«Нечасто встретишь инспектора, который извиняется перед исполнителем.»
***
Застой. Борьба потеряла всякий смысл. «К черту систему», — но, как ни странно, ничего не меняется, а жалкое существование напоминает шутку, которую пошутили на семейном застолье. Так было не всегда. «Инспектор Цунемори Акане. Надеюсь, мы поладим!», — это было так наивно. Правила твердят, что люди с «грязным» психопаспортом обречены. Почему он должен был стать исключением? Абсурд.***
Год подходит к концу, теперь помимо ловли преступников приходится писать отчеты. Слегка припозднившись, Цунемори влетает в кабинет. — П-прошу прощения! — все поняли, насколько быстро она неслась. — Инспектор, я бы не советовал вам тратить время попусту. Давайте работать, — даже разжалование до исполнителя не способно пошатнуть суровый характер Гинозы, но Акане ответила на его фразу легкой улыбкой. Эта работа хорошо развивала сдержанность: умению Цунемори контролировать себя могли бы позавидовать самые опытные специалисты. Никто даже и не понял, что она опять не спала всю ночь и искала хоть какую-то информацию, но все тщетно. Как всегда. — Цунемори, перестань, — тихо пробубнил Гиноза, наблюдая за рассеянными движениями запыхавшейся девушки. Гиноза Нобучика и Цунемори Акане стали близки. Он смог признать рвения девушки, а она попыталась понять его взгляды. Их связывала боль, вызванная потерей человека. Их связывала жажда перемен, желание разрушить, пойти против системы. Однако они никогда об этом не говорили. — Инспектор, выпьем кофе после работы? — они с Акане сидели за соседними столами, что позволяло общаться без лишних ушей. — Нобу… Блюститель Гиноза, было бы неплохо, — он был ужасно дотошен, когда речь заходила о субординации, но ничего не поделать. По окончании рабочего дня Акане и Нобучика заехали в ближайшую кофейню, а потом в более тихое место — парк на окраине города. Их все равно засекли, но поблизости хотя бы никого нет. — Ничего, — со вздохом сказала девушка. — Тебе не кажется, что пора это бросить? Ты ведь знаешь, что он погиб. Зачем? Оставь это… черт, даже после смерти умудряется портить тебе жизнь. — Ты пессимист. Я не верю, слишком глупые обстоятельства. Нобучика… — Гиноза, — перебил парень. — Гиноза! Ты ведь знаешь его лучше чем я, дольше. После всего… После всего, что с ним было, он бы не умер так! — Цунемори сорвалась на крик, но собеседник привык к подобному — разговоры об этом человеке всегда проходили в очень нервной обстановке. — Не в этом ли смысл? Он слишком много геройствовал, вот и умер нелепо. Не может быть все идеально. Акане приходила в себя, отпивая кофе. Уход человека породил в ней безразличие ко всему, кроме него же. Иногда казалось, что незаинтересованность — не более, чем перенятая черта. Но был ли он таким на самом деле? Нобучика говорил не пытаться его понять, так как только преступник способен понять себе подобного. Парадокс, ведь обстоятельства вынудили Акане понять Гинозу. Она что, теперь преступница? А смирился ли Нобучика с тем, что стал таковым? Его высокомерные высказывания играют против него. А карателя, что считается мертвым, невозможно понять. Он был исключением подобно Макишиме: маньяк с низким коэффициентом преступности, только наоборот. — Я продолжу. Пожалуйста. — Вы имеете на это полное право, инспектор Цунемори. Только не мешайте ваши личные дела с работой. — Какой же ты… — Вы сможете обратиться ко мне за помощью, в случае чего. Закончим? Разговоры такого характера всегда сопровождались наигранной отстраненностью и грубостью Гинозы. Повезло, что Акане была слишком проницательной и понимающей. Дома ее всегда ждал… искусственный интеллект — верный помощник, который каждый раз напоминал о том, что технический прогресс — не так уж и плохо. Все прекрасно понимали, что является главным и единственным недостатком. — Прости, сегодня я не буду ужинать, — шепотом сказала Акане, меняя одежду, — пойду сразу спать, ты тоже можешь отдыхать. Бодрый голос электронного существа протараторил: — Вас понял! Цунемори Акане, ваш будильник сработает через восемь часов двадцать минут! Спокойной ночи! Инспектор не хотела спать. Она лежала головой на рабочем столе, погрузившись в свои мысли: «Почему встретив тебя спустя три года, у меня не получилось вернуть тебя домой? Почему я поверила в этот бред про скорое возвращение? Почему все кругом верят, что ты умер? Почему ты умер?», — она перестала понимать свои мысли. Акане встала из-за стола и легла на нерасправленную кровать. Инспектор знала, что не уснет, поэтому планировала пролежать всю ночь, обдумывая все на свете. — Ты жив, Когами Шинья.