*
— Я представлял всё немного иначе, — сказал Том как только они с Гарри вошли в Косой переулок. — Здесь не так уж и плохо. Взрослый не ответил, с нежной грустью глядя на знакомую улицу. Казалось, Косая Аллея застряла во времени. Лишь некоторые из магазинов были незнакомы волшебнику, улицы стали немного чище, а здания новее. На месте аптеки сейчас стояла небольшая закусочная, а на месте каминов был бутик модистки. Было странно гулять здесь без Рона и Гермионы, как обычный, совершенно непримечательный человек. Поттер всё ждал, что кто-нибудь посмотрит на него и окликнет по имени, попросит автограф или даже просто уставится на его лоб, пытаясь разглядеть шрам. Однако, к большому удовольствию Гарри, на них с Томом никто не обращал внимания. Самым явным отличием, пожалуй, была одежда. В 90-е многие волшебники позволяли себе носить магловскую одежду. Не только маглорожденные, но и некоторые чистокровные с удовольствием облачались в неё. Сейчас же Гарри едва ли мог насчитать таковых. — В книжный? — нетерпеливо спросил Том, нервно дёргая мужчину за рукав. — Я хочу взять больше одной. Мне скучно. Я уже прочел те книги, что дала Мэгги. Нам ведь не нужно больше никуда идти, да? Мы можем сразу пойти в магазин. — Сюда, — кинул волшебник, поворачивая в один из переулков, молясь, чтобы “Флориш и Блоттс” стоял на том же месте. На худой конец, всегда можно спросить дорогу. — Ты уже дочитал книги? Математика такая лёгкая? — Она не лёгкая, — сказал ребенок, закатив глаза. — Она интересная. Лёгкие вещи скучны. Математика даёт мне пищу для размышлений. — Разумеется, — вздохнул взрослый. Он снова подумал о Гермионе. Было странно, насколько мальчик был похож на волшебницу, и он сомневался, что кто-то из этих двоих будет особенно польщён этим наблюдением. Впрочем, он всё равно не сможет рассказать подруге, ведь так? Гарри и Том медленно шли по многолюдным улицам, не торопясь, разглядывая витрины магазинов, которые привлекали внимание юного Волдеморта. Мальчик так увлекся увиденным, что во время прогулки чуть не врезался в нескольких человек. Поттер фыркнул и стал придерживать Реддла за плечо, пока они не дошли до украшенной входной двери книжной лавки. «Флориш и Блоттс» не сильно изменились, и хотя Гарри был рад оказаться в столь знакомом месте, по-настоящему радостным его сделало выражение лица ребенка, на котором отразился неподдельный восторг. Парень ещё никогда не видел этого маленького негодника таким счастливым. Он потрепал мальчика по волосам и сказал: — В этот раз можешь выбрать себе три книги, не торопись. Как только мальчик растворился между стеллажами, появился молодой человек в фартуке с вышивкой «Флориш и Блоттс» и вежливой улыбкой на лице. Что-то в его лице было смутно знакомым, но Поттер не мог понять, что именно. — Здравствуйте, сэр! Чем могу Вам помочь? Вы ищете что-нибудь конкретное? — Не совсем, — ответил Гарри, недоумевая, для чего работнику книжного магазина нужен фартук. — Хотя теперь, когда Вы спросили...Можете посоветовать книги для детей, которые ещё не учатся в Хогвартсе? — Разумеется, — ответил продавец по имени Рудольф, судя по бейджу на форме. В это время входная дверь распахнулась и в помещение зашёл мужчина. Вошедший был относительно невысокого роста, однако держался с поистине королевским достоинством, давящим на окружающих. Поттер отметил, что тот был одет в дорогую эксклюзивную мантию и по-малфоевски держал трость рукой в перчатке, хотя выражение его лица больше походило на снейповскую презрительность. Темные волосы незнакомца были собраны сзади, а когда он бросил холодный взгляд на Гарри, тот заметил, что у мужчины были бледно-серые глаза, которые походили на два осколка грязного льда. Они были настолько пугающе бледными, что казались почти белыми. — Лорд Блэк, — Рудольф льстиво улыбнулся, сразу же забыв о Гарри. Тот решил, не привлекая внимания, ожидать возвращения Тома. Поттер был уверен, что здесь ему не грозит никакая опасность, а Реддл сможет выбрать книги самостоятельно. Хотя зная этого паршивца, того бы только разозлило, если бы кто-то предложил ему помощь. — Могу ли я чем-нибудь помочь, сэр? Что Вас интересует? Я готов Вас проконсультировать и помочь с выбором. Этим утром мы получили партию чудесных содержательных книг о связи между исцелением разума и прорицанием… Лорд Блэк, очевидно привыкший к тому, что с ним обращались как с членом королевской семьи, жестом приказал продавцу замолчать. Пройдя в глубь магазина, мужчина критически оглядел груду несортированных книг, лежавших подле стеллажей. — Ходят слухи, что ты приобрел довольно редкую копию оригинальной биографии Гаспара Шинглтона, — сказал лорд Блэк на удивление низким и бархатным голосом. — Если это так, то мне бы хотелось взглянуть на неё. — Конечно, сэр. Конечно, — немедленно сказал работник, даже дважды поклонившись так, что каштановые волосы закрыли лицо. — Пожалуйста, подождите, я сейчас за ней схожу. На мгновение в голове Гарри промелькнула мысль, не заведет ли лорд Блэк с ним разговор теперь, когда они остались наедине. К счастью, Лорд Блэк не собирался начинать беседу и игнорировал его с такой же отработанной лёгкостью, как и Нарцисса Малфой когда-то. Конечно, некоторые бы посчитали это грубостью, но Гарри знал альтернативы и похуже. Гермиона рассказывала, как однажды она наткнулась на чистокровную когтевранку Мораг МакДугал, когда закупалась перед пятым курсом. Когтевранка, вместо того, чтобы просто проигнорировать Гермиону, ходила за ней почти час, критикуя всё, что та делала, и оскорбляя её всеми возможными способами. Гермиону было нелегко удивить или напугать, но это был очень неприятный опыт. — Гарри, — сказал Том, выходя из лабиринта стеллажей, неся четыре книги вместо оговоренных трёх. — Я хочу эти. — Мы договорились о трёх, — напомнил Гарри, на что мальчик лишь нахмурился и взглянул на книги в своих руках. — Их можно считать за одну — наконец сказал Реддл, указывая на две книги по этикету на все случаи жизни. — Это одна книга, состоящая из двух частей. Не моя вина, что волшебники, по всей видимости, не способны вместить в одну книгу более нескольких сотен страниц. Видишь? Здесь напечатано: часть первая, часть вторая. — Думаю, грязнокровкам вроде тебя стоит трижды подумать, прежде чем критиковать мир, который любезно их принял, — внезапно сказал лорд Блэк. Поттер, обернувшись, увидел, что он смотрит на ребенка как на грязь под туфлями. Затем посмотрел на Гарри и прищурил свои странные льдистые глаза. — Как переменчивы нравы. Несколько лет назад люди, подобные вам, ожидали бы своей очереди на улице. То есть, после приличных людей. — Времена меняются, — сказал Гарри с лёгкой улыбкой, несмотря на бушующий внутри него гнев. Он уже давно не сталкивался с такими явными предрассудками, однако ещё помнил как с ними бороться. — Возможно стоит быть более пластичными и поддаться новым веяниям до того, как вас вышвырнут за борт. — Я смотрю, ты не отрицаешь свой статус крови, — ответил лорд Блэк, полностью повернувшись к собеседнику. Его рука в перчатке крепко сжимала трость, и парень задумался, была ли там волшебная палочка, как у Люциуса Малфоя. — С такими глазами тебе бы возможно простили твое происхождение, но не тогда, когда рядом с тобой крутится этот мальчишка. При взгляде на него становится ясно, из какой сточной канавы вы вылезли. — Мило, — отозвался Поттер в момент, когда продавец вернулся с довольно тяжёлой на вид книгой. Лицо мужчины покраснело от напряжения, на фартуке виднелись свежие пятна, но тот казался довольным. — Лорд Блэк, — увереннее проговорил Рудольф. — Вот книга, которую вы просили, сэр. Она в прекрасном состоянии, два эксперта оценили её и… — Я беру её, — перебил лорд Блэк, не сводя глаз с Гарри. — Хотя временами, видя, каких людей ты приветствуешь в своем магазине, Варнабас, я задаюсь вопросом, стоит ли приходить сюда снова. — О, лорд Блэк, — сказал продавец, нервно смеясь. — Бизнес есть бизнес. И на самом деле меня зовут Рудольф, а не…не Варнабас. Сэр. — Конечно, — сказал чистокровный волшебник, наконец отвернувшись от Поттера, чтобы заплатить за книгу. Как только дверь за ним захлопнулась, Рудольф громко вздохнул и с облегчением рухнул на стопку книг, как будто эта встреча высосала из него все силы. Гарри взглянул на Тома, который смотрел на работника с совершенно равнодушным выражением лица. — Что ж, было весело, — слабо сказал Рудольф, прежде чем повернуться к волшебникам. — Извините за это, ладно? Уверяю, у нас здесь нет проблем ни с кем: чистокровный, полукровный или маглорожденный – все в порядке. Некоторые люди просто не могут...ну, знаете...Они просто...Вы понимаете о чем я? В любом случае, идём дальше. Вы уже выбрали книги, которые хотели бы приобрести?*
Ужин в тот вечер прошел необычайно тихо. Гарри всё же купил те четыре книги для Тома в надежде, что это немного отвлечет мальчика от произошедшего в книжном. Поттер знал, что в этом времени идеи о превосходстве чистокровных были более распространены, но совсем не ожидал столь явной враждебности. Даже чета Малфоев не смели так публично и напрямую оскорблять кого-либо. Они лишь намекали о своем отношении к человеку, нежели открыто говорили о своих взглядах. С другой стороны, во времена Гарри, отношение широкой общественности к маглорожденным было более терпимым. Такая толерантность для многих людей служила стеной, которая отгораживала их от Волдеморта и его идеологии. Тех же, кто выражал свою неприязнь к маглорожденным, сразу клеймили Пожирателем Смерти. Но сейчас все было по-другому. Поттер переживал о том, как Реддла встретят на Слизерине. Мальчик был сообразительным и находчивым, но что, если старшие ученики окажутся умнее и хитрее его? Хотя, если Том снова станет любимцем Слизнорта... — Это всегда так? — внезапно спросил Том, вырывая Гарри из своих мыслей. Мальчик отодвинул тарелку, закончив ужинать. Он был явно недоволен и немного обеспокоен, когда продолжил: — Я имею в виду, действительно ли большинство волшебников думают о нас так? — Некоторые думают, — ответил мужчина, пытаясь описать ситуацию как можно мягче. — Некоторые нет. Это похоже на то, как миссис Тиббс, живущая двумя этажами ниже, думает, что иностранцы ниже ее по своей ценности как люди. Она конечно ошибается, и лорд Блэк тоже. — Каких взглядов придерживается высший класс волшебного мира? — хмурясь, поинтересовался Реддл. — Когда я пойду в Хогвартс, люди будут обращаться со мной так же? — Я... я не знаю, — признал Гарри, ненавидя свою неспособность изменить эту правду. – Некоторые факультеты более терпимы, чем другие. — Чем чистокровные лучше? — не унимался мальчик. — Есть ли у них какие-то преимущества с точки зрения интеллекта? Им легче колдовать? Они наверняка начинают учиться раньше, разве нет? Поттер покачал головой, тщательно обдумывая, что сказать дальше. Хотя это и было правдой, что чистокровные дети, выросшие в окружении магии, знали больше, чем маглорожденные, но Том не должен был считать это слабостью, верно? — В конце концов, все сводится к тому, что ты готов делать, — наконец сказал взрослый. — Если ты умен и много работаешь, в конечном итоге это даст тебе больше, чем родословная и деньги тому, кто не прилагает никаких усилий, чтобы чего-то добиться. Это будет непросто, особенно вначале, но я знаю, какой ты умный. И...люди тянутся к тем, у кого есть власть. Ты это видел. — Так значит все дело в создании образа, — решил ребенок и кивнул с довольным выражением лица. — Я могу это сделать. Даже если некоторые люди меня возненавидят, я могу заставить их бояться меня. — Будь осторожен, — моментально сказал Гарри, качая головой и гадая, стоит ли обсуждать выводы, которые сделал мальчик. — Отношение людей может измениться с благоприятного на откровенно ненавистное довольно быстро. Не говоря уже о том, что самым большим признанием от чистокровных консерваторов, которое получила Гермиона, было: «Жаль, что она маглорожденная». Некоторым людям так и не удалось преодолеть предрассудки, на которых они выросли. — Я в курсе. С тех самых пор, как король Эдуард завел роман с этой американкой, люди начали осуждать его за эту историю, несмотря на то, что восхваляли его всего несколько месяцев назад. — Что? — Это же очевидно, — сказал Том, закатив глаза. — Просто послушай Би-Би-Си. Ещё недавно они хвалили его и говорили, какой он обходительный и обаятельный, а теперь говорят только о том, что Англия не может иметь в качестве королевы разведенную американку и как он смеет быть таким эгоистом, чтобы предлагать что-то подобное. Во всяком случае, кровь – это одно, и мне нужно будет почитать об этом подробнее. А как насчёт денег? Дай угадаю... быть богатым очень важно. — Я бы не сказал, что важно, — вздохнул Гарри, думая о семье Уизли. — Но не будет сюрпризом, если я скажу, что большинство людей думают, что чем больше денег у тебя на банковском счете, тем больше ты заслуживаешь их... дружбы. — Мы бедные, — заметил Том слегка обвиняющим тоном. — Разве ты не можешь найти другую работу? Мэгги рано или поздно обанкротится, и тогда все станет ещё хуже. — Я ищу, — ответил парень, чувствуя себя немного оскорбленным. — Но это сложнее, чем ты думаешь. Я был так увлечен войной и выживанием, что получение какой-либо степени не имело тогда особого значения. Я не могу просто так стать юристом или врачом, знаешь ли. К тому же, того, что я зарабатываю, достаточно для того, чтобы держаться на плаву ещё какое-то время. — У тебя должны быть более серьезные амбиции, чем пришивать пуговицы весь день, — сказал Реддл, и на этот раз его тон был определенно обвинительным. — Если ты хочешь честно зарабатывать, стань полицейским. Я думаю, что они зарабатывают достаточно денег, чтобы по крайней мере, мы могли переехать в квартиру получше. — Я сделаю все, что в моих силах, — угрюмо проворчал Гарри. — Ты уже начал изучать книги, которые мы тебе сегодня купили? — Конечно, — ответил ребенок, слегка пожав плечами. — Та, что про этикет, действительно хороша. Я рад, что купил её, потому что иначе я бы не знал, как вести себя в Хогвартсе в первое время, и выставил себя дураком. — Да что тут знать, в самом деле, — сказал Поттер, тоже закончив с ужином и вставая, чтобы убрать со стола и вымыть посуду. — Просто будь вежливым и любезным. — Ты идиот, — вздохнул Том, хотя теперь его слова звучали скорее как любовно упомянутый факт, чем как оскорбление. — Все в порядке. В любом случае, я не рассчитывал, что ты научишь меня всему этому. — Эй! — мужчина нахмурился, вытирая посуду и ставя все на свои места. — Мерлин, ты не можешь начать с того, что будешь вежлив со мной? — Мне нужно потренироваться с незнакомцами, — сказал тогда Том, игнорируя то, что сказал другой волшебник. — Гарри, нам нужно найти людей, на которых я смогу попрактиковаться. — Вопреки тому, что ты, кажется, себе воображаешь, у меня нет людей, которые выстраиваются где-то в очередь и ждут того дня, когда ты сочтёшь их полезными. — Я думал, что ты говорил, что хочешь общаться с людьми. С нашими соседями или что-то в этом роде. — Да, и ты мог заметить, как мои попытки создать для нас социальную жизнь провалились, — сказал Поттер. — В основном из-за тебя. Кроме того, как ты думаешь, кто-нибудь из этих людей знает хоть что-нибудь о волшебном этикете? — Хороший аргумент, — вздохнул Том откидывая челку и косясь на Гарри. — Молодец. Я впечатлён. Тогда, вернёмся к книгам.*
Декабрь пришел непозволительно скоро и грязный серо-коричневый снег покрыл улицы Дептфорда, а жители начали кутаться в слои шерсти и хлопка. Том перестал сопровождать Гарри к Мэгги, предпочитая оставаться дома, защищенный от холода чарами, которые старший волшебник постоянно обновлял. Ясным морозным утром, когда магазин Мэгги был открыт уже несколько часов, в него ворвался обезумевший мужчина. Его шляпа была сдвинута набок, голова и плечи были покрыты снегом, а на лице застыла, не предвещающая ничего хорошего, безумная смесь шока и ужаса. Сам Гарри сразу подумал о худшем – не произошло ли поблизости несчастного случая? Вызвать полицию или скорую? — Доброе утро, — сказала Модистка Мэгги, откладывая рисунки, которые она сравнивала, и бросая недовольный взгляд на мужчину. — Чем я могу вам помочь? — Мэм, — выдохнул мужчина, упираясь ладонями в стойку и наклоняясь вперед, на его лице всё ещё отражалась паника. — Радио! Могу я попросить Вас включить радио? Пожалуйста, это очень важно! — Ну, вряд ли... — Мне сказали, что говорит король, — продолжал мужчина, и Мэгги, сердито зашипев, повернулась, чтобы выполнить его просьбу. Вскоре бутик наполнился усталым голосом короля Эдуарда. «...Никогда не хотел ничего скрывать, но до сих пор у меня не было возможности говорить по конституции...» — Он звучит неважно, — сказала модистка, и Поттер невольно содрогнулся от того, какой зловещей внезапно стала атмосфера. — Он болен? Так вот в чем дело? «Несколько часов назад, — продолжал король Эдуард, и слова его казались тусклыми и тяжёлыми, когда он произносил их, то и дело останавливаясь, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. — Я исполнил свой последний долг короля и императора». — Что? — Мэгги споткнулась и тяжело осела на ближайший стул, а человек, ворвавшийся ранее, глубоко вздохнул и в отчаянии опустил голову. Гарри и сам испытал странный ужас, хотя и знал, что рано или поздно это произойдет.* То, что он лично наблюдал за этим... было намного хуже. «...и теперь, когда я передал престол своему брату, герцогу Йоркскому, мои первые слова должны быть выражением моей преданности ему. И я делаю это от всего сердца». — Но зачем ему это делать? — прошептала модистка, и Гарри никогда ещё не видел её такой взволнованной. Ходили слухи и предположения о том, какое будущее король Эдуард может дать нации, но никто не подозревал такого. Мэгги крепко зажмурилась, когда король продолжил, его голос временами срывался и ломался, заставляя Гарри задуматься, насколько добровольным было отречение. «Вы все знаете причины, побудившие меня отказаться от трона. Но я хочу, чтобы вы знали, что, принимая это решение, я не забываю ни страну, ни империю, которой, будучи принцем Уэльским, а в последнее время и королем, я двадцать пять лет старался служить. Вы должны поверить мне, когда я скажу вам, что нашел невозможным нести тяжёлое бремя ответственности и исполнять свои обязанности короля без помощи и поддержки женщины, которую я люблю.» — Я так и знал! — сердито рявкнул человек за стойкой, схватил шляпу и с отвращением швырнул ее на пол. — Это та чертова потаскушка янки, которую он…* — Попридержите язык, — мгновенно отрезала Модистка Мэгги. — Я не потерплю здесь подобных выражений, несмотря ни на что! «И я хочу, чтобы вы знали, что решение, которое я принял, было моим и только моим. Это было то, что я должен был решить сам. Человек, наиболее причастный к этому, до последнего пытался уговорить меня пойти другим путем. Я принял это самое серьезное решение в своей жизни, думая только о том, что в конечном итоге будет лучше для всех.» — Это возмутительно,— продолжил мужчина с перекошенным от гнева лицом. — Только подумайте, как мы все тут выглядим! Он же король! А мы ему не нужны! Нет, он выбрал замужнюю... разведенную женщину – нежели страну, которая с самого рождения купала его в золоте и шелках! И это так он нас благодарит? Так он служит своей стране? — Герцог Йоркский – прекрасный человек, — сказала Мэгги, выслушав речь короля. То есть, бывшего короля. — Он хороший, разумный человек, женатый на настоящей британской леди. — Да какая разница, хороший он или нет, если этот человек не может связать двух слов в одно предложение! «Теперь я полностью оставляю государственные дела и снимаю с себя бремя ответственности. Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я вернусь на родину, но я всегда буду с глубоким интересом следить за судьбой британской нации и империи, и если когда-нибудь в будущем меня наймут на службу у его величества, я не подведу. А теперь у всех нас новый король. От всей души желаю ему и вам, его народу, счастья и процветания. Да благословит вас всех Господь! Боже, храни короля!» Последовавшее за этим молчание было неловким и липким. Гарри не почувствовал облегчения, пока радио снова не выключили, а ворвавшийся мужчина не вышел, пошатываясь и качая головой. Его громкие проклятия были слышны ещё какое-то время после того, как захлопнулась дверь. «Интересно, сколько времени осталось до начала Второй мировой войны?» — подумал Поттер, не двинувшись с места. Краем глаза он видел, как Мэгги сортирует перед собой рисунки, потом убирает их в папку, качает головой и встаёт. — Гарри, — сказала она прерывающимся голосом. — Идите домой. Сегодня мы закрываемся рано. — Ещё нет и полудня, — заметил волшебник, но встал, потянувшись за пальто. — С Вами всё будет в порядке? — Да, — устало ответила Модистка Мэгги, внезапно постарев. — Идите домой. Увидимся здесь завтра снова. И если вы найдете хоть немного веры в Бога в своем сердце, молитва за Британию не будет лишней.