Наша песня

      Погода стояла по истине прекрасной, даже несмотря на то что по улицам гулял ранний месяц май. Снег давно сошел с поверхности, а на его месте прорастали небольшие ростки цветов и свежих трав. Птицы, давно прилетевшие с юга, звонко щебетали под стать звучащей мелодии. Не менее ласкающим слух был и смех, разносящийся по всей округе арендованного коттеджа. Антон нервно теребит туго затянутый галстук, неприятно натирающий кожу. В который раз проверяет небольшую коробочку, поправляя аккуратно завязанный бант, словно сомневаясь, нужен ли он здесь. Определенно нужен. Казалось, что может быть не так на грандиозном, в какой-то степени, празднике, куда съехались множество друзей и родственников, с разных городов и стран? Всё… всё может быть не так.       Наверное, Черемисин должен радоваться за друга, что ярко улыбается, держа хрупкую ладонь миловидной девушки, в своих, и Антон искренне старается быть таковым. На его лице теплая улыбка с почти затянувшимися следами от укусов на все тех же губах и еле заметный отблеск печали в небесно голубых глазах. Он не может… — Дань, — парень набирает больше воздуха в лёгкие, после почти сразу выдыхая, в попытке привести нервы в порядок. Рядом стоявший парень терпеливо ждёт продолжения, надеясь услышать причину по которой его вытащили на морозную улицу, да ещё и куда? Зима по истине прекрасна и даже заброшенный парк казался волшебным за счёт сверкания белоснежного снега и морозной свежести. Хрупкий мостик изогнутый в виде дуги располагался над небольшой по ширине рекой, скорее даже ручьем. Водоем был покрыт толстым слоем льда, а поверх усыпан снежным одеялом, с редкими следами неизвестных зверушек обитающих в данном парке. — Я тебя слушаю, Антон, — всё же немного поторапливает украинца Гаврилов, не горя желанием мёрзнуть на улице по причине торможения приятеля. Он естественно удивился, услышав адреса встречи, кто же приглашает чёрт пойми куда в канун нового года? Правильно, на такое способен его придурковатый, как считал Данил, друг — Антон. — Да подожди ты, мне собраться надо, — нервно шипит украинец, делая очередной вздох опираясь о перила мостика. — Сколько уже можно? — усмехается Данил, опуская локти на то же перила, что и Антон. — Ты как будто признаться собрался. — Квантум смотрит в даль, когда ему кажется что там пробежало какое-то животное, когда Черемисин в свое время, замирает в молчание. — Ты мне нравишься, — в царившей по округе тишине, эти слова казались слишком громкими, от чего украинец неуверенно оглядывается, следом добавив: — Ни как друг, а как… Блять, как парень. — опускает голову, вцепившись руками в волосы. Опять шапку не надел.       Как же они были прекрасны. Они идеально гармонировали словно и были созданы друг для друга. Лене идеально шел ее наряд. Он казался жутко неудобным, но та не подавала и виду, словно порхая на невысоких каблуках. На ней было белоснежное, словно в тот вечер снег, платье… — Если это была шутка, значит твой плохой юмор стал ещё хуже, — Гаврилов хмурится, совершенно не желая воспринимать это как правду.       Данил под стать невесте был одет в смокинг глубокого, черного цвета. Черемисин помнит как они накануне свадьбы, приехав раньше по этому поводу, выбирали идеальный костюм для старшего. По итогу были споры между бежевым и черным цветом. Наверное их небольшая компания и дальше продолжали бы аргументировать свой выбор цвета, если бы не скромная консультант, робко прекратила их спор, убеждая что черный костюм жениху подходит больше. Они купили его. — Нет, это не шутка, — младший не знал, раздражает его тот факт, что это все правда не было шуткой или всё же то, что Данил не воспринимал сказанное всерьез? — Ты же знаешь что у меня есть девушка… Невеста… — Когда свадьба? — Ещё не решили.       Антон молчит, также как и Данил. Ему больно. Он не знал на что надеялся, когда решил признаться другу в своих не дружеских чувствах, зная что тот в отношениях. Свадьба… Чёрт! — Как своему лучшему, — украинцу кажется что Гаврилов делает паузу после этого слова, словно сомневаясь в правильности сказанного, — другу, я сказал тебе эту новость первому. — Чтож, поздравляю, — младший усмехается, направив свой взгляд в небо, усыпанное сверкающими и такими манящими, звёздами. — Спасибо, — от чего-то Черемисин понимает что в его поздравлении не было искренней радости и кажется Данил тоже это заметил, но ничего не сказал. Они совсем ничего не говорили, лишь неловко продолжали молчать, думая о своём.       Каждый из присутствующих друзей помнили как Данил рассказал им о грядущем мероприятие. Куча сообщений с поздравлениями и ещё столько же от самого Данила, только уже с приглашениями на свадьбу. Тогда все заметили, странное поведение Кратоса, старающегося не вызывать подозрение что выходило не очень. Друзья решили просто забить на это, ссылаясь что не может отойти от шока. — Антон, я надеюсь ты понимаешь насколько глупая сложившиеся ситуацию. — сухо бросает Данил, уже направляясь к выходу из парка. — Забудь о сегодняшнем разговоре и лучше вообще о нем не вспоминать. Как о страшном кошмаре. «Как о страшном кошмаре» повторяет про себя младший, в то время как Гаврилов скрылся из парка, даже не попрощавшись, оставляя Антона на произвол судьбы в этом чёртовом парке. Одного. — Ты как? — Черемисин вздрагивает, когда тяжёлая рука ложиться на его плечо, отрывая от мучения яркой ленты на коробочке. Парень в непонимании смотрит на Диму что в ответ смотрел с беспокойством во взгляде. Он догадался — Хуево, — усмехается Антон, выдыхая и наконец относит небольшую коробочку с примотанным к ней конвертом на стол, к остальным подаркам. — Но кого это волнует?       Дисзари переживал за Черемисина, замечая странности в его поведение начавшееся почти сразу после нового года. И странности эти были связаны с никем иным, как с Гавриловым, виновником сегодняшнего торжества. Сказать что тот как-то холодно вел себя с младшим, ничего ни сказать. Их прежние шуточки про возможные отношения — уже не были такими уж смешными, скорее оскорбительными. Данил слишком резко реагировал на каждое предложение в котором их упоминали с Черемисиным как «голубков». А сам украинец неловко замолкал, после бросая что-то вроде «Харе ребят, не смешно уже». О том что эти двое и вовсе перестали записываться вместе, тот вообще молчит. Вокруг ходило много предположений и догадок, от чего когда-то лучшие друзья, так охладели друг к другу. Казалось что только Леонтьев догадался, не без помощи самого Кратоса. — Хватит меня уже расспрашивать про Данила, — не выдержал на одном из стримов Кратос. Чат сплошь и полностью был забит вопросами о том, почему же эти двое перестали снимать, желающих узнать причину было почти две тысячи. — У нас с ним маленькое разногласие возникло, мы решили не снимать вместе. — хмурится, когда видит новую тему обсуждения: «ЧСВ Гаврилова», из-за которого они и поругались. Антон вздыхает, стараясь очередной раз исказить губы в неком подобии беззаботной улыбки. Выходит не очень… — Это полностью моя вина, я лишнего ляпнул. — почти сразу поясняет тот, добавив уже тише, скорее надеясь что он только подумал об этом. — Нет больше вашего «Квантоса»… — украинец усмехается, своим же «мыслям», а некоторая часть, полностью проникла смыслом услышанного. Не только Дисзари, присутствующий на том стриме, догадались о возможной причине так называемой ссоры, но и несколько сотен подписчиков, от чего погрустнев. — Ладно не будем об этом, предлагаю сыграть ещё пару каток, а там уже и стрим завершим… Всем показалась в тот вечер, что Кратос достаточно скоро завершил свой прямой эфир, скомканно попрощавшись… — Я рад за него, — на улыбке произносит Антон, наблюдая как легко подхватив свою невесту под пояс, Данил кружил в свадебном вальсе. — Главное, чтоб он был счастлив. — А как же твое счастье? — Леонтьева было больно смотреть на такого Антона, он был разбит уже около полугода и словно совершенно не собирался возвращаться к прежднему состаянию. — А мое счастье, Димочка, — украинец замолкает, замечая как время вокруг молодых словно остановилось. Он все видел по его глазам, по тем бликам сверкающие словно самые яркие звёзды которые только можно было разглядеть в ночной мгле, их он видел в глазах Данила. Антон не замечает как и вокруг него это время застыло, образовав некую пустоту. Он попросту перестает слышать пение птиц, шелест листьев, да и в целом замечать что-то кроме Гаврилова. Младший видит лишь, как плавно, не отводя взгляда друг от друга, лица жениха и невесты сближаются. И только в момент их поцелуя, он слышит, словно в вакууме, как где-то на фоне, Артём кричит четкое «Горько». Украинец улыбается. — Оно меня послало далеко и надолго.       Антон подхватывает заводные возгласы гостей, желавшие следовать старой и местами странной традиции. Он считает вместе с остальными, пока молодые не взирая на всех сливаются в чувственном поцелуе. Дисзари тихо выдыхает, присоединяясь к бессмысленному счету, с которого давно сбился каждый, считая по своему. — Где ты останешься на ночь? — Дима видит как Антон на мгновение замирает, словно все ещё сомневаясь. Наверное тому непривычно что приехав в Москву, он не сможет остаться ночевать у своего друга. Он больше не может. — Ещё не решил, — после мнется, словно сомневаясь стоит ли что то продолжать. — Вообще, меня Дима к себе звал, но ты сам понимаешь, к ним ещё несколько людей завалиться. Так что я отказал. — Я снял номер в отеле на эти дни, — отчего то Дисзари совсем самую малость, но стал нервничать. В горле стало не сильно перешить, после чего Дима прокашлялся, прогревая связки. — Можешь со мной потом поехать.       Черемисин улыбается, такой теплой улыбкой, от которой Дима почему-то не чувствует совершенно ничего кроме боли. Совершенно не приходит в голову, что вызвало такие догадки. Он и сам бы хотел знать. — Я только за, — Антон задумывается, после почти сразу отвечает, — Только чур я сплю на той кровати, где места больше. — Она там одна, — тихо бурчит Дисзари, незаметно отводя взгляд в сторону. — Тогда будем спать по очереди, но сегодня думаю, я лягу туда, до куда доберусь. — Дима расслабленно улыбается, когда парень напротив негромко смеётся. Это выглядит так по домашнему уютно. Парень проходит с боку от Димы, притормозив когда их плечи почти соприкасаются. — Ну конечно если ты не против, можем спать вместе. — украинец подмигивает, краем глаза замечая как лёгкий румянец покрыл бледную кожу на щеках приятеля.       Леонтьев молча идёт следом за Кратосом, когда тот напоминает что их только что звали к столу, что-то негромко бурча себе под нос.       Может, Антон и позволит сегодня себе побыть слабым, когда Дима присядет рядом на кровать и сожмёт его ладони в своих. Поддержка, может её не хватало украинцу? Будет непривычно делиться своими проблемами и болью, что тот все эти годы держал в себе, но он справиться и Леонтьев терпеливо будет ему с этим помогать.