Шпионская сага. История восьмая. Москва слезам не верит

      Одна из палат Института Склифосовского напоминала филиал музея мадам Тюссо. Врач с Кристианом уже давно ушли, а остальные так и сидели в том же положении и на тех же местах, где их застигла новость. Даже звонок телефона не сразу услышали.       — Да, слушаю, — наконец, Джоанна, вздрогнув, ответила на звонок. — Рон?! — она встрепенулась и села на кровати. Все остальные, услышав это, тоже словно отряхнулись от сна и перевели взгляды на Джоанну. — Рон, милый! Как ты? Когда ты очнулся? Час назад? — слезы покатились из глаз. Примерно тогда же, когда и она… — Мальчик мой… Нет, папы нет рядом. Конечно, передам. Обязательно! Отдыхай, милый, мы еще поговорим.       Джоанна выключила телефон, положила рядом на кровать и откинулась на подушки, закрыв глаза. Из-под ресниц покатились слезы.       — Ну, все… все… — Брайан гладил ее по руке. — Все позади. Ты в порядке. Кристиан тоже. Наша убийца получила по заслугам… Рон очнулся…       — К тому же у него теперь есть старшая сестра.       Все повернулись на голос Коврова.       — А у нас еще говорят, что Москва большая деревня, — покачал тот головой. — Весь мир — одна большая деревня.       — Сколько Саше лет? — спросил Брайан.       — Двадцать три, — Ковров встряхнул плечами, скидывая остатки оцепенения.       — Кристиану сорок. — Этьен почесал затылок. — Получается, ему было семнадцать, когда… Мы тогда как раз сдавали вступительные экзамены в Сорбонну. На них и познакомились — я, Крис и Николя. Да… — усмехнувшись, покачал головой Этьен, — Кристиан тогда имел успех у девушек.       — Он всегда его у них имел, — улыбнулась Джоанна.       — Ты не сердишься на него? — Брайан посмотрел на сестру.       — За что? — искренне пожала плечами Джоанна. — Это было до встречи со мной.       Ковров вдруг достал телефон и стал кого-то набирать.       — Кому вы звоните? — удивленно повернулся к нему Этьен.       — Людмиле Николаевне, бабушке Саши.       — Не проще ли сразу маме? — улыбнулся Макс.       — Мама Саши погибла, когда ей было пять лет. Сашу вырастила и воспитала бабушка.       — Извините, — вздохнул Макс.       Ковров кивнул и, включив телефон на громкую связь, положил его рядом на подлокотник кресла.       — Слушаю, — после нескольких гудков в трубке раздался приятный бархатистый женский голос.       — Здравствуй, Людочка, — улыбнулся Ковров.       — Ромочка… — по интонации голоса чувствовалось, как женщина на том конце заулыбалась, — чем обязана?       — Люда, ты еще помнишь свой французский?       — Конечно!       — Будь добра, тут рядом со мной наши французские гости.       — Поняла тебя. Так чем обязана? — повторила она свой последний вопрос на идеальном французском. Все присутствующие в палате превратились в слух.       — Ты только не удивляйся…       — Ромочка, ты же знаешь, меня сложно удивить, — в голосе женщины чувствовалась улыбка. — Кстати, не утруждайся, я почувствовала, что с Сашей что-то произошло, но я знаю — все будет в порядке.       — Тебя действительно ничем не удивишь, — улыбнулся Ковров, — не зря тебя называли колдуньей. Все всегда чувствовала и понимала, а сколько сердец пленила. Только мое и Юры чего стоит…       Ковров и загадочная женщина попали в плен воспоминаний, но никто им не мешал.       — Да уж, — усмехнулась Людочка, — но Юра всегда, до последнего дня, считал, что ты был серьезным соперником, и его победа требовала постоянного подтверждения и контроля.       — Вдруг своенравная Людочка поменяет свой выбор?       — Это был не выбор, Ромочка, между вами невозможно было выбирать. Я всегда любила вас обоих. Так бывает… Впрочем, это твоим французским гостям, думаю, малоинтересно.        — Тьфу… — тихо встрепенулся Ковров.       — Ты ведь не за этим звонишь?       — Да. Люда, скажи, что ты знаешь про Сашиного… отца?       — Вот ты о чем… — Людочка помолчала несколько секунд и продолжила. — В те времена, несмотря на оттепель и перестройку, попасть за границу все же мог не каждый. Благо, Юра был не последним человеком в Министерстве иностранных дел. Я была рада, что Лиза будет учиться в Сорбонне. Справедливости ради, она была умной девочкой, а не просто министерской дочкой. Но в Париже она провела всего год. На летнюю сессию после первого курса Юра поехал ее навестить. Я очень удивилась, когда он вернулся вместе с ней. Я помню тот день. Она, не сказав ни слова, убежала в свою комнату и заперлась там. Юра рвал и метал и все грозился кого-то убить.       Друзья переглянулись.       — В общем, выяснилось, что Лиза беременна. Она наотрез отказывалась рассказывать, кто отец ребенка и что произошло. Только повторяла, что он ничего не знает. Юра только один раз заикнулся про аборт. Лиза сказала, что, если он хоть еще раз произнесет это слово, она уйдет из дома, и мы ее больше не увидим. В общем… — Людочка вздохнула, — какое-то время он еще вспыхивал временами, но когда родилась Саша, растаял и до конца жизни своей души в ней не чаял. Она родилась уже красавицей. С годами становилась еще красивее, к тому же ей передался мой дар. У нее была Лизина улыбка и фигура, в каждом жесте угадывалась ее мать. Но вместе с тем мы все видели, что глаза, волосы — темные, почти черные — у Саши явно не от матери.       — Неужели Лиза так ничего и не рассказала тебе о Сашином отце? — Ковров прервал Люду.       — Рассказала.       Все напряглись и вновь посмотрели друг на друга.       — Но немного, — вздохнула Людочка. — И тот день я помню очень хорошо… Солнечный летний день. Ясный, теплый. Никто так и не узнал, что произошло, почему водитель того автобуса вдруг потерял управление и влетел в полную людей остановку. Когда я примчалась в больницу, Лиза была еще жива, — по голосу Люды чувствовалось, что воспоминания даются ей непросто. — Она только сказала, что знает — Саша и ее отец однажды встретятся, найдут друг друга. И что у Саши все будет хорошо.       — И все? — Ковров, признаться, ожидал большего. Конечно, анализы не врут, но они надеялись узнать хоть что-то от живых людей, а не от сухих цифр.       — Нет, она еще успела назвать его имя.       Ковров поднял глаза и посмотрел на остальных.       — Имя?       — Она сказала, что его звали Кристиан, — всеобщий вздох, наверное, услышала и сама Людочка. — Он нашел Сашу, да? — вдруг поняла она.       — Можно сказать и так, — усмехнулся Ковров.       — Я знала. И Лиза знала. Наконец она сможет спать спокойно. — Людочка снова улыбнулась голосом. — Я хотела бы с ним познакомиться. Сможешь устроить?       — Думаю, да. Я позвоню тебе.       — Хорошо.       Ковров выключил телефон и повернулся к остальным. Все снова замерли, но каждый думал об одном и том же — как порой странно поворачивается человеческая жизнь, и что все случайности, которые с нами происходят, на самом деле не случайны.

***

      Солнечный свет проникал даже сквозь закрытые жалюзи на окне. Все-таки, эта зима на удивление солнечная… Саша лежала с закрытыми глазами и не спешила их открывать. Равномерное пищание приборов говорило о том, что она в больнице. Она все помнила. Как, не задумываясь, бросилась под пулю. Как он поймал ее и, прежде чем потерять сознание, она увидела его глаза и искреннюю тревогу за нее, такую, которую невозможно было сыграть.       Она все никак не могла понять — почему ее так тянет к нему, почему она так чувствует его. Это не было любовью в привычном понимании, это было что-то другое. Она любила его, но не так, как та же Джоанна. Это была другая любовь.       Она услышала, как хлопнула дверь, и открыла глаза.       — Здравствуй, Саша, — медсестра, улыбаясь, подошла к ней и присела на край кровати, достала аппарат для измерения давления. — Как себя чувствуешь?       — Нормально, — Саша улыбнулась, прислушалась к своему телу, — живот немного болит и ноги словно ватные.       — Это последствия наркоза. Давление в норме, — кивнула медсестра, снимая манжету. — Операция была непростая, долго длилась. Плюс от наркоза ты отходила почти десять часов.       — Какой сегодня день? — Саша вздрогнула, приподнялась и встревожено посмотрела на медсестру.       — Пятница, — та аккуратно уложила ее обратно.       — Пятница?       Пятница… Сегодня заключительное заседание и его вступление в должность. И ее не будет рядом… А потом… Вечером у него самолет, и она его больше не увидит… Сердце сжалось от боли, Саша откинулась на подушку и закрыла глаза.       — Тебе нехорошо? — поняла по-своему ее состояние медсестра и быстро поднялась. — Я схожу за доктором.       Саша не стала ее переубеждать. Медленно повернувшись на бок, она свернулась калачиком. На вновь раздавшийся звук открываемой двери даже не повернулась. Опять медсестра, наверное, или врач…       — Саша…       Она вздрогнула и, помедлив, словно убеждаясь, правильно ли она узнала голос, повернулась. Около двери, улыбаясь, прислонившись к косяку, стояла Джоанна.       — Мадам… — Саша присела на кровати, забыв о ране, но боль тут же напомнила о себе сама. Саша сморщилась.       — Аккуратнее, — Джоанна подошла и присела на край. — Не геройствуй, ты еще слишком слаба.       — Я рада, что с вами все хорошо, — Саша не стала говорить, но про себя улыбнулась — ее дар сработал.       — Да. Рон тоже пришел в себя, — Джоанна, улыбаясь, смотрела на нее.       — Значит… скоро вы уедете?       Только не выдать себя…       — Да, — Джоанна посмотрела на нее.       — Я была рада познакомиться с вами и… — Саша замолчала, она всегда умела владеть своими эмоциями, но сейчас чувствовала, что теряет над ними контроль, — и с месье Рокье. Жаль, что не увижу его больше и не смогу сказать, как мне было приятно с ним работать. И не смогу с ним попрощаться.       — Думаю, ты ошибаешься, — Джоанна не переставала улыбаться, и это немного смущало Сашу. Может, она что-то заподозрила или…       — Мадам…       Джоанна поднялась и пошла к двери. Саша молчала. А что она могла ей сказать? Что чувствует к ее мужу что-то необъяснимое, непонятное даже ей самой? Джоанна вышла, но не успела Саша снова повернуться на бок, как она вернулась, держа в руках ноутбук.       — Подвинешься? — спросила она с улыбкой, подойдя к кровати Саши.       Та удивленно посмотрела на нее, но сдвинулась к краю. Джоанна присела рядом и открыла ноутбук. Включила какую-то программу, что-то настраивала. Вдруг на экране заморгало изображение, немного подергалось и успокоилось. И Саша увидела зал заседаний Кремлевского Дворца, тот самый, где сегодня должно было пройти последнее заключительное заседание и вступление в должность нового Председателя Совета Безопасности ООН.       — Леон снимает, — объяснила Джоанна. — Пока еще не началось, я хочу кое-что тебе показать. Он разрешил, — Джоанна достала из кармана листок и протянула его Саше. — Конечно, он хотел по-другому тебе все сказать, но у нас, уж прости, все не как у людей. Надеюсь, ты привыкнешь…       Саша удивленно посмотрела на Джоанну и взяла листок, развернула и…       Двадцать три года. Он был. Он жил. Он дышал. Но не рядом с ней.       Двадцать три года. Она была. Она жила. Она дышала. Но не рядом с ним.       Двадцать три года. И вот они закончились. И теперь они будут. Быть. Жить. Дышать. Рядом.       Джоанна обняла ее, и Саша впервые за эти двадцать три года разрыдалась. А Джоанна гладила ее по спине. Молча. Потому что бывают ситуации, когда слова не нужны.       В ноутбуке раздался голос Президента, объявившего об открытии заседания Совета Безопасности. Они сидели, обнявшись, и смотрели. На Него.

***

      Саша захлопнула ноутбук и посмотрела в окно. Весна в этом году пришла в Москву четко по календарю. Капель задиристо стучала по подоконнику, на деревьях завязались почки.       Она улыбнулась. Вспомнила, как они впервые встретились, как отец и дочь. Как смущенно смотрели друг на друга, долго просто молчали. А потом прорвало. Почти полночи они сидели рядом на ее кровати и разговаривали. Он перенес отлет на следующий день, чтобы побыть с ней хоть немного и даже успел познакомиться с бабушкой. Саша вспомнила, как та, войдя в палату, несколько минут просто стояла и смотрела на него, потом улыбнулась и обняла. Саша тоже улыбалась, она знала — мама все сейчас видит и все знает и наконец сможет спать спокойно.       Остаться надолго он не мог, поэтому они договорились, что она долечится, а отец вернется за ней. Предполагалось, что это случится через пару недель, но его закрутили дела. Саша не сердилась, она все понимала. К тому же он звонил ей каждый день.       И вот в Москву пришла весна. Сегодня пятница, рабочие дела прощайте до понедельника. Вечером, что бы ни случилось, хоть потоп, хоть землетрясение, они неизменно созванивались в скайпе и болтали, болтали, болтали…       Простояв в пробке почти два часа, Саша влетела в квартиру всего за пять минут до их времени. Отмахнувшись от предложенного бабушкой ужина, пронеслась в комнату и включила ноутбук. Но его значок был неактивен.       — Саша… — спустя час бабушка зашла и увидела ее сидящей на кровати и молча смотрящей на неактивный значок скайпа, — может, все же поешь?       — Спасибо, бабуля, не хочу… — Саша повернулась к ней и даже улыбнулась. Не смог… Впервые за все это время. Не смог… Саша отвернула голову, чувствуя, как глаза предательски влажнеют.       — На твоем месте я бы все же поела… Дорога-то неблизкая…       Саша удивленно повернулась. Бабушка улыбалась, а за ее спиной…

***

      Охранник захлопнул дверь машины. В багажнике лежали предусмотрительно собранные бабушкой чемоданы. За окном засыпала Москва.       Саша улыбнулась. Она отвернулась от окна и легла на его грудь, почувствовала, как он обнял ее. Ее рука нашла его ладонь, их пальцы привычно переплелись. Саша не знала, задыхается она от счастья или от стука его сердца.       Прощай, Москва.       Здравствуй, Париж.