Под стеной дождя

Последующие дни были довольно монотонными по сравнению с предыдущими. Круглые сутки Дилюк занимался лишь тем, что закупал провизию и теплую одежду для восхождения на Драконий хребет, параллельно расспрашивая искателей приключений о возможных безопасных маршрутах. В результате, на стене винокурни теперь висела карта, помеченная множеством непонятных знаков. В общем, подготовился владелец винокурни знатно. Зато Кэйя дико скучал. После случая с мельницей все пути в Мондштадт ему были перекрыты - Дилюк постарался. И теперь миниатюрному капитану оставалось лишь бродить по территории «Рассвета», вяло пиная лежащие на земле камни и воруя виноград. Пару раз Коннор застал его, с упоением поедающего сочные ягоды. Благо, работник оставил этот момент в тайне, однако, теперь даже посидеть среди виноградных лоз было невозможно. Иначе, Кэйю бы снова постиг гнев своего опекуна, а он этого совершенно не хотел. Ему и одного раза хватило. Поэтому мальчик теперь большую часть дня либо читал книги с непонятными словами, либо предавался унынию у близ протекающего ручья, пуская бумажные кораблики, сделанные из бесконечных отчетов и писем. К слову, макулатурой его самолично снабжал Рагнвиндр - видимо, извечные послания от воздыхателей ему изрядно надоели. Кэйя прочел несколько из собственного интереса. В основном, людей восхищала манерность и некая «терпкость» в характере красноволосого магната. А может, их привлекало его богатство, кто знает. Впрочем, некоторые в своих изречениях признавались, что в случае отказа были бы не прочь познакомиться поближе и с братом Дилюка, имя которого почему-то нигде особо и не упоминалось. Или это было сделано специально? «Да что это за человек такой, черт возьми, что про него никто ничего толком не рассказывает?» Было ясно лишь одно- этот брат, которым так дорожил в прошлом Дилюк, был нереально красив и красноречив, иначе ничем нельзя было объяснить то, что чуть ли не каждый второй в своих письмах боготворил внешность и бархатный голос этого самого человека. Отчасти Кэйя даже завидовал, ибо себя в данный момент он не считал красивым и благородным. Скорее, он был ошибкой природы, которую еще по счастливой случайности не стерли с лица земли. А еще ему дико не хватало обычной, человеческой любви. Конечно, забота опекуна действовала благотворно. Альберих теперь чувствовал себя защищенным, но от этой же самой защиты ему теперь было тесно. И почему ему только запретили выходить в город?.. Чувство смутного обмана витало у него за спиной, скребясь и завывая. Дилюк буквально трясся за личность мальчишки, это было очевидно. Кэйю прятали от гостей, про него никто и никогда не говорил на приемах, словно окружающие хотели, чтобы в лицах других людей он выглядел призраком. Неужели он был настолько…неправильным? Скупая слеза от наступившей обиды скатилась по щеке и впала в ручей. Бумажный кораблик уже давно шел ко дну, промокнув насквозь. -Эй, чем занимаешься? От неожиданности Кэйя вздрогнул. Подняв голову, он увидел Дилюка, загруженного по самое не хочу множеством вещей. - А, ну…играю. Бумага окончательно намокла и судно затонуло. Альберих разочарованно выдохнул и опустил взгляд. Рагнвиндр утешительно потрепал его по голове, желая приободрить. - Не переживай, скоро мы уже двинемся в путь. Ты увидишь много всего интересного. Еще неделю назад, перед тем как начать приготовления, Дилюк сообщил о планирующемся путешествии. Заявление было крайне неожиданным, особенно если учитывать то, насколько суровым по идее был регион. Кэйя попросту не понимал, к чему было брать его с собой, раз уж мужчина так переживал за здоровье своего подопечного. - А вы уверены, что хотите взять меня с собой? -Конечно. Ты ведь наверняка устал сидеть в четырех стенах, верно? Мальчик неуверенно кивнул. Повторно обследовать земли винокурни действительно не хотелось, потому что последним делом, которым мог бы заняться здесь Кэйя, было проникновение в подвал с винными бочками. Альберих пару раз уже задумывался о том, какое же на вкус это самое вино, которое так расхваливают горожане. Однажды, на родине, он обнаружил целую корзину с вишней на заднем дворе своего дома. Не долго думая, он уплел несколько горстей сочных ягод и вскоре, сильно обмякши, развалился на земле с широкой улыбкой. Голову заполонило множество глупых и крайне забавных мыслей и идей, которые сразу же захотелось воплотить в жизнь, однако, тело попросту не слушалось. Поэтому Кэйя продолжил валяться на земле и смеяться, пока его не сморил сон. Позже, после того как мать отнесла сына домой и уложила на кровать, юный Альберих узнал, что вишня была забродившей, а то прекрасное мутное чувство называлось опьянением. И не то чтобы Кэйя мечтал испытать это состояние снова, однако, любопытство все равно рано или поздно возьмет верх, и теперь уже разбираться с проделками синеволосого проказника придется Дилюку. Поэтому, может будет даже лучше, если они вдвоем покинут винокурню на какое-то время. Но все равно, сомнения скрежетали в груди, не давая спокойно вдохнуть. - А этот ваш друг, Альбедо…почему он живет так далеко? Рагнвиндр снял тяжелые мешки со своих плеч и поставил их на землю, после чего его взгляд взмыл вверх, к заснеженным вершинам. Внезапно в выражении лица мужчины промелькнула тень печали. Это мгновение продлилось лишь секунду, однако, Кэйе хватило и этого времени, чтобы заметить резкую перемену. - Ну…видишь ли, сейчас он пишет картины с горными видами. Он не всегда находится на Хребте, лишь в данный момент. Для вдохновения. - Тогда…можем ли мы подождать, пока он спустится вниз и вернется в город? Дилюк обернулся и вновь посмотрел на Альбериха, и на этот раз с такой нескрываемой тоской, что мальчику стало не по себе. Желая поддержать взрослого, Кэйя протянул свою маленькую руку и нежно обхватил пальцы Рагнвиндра, что вечно находились под плотной тканью перчатки. В ответ на жест мужчина изобразил слабую улыбку и вновь погрузился в свои мысли. «Теперь и мне приходится давить из себя счастье, лишь бы мое поведение не вызывало лишних вопросов. Это так странно…Кэйя поступал точно так же?» На самом деле, на душе Дилюка уже давно скреблись кошки. Дикие и ужасно страшные. Они скребли своими когтями по живому, заставляя сердце сжиматься в муках совести. Рагнвиндру было сложно это признать, но он дико не хотел прощаться с Кэей. Кэей, который не врал, который каждый раз доверчиво обнимал высокие ноги, стоило лишь чему-то смутить его, и который искренне верил в то, что Дилюк не знает его секрета. Его брат наконец-то ожил, в то время как сам магнат начал медленно тонуть в собственной лжи. Они словно поменялись местами: маски Альбериха треснули, обнажив искренние чувства и страхи, ну а Дилюк…он старательно лепил из собственных слов театральный образ, желая казаться надежной опорой для того, кого он однажды чуть не убил собственными руками. И теперь, осознав тяжесть хранения личных секретов, Рагнвиндр наконец понял, почему его брат так старательно натягивал на себя одну лживую улыбку за другой, умалчивая правду и не желая раскрывать свои карты. Ведь далеко не каждый захочет знать истину. - Нет, Кэйя. Я думаю, будет лучше, если мы не будем ждать. Идем в дом, ты наверное устал на траве сидеть? Мальчик устало кивнул. Он явно не был доволен полученным ответом, но спорить с Дилюком не входило у него в привычку. Поэтому Кэйя покорно вернулся с опекуном на винокурню, держась за его рукав.

***

Вечером заметно похолодало. На улице бушевал сильный ледяной ветер, который наклонял молодые деревья столь низко к земле, что, казалось, они вот-вот сломаются пополам. Противный сквозняк проскальзывал в щели оконных рам, перекатываясь по холлу большого дома и вызывая дикое желание закутаться во что потеплее. В попытке согреться Кэйя приткнулся к огромному камину, будучи укутанным в одеяло чуть ли не по самые уши. Впрочем, одеяло защищало его не столько от неприятного холодка, сколько от противных ощущений внутри. Завывания ветра столь сильно напоминали яростный свист Глаза Бури, что воспоминания о заведомо проигрышной битве с ним вновь будоражили сознание. Если так подумать, то сколько раз Кэйя чуть не умер за всю его жизнь? Два? Три? Еще больше? Судьба словно желала помучить его, поиграться с его жизнью подобно хищной кошке, что поначалу ласково мурлычет, а после вонзает острые зубы в жертву. Порой мальчик мечтал о том, чтобы вселенная наконец прикончила его, чтобы не чувствовать груза ответственности и непонятной вины. Он попросту устал от этих игр, а потому начал слепо плыть по течению, надеясь на то, что все решится как-то само собой. Впрочем, едва ли на Драконьем Хребте его будет ждать что-то хорошее. Что может быть благотворного в стоне ветра и дичайшем холоде? - Замерз? Голос послышался откуда-то сверху. Кэйя приподнял голову и увидел лишь край утепленного халата, от которого слабо пахло виноградным соком. Дилюк присел рядом, скрестив ноги. У него в руках были две чашки с чаем. Альберих благодарно принял одну из них и осторожно коснулся языком напитка, чтобы убедиться в том, что он не был подобен кипятку. На удивление, чай был лишь немного горячим. Это польстило. - Погода сегодня не особо приятная, да? Кэйя отпил немного и молчаливо качнул головой. Из-за резкого потока воздуха стекло в окнах задрожало. Мальчика немного тряхнуло и он поспешил вновь зарыться в свой кокон. Дилюк посмотрел на этот жест с некоторым сожалением. Отставив чай в сторону, мужчина протянул руки вперед, подзывая к себе. - Иди сюда, я тебя согрею. Отказываться от согревающих объятий было глупо, поэтому Кэйя тут же метнулся в сторону Рагнвиндра и, подобрав под себя комок одеяла, прижался к груди взрослого. Крепкие руки ласково обняли со всех сторон, и Альберих почувствовал приятное тепло. Чужая забота и любовь отпугивали страх и холод, развязывая язык и призывая к откровениям. Кэйя в неловкости пожевал губу и после произнес: - Если честно, мне страшно. Дилюк задумчиво склонил голову, посмотрев на ребенка. - Почему? - Я никогда не видел настоящего снега. Да и льда тоже, лишь во сне…это правда, что можно замерзнуть заживо и остаться в глыбе навсегда? Магнат совсем не ожидал такого вопроса. Хотя, если учитывать то, что Кэйя родился в месте, где не видно даже звезд- он был весьма логичным. Мрачный подземный мир, без возможности мечтать, едва ли мог подарить представление о красоте регионов Тейвата. - Да, бывает, люди находят замерзших во льдах древних животных, а иногда даже людей. Но такое случается очень редко. Да и…не бойся. Я ни за что не дам тебя в обиду. Я смогу растопить любой лед и спасти тебя. - Правда? - Честное слово. Явно успокоенный этими словами, Кэйя с носом зарылся в одеяло и прикрыл глаза. Теперь его голос казался совсем тихим. - А ты можешь рассказать мне сказку? От осознания того, что Кэйя наконец перешел на «ты», Дилюк несколько смутился. - Да, конечно. Какую ты хочешь послушать? - Про дракона, Моракса. Мне однажды рассказали, что он сломал один из своих рогов и опер о него разваливающуюся скалу. - Ох, ну…может, это и правда. К сожалению, я знаю о нем не так уж и много, но если ты так хочешь, то расскажу все, что знаю. - Конечно хочу! - Ну, тогда слушай… В последствии вечер из ветреного и пугающего превратился в уютный, домашний. Голос Дилюка был подобен меду, и вскоре мысли Кэйи занимали лишь бархатные слова и сладкие речи о том, сколь велик и прекрасен был Моракс. Великие подвиги, сражения с богами…рассказ лился из уст до тех пор, пока мысли не начали путаться, а картины в голове размываться. Вскоре Альберих закрыл глаза и уснул мирным сном, окутанный войлоком из историй про золото и контракты. Услышав мирное сопение, Рагнвиндр устало выдохнул. Его голос уже несколько охрип. Медленно встав на ноги, Дилюк прошелся до кресла и тут же опустился в него, все еще держа на руках Кэйю в одеяле. Вид утомленного сновидениями брата вызвал у Рагнвиндра крайне странные, щемящие чувства. Дилюк уже давно забыл, какого это, крепко обнимать близкого человека, защищая его от грохота гроз и завывания ветра. Он всегда думал, что Кэйя прекрасно справляется со всем сам и ни в чем не нуждается, кроме выпивки. Однако прежние убеждения медленно таяли, подобно гадким черным чернилам, на которых капнули воду. Если бы с капитаном случилось что-то действительно ужасное, кто бы был с ним рядом? Никто. Если бы его сразили враги и он бы умер, кто бы оплакивал его могилу? Никто. У Кэйи никогда не было особо дорогих и близких сердцу людей. Кроме Дилюка. Но и здесь был тупик. Названный брат отверг его, не подумав о последствиях. За все время нахождения здесь, на винокурне, Кэйя неоднократно показывал свою тоску. Не привыкший к хорошему отношению, дрожащий от одного вида чужих людей, он откровенно скучал по банальной человеческой любви, и едва ли было иначе до этого превращения. Люди просто так не спиваются, это Дилюк знал наверняка. Значит ли это, что за тоннами проглоченных бокалов с «полуденной смертью» скрывалось что-то совершенно другое, например, желание смягчить внутреннюю боль? И ведь Кэйя это мастерски скрывал. Вот ведь паршивец. - Господин, принести ли вам чего-нибудь? Аделинда возникла рядом совсем неожиданно, как бледная тень. Рагнвиндр задумчиво приподнял голову и уставился на горящий в камине огонь. - В холле сквозняки…пока я буду в отъезде, наймите рабочих. Пусть залатают все бреши. На деньги не скупитесь. - Да, конечно, как скажете… Вежливо поклонившись, горничная ушла. А Дилюк так и остался смотреть на пляшущее на поленьях пламя, погружаясь в раздумья. «Как жаль, что в жизни нельзя просто так взять и залатать что-то…а ведь…я бы хотел.»

***

На следующий день, успело лишь взойти солнце, мир Кэйи заполнился самыми различными монотонными звуками. Повсюду сновали слуги, шурша своей одеждой, гремела и звенела посуда, в очередной раз трескался карандаш под напором пальцев Дилюка. Это был уже третий подряд, Кэйя посчитал. Жирными красными линиями мужчина активно обводил на карте множество областей, где-то ставил кресты и непонятные знаки, а где-то писал не менее доступные для понимания ребенка слова и потом устало вытирал платком щеки и лоб. Все вокруг трудились, как пчелы в улье, и, чтобы не мешать этому процессу, Альберих предпочел прятаться под скатертью того самого стола, на котором сейчас чиркался магнат. Стоило ли говорить, насколько эта суматоха выводила из себя, заставляя мальчика мысленно сжиматься до размера крохотной частицы. Дилюк планировал выезжать ровно через час, и каждая чертова минута давила на нервы все сильнее и сильнее. Кэйя абсолютно не знал, чего стоило ожидать от этого приключения. Ему должно быть весело? Страшно? Должно ли было его сердце биться в предвкушении? Все чувства сжались в один тугой комок, а потому мальчишка совсем перестал понимать себя. Все, что он делал, это сидел на полу и слегка качался, поджав под себя ноги, чтобы хоть немного отвлечься. Но вот, наконец, Дилюк встал из-за стола и, бросив оценивающий взгляд на свою карту, свернул ее в рулон. - Кэйя, ты где? Нам пора! - Я здесь. Дилюк слегка опешил, услышав голос откуда-то снизу. Обогнув пристанище брата, он приподнял край скатерти и вопросительно взглянул на своего подопечного. - И давно ты тут сидишь? - Ну, наверное давно. - Давай, вставай, скоро мы поедем. Слегка потянув Кэйю на себя, Рагнвиндр помог ему встать. Наспех отряхнув брата от пыли, он мягко подтолкнул его к выходу, а сам бросился помогать одному из работников тащить сумки с провизией. Кэйя застыл в некой нерешительности, а после все же вышел на улицу, не забыв накинуть на себя тонкий черный плащ, что оставил специально для него Дилюк. Якобы от ветра. Рядом с винокурней уже красовалась небольшая повозка, заряженная крепкой на вид лошадью. Альберих поспешно засеменил к ней, желая прикоснуться к красивой мордашке. Лошади всегда казались ему весьма уникальными созданиями, хоть и видел он их по большей части лишь на картинках в какой-то толстой книжке. А здесь, вживую стоящая перед ним кобыла и вовсе вызывала неимоверный восторг одним лишь своим существованием. - Привет, ты такая красивая. Как тебя зовут? Кэйя позволил лошади обнюхать свои руки, после чего он тихонько погладил ее морду. Кобыла негромко фыркнула и мотнула головой, после чего выпрямила шею. Мальчик обидчиво надулся, оценив реакцию животного на приветствие как унизительную. - Ну и не больно-то хотелось. Отойдя от кобылы, Кэйя принялся разглядывать багаж, который Дилюк планировал взять с собой. Мужчина как раз закидывал верхнюю одежду. Уложив все необходимое, он выпрямился и слегка потянулся. - Ну что, Кэйя, как ты? Готов? - Меня лошадь обидела. В ответ на свое заявление мальчик услышал тихий искренний смешок. Дилюк что, посмеялся? Неужели такое возможно? Однако, ровно через пару секунд лицо магната вновь стало привычно спокойным, без капли излишнего веселья. - Ну, довольно. Запрыгивай на борт, капитан. Знакомое слово резануло по ушам. Он ведь где-то уже слышал подобное, разве нет? Кэйя хотел спросить что-то, но Дилюк уже скрылся. Видимо, кучером будет он. Тяжело вздохнув, мальчишка забрался в повозку и расположился среди множества различных предметов, развалившись на теплой шубе своего опекуна. Она была на удивление мягкой и приятной на ощупь. Снаружи послышались последние указания Дилюка и тихие встречные вопросы работников винокурни. Как только все было улажено, мужчина спешно оглянулся назад, и, увидев брата, успокоился и тронул поводья. Лошадь в очередной раз фыркнула и двинулась вперед. Кэйя залез в рюкзак Дилюка, вытащил один из его карандашей и принялся рисовать. Стоило чем-то занять себя, ведь судя по ощущениям, путь предстоял неблизкий. «Интересно…какой он, этот снег?..»

***

В дороге они провели лишь пару часов. За это время Кэйя успел не только закончить свое творение, но и слегка вздремнуть. На самом деле, тот самый красный карандаш, которым Дилюк рисовал на карте, оказался весьма приятным в использовании. Мягкий и очень яркий, он исправно выполнял свои функции, и в итоге Альберих остался доволен результатом. Теперь на его руках покоился рисунок, который ему бы хотелось подарить своему опекуну, в надежде на то, что тому понравится. И случай вскоре представился. Наконец повозка затормозила, дав лошади передохнуть. Рагнвиндр ободряюще похлопал животное по спине и угостил его свежим яблоком, после чего направился прямиком к Кэйе. - Ну как ты? Не сильно устал? Мальчик тут же вскочил на ноги и, подбежав к мужчине, крепко обнял его. - Все хорошо. Смотри, это тебе! Альберих сунул в руки красноволосого уже успевший помяться рисунок и стал нетерпеливо ждать его реакции, нервно покусывая губы. Дилюк вгляделся в творение своего брата. Первым делом в глаза бросилось огромное красное пятно - видать, Кэйя таки стащил его карандаш. В этом пятне магнат признал себя. Рядом крутился брат, Дилюк понял это по знакомой повязке. А вот сверху творилось что-то крайне странное. - А что это там, наверху? - Это твой сокол. Свою фразу Кэйя едва промямлил, явно стесняясь. Его уши и щеки стали красноватыми. «Вот ведь, когда врет - не краснеет, а тут так сразу…» - Ну…тебе нравится? Альберих смотрел на Дилюка с такой наивностью и трепетом, что Рагнвиндру стало немного не по себе. Он слишком отвык от…подобного. - Это…очень красиво. Спасибо. На секунду Кэйя просиял, а потом неожиданно поник. Видимо, он принял растерянность Дилюка за равнодушие или недовольство. Мужчина невольно начал корить себя за привычное выражение лица, от которого так и веяло откровенным бесстрастием. Сейчас ведь Кэйя был намного младше, и ему нужна была искренность. Любой пристальный взгляд или отчеканенное с холодом слово воспринимались им куда болезненнее, чем должно было быть. «Интересно, а будучи взрослым, он тоже также воспринимает мои отказы и просьбы уйти?» Дилюк поспешно отогнал от себя эту мысль. Сейчас не об этом стоило думать. Нужно идти. - Пошли, Кэйя. Нас ждут горные вершины.