных кораблекрушениях по всему побережью. Многие из кораблей были торговыми судами, направлявшимися в Белую гавань. Лорды Трёх Сестёр должны поддерживать ряд Ночных огней, чтобы помочь кораблям обойти опасные бухты, но они пренебрегли этим, обчищая разбитые судна для собственного благополучия. Станнис уже имел дело с лордом Бореллом в прошлом, и ему очень хотелось увидеть, как человека немногим лучше пирата повесят на его собственных Ночных фонарях. Станнис объяснял всё это Джону, пока «Ярость» приближалась к жалкому порту Милых Сестёр. Как сообщил сир Давос, там уже было много других кораблей под королевским знаменем. Сам Давос наблюдал за арестом нескольких человек, участвовавших в грабежах. — Вы повесите лорда Борелла? — Он заслужил десять виселиц вместо одной. Но, к сожалению, у меня нет доказательств, чтобы обвинить его напрямую, а только подчиненных. Ты скоро поймешь, Джон, — начал объяснять Станнис, — что люди, обладающие властью, быстро прибирают славу себе, когда её заслуживают их подчинённые, и также быстро перекидывают вину на них, спасая себя. Законы Вестероса написаны такими же могущественными людьми. Это весьма прискорбно. — Если это правда, то почему вы настолько высоко цените закон? — Джон был озадачен. — Законы служат определённой цели и устанавливают стандарты поведения. Без них общество впадёт в анархию. Лучше стиснуть зубы и смириться с неидеальными законами, чем иметь дело с чем-то другим. Джон обдумывал слова Станниса. Юноша оказался хорошим слушателем и не сомневался в том, что говорил Станнис, в отличие от дураков из Малого Совета. Особенно раздражал Мизинец, который готов продать собственную мать, если это будет ему выгодно. — Я хочу, чтобы ты сопровождал меня, когда я буду беседовать с лордом Бореллом, — Станнис посмотрел на лютоволка, который всегда находился рядом с хозяином. — И твой лютоволк тоже. — Я? Но я всего лишь… — Всего лишь бастард, это ты хочешь сказать? — Станнис пристально посмотрел на Сноу. — Ты всего лишь оруженосец, это правда, но ты сын лорда Старка, и к тебе нужно относиться серьёзно. Ты должен увидеть того, кто подрывает репутацию одного из самых могущественных вассалов твоего отца. Это заставило мальчишку замолчать. Станнис остался наедине со своими мыслями.***
— Значит, вы считаете, что я виноват в кораблях, которые терпят крушение в шторме? — Сейчас лето, лорд Борелл. Сильные штормы начнутся только осенью. Нет никакой причины, чтобы вокруг Трёх Сестёр было столько кораблекрушений, иначе их гавани носили бы название Бухта Кораблекрушений. Станнис был безжалостен к лорду Бореллу, выдвигая обвинение за обвинением, и отмахиваясь от чужих оправданий. Джон наблюдал, как рушится защита лорда с перепонкой между пальцев, как он пытался сохранить её остатки, терпя сокрушительное поражение. Ничто из того, что он сказал, не могло поколебать уверенность Станниса. У него были доказательства, и закон, их подтверждающий. Да, лорд Станнис Баратеон полностью владел положением. И Станнис делал всё это без криков, его голос был ровным и холодным на протяжении всего разговора. — Кроме того, — настаивал Станнис, — мои матросы говорят, что за лишний медяк в здешних тавернах добавят немного шафрана в похлёбку. Щепоть шафрана стоит дороже, чем золотой олень, но ваши скромные повара выдают его почти даром? И это вино, которое вы подаёте… Я никогда не считал себя знатоком изысканных вин, но это волантийское, не так ли? «Волантис?» — Джон поболтал вино в бокале. Неудивительно, что вкус такой странный. Джон последовал примеру Станниса, сделав лишь несколько глотков из вежливости. Сир Давос и сир Эндрю, присутствовавшие здесь, делали тоже самое. — Даже лорд Старк не мог позволить себе такую роскошь, когда принимал короля Роберта Баратеона, первого своего имени, у себя в Винтерфелле. — Лорд Старк? Король Роберт? — Борелл заметно задрожал при упоминании этих имён. Очевидно, лорд Мандерли и покойный лорд Аррен были не настолько важны, чтобы внушить ему страх. Впервые лорд Борелл посмотрел на Джона. — Вы привезли одного из отпрысков Неда Старка, — заявил он. — Да, лорд Борелл, — спокойно ответил Станнис, указывая на Джона. — Это сын Эддарда Старка. — Ну разумеется, у тебя отцовский взгляд, — Борелл внимательно посмотрел на Призрака, который в этот момент оскалил зубы. — Ты знаешь, что мой отец давным-давно спас жизнь твоему? — Правда? — удивился Джон. — Совершенно верно, — подтвердил лорд Борелл, ухватившись за эту ниточку. — Лорд Старк пытался сбежать из Орлиного гнезда обратно в Винтерфелл, когда король Эйерис потребовал его голову. У моего отца был шанс исполнить долг, казнив предателя, но он проявил милосердие. Вы верите в милосердие, милорд? Особенно когда лорда обвиняют в преступлениях, которые ему неподвластны? Джон широко раскрыл глаза, ошеломленный тем, что его назвали «милордом». «Лорд Борелл просто льстит, надеясь, что может заставить меня сказать что-то в его защиту», — Джон повернулся к Станнису, раздумывая, стоит ли отвечать. Выражение лица Станниса было непроницаемым, но он кивнул, что Джон воспринял как позволение ответить. — Конечно, я верю в милосердие, милорд, — начал Джон. — Ваш отец был прав, проявив милосердие к моему отцу. Единственная измена, которую лорд Эддард Старк совершил, заключалась в том, что он носил имя Старк. Но лорд Станнис обвинил вас в более серьёзных проступках, — Джон сделал паузу, сделав глоток вина. Он подумал, не добавили ли в него щепотку того самого шафрана? — Вы не можете позволить себе волантийское вино, и единственный способ получить его — пиратство и грабеж. Признаюсь, я не очень хорошо знаю лорда Станниса, но он милосерден, — Джон чувствовал, как Станнис сверлит его взглядом, и молился, чтобы эти слова не задели его. — Лорд Станнис не повесит вас. У него нет достаточных доказательств, но не от недостатка попыток. Джон оглянулся на Станниса, но тот был занят тем, что разворачивал пергамент с золотой печатью. — Вот оно, лорд Борелл. Я не безжалостен. Вас не повесят, но вы заплатите лорду Мандерли и купцам, перечисленным здесь, суммы, которые компенсируют потерю товаров, не говоря уже о жизнях невинных людей. — Я… Милорды… — заикаясь, пробормотал лорд Борелл, переводя взгляд со Станниса на Джона, потом на рыцарей, но благоразумно не стал спорить. — Вы возьмёте с собой ящик шафрана на Драконий камень, лорд Станнис? В благодарность за ваше милосердие. «Это большая ошибка», — подумал Джон, когда Станнис заскрежетал зубами и сплюнул: — Я не беру взяток, тем более краденого. После душной комнаты со странным вином, возвращение на «Ярость» было почти приятным. Как только корабль поплыл на Юг, Джон разыскал Станниса. Его господин стоял на мостике, сир Давос — рядом. Это было обычным делом, как начинал понимать Джон. — Ты отлично справился на Милой Сестре, Джон, — Давос приветственно улыбнулся. — Ты был прав, назвав лорда Станниса милосердным человеком, — он похлопал по странному кожаному мешочку, висевшему у него на шее, о котором Джон пока не решался спросить. — Я не был милосерден к тебе, Давос, я был справедлив, — возразил Станнис, не отрывая глаз от моря. Согласился Давос с ним или нет, Джон так и не узнал, рыцарь удалился, извинившись, чтобы заняться чем-то на корабле. Станнис не обернулся, чтобы показать, что он заметил присутствие Джона. — Милорд? — неуверенно позвал Джон. После встречи с лордом Бореллом его беспокоило одно маленькое обстоятельство. — Что такое, юноша? — Когда вы представили меня лорду Бореллу… Вы сказали, вы сказали, что… — Ну? — Вы представили меня как сына Эддарда Старка. — И? Ты считаешь, что это ложь? — Станнис повернулся спиной к морю. — Нет, — признался Джон, закусив губу. — Но вы заставили его поверить, что я законнорожденный сын лорда Эддарда, а не бастард. — Этот идиот не понимал разницы, — тёмно-синие глаза Станниса сузились, он скрестил руки на груди. — Одного упоминания о твоём отце было достаточно, чтобы он затрясся от страха. Не было никакой причины уточнять, чтобы его страх схлынул. Это всё, Джон? Джон знал, что должен просто кивнуть и уйти, но вместо этого выпалил: — Вам не противно от того, что я бастард? Нет никакой причины, по которой такой могущественный лорд, как вы, согласились бы воспитывать меня, но вы это сделали. Разве вы не предпочли бы взять в оруженосцы Робба или Брана, если бы он не упал? Станнис нахмурился и промолчал, рассматривая Джона с ног до головы. Он молчал так долго, что Джон подумал, не сказал ли он чего-то лишнего. Но тон Станниса не оставил у Джона никаких сомнений в том, что он услышал и обдумал каждое слово. Джон хотел было развернуться и убежать, но, раз у него хватило наглости задать вопросы, он должен показать, что у него хватит мужества услышать ответы на них. — Позволь выразиться предельно ясно, Джон Сноу, и я бы сказал то же самое, если бы ты был Старком — для меня не имеет значения, чьё имя ты носишь. Я знаю достаточно бесчестных рыцарей, никчёмных принцев и озлобленных королей, чтобы понять, что имя не даёт гарантии, что человек будет порядочен и справедлив. Поступки значат для меня намного больше. Ты можешь быть Таргариеном, но я не стану восхищаться тобой, пока ты не докажешь, что достоин этого. «Это было совсем не то, что я ожидал услышать.» Это имело смысл, учитывая, что Джон выяснил о Станнисе. Значит, Станнис судил людей по их поступкам? Собирается ли он предоставить доказательства в подтверждение? Словно услышав мысли Джона, Станнис спросил: — Ты знаешь, как сир Давос попал ко мне на службу? Джон покачал головой. Он долго беседовал с Давосом о мореходстве, его землях на Мысе Гнева и семье. У Давоса было семь сыновей, со многими Джон познакомится на Драконьем Камне и возможно подружиться. Как Давос начал служить Станнису ещё не обсуждалось, и Джон чувствовал, что не должен спрашивать. — Сир Давос привёз в Штормовой предел на корабле лук, солёную рыбу и другие припасы, пока замок находился в осаде. Я, мой брат Ренли и весь гарнизон умерли бы с голоду, если бы не он, и за это я даровал ему земли и рыцарское звание. За прошедшие двадцать лет сир Давос заслужил моё доверие непоколебимой преданностью и честными советами. Какой лорд был отцом мира Давоса? Бедный рыбак из Королевской гавани, который умер слишком рано, чтобы увидеть, как его сын становится самым известным контрабандистом Вестероса. Глаза Джона широко раскрылись, к мрачному удовлетворению Станниса. — Джон, никогда не думай, что я стыжусь тебя, потому что ты Сноу. У меня на службе есть бывшие преступники бастарды, сыновья могущественных лордов и я ко всем отношусь одинаково, если они не заслужили обратного. Станнис ушёл, оставив Джона одного. Он понял, что Станнис так и не ответил, говоря, что имена для него ничего не значат, почему взял Джона в оруженосцы, и он не осмелился бы задать этот вопрос снова. Джон быстро исключил возможность подкупа. Даже если предположить, что Эддард Старк может давать взятки, Станнис Баратеон никогда бы не принял их. Так почему же? «Возможно, я никогда не узнаю ответа, как никогда не узнаю, кто моя мать», — Джон вздохнул. Ему ничего не оставалось, кроме как обдумать слова Станниса и доказать свою ценность. Чтобы никто не забывал, что у лорда Эддарда Старка четверо сыновей, а не трое.