Ты хочешь этой фальши?

— О, кстати, — вдруг вспоминает он. — А что за дела у Чжун Ли с Фатуи? Ни за что не поверю, что Синьора просто пытается его соблазнить. Не тот характер. — С Фатуи? Личико Ху Тао тут же кривится, стоит ей услышать название пресловутой организации из Снежной. — Понятия не имею. Синьора? Предвестница? Замечательно, их бюро только тесных связей с Фатуи и не хватало для полного краха репутации. Мало было одного Предвестника, вечно ошивающегося рядом с Чжун Ли, так ещё теперь и эта… — То есть совсем ничего не сказал? — вздыхает Венти, а потом отмахивается. — Жаль. Ладно, забудь. Он принимается мурлыкать какой-то лиричный мотив, покачивая головой. — А должен был? — скептично интересуется Ху Тао. — Может, я и его босс, но у нас не принято обсуждать внештатную жизнь сотрудников. Хотя ей уже и самой интересно, что там у него за дела с Фатуи, раз он не побоялся взять у них кредит. — Ну, внештатной жизнь считается, когда касается только тебя, а не когда в это втягиваются другие, — отвечает Венти. — К сожалению, я случайно услышал, что он взял кредит на бюро «Ваншен». Ветра бывают слишком болтливыми. Он опустошает свой бокал и достаёт ещё одну бутылку вина. — Может, хоть ты чего расскажешь? — предпринимает она попытку, впиваясь в Венти пылким взглядом гранатовых глаз. Зрачок в форме цветка чуть расширен, вероятно, под влиянием алкоголя. — А что рассказывать? — пожимает плечами парень. — Ну, о себе я могу сказать, что я бродячий бард. В Монштадте недавно объявились Фатуи. Что-то искали, а потом Синьора в срочном порядке отправилась сюда, и я последовал за ней. — И что же нужно Фатуи? Есть предположения? Может, ветра ещё чего нашептали? В голосе Ху Тао слышна усмешка, но вот издевки — ни грамма. — К сожалению, нет, — вздыхает Венти и, разлив по бокалам ещё вина, кладёт свою голову на девичьи колени. — Вот думал, может, Чжун Ли что-то рассказал. Увы, сам я у него спросить не могу. Последнее время у нас взаимный пофигизм. И даже если я подойду к нему с вопросом, потом до конца жизни с ним не расплачусь. Ху Тао чуть вздрагивает, когда голова юноши опускается на её колени, но подумав, она всё же тянется к нему руками, небрежно поглаживая тёмную макушку и заставляя Венти блаженно жмуриться. И всё же он действительно похож на ребёнка. Странного, весьма разборчивого в алкоголе, ребёнка. — Не расплатишься? — Ху Тао заинтересованно подаётся вниз. — В каком смысле? — Ну, знаешь, — заговорчески шепчет бард. — За ответ он может заломить такуууую цену. И дело тут не в деньгах. Например, запросит у меня что-нибудь не менее ценное. Или я буду должен что-нибудь сделать. Чую Синьора пожалеет ещё, что отправилась к нему сама, а не отдала эту участь тому рыжему мальчишке. Ты же заметила, какой он педант? Все эти придирки к еде или напиткам. И это лишь вершина айсберга. Ещё не ясно, что он сказал или сделал тому мальчишке, который вечно за него платит, не прося назад мору. А Синьора на полусогнутых возле него кружит и в рот заглядывает. — Ты про того Предвестника? — уточняет Ху Тао, хмурясь всё сильнее. Ей показалось, или… — Так, стоп! Пошла сама, а не отдала участь? Я правильно поняла, что Фатуи изначально было что-то нужно от него? Её рука всё ещё ласково перебирает тёмные пряди — мягко и заботливо, точно старшая сестра любимому младшему братишке. Венти кивает в ответ на её вопросы. — А вот что им от него нужно, я и пытаюсь узнать, — он чуть приподнимается на локтях, заглядывая в рубиновые глаза, и шепчет. — Из-за этого она и рванула в Ли Юэ из Монштадта. — Вот значит как… Ху Тао тяжело вздыхает, понимая, что вляпался их консультант явно как следует — раз уж на него открыли охоту сразу двое Предвестников Фатуи… Венти поднимает руку и накручивает на палец, наблюдая как каштановые волосы скользят по фаланге. — Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Я как раз планирую заглянуть в банк Снежной завтра, авось чего там подслушаю. — Если хочешь, я могу сопроводить тебя, — бард выпускает прядь и пропускает волосы сквозь пальцы. Девичья рука чуть крепче сжимает прядки, после чего проходится пальцами по двум косичкам. — Ну что, будем укладывать тебя спать? — улыбается она. — Кстати, если и дальше будешь готовить, можешь оставаться у меня. Только предупреждай заранее. Он довольно жмурится и запускает пальцы в волосы девушки, чуть массируя кожу головы. Венти почти урчит, кивая на её вопросы, но кажется, даже не слышит её, а просто кивает. Ху Тао тепло улыбается ему в ответ, всё же с этим пареньком она чувствует себя довольно спокойно. Нечасто она так быстро сходится с новыми людьми, ох как нечасто. — Мне ещё в ванную надо. Но если дождёшься, не откажусь от колыбельной, — кивает девушка, наконец поднимаясь с дивана и осторожно перекладывая голову бродячего менестреля на мягкие подушки. — Обязательно дождусь, — обещает Венти, несколько нехотя отпуская девушку. Сразу же после этого она уходит в ванную комнату, где наконец смывает с себя следы утреннего вожделения. И какие теперь отношения связывают их с Чжун Ли? Чего он от неё хочет? Только ли секса? Ху Тао досадливо отмахивается от этих вопросов — делать ей нечего, кроме как грезить об идеальных отношениях. Благо, не девочка-подросток уже, а проблем и так полно. Закончив гигиенические процедуры, она надевает пижамку — черную майку на лямках и шортики чуть покороче её рабочих — после чего выходит из ванной. Венти сидит на открытом окне. Верх и колготки он снял, а вот шорты на нём. Косички свои он тоже распустил, поэтому ветер развевал его тёмные волосы. Бард смотрит на улицу сквозь бирюзовый камень, что висит на его шее, и кажется, слушает ветра. — Ну и где моя обещанная колыбельная? — спрашивает Ху Тао, чей голос слышится у самого уха барда, в то время как её руки резко впиваются в бока Венти, несильно, но ощутимо щипая. Впрочем, она отстраняется так же быстро, и кивнув в сторону комнатушки напротив, направляется прямо туда. Стоит Ху Тао задать вопрос, как Венти тут же прикладывает палец к её губам, призывая к молчанию. Подсвечиваемый луной, он кажется почти нереальным. Во взгляде его девушка словно бы видит всю мудрость этого мира. Ху Тао послушно замолкает, словно бы вникая в атмосферу, которая вдруг заиграла весьма тревожными трелями. Гранатовые глаза прищуриваются, с подозрением глядя на юношу перед ней. — Грядут неспокойные времена, — на грани слышимости говорит он. — Видимо, вскоре у тебя будет много работы. — Ну, зато не обеднею! Ей привычно разбавлять ситуацию шутками, после которых обычно не остается ни грамма веселья. Но Ху Тао улыбается — ярко-ярко, будто они и не обсуждают сейчас тяжесть грядущего. Камень, чем-то схожий с анемо Глазом Бога, перестаёт светиться, и Венти спрыгивает с окна и следует за хозяйкой сего жилища. — И то верно, — соглашается Венти, проходя вслед за Ху Тао в её комнату. Он усаживается в изножье кровати, когда Ху Тао ложится под одеяло, и начинает распевать колыбельную, сочинённую практически только что. Пальцы барда нежно касаются струн лиры, рождая тихую и нежную мелодию. Окутанная пением лиры, Ху Тао засыпает почти мгновенно. В этот раз ей совсем ничего не снится, что, впрочем, и к лучшему. Ведь обычно во снах она способна странствовать по Тейвату, встречая духов, что заблудились в пространстве меж мирами. Потому, избавившись от ночных видений, она наконец смогла отдохнуть по-настоящему.