Помни о смерти

      Ветер подгоняет опавший листок к деревянному окну храма. Алый клён остаётся на белых волосах уснувшего шинки. В дверь стучат. Не получив ответа, бог приоткрывает её. Тихий скрип не будит ведущего. Он так же мирно спит на, несомненно, очень важных бумагах. Лёгкий сквозняк норовит проскользнуть из окна в коридор, срывая лист с прежнего места. Бог улыбается. Так спокойно и безмятежно. Ради таких моментов и стоит жить. Он проходит внутрь и накрывает ведущего лёгким пледом. Его рука невзначай касается чужого тела, такого тёплого, именно в этом месте. Там, где на века осталось имя. Бледное имя. Вспоминая прошлое, бог ощутил в своём сердце тревогу. Что это было? Стоит ли всё так оставлять? А если всё повторится? Нет. Он не может это так оставать. Такемиказучи поспешно покинул комнату и громко хлопнул дверью. Киун тут же подорвался, но, никого не заметив, дотронулся до пледа. От него пахло дождём, как и от его возлюбленного бога. Улыбаясь чему-то своему, ведущий продолжил заниматься бумагами.

***

      Над широким небом, над самыми облаками, под яркими лучами солнца стоит лучезарный храм Аматерасу. Его сияние давно ослепило бы простого смертного... Но перед ним бог. Сильный ветер дует ему в лицо, развевает чёрные волосы, а Такемиказучи идёт ему навстречу. Каждый шаг по алебастровым ступеням отдаётся в самом храме звенящим эхом. Его встречает ослепшая на один глаз, но всё ещё прекрасная ведущая, одна из трёх величайших священных сокровищ. Она ведёт его в золотой зал, где отблеск металла слепит не меньше солнца. На троне сидит богиня, белая, как сам свет. Громадные двери закрываются, оставляя смолкающий грохот и звенящую тишину. — Ваше Величество, — Склонился в приветствии бог грома. — Встаньте. От чего вы так встревожены? — Сказала глава пантеона, церемониально ставя чашку перед гостем. С последнего визита Таке сюда перенесли чайный столик, до этого стоявший в саду. Сревиз был тот же, что и в прошлый раз, Аматерасу ждала его. Значит ей есть, что сказать. — Вы и сами обо всём знаете, не так ли? — Такемиказучи остался на коленях, но поднял голову на собеседницу. — Я всё же хочу узнать причину, по которой имя моего ведущего начало проподать. Вы единственная, кто может мне помочь в этом вопросе. — Я уже говорила, его тянет прошлое. Если дело не в том, что было после смерти, значит корень проблемы уходит в жизнь. У меня было достаточно времени подумать с нашей последней встречи. Раз уж даже вы не помните имя Киуна, то поможет нам только Кокоджикан-сама, хранитель времени. Вот только... Он достаточно... — Нахмурилась богиня, подбирая нужное слово, — Капризный. Вам придётся потрудиться, — Девочка, облачённая в белые одежды, встала, — И, разумеется, я буду вас сопровождать. Нельзя пускать на самотёк то, что связано с секретом...       Двое богов стояли перед невзрачной по рамкам Такамагахары библиотекой. Стоило им открыть дверь, как на свежий воздух ринулись клубы пыли. Проморгавшись, они прошли вперёд. Везде стояли стопки книжек в мягких обложках, затем начались полки со старыми, рукописными творениями, свитки и в самом конце светящиеся шары. Заглянув в один из них, Такемиказучи увидел девушку, сидящую у реки. Мир был виден её глазами. Она смотрела на красивый цветок посреди воды. — Этих цветов уже давно нет на планете, но эта девочка, жившая пятьдесят тысяч семьсот сорок восемь лет назад видела его. Правда чарующе? Видеть мир глазами давно умершего человека! У неё не было имени, она не умела писать, но её жизнь оставила после себя крупицы памяти, — С умилением и трепетом сказал подошедший старик. — Что же может сделать этот скромный и немощный для Вашего Величества? — Господин Кокоджикан, нам нужно узнать о жизни ведущего этого бога. Он переродился и не помнит ничего, но недавно имя его шинки стало проподать. Сейчас оно прекратило, но мы волнуемся, что ситуация повторится. — Пропадает имя... Возможно этот шинки перестал ассоциировать себя с ним. Такое бывает, когда хозяин чаще называет шинки по прозвищу или шинки является норой, возможно кто-то наложил заклинание сокрытия имени, хотя... Оно бы сразу пропало... Скорее всего душе тяжело воспринимать себя с одним именем. Я, конечно, могу найти его прижизненные воспоминания, но мне нужно знать, как он выглядит. В живую. — Если вы увидете его издалека, этого хватит? — Выкрикнул обеспокоенный Такемиказучи. — Юноша, будьте сдержаннее, — Рассердился старик. — Да, этого хватит! — Тогда я всё устрою... — Уж потрудитесь!