Счастье там, где нас нет

      Антон часто думал, что он какой-то не такой, неправильный, тот, кто не достоин жить, ведь таких не принимало общество. Благодаря поддержке со стороны друзей, Шастун сейчас жил и понимал что нормальный, хоть и гомосексуал. Слово гей как огонь, которого боялись все и каждый. Ведь старшее поколение не понимало. Оно ничего не понимало.       В данный момент ноги тряслись, а руки не могли набрать на домофоне прописанные цифры в мамином смс. Сама мама отдалялась вдаль, грозя кулаком. Шаст не планировал идти к очередному мозгоправу, но «любимая» мамочка решила проводить, чтобы он не потерялся. — 503, — твердил парень себе всю дорогу, не позволяя забыть, хоть хотелось сорваться с места и убежать. Он не понимал – зачем вообще это делает? Мог бы послать всё лесом.       Набрав номер квартиры, парень не решался нажать кнопку вызова, чувствуя взгляд матери в спину. Странное ощущение, когда ты идёшь к психологу, понимая, что ты нормальный, не больной, не требующий моральной помощи.       А в голове то и дело проносилась картина того самого вечера:       — В общем, мам, пап, я… — под столом Шастун сжал руки в замок и нервно кусал щёку с внутренней стороны. — Я гей, — именно после этой фразы лицо отца побледнело, а мать потеряла способность дышать, именно тогда в семье Шастуна начался хаос.       Уговоры матери о психологе, сердитые взгляды отца — всё это неимоверно давило на парня. Он жалел о сказанном вот уже месяц, но забавно было наблюдать за психологами, которых Шастун просто выводил, заставляя отказываться с ним работать.       Мама просто приняла всё это как психическую болезнь, влияние сверстников, подростковый возраст, хотя Антону уже скоро восемнадцать. Под её напором, парень сейчас стоял около двадцать первого дома на Цветной улице, рядом с третьим подъездом и трясся от холода. Да, мама говорила надеть куртку, не настаивала, значит не очень-то и хотела. В толстовке было нормально, пока не пошёл дождь.       Любой другой человек бы назвал Антона придурком, ведь одеваться так в такую погоду ненормально, но ему как-то пох… наплевать.       Заметив, что нос красный от холода, а кончики пальцев начинали покалывать, Антон нажал кнопку вызова, к слову, не первую за эти полтора месяца. — Кто там? — он узнал голос, тот самый с которым разговаривала мама по телефону. — Антон, — коротко бросил парень и потянул дверь, которая со скрипом открылась, хоть дом и был новым. Парень шёл пешком на восьмой этаж, чтобы выиграть себе время. Он знал, что не расскажет этому мужчине ни капли о своей жизни и переживаниях, раньше как-то справлялся сам, сейчас тоже справится. — Здрасте, — протянул Шастун, останавливаясь около двери, не зная что делать дальше. Дверь открыта, а хозяина квартиры нет. — Здравствуй, чё встал? Проходи, — из-за угла появился мужчина в свободной чёрной футболке и таких же штанах. Очень привлекательный, на взгляд Антона мужчина, но мысли о его привлекательности парень сразу спрятал где-то в глубине души.       Черные, небрежно уложенные волосы, ярко выраженные черты лица, длинные ресницы и до безумия голубые глаза. Подтянутая фигура, прилипшая к телу от воды футболка, очерчивала кубики пресса.        Антон представлял его немного иначе. Какой-нибудь злой, жадный, пузатый дядька с лысиной на затылке. Впрочем, какие были его прошлые психологи.       Шастун наспех стянул мокрые кроссовки и прошёл вслед за мужчиной в уютную, светлую гостиную, где стояли два кресла, диван, большая плазма и столик, также много разных полок и тумбочек, всё это было в бежевых тонах. Приметив кресло, Антон именно туда приземлил свою пятую точку. — Чувствуй себя как дома, не стесняйся, — мужчина сел напротив Шастуна поставив рядом две кружки чёрного чая. Который Антон кстати не любил. — Не стесняюсь, – хмыкнул парень. В присутствии психолога он чувствовал себя уютно, даже более комфортно, чем иногда дома, но от этого желание ходить сюда не возрасло. — Отлично, я Арсений Сергеевич. Приятно познакомиться, Антон? — поднял глаза Арсений, заметив что парень задумался. Если подумать, то этот мужчина был идеален, за исключением одного – он тут, чтобы сделать из Антона «нормального человека». — Да? — они на секунду встретились взглядами, но Шастун моментально отвёл глаза в пол, не желая сейчас общаться и контактировать. — Ты знаешь, мне известна причина твоего присутствия здесь, — издалека начал Арсений, а Антону уже было что сказать.— Только давай так, ты будешь отвечать честно, мы с тобой должны стать друзьями, — прикусил губу мужчина и вздохнул, собираясь с мыслями. — Вы знаете правду, наверняка моя мама всё рассказала. Друзьями я с вами становится точно не собираюсь. Честно? — Шастун невинно улыбнулся, повернув голову в сторону психолога, который усмехнувшись, смотрел в чашку с чаем. — Достаточно. Но нам всё равно придется наладить контакт, — подняв глаза, как можно спокойнее проговорил Арсений. — Я так не думаю, налаживайте свои контакты сами, можете телефонную книжку почистить и удалить номер моей матери. Можете просто отказаться от меня? Можете сказать, что эта «болезнь» не лечится? — показав кавычки в воздухе попросил Антон, повернув голову к мужчине. — Зачем? — поднял бровь Попов и с интересом рассматривал парня. — Может мама наконец образумится и перестанет меня таскать по психологам, — Шастун задумался и тут же продолжил. — Я уже устал. Меня надоели упрекать, понимаете? Ваша психология не поможет! — вздохнул парень и с надеждой смотрел на голубоглазого мужчину, от которого сейчас зависело всё.       Шастун не знал, что Арсений видел в нём лишь маленького, потерянного мальчика загнанного в угол, у которого стереотипные родители и которому явно нужна помощь. Антон не понимал этого, даже не слушал, потому что знал ответ, ему скажут что он нездоров. Сказал бы любой, но не Арсений.       Если бы Попов сразу высказал матери Антона свою точку зрения, то его послали бы к чертям собачьим. Оставалось только стискивать зубы и угукать в трубку, когда эта женщина то и дело говорила: «Он вот такой непутёвый. Ненормальный у нас, ну гомосЭксуал.» Арсений с этой Майей Павловной лично не знакомился, но уже ненавидел. — Послушай, Антон, — попытался начать разговор мужчина после десятиминутного молчания. — Пожалуйста, откажитесь и всё, — вздохнул Антон, сжимая губы. — Послушай меня, тебе нужна помощь, но не та о которой говорит твоя мать. — Я уже сказал, что помощь мне не нужна. До свидания! — парень вскочил с кресла, схватил на ходу рюкзак и пулей вылетел из квартиры.        Арсений начал сомневаться в своём профессионализме. Никогда дети вот так, от него ещё не убегали. У Антона была проблема. Проблема в том, что он не может поверить, что кто-то на его стороне. И проблема получается не у Антона, проблема была у общества.