***
— Махпейкер, присаживайся. Принцесса покорно поклонилась Валиде Султан, после чего последовала к тахтам и села на одну из них напротив вышивающих Хатидже Султан и Гюльфем-хатун. — Как ты, дорогая? — ласково спросила Айше Хафса у невестки. С матерью султана у Хасеки сложились хорошие отношения, хотя доверительными их назвать было крайне сложно: Махпейкер Хюмашах заслужила любовь свекрови послушанием и умением держать язык за зубами. Но это не означало, что при Валиде принцесса вела себя, как запрограммированная кукла. Нет, они могли свободно беседовать на различные темы и даже дискутировать, однако Махпейкер Хюмашах всегда знала меру, не стремясь, как говорится, «лезть на рожон». — Всё хорошо, хвала высшим силам, — нейтрально отозвалась Хасеки. — Надеюсь, что и Вы в добром здравии, госпожа, — добавила она через мгновение. — Я в порядке, — с улыбкой кивнула Валиде. — Как моя внучка? — С Армаан тоже всё хорошо, — ответила Махпейкер Хюмашах, чуть улыбнувшись при упоминании любимой дочери. — Если хотите, то в следующий раз я приду с ней. — Да, — дала добро мать султана. — Я соскучилась по ней. Принцесса молча кивнула, таким образом говоря о том, что прихоть госпожи будет исполнена в следующую же встречу. Айше Хафса медленно выдохнула, с некоторым опасением осмотрев невестку, чтобы понять, какое у неё настроение и готова ли она к разговору о более серьёзных (по скромному мнению Валиде) вещах, касающихся её супружеской жизни. Женщина хотела, чтобы между мужем и женой были хорошие отношения, полные любви, однако каждый раз, когда она говорила об этом, Махпейкер Хюмашах даже не желала её слушать, и обычно разговор заканчивался скандалом, после которого каждая оставалась при своём мнении и с плохим настроением. Однако мать султана всё-таки надеялась, что всё-таки придёт день, в который она сможет «образумить» невестку. — Махпейкер, — осторожно обратилась к невестке Валиде, — скажи: неужели ты в действительности столько лет не делишь с моим сыном постель? — задала та риторический вопрос, чтобы подвести султаншу к диалогу. Махпейкер Хюмашах напряглась и непроизвольно ещё сильнее — хотя, как может показаться, куда уж? — выпрямила спину, а затем, сцепив ладони в замок, положила их на ноги. Её губы исказились в печальной усмешке; Хасеки стала смотреть не на главную женщину Османской империи, а в противоположную сторону, однако, переборов эмоции буквально за пару секунд, повернулась и даже с некоторым холодным, какой бывает только у неё, вызовом во взгляде посмотрела на Валиде снизу вверх. «Снова эта тема, — с некоторой иронией подумала Махпейкер Хюмашах, борясь с желанием закатить глаза. — Интересно, нежелание говорить об этом можно считать за уважительную причину, чтобы не ходить в покои Валиде?». — В мирном договоре было чётко прописано, что нужно лишь сыграть свадьбу и подкрепить брак рождением ребёнка. Мы это сделали, Валиде. Высшие силы решили больше не испытывать нас, и я смогла забеременеть после первой брачной ночи, — медленно промолвила мать Армаан, ничуть не стесняясь. — Не поймите меня неправильно: я не презираю нашего государя, однако и шесть лет назад не изъявляла желания выходить за него замуж, как и он не хотел жениться на мне. Данная тема, пожалуй, была единственной, в которой женщины никак не могли найти компромисса, придя к общему решению проблемы***
— Дорогу! Хасеки Махпейкер Хюмашах Султан Хазретлери! Громко, звонко насколько, насколько позволял ему голос, провозгласил Сюмбюль-ага, только заметив французскую принцессу, а все наложницы, прервав свои дела, мигом встали в одну линию и склонили головы. В тот момент мать Армаан быстрым, но величественным шагом проходила мимо гарема, даже не смотря в сторону девушек, так как её мысли далеко за пределами грязных разборов наложниц по поводу деления её супруга; мысли касались собственных переживаний Хасеки. — Махпейкер Хюмашах Султан! Госпожа! — вдруг выкрикнула Александра, резко подняв голову и даже чуть выйдя вперёд, таким образом привлекая к себе внимание всех, включая ту самую госпожу, к великому ужасу и Марии, и Сюмбюля-аги. — Александра!.. — в панике прошептала Мария, однако это было проигнорировано. Хасеки остановилась и медленно развернулась, посмотрев на девушек. Она сразу заметила отличающуюся ото всех красавицу с огненными волосами, волнами спускающимися на плечи, и чарующими голубыми глазами, которые, однако не отражали в себе спокойного неба, а напротив — это был ураган, который только набирал обороты. — Кто эта девушка, Сюмбюль-ага? — спросила, не скрывая интереса, Махпейкер Хюмашах, достаточно быстро откинувшая собственные переживания на второй план. — Ох, это русская рабыня Александра, дочь священника, — прижав ладонь к лицу и смерив наложницу гневно-осуждающим взглядом, промолвил евнух, медленно, осторожно подходя к принцессе и одновременно пытаясь угадать её настроение по выражению лица, которое не выражало никаких эмоций, кроме неожиданно вспыхнувшего интереса. — Госпожа, Вам стоит только приказать — и я мигом прикажу выпороть её на виду всего гарема, чтобы этой негоднице неповадно было! Столь строптивую девицу давно нужно наказать, айщ!.. Хасеки лишь усмехнулась и отрицательно покачала головой: — Не стоит. Лучше чуть позже приведи её ко мне. Под удивлённый взгляд евнуха женщина скрылась. Только в одном из коридоров, ведущих в комнату Махпейкер Хюмашах, она обратилась с загадочной улыбкой к верной помощнице, при этом сверкнув глазами: — Александра очень интересна, не так ли, Дерья? — Да, я тоже заметила огонь в её глазах, — кивнула девушка, усмехнувшись и своей репликой соглашаясь со словами госпожи. — Думаете, что судьба окажется к ней благосклонна и она сможет стать султаншей? — Не просто станет ею: в силах Александры сотворить историю, — промолвила принцесса. — Высшие силы, кажется, готовят для своих грешных смертников дивное представление, ахаха~, — проговорила Хасеки, неожиданно мелодично посмеявшись. — Да, несмотря на пережитые обстоятельства в виде разговора с Валиде по поводу моих отношений с государем, я чувствую себя очень даже хорошо. Дерья на это ничего не сказала, однако внутренне радовалась тому, что её госпожа искренне улыбалась, ведь обычно она была серьёзна и хмура, не позволяла себе сделать лишнее движение, всегда держа ситуацию под своим контролем. Если некоторым людям порой не хватает рассудительности, то Махпейкер Хюмашах наоборот не может бросить ситуацию на самотёк и хоть раз сделать то, что подсказывает сердце, а не велит разум. «Пусть жизнь во дворце ознаменуется приходом новой эпохи и жизни с чистого листа», — подумала Дерья, не в силах не улыбнуться в ответ Махпейкер Хюмашах. — Высшие силы уберегут Вас от лишних переживаний, моя госпожа. — Да будет так, — кивнула Хасеки, заходя в свои покои.To be continued…