Разменная фигура

- Мейт, поговори со мной, пожалуйста, - мальчик приподнял и повернул голову, пытаясь заглянуть в лицо мужчине, который крепко держал его перед собой, усадив боком на перекинутое через луку седла свернутое в плотный валик и закрепленное петлей одеяло, и привалив к собственной широкой груди. - Очень сильно крутит живот, - жалобно пояснил он, - когда говоришь, отвлекает. Только, пожалуйста, не про папу, а то, когда о папе думаю, всегда еще сильнее все внутри болеть начинает, очень тошнит, еще прослабляет сразу! Я не знаю, почему так! Ужасно. Скажи мне что-нибудь. Не молчи. Пожалуйста. Небольшой отряд спешным шагом продвигался лесной тропой. Место стычки и захвата принца осталось далеко позади. Кейр с большей частью своего войска и четырьмя малыми пушками остался там, собирая все уцелевшее в обозе имущество, разбираясь с пленными челядинами и двумя княжичами и тремя княжнами из младшей ветви Келеверов - дальних родичей Салайверов. Позади осталась короткая речь наследника перед дорожной стражей. Тогда тот сидел как положено юноше - в седле. Правда, на крупе устроился Мейт, крепко удерживая ослабевшего наследника. А тот до белых следов впивался ему ногтями в руки, превозмогая болезненные спазмы. И все равно конец заготовленной ранее, при разработке плана, речи пришлось скомкать и почти сбежать за возы, когда Его Высочеству стало вовсе невмоготу. На тот раз удалось не испачкать белья, но в серьезности хвори сомневаться не приходилось - зловонная пенистая жижа говорила о кишечном нездоровье куда как красноречиво. К несчастью лекарь наследника оказался тем самым серым человечком, что сбежал из кареты, когда в нее ворвался Мейт. Он пытался ускакать на запряжной, неоседланной лошади, но свалился с нее и убился насмерть. Кейр все же доуболтал солдат присоединиться к "друзьям Его Высочества". И остался со своей помалу собираемой армией. Мейт с наследником и малой охраной направились в Шом скрытными "вольными" проездами. Мейт хотел напоить Его Высочество отваром коры горького дуба, но мальчик сказал, что такое верное солдатское средство ему нельзя - начнет задыхаться, покраснеет и станет сильно зудеть кожа. Рассказал, что лекарь давал ему черные пилюли, и они помогали. Но когда нашли сундук лекаря Его высочество не смог узнать какие именно из трех найденных похожих видов пилюль давал ему лекарь. Искать методом проб Мейт, конечно же, не стал. Оставалось надеяться довезти мучающегося от боли и приступов поноса наследника до ближайшего селения, где найдется врач. Мейт старался держать мальчика оберегая его живот от нечаянных касаний и толчков и принуждал коня идти плавным, стелящимся нетряским шагом, загодя выбирая ровную тропу и избегая препятствий. Он соорудил на передней луке подобие кресла из одеяла, подставил свое колено ребенку под ноги, чтоб тот мог держать их подтянутыми к животу, но более помочь не мог. Придерживающей принца спереди рукой он, как ни осторожничал, все равно сквозь одежду ощущал судороги, сводящие его мышцы, и слышал нездоровое бурление внутри его кишок. - Как вам будет угодно, Ваше Высочество. Как давно у вас это нездоровье? - С начала лета. Прежний лекарь говорил, что оно от тоски и несчастья, а потому лечить бесполезно. Его прогнали. Новый давал мне те черные пилюли. Мейт, а что значит: "в его роду семя зрело быстро"? Дядя сказал, что поэтому все равно, что я быстро умру. - Какой именно ваш дядя посмел сказать подобное? - скрипнул зубами Мейт. - Дядя Мануй. Еще он сказал, что я самое худшее что может случиться с империей, потому что как я смогу править страной, если не в состоянии совладать с собственными кишками. Тогда со мной было почти как сегодня. Но тогда мне с одеждой и ведром помогал слуга. А теперь... Мейт, теперь я для тебя тоже стану "принцем, который обгадился". Я все время всех разочаровываю. Ох... Опять. Мейт! Мне опять надо. Быстрее, пожалуйста.

***

Когда они добрались до небольшой, с дюжину дворов деревушки, которой полагали достичь до заката, оставалось полустража - два часа - до полуночи. Совсем измучившись за дорогу, Его Высочество в полузабытьи тихо жалобно поскуливал, обмякнув на руках у Мейта. Посланный вперед разведчик доложил, что в селеньице есть только повитуха-знахарка, и никаких ни лекарей, ни хотя бы дома благородных господ окрест не найти. - Все заголяй! Я тебе ребенка лечить должна? Или портки с сорочкой?! - знахарка оказалась костистой старухой в длинной клочковатой меховой жилетке, ветхом платье, с пегими: седина и рыжина распределились неравномерными пятнами, спутанными и прихваченными домотканой клетчатой косынкой волосами. Черно-седые кустистые сросшиеся брови, глубоко запавшие, почти неразличимые глаза. На щеке из бородавки точно три кошачьи вибрисы торчат. Она так походила на сказочную страшную ведьму, что хотелось сбежать или схватиться за меч. Но Мейт послушно раздел единственного наследника престола, еще не коронованного, но почти императора, и уложил на высокий застеленный суровой рогожей топчан. - Как звать-то? - спросила она, жестом требуя уложить принца на спину и распрямить тому поджатые к животу ноги. - Меня? - удивленно спросил Мейт. - Накой мне ты? Мне с чадом разговаривать надо! Только ерунды не сочиняй! А то знаю я вас... омеченных... Как узнаю, так и забуду. А для сглаза мне имя не требно, - строго добавила она, усмехнувшись редкозубым сморщенным ртом. - Митлайс. - Гладкое имя. Тихое. Мителенька, - воркующе произнесла она, наклоняясь и оглаживая, костлявое детское тело волосатыми и длинными, точно паучьими лапки, пальцами. Его Высочество испуганно дернулся, открывая глаза. - Не бойся бабушку, Мителушка. Чревом маешься, да? Давно болело, а сегодня сильнее сильного схватило? - Спросила ведьма наклонившись и обнюхав мальчишку со всех сторон. Испуганный принц затравлено кивнул, но потом посмотрел на наблюдающего за ними и машинально положившего руку на рукоять палаша Мейта и заметно успокоился. Ведьма тоже посмотрела на Мейта и усмехнулась. - И ты не бойся. Коли б хотела худого, так после вашего подсыла в лес бы ушла. И в три дня б не сыскали. Она ворковала, обнюхивала и ощупывала Его Высочество. Потом велела Мейту растопить очаг и принести воды из колодца. Тот крикнул парням снаружи, сам же не стал отвлекаться. Глядя на двух появившихся помощников, опасливо шарахающихся от ее взгляда, она усмехалась и отпускала двусмысленные шуточки, больше подходящие молодой кокетке в придорожной гостинице. Когда Мейт снова остался единственным наблюдателем, она принялась обстукивать пальцами выпуклый и неровный принцев живот, а потом, сильно растерев ладони друг о друга, начала немилосердно его мять, постоянно спрашивая "больно сейчас?". Мейт мучительно пытался понять по искажаемому гримасами лицу Его Высочества необходимость вмешательства. - Повезло тебе, - обратилась к нему ведьма, когда окончание экзекуции вызвало у мальчика блаженный вздох облегчения, - на сей раз чадо не потеряешь. Той брюшной хвори, что в три дня убивает, у него нет. С бурлячкой, и с тем, что от застуды и испуга приключилось, я справится смогу, но совсем здоровым его для тебя сделать не в силах. Тут тебе надо такого доктора найти, что мертвых резал и все невидимое в брюхе изучил, для всякой самой маленькой кишочки имя знает, черную и желтую желчь до выхода видит. Очень уж у чадушки живот хилый. А с чего начальный разлад идет - мне, дуре, неведомо. Мамочка-то поди родами померла? - вдруг резко сменила она тему. - Госу... Госпожа пребывает в добром здравии, - Мейт от удивления чуть не проговорился. - Странно-странно, - принялась нюхать, щупать и слушать живот и грудь мальчика ведьма. - С таким животом и срок доносить за чудо... Ладно, глянь-ка вода там белым кипит? Или только бусинами булькает? Дальнейшее лечение состояло в заваривании трав и медленном выпаивании едва остуженным настоем, надевании на ноги принцу длинных вязанных "из злой собаки со злой крапивой" толстых носок, и в плоском тяжелом, нагретом у очага камне, который ведьма водрузила мальчику на живот и начала медленно двигать по кругу, бормоча и нашептывая. Мейт видел по лицу мальчика, как боль от такого странного лечения уходит. Временами ведьма поучала Мейта, точно какого-то неумного знакомого бродягу. - Вот, что я тебе скажу, - в очередной раз перестав ласково ворковать, бормоча какую-то сказку про собачек и зайчиков, над Его Высочеством, ворчливым голосом обратилась к Мейту: - Если тебе когда захочется на ребенка рявкнуть, не со зла, а просто от сердца. То пойди в лес, найди там дерево с дуплом поглубже и ори в него. И тебе от сердца отляжет и людям безвредно. А то очень уж у тебя глаз холодный да жестокий. С таким и без зла пужливо! Особо если ты не то на горный терновник, не то зимнего волка похож, тощ, колюч да жилист. А чадушко это нежное что садовый росток, его что пужать, что застужать - равно негоже. И от ломового битюга не все жеребята двужильными родятся. Его Высочество, с живостью прислушивающийся к старухе хихикнул, по-видимому представив себе Мейта орущего в лесу в дупло, и знахарка повернула лицо к нему: - Что, шкода, попустило, так сразу каверзу замышляешь? - Щекотно, - ответил мальчик. - Ах щекотно тебе, пострел переметный?! - ведьма убрала свой камень и принялась щекотать детские бока, вызывая смех и дрыганье, закончила, когда ребенок икнул, после чего резко хлопнула его по спине. Потом накормила Его Высочество творогом из козьего молока, напоила остывшим настоем пахучих трав и велела Мейту повесить на длинной бечеве истрепанный линялый занавес, отделив угол с ее постелью, а затем устраиваться до утра, где гости сами хотят. Выглянув ненадолго за дверь - убедиться, что трое воинов из свиты сторожат снаружи, Мейт заметил по звездам, что до рассвета осталось всего ничего. - Мейт, - шепотом позвал его, улегшегося на плаще на полу, Его Высочество для которого Мейт обустроил постель на топчане. - Мейт, ты прости, что я тебя испугался. Я подумал сначала, что это опять не ты. Как тогда. Он был в твоей одежде и в маске Тени. Он Кару убил. А мне на шею нажал - вот сюда... А дальше я не знаю. Было темно и мы в карете ехали. Я и кузен Богелис. Он сказал... Но я ему не поверил. Я думал, вы с папой его догоните, ты меня освободишь и мы вернемся домой. Я чувствую, что сейчас про папу говорить могу. Его правда убили? - Да, - коротко ответил Мейт. Он уже стоял на коленях перед сидящим на топчане, закутавшимся в одеяло наследником. - Я... - мальчик всхлипнул. - Ты видел, как его убили? - Нет, - Мейт едва заметно дернул головой. - Тебя не было рядом? Да? - Да. - Меня тоже... Бедный Мейт! - мальчик спрыгнул с топчана, подошел и обнял мужчину за шею, прижимая его голову к свой груди и гладя по волосам. - Бедный Мейт. Тебе тоже плохо. Ты его тоже любил.