Гроза над Татуином, ч.1, Джаррин-младший

У ворот как всегда парились трое дозорных. Мандо опустив трап, отправил сына в сумку-переноску и вышел. Там он что-то негромко сказал дозорным на мандо'а и был препровожден к матери-оружейнице. Та, как всегда не спеша работала в кузнице. Работа отвлекала ее от грустных мыслей. Когда на пороге возник Джаррин, она повернулась к нему, приказав Гарде присмотреть за Малышом, и сняв кузнечные перчатки, проводила Дина в свою комнату за ритуальным залом. Пропустив Дина вперед себя, она зашла сама и закрыла дверь на замок. - Приветствую, - поздоровался он. Вместо приветствия она обняла его. - Я думала о тебе, - тихо произнесла она, но в ее голосе не было ни строгости, ни бескаровой жесткости. Было лишь тепло. - А я о тебе... Мандо прижался к ней как тогда, в детстве. - Ты снимаешь шлем в этой комнате? - спросил он вдруг, отстранившись. - Да. Это мой дом. Ты тоже можешь сейчас это сделать. Ты у меня дома. К тому же, как местный Мандалор, я обязываю тебя к этому. Он медлил. Она осторожно сняла с Джаррина шлем и провела рукой по его щеке. - Ты стал такой взрослый, Мандо... Жаль отец не дожил до этого времени. Он бы гордился тобой. Дин смотрел на нее, и она увидела в его глазах тихую доброту и ласку, но они так же почему-то были печальными. - У нас всегда было мало времени, чтобы поговорить, - произнес он с сожалением. Она сняла свой шлем. Он единственный раз видел ее без шлема в тот день, когда не стало Тай Т'орна. Его и еще нескольких погибших мандалорцев снесли в холодный подвал, чтобы по темноте предать земле. Мандо уходил из подвала последним, а она осталась, чтобы снять с погибших бескар. Он уже сделал шаг по лестнице, но услышав что-то непонятное, остановился и вернулся обратно. Она не видела юношу, выглядывающего из-за угла. Женщина была без шлема. Она обнимала погибшего Т'орна, уткнувшись в него и безутешно плакала. Мать-оружейницу все знали как строго и жесткого лидера, иногда даже жестокого, но в ней было еще что-то, что она прятала глубоко в себе за своей броней. Об этом знали только избранные, круг которых в последствие резко сократился. И этим одним из этого круга был Дин. Но тогда парнишка смутился, будто подсмотрел что-то непристойное, закрыл лицо руками и бросился прочь... До сих пор этот случай он вспоминал, заливаясь краской. Сейчас она была перед ним без шлема. Это была забрака с благородными чертами лица, темноглазая, с коротко стриженными черными волосами с едва заметной сединой на висках. Лицо ее от висков до подбородка покрывала вязь татуировок - ромбов. Вязь ромбов переходила со лба на переносицу и продолжалась вдоль спинки носа. Дин отметил про себя, что забрака красивая, может быть, уже не очень молодая, но красивая. Мать-оружейница пригласила его сесть за низенький стол рядом с ней. - Я скучал по тебе, мам, - сказал он. Она быстро привлекла его к себе, обхватив и прижав. - Нер Мандо, нер ад'ика, - прошептала она, гладя его по голове, которую он положил ей как в далеком детстве на плечо. Он почувствовал, что она ласково целует его голову, как когда-то давно. Обычно по ее просьбе он закрывал глаза, а она в это время снимала шлем, чтобы приласкать его. Но это было не часто, тайно, когда их никто не видел. Он до сих пор любил ее и нуждался в ней. А она нежно обожала своего мальчика, которому стала настоящей матерью. Они вынуждены были скрывать это, потому что мать-оружейница не желала слухов и кривотолков за своей спиной и спиной Мандо, но кроме этого она делала упор на равенство каждого члена ее сообщества, коими были все найденыши и мандалорцы. Дин понял это когда повзрослел. Он очень любил и не мог забыть своих настоящих родителей, но он любил и уважал тех мандалорцев, которые приняли его и воспитали, как родного сына, отдав ему самих себя полностью и не задаваясь вопросом, свой он или нет. Он нуждался в тепле и они дали ему все то, что он когда-то потерял в один миг. Он почувствовал, как она укачивает его как маленького мальчика, и хотя был уже весьма взрослый, закрыл глаза, позволив себе немного расслабиться и получить удовольствие от этой нежности. Он готов был сидеть в ее объятиях вечность, но вспомнил, зачем пришел. - Дай мне совет, - попросил он. - Что ты хочешь, ад’ика? Дин рассказал ей о ситуации, в которую он попал. Он думал, что сейчас она будет опять ругать его, но она обхватила своими жесткими как бескар, но красивыми руками его лицо и заглянула ему в глаза. - Мандо, - мягко сказала она. - Это похвально, что у тебя большое сердце, и ты не роняешь свою честь, но тут ты ничего не сделаешь. Дайго уже не пренадлежит семье Таны. А если ты попытаешься забрать его, то разобъешь сердце той женщины и сломаешь жизнь мальчику. Фермерша имеет на него больше прав. Таков путь. - Так что же мне делать? Мне жаль всех в этой ситуации. - Ничего. Следовать своему пути. Мир большой и помочь всем без каких-либо проблем нельзя. - Я и себе-то по большому счету не помощник, - грустно вздохнул он. - Бедный мой мальчик. Она снова обняла его, погладив по голове. - Знаешь, отпусти ситуацию. Пусть все идет, как идет. Жизнь как кузнечный пресс, может раздавить, а может все выправить и выпрямить. Таков путь. - Таков путь, - тихо отозвался Мандо. Они еще немного помолчали, прежде чем он снял наручь и показал ей еле видные царапины, напоминающие кирбес. - Кто? - она снова стала строгой. - Боба. - Это просто удивительно, как ты умеешь находить на свой бескар сразу десять приключений, Мандо! Так чем ты задел его честь? - Я был ему должен. - Ты победил? - Нет. - Значит, ты проиграл ему бой? - Нет. - Объясни. - Мы пришли к согласию и примирились. Забрака рассматривала этот знак и молчала. Мандо ждал. - Это древний мандалорский обычай, - пояснила наконец она. - Когда двое мешают кровь, они становятся "оружейными братьями". Он имеет право заступиться за твою честь и помочь тебе, если в этом есть необходимость. - А я? - И ты. Кстати, ты знаешь кто такой Фенн Шиса их клана Рау? - Имя слышал. - Он нынешний Мандалор. Воевал с Альянсом против Империи за Честь Мандалора, отличный пилот, командос. Супруги Вей были в его рядах. Я подумала над тем, что ты сказал мне на имперском складе. О Черном Клинке я поговорю с Фенном, попрошу его помощи в борьбе с Гидеоном. Пусть эта реликвия венется к достойному. - Поговоришь с Мандалором? - удивленно произнес Джаррин. - Ты знаешь его лично? - Да. Фенн мой оружейный брат. Он может помочь в таком деле, Мандо. А с Таной я поговорю сама. В любом случае эта семья теперь под защитой Мандалорской диаспоры. - Боюсь, это плохая идея. Я бы не стал говорить. Все равно, что бескадом рубить по ране. - Она должна пройти через это, чтобы жить дальше. - Я виноват. Я не должен был влезать в это дело. Это была плохая идея! – Дин переживал. - Мандо! - строго одернула она его. - Это было дело чести. Запомни. Таков путь. Джаррин успокоился. - Что будем делать? - Пока что нанесем визит. Дальше будет видно. В любом случае я буду поддерживать этих людей до совершеннолетия мальчика. - Могу я чем-либо помочь? - Посмотрим. Иди, подожди меня в Зале, - но тут же она схватила за руку Джаррина, который в задумчивости с непокрытой головой пошел к двери, и проведя по его волосам рукой, напомнила.- Шлем одень. Они вернулись в оружейное святилище и уселись за стол переговоров. Гарда держала на руках дремлющего малыша, вынутого из сумки-переноски. Девушка подошла к Мандо и почтительно наклонясь, протянула ему дитя. Он принял сына из ее рук. Мать-оружейница потребовала: - Дай мне его. Он отдал ей мальчика. Женщина взяла дитя на руки и задумчиво стала разглядывать. Малыш потянулся и приоткрыл глаза. Увидев себя на руках у жрицы, он улыбнулся и потянулся к ней ручками, вероятно чувствуя, что ему ничего не угрожает, наоборот, с ним пытаются познакомиться поближе. - У-ува-а-а... Она погладила его ушки и провела пальцами по его маленькой щечке и лбу. Шлем скрывал ее лицо, но она улыбалась. Этот маленький ушастенький глазастик умилял ее, будто был ее собственным ребенком. - Действительно Малыш, - спокойно и по-доброму произнесла она с некоторым удивлением. - И какой хороший. - Уг-г! - он улыбаясь обхватил ее руку и прижался. Мандо смотрел на то, как общаются Малыш и мать-оружейница. Он сам широко улыбался, сощурившись от удовольствия. Он подумал о том, что когда-то он и сам так же сидел у своей мамы на руках, когда был совсем маленький. Наконец она передала Дину Малыша, который потянулся к нему ручками: - Э-э-э...папа... - Иди ко мне, вомпа-песчанка, - с улыбкой сказал Джаррин. Как только мальчик оказался у него на руках, как тут же успокоился. Мать-оружейница пригласила Тану и предложила ей сесть за стол третьей стороной. - Тана, у меня есть для тебя новость, но я не знаю, как ты отнесешься к ней. Постарайся принять и вести себя с честью. Тана смотрела то на Мандо, то на жрицу, постепенно догадываясь, о чем пойдет речь. - Он жив? Мой Дайго жив? Это правда? - спрашивала она с надеждой. - Жив. Но тебе уже не принадлежит. Дин не так представлял себе этот разговор. Ему стало больно. Он прикусив нижнюю губу сидел и слушал с замирающим сердцем, что скажет жрица. - Семь лет назад тускены принесли его в жертву, оставив умирать под палящими лучами. Мальчик был изуродован, избит и изранен. Если бы не бездетная пара фермеров, которая нашла и подобрала его, он бы умер. Они вылечили его и оставили у себя, потому что не нашли родителей ребенка. Сейчас ему десять лет и боюсь, что этот кошмар он забыл вместе с тобой. У него другие родители. Они спасли его и имеют на него больше прав. Мандо разыскал его. Но мы не имеем права вмешиваться и ломать их жизнь. Таков путь. - Но как же...я даже не могу его увидеть...я столько искала его и надеялась найти моего мальчика, которого я родила и выкормила...как же так?! - Тебе надо радоваться, что он жив и здоров, если ты его любишь и хочешь счастья для него. Теперь эта семья под защитой Мандалорской Диаспоры, мы будем помогать до его совершеннолетия, - строго отрезала мать-оружейница, - но думаю, что нам надо нанести визит. Отнимать сына у фермеров нельзя. Он последнее, что у них есть. Тана тихо плакала под шлемом. Мандо смутился и огорчился еще больше. Он сейчас понимал этих людей, которые спасли Дайго, так как сам был на их месте и в случае, если поиски завершаться с положительным результатом, ему самому предстояло расстаться с малышом и отдать его. И от этого щемило сердце. Но разница была в том, что Дайго отбирать у родителей было нельзя. Он сто раз пожалел, что связался с этим делом, пытаясь доказать что-то неизвестно кому и испытывал горечь. - Если они согласятся, то ты можешь видеться с Дайго или помогать его воспитывать. И не смей делить его с той женщиной. Другого пути нет, - спокойно и твердо произнесла жрица. - И визит мы им нанесем завтра. Мандо поможет. Он хотел отказаться, сказать, что не согласен и отстраниться от всего этого. Ему хотелось встать, уйти на корабль и улететь куда угодно, но не испытывать боль и горечь. Но он лишь покорно кивнул. - Я подчиняюсь своему Мандалору. Таков путь, - глухо и безрадостно раздалось из-под шлема. Пока Кара отсыпалась, Боба успел посетить оружейный магазинчик Джостера. К моменту его возвращения женщина уже проснулась и привела себя в порядок. Он прошел в комнату, сняв шлем. Сегодня было жарко. Дьюн стояла в кухонном углу и пила воду, не обращая на него никакого внимания. Он подошел сзади и обнял, тут же почувствовав дуло бластера, упершееся ему в лоб. - Руки убрал! - приказала она, оторвавшись от стакана с водой. - Как скажешь. Фетт отпустил Кару, она успокоилась и опустила руку с оружием, допивая воду. Повернулась. - Сегодня жарко. - Пойдем в кантину, пообедаем? - предложил он. - Не-а. Не хочу париться по солнцепеку. Бобе осталось лишь заказать обед на дом. Ему самому не хотелось жариться в доспехах и шлеме под солнцем и он предпочел остаться дома. После обеда они весь день провалялись вдвоем, смотрели голофильмы с перерывами на весьма близкое общение друг с другом. Ужин так же пришлось заказывать на дом. Что и говорить, после любовных приключений они были голодны. - Завтра я должен отвалить отсюда месяца на два. - Плохая новость. - Почему? - Ты съедешь, а я? - А ты останешься здесь. И, кстати, я взял для тебя дополнительный ключ. Он передал ей маленькую карточку, потом пояснил: - Сегодня я был у хозяина этой квартиры. Он сдает мне ее всегда, когда бы я ни попросил. Ему это выгодно. Я проплачиваю ее на полгода вперед, так как часто тут бываю. Сегодня я поговорил с ним, он не против, чтобы ты жила тут до окончания срока аренды. Тебе ведь негде жить? - Спасибо. А за что такая честь? - Кара, считай это по-дружбе. - По-дружбе? Или? Боба бросил грязную салфетку в пустую одноразовую тару. Он нахмурился и уткнулся взглядом в собственную тарелку. - Что-то не так? – нахмурилась женщина. - Не только, - бросил он.- Мое предложение в силе. - Так это была не шутка? – удивленно спросила Дьюн. - Нет. Он помолчал. Затем вздохнул: - Хочу попытать счастья второй раз. - Второй? Ты...был женат? - Кара тихонько свистнула. - Был. По мандалорскому обычаю. С шестнадцати лет. - Со сколь-ки-и-их? - протянула наемница. - С шестнадцати? О, великая Сила! И что? - Брак распался. Глупо распался. Я сам виноват. Мне нужно было проявить большую гибкость и засунуть свою тупую упертость вместе с гордостью сама знаешь куда. Желал жить нормальной жизнью. Не вышло. - Боба, послушай, ты ведь можешь вернуться, сказать, что виноват, что сожалеешь…бла-бла-бла и все такое. - Не могу, Кара. Синтас будет рада застрелить меня без объяснений. И еще одна причина в том, что последствие этого брака очень желает мне отомстить. - За то, что ушел? - Да. - И что теперь? - Теперь я встретил тебя. Но к счастью, я не из безумцев, которые не делают выводов из уроков жизни. Эта история научила меня покруче, чем все отцовские подзатыльники. Он забрал грязную одноразовую посуду и понес ее выкидывать в мусоропровод. - Слушай, ты сделал предложение от отчаянья или по большой любви? Фетт уже приготовился выбросить на конвеер мусор, но остановился. - По любви, - ответил он просто и швырнул пакет на конвеер, закрыв дверцу.- Если тебя что-то не устраивает, я готов быть в свободных отношениях. Боба уселся на кровать рядом с ней. - Делай, что хочешь, только прошу, не оставляй меня. Мне надоело быть одному. Для одних я наемный убийца, для других мерзавец, для третьих... А они знают, что я думаю или чувствую? Это достает, и хочется просто отношений с человеком, у которого нет шкурного интереса. - У тебя есть друзья, Боба? - Нету. Коллеги, соратники, соохотники, наниматели...ситх знает кто! А я тоже нормальный человек. И все это... Утешает, что за работу хорошо платят. Не бедствую. А так... Ушел бы ко все ситхам! Устроился бы на Конкорд-Доуне фермером и пахал бы с утра до ночи! Но я делаю, что умею. Один. И опыт положительным не назовешь... Боба был удручен. Кара обняла его. - Тебе не жена нужна, а друг. Боюсь, что в отношениях ты наступишь на тот же сельскохозяйственный инструмент. И будет больно и обидно получить им по лбу. - Ты хочешь растаться? - Я не о том. Жениться не проблема. - А что проблема? - Ты сам. - Возможно. Но такую женщину я встречаю в первый раз в своей жизни. - Я подумаю. Но обещать пока ничего не могу, - Она поцеловала его. - Очередной выстрел за тобой. Мандо заперся у себя на корабле. Ему было морально нехорошо, он винил себя за происходящее. Он сидел в кресле перед консолью, сняв шлем, и пытался придумать выход из данной ситуации, но все разваливалось на куски, как плохо выпеченный удж. Малыш разгуливал по кораблю с отцовского разрешения. Дин решил, что не все мальчику сидеть у него за плечами или в кроватке, пусть погуляет. Солнца клонились к горизонту, завтра опять трудный день. Огорченный Джаррин прикрыл глаза, пытаясь как-то расслабиться, но через некоторое время почувствовал, как сын влез к нему на колени, потоптался на них, а потом уселся, уперевшись головой ему в живот. - Нагулялся? - спросил мандалорец, пригладив его ушки. - Да, - вдруг услышал он от мальчика. Малец смотрел на него, улыбался и обнимал его руку. - Что? - Дин решил проверить, не послышалось ли. - Есть хочешь? - Да, - услышал он снова и порадовался. Хоть что-то хорошее за весь день. - Может, спать пойдешь? - Не! - мотнул ребенок ушками. Мандо наконец-то улыбнулся. Подхватил сына и отправился с ним вниз. Ему самому есть хотелось не меньше. Ужин был сытным, от этой сытости и удовольствия Малыш начал сонно хлопать глазами, потирая их рученками. Его разморило, и теперь он хотел спать. Отец отправил дитя в кроватку. Сначала ребенок как всегда повозился под одеялом, затем затих и спокойно засопел. Это был верный знак того, что ближайшие час-полтора у Джаррина освободились. Он не стал тянуть и залез в душ. Ей не спалось. Проверив все посты во дворце, она ушла в свою комнату и заперла дверь. Сняла шлем и аккуратно положила его на скамью для одежды и амуниции. Подумала немного, покрутилась по комнате, завершая какие-то свои небольшие недоделанные дела, и уселась на широкий топчан, покрытый шкурами банты. Суровая воинская жизнь, в которой так мало счастья. Тай Т'орн. Его так не хватает. Не хватает его сильных рук, мудрого молчания, его защиты от всех бед, его тепла... Сколько бы ему сейчас было? Когда он нашел Мандо, ему было чуть больше пятидесяти. Дети звали его "старый Тай", а он не противоречил, считал, что на правду не обижаются. Тай был сильным и крепким не только физически, но и умом. А что ожидать от человека, если у него отец джедай. Только вот к Силе Тай был не расположен, хотя... Он был в свою мать, крепкую женщину-фермершу с Конкорд-Доуна, родившую его от сына соседских фермеров, тайно и часто посещавшего свою родню. Тайно, потому что был джедаем, коих так не любило мандалорское общество. Впрочем, некоторые знали о его визитах. Но для них он был пройдоха-контрабандист, дар’мандо[1], которого мандалорские жизненные ценности не привлекали. Родители скрыли, что отдали его на обучение в Орден, сказав, что мальчик болен и отправлен к родственникам на долгосрочное лечение и что родственники взяли ответственность за его образование. Мать Т'орна была в семье единственной дочерью, унаследовавшей ферму. Она сочиталась с этим "контрабандистом" браком по мандалорскому обычаю. Конечно, ее не одобряли за этот выбор, но и не осуждали, потому что семья - это главное для мандалорца. Мужчина-Мандалор в семье. Родился Тай. Джедай по мере возможностей навещал семью, обеспечивая ее существование и обучая подросшего мальчика боевым искусствам и обращению с оружием. Нет. Не с лучевым мечом, а с самым обыкновенным холодным. Он намеренно пустил слух, что у него есть некоторые проблемы с законом Старой Республики. Соседи охотно верили этому. А потом, когда Т'орну исполнилось восемь лет, по закону он должен был забрать его, чтобы воспитывать дальше, но это было не возможно. Забрать? Куда? В Орден? Но Тай не унаследовал Силу отца. Тогда по обоюдному согласию родителям пришлось расстаться. Мать Тая вышла замуж второй раз, а ее бывший муж...фальсифицировал собственную гибель, но не для нее с сыном. Он все равно продолжал видется с мальчиком. Теперь тайно от всех. Отчим Т’орна был охотником за головами. Не сказать, чтобы мужчина любил мальчика, но и не отвергал, стараясь относиться к нему терпеливо и спокойно. Это был не злой человек. Их отношения были скорее дружеские. Вскоре у Т'орна родился брат. В разразившейся гражданской войне между Дозором Смерти Тора Визслы и Истинными Мандалорцами Джастера Мериэля, отчим и пасынок оказались среди бойцов Тора Визслы только потому, чтобы отвести от своего дома людей, разоряющих собственный народ из прихоти руководителя. Именно тогда Тай поссорился со своим отцом-джедаем, уговаривавшим его не лезть в это дело и в свою очередь, пытавшимся уговорить своих не совершать ошибок и не лезть во внутренние дела мандалорцев. Его не услышали и не поняли. Все закончилось трагедией. Все три стороны перебили друг друга. Выживших остались единицы, среди которых был Тай Т'орн со стороны Дозорных Смерти и Джанго Фетт, ставший Мандалором, со стороны Истинных Мандалорцев. Через некоторое время отец Т'орна погиб. А потом...потом началась Клоническая война и весь этот Имперский ужас. Да. Сколько мандалорцев тогда полегло от рук Имперцев в рядах сопротивления и в результате чисток! Лучших мандалорцев! Одним из которых, был Тай. Он был отменным воином, мастером боя, впрочем, не лишенным талантов. Мать-оружейница вытащила из встроенного шкафа небольшой кованый сундучок. В нем она хранила маленькие деревянные шедевры Т'орна. Тай отлично резал по дереву, а иногда даже помогал ей в кузнице. Он любил работать руками. Она открыла сундучок и вытащила статуэтку мандалорки, держащую на руках мальчика. Он вырезал ее за год до появления у них Мандо. Они так хотели дитя…Женщина из дерева в шлеме и бескаре-это она сама, слишком явно было портретное сходство, а мальчик...вероятно найденыш Мандо - ее единственный и любимый сын, будто полученный ею в награду за все ее неудачи и беды. Она до сих пор вспоминала, как он висел над колодцем, зацепившись за край руками, и звал ее, потому что звать было больше некого. А она услышала, проходя мимо и намереваясь проверить караульные посты, и бросилась на помощь. Сейчас он взрослый, но все еще точно такой же, каким был тогда. Он не потерял себя. Она улыбнулась и посмотрела на основание статуэтки. С обратной стороны было вырезано:"Таков путь". В междоусобице, в которой погряз ее мир, она смогла остаться нейтральной, выжить, как самая сильная из всей семьи, разделившейся на две стороны. Только самое главное сберечь не получилось. Если бы можно было из бескара выковать самое главное... Т'орн всегда пел эту песню. Очень тихо. Полушепотом. Когда был рядом. Он умел и любил петь. Но чаще молчал. Даже когда бывал ранен. Терпел и молчал. Она могла бы потерять его навсегда гораздо раньше. Т'орн пришел ночью, опираясь на импульсную винтовку и хромая, будто ногу подвернул. Его не было более недели и мать-оружейница начала беспокоится, однако никто из поискового отряда его неделю не видел, хоть и подтверждали, что с самого начала он был на виду, а потом пропал. Она послала двоих искать своего командира, но парни вернулись ни с чем. И вот теперь он, сняв шлем, спокойно сидел в ее комнате, опираясь на ствол винтовки. Из-за уменьшенного света в комнате она не заметила, что левая его нога обмотана тканью разорванного плаща. - Вайи гар ру’куэ?[2] - резко спросила она. - Прятался, - ответил он спокойно и серьезно. - Прятался? В кантине у тви'лечек? Да? - Ты же знаешь что это не так? Она была просто в ярости. Ей хотелось его пристрелить. - Я тебя убью сейчас! Тебя не было больше недели! Где ты был, я тебя спрашиваю?! - Как Мандалор или как человек? - поинтересовался спокойно Тай. И тут ее прорвало. Гнев достиг апогея. - Ты понимаешь, что ты делаешь?!! У тебя ребенок под опекой!! И если тебя убьют, он останется один!! И что тогда делать мне?!! Что я ему скажу?!! Раздолбай!! Т'орн негромко вздохнул. - Ты чего кричишь, Кьяра? - серьезно спросил он. - Я все понимаю, а поэтому делаю. Потому что главный. Потому что должен. - Да, такой главный, что непонятно где ты есть!! Тай молчал и думал. Потом примирительно сказал ей: - Ну, я же вернулся. Пришел. На своих двоих. Меня же не принесли, хотя могли бы. И когда-нибудь это случится. - Этого еще не хватало! - горько сказала женщина. Он вдруг подался вперед, ухватил ее за руку и быстро подтащил к себе, словно тросом из наручи, да так, что она оказалась сидящей на топчане рядом с ним, снял ее шлем и впечатал свои губы в ее. Крепко и сильно. Она несколько раз хлопнула по его броне рукой в знак протеста, а потом обняла. Она любила его, даже когда злилась. И это было взаимно. Зарывшись пальцами в его густые длинные темные волосы с заметной проседью, она не желала, чтобы он отпускал ее. Но он все же сдержался и остановился. Почему? Ведь раньше бы он довел дело до финальной точки. Почему сейчас он ограничился лишь поцелуем? Она заглянула в его голубые глаза и увидела в них боль. И забеспокоилась, понимая, что тут что-то не так. - Тай Т'орн? Что? Ты.. Ты.. Ты ранен?- догадалась она и заметила его перемотанную ногу. - Я прятался, чтобы выжить, - вздохнул он. Видимо он попал в какую-то неприятную историю. Может, охотясь за очередным негодяем, чтобы получить свое вознаграждение, или столкнулся со штурмовым отрядом... - Дай, осмотрю. Она сняла перевязку, заставив его встать. Он еле стоял, опираясь на оружейный ствол. Штанина была вся в крови. Сзади на бедре до коленного сгиба протянулась глубокая резаная рана. Мать-оружейница определила ее, как рану от виброклинка, а от коленного сгиба на икре рана была рваная и очень глубокая. - Ты неудачно подложил адгезионную бомбу или тебя штурмовик покусал? - невесело пошутила женщина. - Нет. Меня осколком задело. - Осколком? Но стекла не оставляют таких ран. - Меня. Задело. Осколком. Тай начал терять терпение. Ему было плохо и больно. На все пожелания пригласить Салиту и отправить его в госпиталь на гравеносилках, он ответил, что дойдет сам во избежание слухов. - Мы скрываем отношения, и лучше никому не знать о них, Кьяр’ика. Не стоит привлекать внимание. Ей пришлось закинуть его руку на плечи и подпереть, чтобы сопроводить к целителям. Так они и шли: он - одной рукой опираясь на импульсную винтовку и еле передвигая ноги, она - терпеливо подпирая и таща его. Она слышала, как он негромко и грустно напевает под шлемом: - Если можно было бы Из бескара выковать, Самое главное и только для себя... Мать-оружейница отвлеклась и взглянула на статуэтку, вздохнула и вытащила из сундучка еще одну, похожую на Тай Т'орна с той же вырезанной на мандо'а надписью: "Таков путь!" Ближе к обеду маленькое мандалорское посольство взошло на борт Лезвия Бритвы. Мать-оружейница устроилась в кабине в кресле второго пилота. Еще одного места в кабине не было, и Тана просто уселась на пол у переборки. Мандо был мрачен, как никогда, лишь ребенок радовался гостям на корабле. Он залез на руки Таны, пытаясь не то утешить ее, не то с ней подружиться. Она не была против, приласкав его. Жрица посмотрела на них и печально вздохнула, сообразно с какими-то ее невеселыми мыслями. Вскоре мандалорец посадил корабль недалеко от фермы и опустил трап. Он все выключил, желая оставить мальчика на борту, но поразмышляв пару минут, подставил ему бескаровую сумку. Прежде, чем закрыть клапан, он строго предупредил сына: - Сиди тихо. Не вылезай. Не вмешивайся. Малыш опустил ушки и испуганно посмотрел на отца. Он уже знал, когда папа так говорит, значит впереди какие-то неприятности. Ребенок вздохнул. Значит, папа опять будет драться с кем-то. Он бы и спросил, но не мог, а значит надо слушаться. Мандо опять повезло: ни тускенов, ни джайвов в окрестностях фермы не было. Но на всякий случай импульсную винтовку он взял. Все трое, не считая Малыша, сидящего в сумке за спиной отца, сошли с корабля и направились к дому фермера. Впереди шла мать-оружейница, за ней Тана и замыкал это шествие, тяжело печатая шаг мандалорец. Долгар уже давно заметил корабль Мандо, но он не ожидал, что вместо одного мандалорца будет трое. И эти трое шли к его дому. Форри отлично понимал, зачем они здесь. Он поставил защитное поле и взял в руки ружье, готовясь с боем защищать свой дом и свою семью. Мать-оружейница остановилась в нескольких шагах от границы фермы и, сделав знак поднятой рукой, остановила и своих спутников. Сенсоры шлема показали ей наличие защитного поля. - Вы Долгар Форри? - знакомым Мандо тоном, не терпящим возражений, спросила она. - Да, я, - серьезно ответил мужчина нахмурившись. - И я знаю, зачем вы здесь. Уходите. Это моя семья. - Никто с этим не спорит. Но мы пришли не для того, о чем вы подумали. Мы пришли поговорить с Вами и Вашей женой, а так же внести некоторое деловое предложение. Мы не затронем честь Вашей семьи. Наоборот, рады будем сотрудничать с Вами. Фермер колебался. Он не знал, какая гарантия, что мандалорка говорит правду. Однако ствол ружья он опустил. - Почему я должен вам верить? - Разумный вопрос с Вашей стороны, но ненужный. У нас нет плохих намерений относительно Вашей семьи. Мы просто хотим помочь. И это дипломатический визит- не более того. Снимите защиту. Долгар размышлял около десяти минут, согласовывая все "за" и "против", но решил, что ничего страшного не случится, если он впустит непрошеных гостей. Несколько минут спустя четверо прошли в дом. - Мы никогда не говорили мальчику, что он не наш. Прошу, пусть он ничего не знает, - взмолился фермер. - Не волнуйтесь. Я ничего ему не скажу, - пообещала жрица, тон ее от надменного и жесткого перешел к деловому, будто она собиралась купить эту ферму. - Мандо я знаю. Простите, а как мне называть Вас? - Я глава и оружейник местной Мандалорской Диаспоры. Можете называть меня госпожа Оружейница. Думаю, у вас так принято. Рядом со мной настоящая мать Дайго, вы зовете его Котти. Мандо Вам знаком. - Очень приятно, - смущенно пробормотал Форри, - Не каждый же день встречаешься с высоким должностным лицом. Они миновали коридор, отделяющий входную лестницу от кухни, и вошли внутрь. Госпожа Форри готовила, Котти помогал ей. Когда четверо появились там, она обернулась. Сначала на ее лице появилось выражение растерянности, а потом оно стало суровым. - Котти, иди в свою комнату, приказала она, глядя на мандалорцев. Мальчик послушно повернулся и вышел с кухни через вторую дверь, ведущую в жилые помещения. Фермер подвинул матери-оружейнице стул и пригласил присесть. Тана и Мандо встали сзади от нее по обе стороны, как телохранители. - Это госпожа Оружейница, - сказал он жене и повернулся к мандалорцам. - А это моя жена Мира, прошу познакомится. - Приветствую. Рада знакомству, - с подчеркнутой вежливостью ответила мать-оружейница. Мира молчала. Затем, сцепив пальцы, она уселась напротив нее. - Я знаю, зачем вы тут. Я не отдам вам мальчика. Это мой ребенок. Уходите! - сурово промолвила фермерша. - Мы пришли вовсе не за тем, чтоб его забрать, и понимаем, что он вам дорог. - Тогда зачем вы здесь? Что вам тут надо? - Мира, - с осуждением произнес ее муж, положив ей руку на плечо, - не надо так. Давай их выслушаем, что они предложат? - С одной стороны, мы здесь, так как настоящая мать Дайго должна увидеть, что с ее ребенком все хорошо, что он жив и здоров, чтобы она не беспокоилась за него... - рассудительно сказала мандалорка, но Мира перебила ее. - И что? Увидели? У него все хорошо. Уходите, - жестко отреагировала она. Но мать-оружейница будто не заметила ее выпад и продолжила: - С другой стороны, мы хотим предложить вам посильную помощь. Все же мальчик раньше принадлежал Татуинской общине мандалорцев, а мы своих не бросаем. Ваша семья теперь под защитой моих людей. И еще. Я открою счет, куда с общины будет отчисляться определенный процент для того, чтобы у вашего сына на момент совершеннолетия был капитал на дальнейшее образование. Выражение лица фермерши снова сменилось с сурового на удивленное. - Значит...вы не отберете его? - Нет, - она смягчилась. - Я Вас понимаю. Это разобьет Вам сердце. Я сама вырастила такого найденыша. И его тоже чуть не убили. И я не знаю, отдала бы я его или нет. Я тоже женщина. Взгляд Миры потеплел. Теперь она смотрела с интересом на гостью в броне и шлеме. Возникла недолгая пауза. Жрица прокручивала в голове дальнейший ход беседы. Мира, похоже, была растеряна. Ее муж стоял, сложив руки на груди, и смотрел в пол. Мандо чувствовал волнение Таны, которое не мог скрыть ни бескар, ни шлем. Он тихонько взял ее за руку, пытаясь поддержать. К счастью, его сын сидел в сумке смирно и не проявлял любопытства. Похоже, Малыш уснул, а может, помнил предупреждение отца и не горел желанием вылезти. Мандо молчал. Он не знал как и чем помочь в этой ситуации обеим сторонам, и от этого ему становилось не по себе. Он снова подумал о собственном сыне, которого если что, придется отдать настоящим родителям и от этого сердце у него сжималось. Он отлично понимал фермеров. Но и родителей его приемного сына он тоже понимал. Он уже не мог себе представить пустую кроватку или пустующий корабль, в котором никто нигде не лазает, не отвинчивает что-либо, никто не бежит ему навстречу и не мешает спать по ночам. Сама мысль, что он проснется ночью и обнаружит, что никто не сопит на его бескаре, не обнимает и некого держать на руках пугала его. Он любил мальчика, но должен был его отдать, оторвав у самого себя кусок души. - Скажите, Мира, может ли Тана видеться с мальчиком? Или, например, наняться в няни? К тому же, учитывая прошлое Дайго, она может быть его инструктором и обучать видам боевых искусств: мальчик должен уметь защитить себя и своих родных, - жрица действовала очень осторожно, боясь потерять доброе расположение хозяев фермы. - Я не думаю, что в этом есть какая-то необходимость, - женщина явно не хотела уступать. - Я всегда дома и Котти под моим присмотром, поэтому няня нам ни к чему. Он уже большой. А воевать тут не с кем, только если с тускенами и джайвами, но они сюда не суются. А негодяи сюда вряд ли полезут. У меня для защиты есть муж. - Когда-то я думала точно так же на вашем месте, - печально вздохнула мать-оружейница. - А что случилось? - Он погиб на войне. Я пережила две войны и оккупацию родного мира. Снова воцарилась тишина. Мандо не выдержал первым. - Мира, у меня тоже сейчас на руках маленький найденыш. На меня возложена миссия либо воспитывать его, как собственного сына до его совершеннолетия, либо, при возможности найти его родителей отдать мальчика им. Я тоже не хочу, но это дело и долг чести. Отдать его, повернуться и уйти, выполнив этот долг. Я Вас понимаю, потому что тоже отец, - Он сказал это так, что фермер Форри огорченно покачал головой, не ожидая, что у охотника за головами такая же непростая ситуация. Он пожалел его и подумал, что этот мандалорец наверное очень неплохой человек, если он настолько честен и под своей броней и шлемом скрывает и носит в себе такую боль. Но никто ничего не успел сказать Джаррину в ответ, потому что дверь открылась, и на пороге возник светловолосый Котти. Он как-то сердито смотрел на взрослых, переводя взгляд с мандалорцев на родителей. Мальчик обиженно надулся. Наконец он огорченно, с обидой в голосе произнес, обращаясь к Мире: - Мам, значит ты не настоящая? И папа не настоящий? И я тоже? Тана не выдержала, она подошла к Котти и обняла его. - Нет. Ты настоящий. И папа с мамой у тебя настоящие. Котти вывернулся из ее рук и метнулся к отцу: - Папа, не отдавай им меня! - крикнул он. - У меня одна мама и ты один! А ее я не знаю! Скажи им, пусть они уйдут! Оказывается Котти стоял за дверью все это время и все слышал, но он не поверил незнакомцам