Давно не виделись

Иные люди могут, сами того не зная, годами служить источником света в жизни других людей, в то время как их собственная жизнь идет другими, скрытыми от глаз путями. И точно так же человек может стать демоном, раковой опухолью для кого-то, кого он едва помнит, а может быть, и вообще не знал лично. — Айрис Мердок. «Море, море»

Лунный свет тоскливо переливался на легких волнах, оставляя после себя длинную дорожку, по которой исходя из преданий, ночью могли прогуливаться существа, исполняющие желание. Их было просто встретить, но добиться того, чтобы они выполнили твою просьбу — почти невозможно. Лишь искреннее желание и вера способны заставить этих маленьких чудных, одновременно до жути хитрых созданий, сделать свое дело. Звук мужского каблука ботинка, ударившегося об каменную ограду, донесся до юных ушей почти сразу. Соединяя в себе три великих силы она могла бы с легкостью узнать того, кто оказался рядом в ту же самую ночь, что и она позволила себе подышать свежим морским воздухом. Ее взгляд чуть метнулся в сторону источника звука, без поворота головы, и девушка заметила высокую темную тень, на секунду замеревшую вместе с ней. Это мог быть совершенно любой человек, начиная от учеников со школы Сальваторе, которые также приехали на летние каникулы, чтобы понырять в теплой воде и загореть под палящим солнцем ради красивого загара, заканчивая семейными врагами. Они вели себя как подростки, но именно ими они и являлись. Хоуп казалась старше, мудрее и сильнее. Так было на самом деле. Множество потерь научили ее смотреть на мир без розовых очков, где все будут жить вечно и плеваться любовью, словно все вокруг прекрасно и никому не угрожает опасность. Ее семья была воплощение ужаса, смешанного с настоящей крепкой любовью, чьи некоторые члены переняли худшие черты родителей. Но Хоуп стала искуплением за каждый грех их всех, что им довелось осуществить. Спасая других она теряла себя, разменивала время и поддавалась сущности бытия, потихоньку забывая свое наследие. Почти каждый из ее окружения имел какие-то собственные мотивы и истории, не переплетенные с ней. Все они отличались от Майклсон своей посредственностью. Ей был необходим тот, кто бы полностью понимал какого это проводить большую часть времени в одиночестве, не имея возможности прикоснуться к родителям и посмотреть в их бездонные глаза, наполненные честной любовью. Слова поддержки никогда не покажутся более настоящими от того, кто произносит их от чистого сердца. Считывает с себя. Говорит то, что в нужное время не сказали ей. Женская рука тихонько касается медальона, находящегося на шее, как окова. Реликвия могла защищать, а могла нести непосильную тяжесть. Пальцы впиваются с серебряную цепь, будто хотят разорвать ее, как вдруг давно забытый голос отзывается позади ее. — Знаешь, Хоуп, — с ноткой хрипотцы и насмешки, ее имя слетает с губ, растворяясь в воздухе. — Если тебе вдруг вздумается запустить памятную вещицу в море, то так, на минуту, ты можешь ее отдать мне в виде артефакта. Все-таки, ваша семейка имеет вес в этом скучном мире. Усмешки одновременно проскальзывают на их лицах, но никто не замечает этого до тех пор, пока ведьма не откидывает голову назад, как бы пытаясь взглянуть на собеседника. Ей не нужно было смотреть, чтобы узнать кто произносил свои любимые колкие фразы, где между слов затаивал правду и иронию. Райан Кларк мог быть полным засранцем, а иногда довольно-таки неплохим собеседником, если понимал, что перед ним находится кто-то достойный. Не желающий отправить его обратно в Маливор на муки отца. — Время идет, а свою вредность ты так и не научился прятать, Кларк, — она делает акцент на фамилии чуть не выделяя каждую буковку, прекрасно помня, насколько сильно его это раздражало раньше. Она улыбается. Так легонько, неуловимо, что ему хочется понять от чего возникла улыбка. — Твоя язвительность, знаешь ли, тоже не особо далеко убежала, Хоуп. Ему нравилось произносить ее имя. Оно давало надежду на что-то хорошее, чего ему вряд ли удастся достичь. Он хотел верить. — Честно говоря, именно сейчас я язвлю с неохотой и это очень странно. Раньше меня веселили любые шансы подтрунить над твоими детскими страхами и ревностью к младшему брату, — рыжеволосая похлопывает рукой рядом с собой, как бы приглашая присесть, но голем не спешит двигаться с места. Выжидает чего-то еще. — Видишь, Кларк, пока тебя не было я, кажется, совсем забыла о тебе. Это прозвучало… больно? Настолько привычная усмешка вновь растягивается на мужском лице, слегка покрытым недельной щетиной. Ему смешно не потому что она вдруг не побоялась высказать ему одну из своей любимой правды, ему смешно от безысходности. Тот самый смех, скрывающий за собой настоящие эмоции. И его эмоциями на данную ночь были интерес и радость. Облегчение, что удалось увидеться со старым напарником по прыжкам в яму. — Зато я, дорогуша, о тебе никогда не забывал, — он обращается к ней с такой интонацией, что она невольно поеживается на месте, но не от страха. Ей нечего бояться. Трибрид заведомо сильнее, да и одного ведьминского заклинания хватит, чтобы выключить его сознание на долгое время. — Вспоминал, как ты меня кинула и улетела спасать моего непутевого братика, который то и делает, что прячется за твоей спиной или же одной из близняшек. Как ее звали? Джозет? Такая же наивная… вся в свою мать. Малакай как всегда поступил гениально, убив ее прямо на свадьбе. — Малакай? — Хоуп задает вопрос, который для Кларка кажется риторическим, на что он довольно кивает и сужает глаза. — Ты же говоришь про Кая Паркера? — Я удивлен. Нет, даже поражен, ты действительно либо сильно устала, либо потеряла бдительность? — мужчина недовольно вздыхает, при этом проводя языком по верхней губе как бы не веря в происходящее. — Это не идет на пользу могущественным ведьмочкам. Она посмеивается тихо, но искренно, что вызывает глупую улыбочку на лице Кларка. — Мне удалось рассмешить саму Хоуп Майклсон! Видишь, я не так уж и плох. Ей не стоит показывать радость перед своим врагом, который еще непонятно с какой целью стоит сейчас позади нее и пытается завязать разговор. В этом и был весь бывший агент Триады: ему ничего не стоило втереться в доверие, даже наоборот, ему это безумно нравилось. Нравилось смотреть на то, как после взятия нужной от них информации прежний добрый мальчик куда-то пропадал, приводя себе злостную и честную замену. Правда проявлялась в предельной простоте его образа: множество намеков и подсказок созданных специально, чтобы дать выбор человеку, оказывались на видных местах, куда никто не думает заглядывать. Он давал шансы отказаться, мало кто их принимал, они жалели о своем выборе. Но в истории с Хоуп вершителем их судеб полностью являлась только она сама, Кларк не мог возражать. Да он и не хотел… Перспектива быть в хороших отношениях с кем-то, кто может спасти его от участи отца казалась чересчур чудной, сказочной и выигрышной. Кроме всего этого, была вещь поинтереснее, которой мужчина боялся. Хоуп слишком хорошо понимала его мотивы и не видела в нем злодея, коем он пытался быть. — Молчать скучно… Впрочем, если вы с Кирби именно так проводите ночи в школе, вместо чего-то более приятного, — как только поганенький намек слетает с его губ, он встречается с нахмуренным личиком и понимает, что ляпнул лишнего. Не стыдно. — О чем ты подумала, дорогуша? Я говорил про ночи проведенные за мемуарами старых вампиров в поисках идей как разобраться с Маливором. Они оба понимали, что имел в виду Кларк изначально. И, к сожалению, он был прав. — Монстры больше не атакуют школу, а спасать тебя бессмысленно. Все равно умрешь и вернешься. — Я не такой всемогущий, каким кажусь на первый взгляд, — в его голосе просачивается некая грусть, но не так отчетливо, чтобы Хоуп придала ей большое значение. — На самом деле я чертовски слаб. Райан не понимает отчего его вдруг потянуло на такие откровенности, ведь раньше мнение о нем стояло на первом месте и открыть о себе какую-либо тайну выходило за рамки дозволенности разума. Ему будто бы хотелось поделиться чем-то откровенным с ней, это ощущалось странно и незнакомо. Слушая голос того, кого она ни раз пыталась убить, ей впервые не хотелось ругаться с ним. Наверное, ей стоило вернуться к остальным ученикам, посидеть с ними у костра, слушая страшные истории о хорошем будущем, которого просто не может быть. Так почему же после всех пакостей переживших от Кларка, она делала выбор в пользу его непутевой, иногда по-наивно детской, компании, где могла запросто умереть? Ей не было страшно. От мысли, что где-то позади в своих цепких и длинных пальцах он зажимает новый опасный артефакт с желанием вонзить его ей в спину, хотелось засмеяться во весь голос. Нелепо и совсем непохоже на него, словно он пытается сочетать в себе две разные личности, одна из которых — это жестокий злодей с кучей пронырливых планов по воплощению своих же корыстных целей. Выжить любой ценой. Вот его цель. А второй человек проносил в себе невинного мальчишку с тяжелой участью данной ему совершенно незаслуженно. Он был ребенком, который всего лишь хотел получить любовь семьи, отца. И в чем же его вина, если эту любовь ему не удавалось заслужить даже благодаря сотням убийств, за которые папочка обещал благословение? Кларк не знал, на что шел. А если и знал, то не хотел до конца верить, что он навсегда останется ненужной фигурой в темной игре, неидеальным созданием. Никакими способами ему не удастся заслужить не то чтобы отцовской любви, но и простого уважения. Испытывал необходимость чувствовать свою значимость и нужность, в коей степени обладал его брат. Ненависть к Лэндону была полностью оправдана. — А ты всегда подкрадываешься со спины, чтобы оказаться в выигрышном положении? — девушка пытается перевести разговор в более шуточную форму, дабы сгладить молчание. Хочет повеселить без того вечно хмурого загнанного в угол мальчика, ищущего успокоение в своих же врагах. Райан хочет ответить, что был перед ней буквально пару часов назад лицом к лицу, когда с помощью кольца легко поменял внешний облик на одного из учеников Сальваторе, но решает умолчать такие подробности. Мало ли еще понадобиться использовать этот трюк. — Да нет… обычно мне нравится заставать людей в врасплох, но за тобой интереснее наблюдать со стороны, когда ты не знаешь о моем присутствии и не пользуешься заклинанием повтора, — он делает три шага вперед и сгибается в росте, уперевшись ладонями в колени. Теплое дыхание опаляет левое ухо Хоуп, в то время как на лице мужчины расплывается до жути хитрая улыбочка, губы останавливаются на неприлично близком расстоянии от ее шеи. — Молчишь потому что согласна со мной или вспоминаешь магию пострашнее? Ком образуется в горле Хоуп, как только слова тихим шепотом вылетают изо рта Кларка и проникают глубоко в сознание, заставляя попытаться сглотнуть его. Ей кажется неловким их положение, но незнакомая теплота не позволяет отодвинуться, ей хочется узнать что будет дальше, насколько далеко он попытается зайти и насколько далеко она позволит ему это. Он слышит бешеный стук ее сердца и проклинает свое собственное за то, что оно даже сейчас не уступает, продолжая колотиться в том же самом ритме. Ему стоит отойти, но вместо этого огромная мужская ладонь опускается на плечо Майклсон, которая от неожиданности слегка прогибается под ней. — Ну же, Хоуп, я нуждаюсь в твоих колкостях, они поднимают мне настроение. Находясь под давлением руки, девушку передергивает, будто небольшой разряд тока проходит через нее, доставляя боль, но боли не было. — Интересно, мне стоит утопить твоего придурковатого парня в море при тебе или же, чтобы твои красивые милые глазки не видели такой незаслуженной смерти? Я не желаю портить твою психику еще сильнее. — Что ты, мать твою, Кларк, несешь?! — ее вскрик отзывается звоном в ушах и недовольством в груди, она снова назвала его по фамилии, а ведь только все хорошо начиналось. На ее выпад он успевает лишь кривовато ухмыльнуться, напоследок проведя кончиками пальцем по плечу, будто оставляя невидимую метку для всех остальных, но не их двоих. Она продолжит ощущать ее даже после его ухода. В поле зрения оказывает тот, кого хотелось видеть меньше всего. — Хоуп, с тобой все хорошо? — обеспокоенный голос Лэндона вызывает негодование у ведьмы, что не остается незамеченным его братцем. Кларка веселило то, насколько тот был готов защищать свою девушку по сути не имея никакой силы, кроме как возрождаться из пепла. Он был слюнтяем и горе-героем, смешинкой на фоне могущественного потомка Майклсонов. — Он опять что-то сделал? Кирби одной лишь фразой показывает свое презрение, возрождая в Кларке ту забытую на некоторое время ненависть, которая ничуть не становится слабее. Хоуп замечает быстро переменившееся лицо Райана, где теперь отражается уже знакомое безразличие, скрывающее за собой что-то похуже. Голем выжидал момента сделать шаг, он был изворотливее и перехитрить доброго и наивного Лэндона было проще, чем ребенка. Хоуп осознавала, что находилась между двух морей, одно из которых всегда остается тихим, в нем она может не бояться утонуть, а второе бушующее, непредсказуемое. Она считала, что Кларк не позволял узнать себя получше, на самом же деле она и не пыталась это делать. Никто не пытался. — Опять? — голос голема звучит грубо и уверенно, когда Хоуп вскакивает на ноги, подходя ближе к Лэндону. Ей не нужны новые разборки, тем более между родными братьями, пусть и ненавидящими друг друга. Она боялась исхода, чувствуя позади себя быстрое дыхание феникса. Он боялся не меньше. — Не кажется ли тебе, Лэндон, что ты опять явился в ненужное время туда, где тебя никогда не будут ждать? Кларк поднимается на ноги, привычно хмуря густые брови и кривя пухлые губы в нечто похожем на оскал, на что Кирби подхватывает под руку свою девушку и начинает отходить назад вместе с ней. Ему так же не нужны ни драки, в ходе которых весь лагерь узнает какой гость сюда заявился, ни ссоры с ней. — Куда же ты сбегаешь, дорогой мой братишка? Даже Хоуп ретировалась от твоего занудства и предпочла мою компанию, это наверняка больно, не так ли? Он изображает притворную грусть, на секунду ослабляя лицо. — Ты прав. Больно осознавать, что ее выбор падает на худший из вариантов. Лэндон слабо улыбается, будто его ответ звучит очень круто и им у него получилось поставить на место голема, но второго ничуть не задевают сказанные слова. Ему льстит, что Кирби осознает всю никчемность Кларка и не пытается искать в нем что-то хорошее, чего уже давно нет. Или же не было? — Иногда ты бываешь как никак сообразителен, признайся, ответ подготовил заранее? Райан произносит это с издевкой, вовсе не обращая внимания на девушку, чьи руки покоятся на груди феникса, который и не собирается нападать. Он не замечает другой вещи: хотя ладонями она будто бы удерживает своего парня, ее взгляд в точности следит за карими глазами, в темноте кажущимися совсем черными. Хоуп пытается установить с ним зрительным контакт, но это безуспешно. — Вали отсюда, Кларк, тебе тут никто не рад. И лучше по-тихому, как и пришел. Думаю, Рику мало хочется на отдыхе подстреливать кого-то из арбалета. — Не я сюда пришел, не мне и уходить. Правда, Хоуп? Его голос становится приторным, как только разговор доходит до ведьмы и настает ее черед вставить слово. Он так же не смотрит на нее, в то время как она почти умоляет его всеми своими внутренностями повернуть на нее свою голову. — Пойдем к остальным, Лэн, — говорит она тихо, но будто пытается показать этой фразой, что выбирает мирное решение вместо ссоры. Это было непривычно для нее, тем более в отношении кого-то вроде Кларка, кого бы стоило избегать. — Наша с ним встреча совершенно случайна. Он не сделал ничего плохого, по крайней мере сегодня. На последних словах ее лицо мгновенно тускнеет, воспоминая о всех его поступках отчетливо всплывают в памяти. Он никогда не станет подобием Кирби — добродушным простаком верящим в чистую любовь и мир во всем мире. Жизнь таких людей разбивается о реальность, как только они сталкиваются с ней, и это совсем не похоже на Хоуп, которая с детства выгрызала себе место и уважение к себе. Могущественные родители не преимущество, если их нет рядом с ней, враги не будут вечно бояться ее только потому что ее отец сам Никлаус Майклсон, который многие века нагонял страх на каждого, кому доводилось сталкиваться с ним. Она не хотела поступать как он, не хотела прославиться жестоким наследием, но жизнь вынуждала на ежедневную борьбу. Хоуп напоследок оборачивается на своего ночного собеседника, на самом деле совсем не желая уходить. Компания Кларка стала глотком свежего воздуха и совсем не важно, что вблизи моря его было полным полно. Мужчина стоит неподвижно, смотря сквозь нее и недавняя радость кажется вовсе надуманной. — Мы еще встретимся когда-нибудь, задница в костюме? Его губы трогает теплая улыбка при таком прозвище. — Не знаю, Хоуп, не знаю… — хитро протягивает он и чуть двигается вперед. — Даже когда меня не будет рядом или мое имя не будет фигурировать в ваших подростковых разговорах о новых злодеях, ты легко сумеешь отыскать меня. Заклинание поиска помнишь? Ты же ведьма, дорогуша, так будь ей. Она отвечает ему такой же теплой улыбкой, недопонимание между ними исчезает, на смену приходит тоска. Им не хочется уходить друг от друга сейчас, но обстоятельства требуют этого. Общая история не имеет конца. Они не имеют ни единого шанса на счастье, именно такое их наследие. — Спокойной ночи, Хоуп. — Спокойной ночи, Райан. Отвернувшись, девушка быстро начинает шагать к своему лагеру, от этого не успевает заметить довольную рожицу голема, который снова услышал свое имя и обрадовался словно ребенок. Если судьбой позволено встретиться еще раз, то это произойдет, а если нет… То у Кларка всегда останется запасной план как бы объявиться в школу Сальваторе, списав свой приход на чистую случайность. А Хоуп поищет его заклинанием, вновь осознавая, что никого более похожего на саму себя она до сих не смогла встретить. Красная нить судьбы слишком сильно успела переплести их жизни, наверное, ровно с того момента, как они впервые прыгнули в Маливор.