Попытка в злодея

— Скоро Дракон будет в моих руках. Растянутые в самодовольной ухмылке губы даже не пытались скрыть предвкушения, пока юноша внимательно разглядывал дворецкого перед собой. Цепкий взгляд, лишенный улыбки, хрупким терпением дожидался ответа. — Так же, как и маркизство, юный господин Стэн. Ответом от юноши становятся поднимающиеся уголки губ, сопровождаемые легким фырканьем, а ядовитый взгляд наконец лишает всех своего душащего напряжения — молодой господин садится в карету. Но слуги не вздыхают с облегчением, вместо этого внимательно наблюдая за светловолосым юношей. Тот больше не отвечает. Вскоре двери закрываются, и экипаж, удостоенный столь заботливого сопровождения, окончательно скрывается за закрывающимися воротами. Томившийся в легких выдох так и не находит выхода, а слуги быстро разбегаются по делам. Что же до виноватого в этом юноши, то он скучающе разглядывает меняющийся за окном пейзаж, пальцем мягко постукивая по колену. Пока, конечно, не хмурится, почти выплевывая: — Да в жопу ваше маркизство. И цокает, раздраженно откидываясь назад. Сиденье встречает его мягкостью, что было удобней всех доводившихся ему лежать кроватей. Но ему, конечно же, не до этого: постукивающая по колену рука все не унимает дрожь, хотя рядом больше не было направленных на него взглядов. Ему остается лишь сжать ладонь, другой же небрежно откидывая волосы назад. А после жмуря глаза, усмехаясь, да злобно протирая лоб, потому что общение с людьми всегда было мукой. Но самое худшее было еще впереди. И он, как человек, который до сегодняшнего утра не являлся Венионом Стэном, понимал это лучше всего. Около шести часов назад. В семье Стэнов завтрак, как и любая другая трапеза, всегда проходит в кругу семьи. Что довольно иронично, стоит только вспомнить, каким именно образом у них передается наследство. Но все старательно делают вид, что они дружная, точнее, нормальная семья, в которой детям не предстоит убивать друг друга хотя бы ради выживания. Чего уж говорить о наследстве. И им это даже удается: пока нет нужды друг с другом разговаривать, не так уж и сложно сделать вид, что завтракаешь ты сейчас один, принимая все остальное за незначительный фоновой шум. Проблемы начинаются тогда, когда Маркиз, сидящий во главе стола, решает со скуки пробежаться глазами по присутствующим. А затем, выбирая жертву, начинает к тому же задавать вопросы. Ответы его, конечно же, не интересуют. Да и спрашивает он так, будто сами слова считает лишней тратой воздуха. — Тейлор. Имя сегодняшней жертвы нарушает хладную тишину, и все, кроме названного человека, наконец-то позволяют себе хоть что-то проглотить. — Да, отец? — Как прошла твоя встреча с молодым маркизом Айланом? Тейлор вместо ответа чуть задерживает дыхание, внимательно разглядывая стоящее перед ним блюдо. Прикрывает глаза, усиливая хватку на бедной ложке с ножом, ибо дрожащими руками мясо не разрежешь. А еще трудно разрезать мясо тогда, когда кажется, что на тарелке перед тобой может оказаться твоя же голова. — Я... Но сегодня у Тейлора счастливый день, потому что вместо его невнятного ответа слышится стук упавшей на пол ложки. Виноватым же оказывается его младший брат с замершим от изумления лицом. Хотя, это довольно мягкий способ назвать тот ужас, отраженный в чужих глазах, как если бы тому действительно подали на блюде человеческую голову. — Венион? Что— Да только маркиз так и не договаривает, наблюдая, как опустевшие руки его сына хватаются за нижнюю часть собственного лица. А юношу, всего миг назад спокойно наслаждавшегося обедом, рвет прямо на месте. Пронзительные крики следуют как по команде. Но самому Вениону, конечно же, не до этого: он скручивается вперед, в последний момент падая на пол. — Венион! Ты— Да позовите уже кто-нибудь лекаря! Сидевшие за столом покидают места, а самые не растерянные сразу подбегают поближе. Парочка слуг готовы смешно упасть в обморок, но держатся, вместо этого вынуждая собственные тела убегать: кто за лекарем, кто по приказам. Вениона тут же окружают люди. Но сам он корчится от муки, выкашливая и выплевывая все съеденное, но не вырванное. И даже так не убирает рук с лица — хотя едва ли это помогало: пол, в пример обеденного стола, все равно изрядно пачкается. Все становится слишком шумным. Хаотичным. Как отвратительный на вкус суп, в котором перемешали все сгнившие на кухне овощи. Поэтому никто не винит Тейлора за бездействие. Так же, как никто не замечает недоверчивого взгляда ярко-зеленых глаз, пока его обладателя пытаются хотя бы заставить сесть. Да вскоре вместо этого просто берут на руки, быстро унося из комнаты. Проходит всего пара мгновений, а в банкетном зале вновь наступает привычная, скребущая кожу тишина. — Хо.. так Венион все же оказался первым из вас? Как жаль. На него у меня было столько надежд. Все вставшие вновь оказываются на своих местах, а стул, за которым сидел Венион, — Тейлор специально кидает туда обеспокоенный, продолжительный взгляд, — выглядит так, будто там никого никогда и не было. В этом чертовом доме мог бы исчезнуть сам Дьявол, и никто не поведет даже бровью. Осознание тяжелым комком собирается в горле, а аппетит, присутствие которого и без того было еле ощутимым, исчезает насовсем. Блюдо перед Тейлором так и остается нетронутым.