Следопыт

Никита очутился один на перекрестке. Он оглянулся назад в поисках своих спутников, но вместо них увидел, как дорога в обратную сторону исчезает… Три дороги были перед ним, и песчаная пыль витала в воздухе. Он спохватился и стал отряхивать свое бежевое пальто, но песчинки всё падали, и Никита перестал противиться этому. Маслов ощутил, как уходило то важное, что он таковым считал: фабрика, другая работа, казино, деньги… Осталось переживание за маму и за Пса, немного за брата. Но больше всего он хотел увидеть сына, узнать, что с ним всё в порядке. То чувство, что Никита так долго задвигал, теперь затмило другие. По дороге слева шли Марина и Илья. Никита подумал, до чего живые образы в его голове. Но потом убедился, что они – реальны. Марина подошла и положила руку ему на грудь, и Никита задышал глубоко, сердце застучало сильнее – он будто ожил лишь сейчас, после одиннадцати лет разлуки с ней. - Ты… жива, - он и сам потрогал ее за плечо, пощупал лицо, неизменившееся за эти годы. Трогал и не верил своим глазам. Слезы катились по его щекам. К нему подошел и сын, Никита прижал его к себе. - И ты в порядке, - погладил Илью по голове. - Ты тоже можешь остаться с нами, любимый, - сказала Марина. - А можно? Я столько всего натворил. - Тебе не всё простят. После твоего заката ты не станешь ангелом, - пояснила Марина. - Я попаду в Ад. - Здесь нет Ада, есть Пустота. Но до тех пор тебе разрешат пожить с нами. - Я буду очень рад и этому, - выдохнул Никита. – Моя мама… она с ума сойдет, узнав, что мы с Илюшей пропали. - Ты сможешь объясниться с ней через сон. - У бабушки остался дядя Лёва, за ним надо присматривать, - сказал Илья. - Она воспитала тебя хорошим человеком, - отозвался Никита с гордостью за сына, впервые признав это. - Я не хотела покидать вас так рано, мои мальчики, - растрогалась Марина, обнимая мужа и сына. - Мы наверстаем. Никита взял их за руки и отправился по левой дороге. Две другие скрылись в темноте. *** Виктора долго слепило, и, как только поток света чуть ослаб, он открыл глаза, понимая, что уже где-то в другом мире. Перед ним стоял старик в белом льняном костюме, у него были длинные белые волосы почти до пят, а зрачки – серые, безжизненные. Виктор знал, чего ему не хватало – лука или арбалета с серебряной стрелой. Перед ним был жнец. А вот чуть подальше от него – озеро. Наверняка то самое, что искал Игорь, но Пасечник был к нему равнодушен. - Я пришел за… - Я знаю, за чем ты пришел, - прервал его старик. Он держался немного высокомерно. – Я старший жнец Церус, здешние жители считают меня Верховным колдуном. Хоть и обитаю По сторону, но знаю, что происходит у вас. И знаю, что тебя лишили души насильно. А потом ты заставил призрака добыть тебе призрачный клинок, стал убивать им моих жнецов, - тон стал обвиняющим. - Они нападали, - оправдывался Виктор. - Они всего лишь призваны вернуть принадлежащее нам – души, - размеренным тоном продолжал старик. – Вы крадете их, ничего не оставляя взамен. Этим нарушаете баланс и вынуждаете Смерть менять планы. Она и без того долго терпела, чтобы не трогать вас. В последнее время бездушных стало слишком много. Какого же отношения ты ждал? - Я пришел только за одним. Я не желаю вам и другим жнецам зла. - Её нет, Виктор, - просто ответил старик. Сердце Пасечника дрогнуло: как же, нет?.. - Но она уходила с проводником-клоуном, я видел… - он был сбит с толку. Перед Виктором ясно возник образ его пропавшей невесты – Анечки, которую он было забыл. Но нет, он вспомнил ее русые косы, и то, как они пахли – медом; голубые глаза, улыбку и смех, родинку над бровью, голос… Ощутил и боль утраты, от которой защемило в груди. И боль оттого, что стольких погубил, только бы найти ее. А теперь всё?.. - Она была больна. Год назад, по вашему исчислению, Анна ушла от нас дальше, - жнец показал наверх. - На Небеса? - На Небеса. - Зачем же она к вам пошла, почему не осталась со мной? – у Виктора опустились плечи, голос стих. - Заслужила покоя и потому была призвана. Люди сами просят о покое, и некоторым из них мы даем такой шанс – побыть в нашем мире в счастье, без глобальных потрясений, без нужды. Она поддерживала тебя во снах. - Это правда… - вспомнил он и это. – Потом чужие души внутри меня заслонили память о ней, сны пропали… Пасечник почувствовал дрожь в коленях и не смог устоять, пал ниц, как поверженный всадник без коня, захлебываясь виной и болью. Закрыл глаза, готовый к казни. Он понимал, что жнецы вправе убить его. Лицо Виктора вдруг обдало прохладой. Это старик омыл его озерной водой. - Тебе не придется больше брать чужое – я дам тебе окунуться в озеро и отпущу. Останешься бездушным без подпиток. Но ты должен выполнить две вещи. - Мне придется вернуться? - Чтобы загладить перед нами свою вину – да. - Я слушаю, - Виктор понял, что сдаваться рано. - Во-первых, и это, думаю, понятно, - не трогай жнецов. Они тоже тебя не тронут. Во-вторых, приведи сюда Графа Вронского. - Этот ленивый лже-аристократ давно не в форме, почему его? Он никчемен. - Я знаю его дольше твоего, и он не так прост. Его убежище имеет защиту против нас, и нам ни войти, ни приблизиться. - Игорь знает пароли и входы, они близки с Графом. - Знаю. Но он исчерпал лимит нашего доверия и очень скоро потеряет и доверие Вронского. Он был бы ценным игроком, если б не взбунтовался ранее. - И что будет с ним? - С Игорем? Станет смертным. У него будет время, чтобы тебе помочь, но долго он не протянет. Вронский собирает отряд против нас, и тебя он брал для того же. Может начаться война. - Я об этом слышал, но не получил подтверждения. - У меня точные сведения. Нужно остановить его. Он не мог ни отказаться, ни согласиться. Граф не пойдет по доброй воле, а вступать на новый путь насилия Виктору не хотелось – он не был воином по своей природе. Теперь, когда чувства и эмоции вернулись, он просто не мог себе такого представить. И тягота выбора без выбора мучила Пасечника. Это заметил и старший жнец. - Ты был хорошим воином, - сказал Церус, - только сражался не на той стороне. - Не хочу снова браться за клинок… Я делал это ради любимой, из мести тем, кто обратил меня. А против ваших мне пришлось обороняться. - И ты достиг в этом успехов. За правое дело кто-то должен сражаться, Виктор. Иначе Тьма поглотит Свет. Тебе необязательно стоять на передовой, достаточно отрубить гидре главную голову и вытащить ее из гнезда. Приведи мне Графа. - Хорошо, - после недолгих колебаний Виктор взглянул на него и согласился, - я готов помочь. Но не обременяй меня сроками. - Не буду. Но и ты помни, что, начнись война, наш уговор потеряет смысл. Ты тут же провалишься в Пустоту. - Уяснил. Старик сделал широкий жест рукой, приглашая к озеру. Виктор смотрел на пенистое озеро с благоговением: вот так и не мечтал, а получил. Конечно, любимой было не вернуть – часть него останется тут, с Анечкой, но кое-что полезного еще можно было совершить. Тем более что речь шла о существе, из-за которого он и стал «машиной для убийств». Виктор ступил в воду. *** Игорь обнаружил себя во тьме. И ощутил панику, чему тоже удивился. Ничего он не видел - сверхчуткое зрение не помогало. И слух не позволял определить, где он, потому что вокруг было мертвецки тихо. Игорь уж подумал, что умер, но потом он ощутил пробуждающиеся в нем чувства и воспоминания. Воображение само рисовало картинки. Запах хвойного леса, кисло-сладкий вкус ежевики, кедровые орешки и сера в зубах, холодная речная вода на лице и руках… Зазвучали в голове сибирские напевы старожилов. Слов не помнил, только мотив, грустный и одновременно вдохновляющий. Послышался запах сена, руки вспомнили, какова наощупь рожь. Краски жизни вернулись. Но вместе с ними на Игоря накатывала волна раскаяния за погубленные им души. Не заслужил он Озера и вечной беззаветной жизни. - Федя, Федя, - и лес, и поле разом сгинули. Из тьмы показался старик в белом одеянии и принес с собой свет. Игорь убедился, что находится По ту сторону, и рядом нет ни стен, ни иных ограждений. – Не думал я, что из вашего племени сюда прорвешься именно ты. - А как же старейшины? - Мы не делали исключений ни для кого из бездушных. - Я беседовал с дедушкой-бездушным, который… - Это наш жнец. И я, кстати, тоже – старший только. Мы направили его следить за тобой. После того, как ты чуть не попался три месяца назад, это стало даже интересно. Ты был находчив и упорен, хотя все равно поглощал души. - И книгу Симоны подбросили? - И книгу. Место работы ты сам выбрал – и надо же, угодил в любимую точку нашего психопомпа. - Я не хочу больше брать души. Но сам остановиться не могу. - Это не так. Просто вы теряете меру, когда впервые подпитываетесь. Ты знаешь, что предыдущие души «сгорают» внутри вас и не попадают ни в Чистилище, ни куда-либо дальше? Они растворяются без следа. Это нарушает естественный порядок вещей, и Смерти приходится устраивать катастрофы, аварии, стихийные бедствия, пандемии. - Мне очень жаль. Что меня ждет? - Ты окунешься, чтобы высвободить хотя бы часть душ, - сказал старик. - А потом?.. Я ведь не останусь бездушным? – он больше не хотел своего «дара». - Сделаем тебя смертным – за то, что стремился измениться, хоть и мало преуспел. Быстро состаришься – ты долго прожил и истратил себя. Но так как от тебя почти ничего не осталось, ты будешь пустоватым. Сколько-то протянешь. - Это ценный дар, спасибо. - Потом и твоя душа сгорит. То, что от нее осталось. Но сперва поможешь Виктору в одном деле. - Да, конечно. - Поедешь в Сибирь, туда, где скалистые горы, богатый огонь и зияющая река, где смертные живут в любви к природе, а не уничижают всё живое. Найдешь там, у большого дуба, врата в мир теней. - Я не понял, где это. - Ты жил в тех краях. - М-м… А что делать дальше? - Всё узнаешь, как придет время. Ступай. Перед Игорем возникла освещенная дорожка к озеру – вот оно, то самое, из которого бездушные и появились… Игорь направился к нему. Позади всё исчезло, включая жнеца. Он остался с озером один на один во всём пространстве. Снял обувь, потрогал ногой воду – теплая, аж пар шел. Разделся, вошел по пояс. Постоял, привыкая, зажмурился. Он думал, воспоминания накроют его, но нет. Почти ничего из прошлой жизни бездушным не приходило на ум. Лишь редкие моменты и отрывки из музыки, увиденных фильмов и стран калейдоскопом пронеслись мимо так быстро, словно и не было этих ста тридцати семи лет. У него и любимой женщины не было, ведь бездушный не способен любить. Всплывали поверхностные образы родителей, да и те подзатерлись. Игорь окунулся в озеро с головой. Он вынырнул, вокруг вода вспенилась. Уже очень давно не чувствовал себя таким живым… Игорь выбрался из озера, перед ним возникла дверь – и он вошел туда. Его встречала холодная осенняя столица…