Как зовут твою кошку?

I keep saying, next time 은 없어 in your life. SHINee — Don’t call me.

      Когда Кками, по моим подсчётам, в восемьдесят третий раз принёс Хёнджину мячик, тот почему-то решил кинуть его не в коридор, а в меня. Оглянуться я не успела (буквально. Я ведь сидела спиной к моим игривым парням), как пёсик Джинни уже оказался на нашей кровати и всеми своими собачьими силами пытался увлечь меня игрой. Я без энтузиазма принялась отбирать мячик у Кками, но только затем, чтобы запулить им в Хёнджина. Мой принц ловко поймал мячик в воздухе и не глядя перебросил его за спину. Пёсель спрыгнул вниз и пулей полетел за ним. Мне бы его энергию и лёгкий нрав.       — Ну, ты долго будешь молчать? — выжидающе посмотрел на меня Джинни.       Снова не получив никакого ответа, он поднялся с пола и с размаха бахнулся на кровать ничуть не хуже Кками. Волшебный шатен улёгся головой мне на колени и совсем по-мальчишески дёрнул меня за прядь волос.       — Хейз? Я начинаю волноваться.       А я-то, блять, как волнуюсь, Хван Хёнджин. С самого обеда я пыталась подобрать слова, чтобы рассказать тебе о произошедшем. И… в итоге по-тупому начала издалека:       — Окей. Помнишь, я говорила, что нас сегодня должен был ждать некий сюрприз от боссов?       — Ура, ты разговариваешь! — Хёнджин широко улыбался, но его глаза обеспокоенно смотрели на меня. — Ну, помню, конечно. Мы же вчера весь вечер гадали, что это может быть за сюрприз. Если бы тебе таки повысили зарплату, ты бы не была похожа на восковую куклу…       — Ага. Не повысили… — я вздохнула. — Но твой вариант в итоге оказался правильным: нас познакомили с новым артистом.       — Так, — Джинни распрямился и развернул меня к себе, обхватив ладони своими, — а чего руки холодные и трясутся? Не У Дохвана же вы заграбастали себе, ведь так?       — Нет, не его… — я очень ценила чувство юмора Хёнджина, но тут мне не помогла даже наша любимая шутка.       — Ну, тогда мне не о чем переживать, — Хёнджин положил пальцы мне на скулу, которую одолел нервный тик. — Или есть? Давай, Дахе, скажи, кто это? Не звонить же мне Юнги-хёну…       Тебе не о чем переживать, да. А вот мне…       Я на секунду прикрыла глаза и на одном дыхании выпалила:       — Ким Кибом.       Джинни поднял бровь. Если он и охерел, то я вряд ли узнаю об этом прямо сейчас.       — Тот, что Бомки?       Именно. В моем, к сожалению, внушительном списке бывших Ким Кибом, он же Бомки, проходил под кодовым именем «человек, которого я видела отцом своих будущих детей». Хёнджин прекрасно это знал. Он задумчиво прикусил губу и спросил:       — Но он же, вроде, учился на финансового аналитика?       Я тоже ничего не понимаю.       — И он присоединяется к лейблу?       Можешь себе представить.       Хёнджин поднялся и снова взял меня за руки: очень вовремя, потому что ещё немного, и я начала бы щёлкать пальцами или выдирать нитки из вязаного пледа. Плед новый, красивый, да еще и подарок Ликса, — его было бы жалко. Не могу сказать то же про пальцы, но ими мне ещё заполнять тонну документов нашего нового артиста, в конце концов.       Ким Кибом. Сдохнуть можно.       — Ну, теперь мне хотя бы понятно, почему ты снова молчишь, — вздохнул Джинни. Он осторожно гладил мои нервные руки, и от этого сразу становилось легче дышать. — Глупо будет спросить, как он отреагировал на встречу?       Я положила голову Хёнджину на плечо, без слов прося его обнять меня. Джинни, слава богу, всегда идеально понимал меня.       — Нет, не глупо. Мы оба хорошо держали лицо, хотя, думаю, были друг для друга последними в списке возможных неожиданных встреч. Очень спокойно поздоровались, пожали руки… вот только Ди чуть не разбила телефон, потому что он полетел на пол. Еле успела подхватить.       — Ей не всегда удаётся сдержаться, — заметил Хёнджин, и с этим было невозможно спорить.       — Если бы всё этим ограничилось, Джинни. Ди спросила: «А он что здесь делает?», потому что Кибом пришел с менеджером… и, честно, я тоже сначала подумала, что новым артистом будет тот блондин. Кто угодно, только не Ким Кибом.       — Боже, Даён в своем репертуаре… — Хёнджин покачал головой, — и что дальше?       — Весь день мы с Тэ, менеджером, купались в бумажной работе. Ну, и неудивительно, что потом Юнги позвал меня на перекур… ай, никто не курил, Джинни, не надо меня АХ-ХА-ХА-ХА-ХА ЩЕКОТАТЬ, ПОЖАЛУЙСТА!       После этой эмоциональной разрядки и того, как я чуть не заехала Хёнджину локтём в челюсть, я поняла, что мой уже-не-просто-бойфренд всё-таки был намного умнее меня. Смех всегда лечил меня лучше всего. Просмеявшись, я уже не видела сложившуюся ситуацию в настолько апокалипсических красках.       — Юнги, конечно, сразу сообразил, что у Кибома что-то пошло по пизде, но он подумал на Ди, а не на меня.       — Почему он тогда позвал не её?       Я хмыкнула:       — После того, как Ди объявила войну самому менеджеру Намджуна-сонбэнима, её все немного побаиваются. Короче… я не смогла ничего нормально объяснить Юнги, но ему хватило моих невнятных вяков.       — До чего вы в итоге договорились? — Хёнджин встал и приоткрыл окно. На меня тут же подуло свежим — насколько это возможно для Сеула — воздухом. Самое время подышать, потому что…       — Юнги попросил меня поговорить с Кибомом и всё выяснить. Думаю, ему с лихвой хватает непоняток между Рюити и Даён.       «Мы всё-таки музыкой тут занимаемся, а не поддерживанием межличностных конфликтов. Ну… хотелось бы, — сказал мне Юнги, потирая усталые глаза. — Ты можешь сделать мне одолжение, Дахе? Нам очень нужен Ким Кибом».       Могу понять. Мне он тоже когда-то был очень нужен, я хорошо помню это чувство.       Хёнджин немного постоял у окна и задумчиво убрал назад длинные волосы, которые в полутьме нашей комнаты казались чёрными. Потом он развернулся и, взяв с прикроватной тумбочки мой телефон, протянул его мне со словами:       — Может, сейчас ему позвонишь?       Обычно роль городской сумасшедшей в нашей паре безоговорочно отходит мне, но иногда даже самые отлаженные механизмы внезапно начинают сбоить. Что уж говорить о людях: мы сбоим, блять, по сто раз на дню. Даже сказочные принцы.       — У тебя температуры нет случайно, м? — я с подозрением посмотрела на Хёнджина. — Ты в курсе, что только что предложил мне позвонить Ким Кибому?       — Вполне себе в курсе, — Джинни снова сел рядом со мной, по-прежнему протягивая телефон, — но ты ведь согласна, что Юнги-сонбэним прав? Вам работать в одном месте, хотите вы этого или нет. И лучше бы принять эти правила игры как можно скорее.       — С чего ты взял, что у меня есть его телефон? — почти в панике спросила я.       Хёнджин по-лисьи, но мягко улыбнулся:       — Ты же столько раз хвасталась тем, что за всю жизнь не удалила ни одного номера.       — Но уже поздно… — я не собиралась сдаваться так просто. Как и всякий раз, собственно, когда знала, что мой собеседник прав.       — Люди, которые не хотят, чтобы их беспокоили по вечерам, отключают телефон. Или он может просто не ответить. Или что-нибудь напишет.       — Может, он сменил номер? — я уцепилась за этот аргумент, но Хёнджин разбил и его, ещё и припечатав сверху:       — Тогда мы просто включим сериал и постараемся забыть обо всём до завтра. Да и вообще, как ты думаешь, как тебе будет комфортнее разговаривать с ним в первый раз: один на один или рядом со мной?       Вот хоть раз, хоть ради прикола я оказалась бы правой, а. С лицом погибающего за веру я взяла свой телефон и открыла контакты. Кибом был записан как «Розововолосый» — не первое, но яркое воспоминание о нашем знакомстве. Я, как ребенок, надула губы и нехотя посмотрела на Хёнджина. Он ободряюще улыбался, но я не знала, что творилось у него внутри. Конечно, Джинни верил мне, я в этом не сомневалась… и всё же, будь я на его месте, я бы тоже хотела послушать, какими словами его невеста будет разговаривать с бывшим.       — Мне включить громкую связь? — спросила я, занося палец над кнопкой вызова.       Хёнджин легко погладил меня по колену:       — Как тебе будет лучше. Я вообще могу выйти, если хочешь…       — Нет, сиди уж, — теперь я положила руку ему на бедро и не планировала снимать ее весь разговор с Кибомом. Немного поколебавшись, я не стала включать громкую связь: чёрт знает, что может ляпнуть этот привет из прошлого. Особенно если вспомнить, как мы с ним расстались. Читать: херово.       Хёнджин тоже это помнил, поэтому, когда на том конце пошли медленные гудки, мы оба ощутимо напряглись. Видимо, инициатор позднего разговора тоже надеялся, что Кибом сменил номер. Стоило мне про себя произнести это имя, как гудки прекратились, и я снова услышала голос, который мои однокурсницы некогда называли не иначе как «сучьим». Надо же, прошло столько лет, а Ким Кибом всё ещё разговаривал так, словно делал всем великое одолжение. Даже когда говорил буквально следующее:       — Sorry, the number you’re calling has been disconnected*.       Я переглянулась с Хёнджином, который недоуменно нахмурился. Кками, видимо, уснул где-то на кухне или в коридоре, поэтому в спальне было очень тихо. Громкая связь не понадобилась. Я кашлянула и мысленно взмолилась тому, кто меня оберегает, прежде чем ответила:       — Ты двинулся, Кибом?       Ки негромко засмеялся. Странно, но смех над шуткой Намджуна днём в офисе ударил меня не так сильно. Вероятно, потому что Кибом спустя целую новую жизнь снова рассмеялся над моими словами.       — Ну, я же вижу, кто звонит.       Я прикрыла глаза и смяла ткань пижамных штанов Хёнджина.       — Ты говорил, что удалишь мой номер, — не удержалась я.       Кибом не задумывался над ответом ни на секунду:       — Ты говорила, что больше никогда не позвонишь.       Так оно и было. Опешив, я не знала, что ему ответить, но внезапно Кибом спас меня сам:       — Мы, разве что, не знали тогда, что нам придется работать в одном месте.       — Собственно, поэтому я тебе и позвонила… — я резко спохватилась, — я тебя не отвлекаю?       — Нет. Я бы не подошел к телефону, если бы был занят.       Хёнджин едва заметно толкнул меня в бок. Я почти этого не заметила, потому что судорожно составляла предложения в голове:       — Я хотела извиниться за Даён.       — Да ладно, — я была уверена, что Кибом слегка сморщил лоб. По крайней мере, раньше он так делал, а подобные привычки очень сложно вырвать из жизни. — Твоя сестра и раньше не была образцом манер и приличий. Да и я никогда ей не нравился, так что удивляюсь, почему она не бросила телефон мне в голову. Я не в обиде.       — Раньше она, может, и бросила бы в тебя чем-нибудь, но всё-таки прошло очень много времени… — осторожно сказала я, стараясь дышать глубже и медленнее. — И всё-таки Юнги просил меня…       — Юнги? — перебил Кибом с интересом, — насколько же вы близки, раз Агуст Ди для тебя просто «Юнги»?       — Мы друзья, — холодно сказала я, машинально опуская взгляд на левую руку Хёнджина. — И он мой непосредственный начальник, поэтому я предпочитаю выполнять его просьбы. А он просил меня поговорить с тобой и…       Я совершенно по-идиотски запнулась и не смогла закончить мысли. И что, Чан Дахе? И стать с ним лучшими подружками? И убедиться, что Кибом больше не намерен причинять тебе боль? И позвать его на свадьбу?       Удивительно, но Кибом снова пришел мне на выручку:       — И понять, что мы можем нормально разговаривать, как и подобает коллегам? Я в деле. Мне тоже не улыбается каждый раз дёргаться, когда я тебя вижу.       Я хотела огрызнуться, мол, тебе-то что дёргаться, но промолчала. Хёнджин и так всё знал, а я не хотела давать Кибому знать, что где-то в глубине души мне всё ещё было больно.       — Может, завтра поужинаем? — огорошил меня Кибом. — Я собирался готовить пасту. Что скажешь?       Мы с Хёнджином снова переглянулись, и Джинни активно закивал. Я понимала, что будет лучше, если всё разрешить как можно скорее, но… трудно привыкнуть к тому, что в твоей жизни снова появился бывший возлюбленный. Фу. До сих пор не хочется применять к Ки подобные слова.       Джинни протянул руку за моей спиной, и я поняла, что он полез за телефоном, только когда односложно соглашалась на приглашение Кибома.       — Окей. Я пришлю тебе адрес. В семь нормально?       — Лучше в восемь, я не уверена, что у меня получится уйти с работы пораньше. Ты подкинул мне много дел.       Кибом усмехнулся мимо трубки:       — Точно, прости. Давай в восемь. Завтра попробую не попадаться на глаза твоей боевой сестре, чтоб её не нервировать. До завтра, Дахе. Рад тебя слышать.       — До завтра, Кибом.       Меня не хватило на повторение этой дежурной фразы о радости даже в качестве простой этикетной формулы. Думаю, и Ки сам понимал, что в моём случае об этом не может идти и речи.       Я нажала на «отбой» и посмотрела на Хёнджина. Тот быстро дописал сообщение в чат и коротко поцеловал меня в лоб:       — Ты молодец! Я знаю, что это было сложно, но ты прекрасно справилась!       — Ну, ты слышал, наверное, что он позвал меня на ужин завтра… — промычала я, думая о том, какой втык мне даст Ди, когда узнает об этом.       — Да. И я уже поменялся тренировками с Чанмином, — Джинни помахал телефоном перед моим носом, — Чан, конечно, будет недоволен, что я не дам ему поспать, но ему не привыкать. Зато я освободил себе вечер и смогу отвести тебя до Кибома. Куда ехать-то, кстати?       Я протянула Хёнджину телефон, где среди нескончаемого потока голосовых от Даён как раз загорелось оповещение от «Розововолосого». Джинни присвистнул:       — Неплохо он устроился. Ну, хоть не страшно будет возвращаться вечером.       — Будто тебя так легко испугать, — улыбнулась я, хотя всё внутри ещё стягивало что-то холодное и склизкое.       Хёнджин внимательно посмотрел на меня и снова сгрёб в объятия.       — Нет, нелегко. Как и тебя, любовь.       Если бы это было правдой, я не спала бы так паршиво той ночью. Впервые за очень долгое время мне снились рваные тревожные сны, от которых я просыпалась, вздрагивая и не сразу понимая, где нахожусь. Уже под утро я задумалась о Кибоме, и в голову лезли совершенно разные воспоминания: от нашего расставания, не оставившего во мне ни грамма жизни на следующие несколько месяцев, до вкусных завтраков, какими он меня кормил, если я оставалась на ночь в его квартире. Если бы между нами не было ничего, кроме секса, совместных завтраков и разрыва как закономерного итога, мое сердце склеилось бы куда раньше, явно не в день, когда я впервые заговорила с Хёнджином.       Увы для всех причастных, но в особенности — для меня. Это будет очень сложный день, но я больше не его Хейя и никогда ей не буду.       Странно, но, когда я проговорила последнюю фразу хотя бы губами, мне моментально стало чуть легче. Я обняла Хёнджина за голую талию — футболка сильно задралась, когда он переворачивался на бок, — и некрепко, но спокойно уснула и проспала вплоть до будильника Джинни.