***
Офис «Бугенвиллии» располагался на углу улицы Сатанам, в старинном здании западного стиля, напоминающее о давно ушедших французский колониях. В Роанопуре ни для кого не было секретом, что это здание — да и сама торговая компания, если уж на то пошло, — всего лишь прикрытие для тайского отделения русской мафии «Отель «Москва». Присутствие русской мафии было не столь ощутимо, как присутствие Триады, но их все равно боялись, как самого Дьявола и его свиты, из-за их невероятной жестокости и безжалостности. Другими словами, двери в офис «Бугенвиллии» на самом деле были скромными вратами в Ад, которым только не хватало «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Для Датча Отель «Москва» был прекрасным клиентом, который пользовался их услугами гораздо чаще, чем Триада… Но прошло уже много времени с тех пор, как он заходил туда без приглашения. И, размышляя о причине сегодняшнего визита, негр обнаружил, что его настроение намного хуже, чем можно себе представить. — … Так вот почему ты позвонил с утра, да? Какая досадная история. Ее тихое начало дня было нарушено неожиданным визитом, отчего женщина-босс русской мафии фыркнула, красивая левая сторона ее лица скривилась от недовольства. На другую можно было даже не смотреть — в конце концов, ужасный ожог, покрывавший правую половину ее лица, не давал проявлять эмоции. Женщина, стоящая во главе отделения «Отеля «Москва» в Роанопуре, была известна только как Балалайка. Те, кто не ценил жизнь, называли ее еще и «Паленая», но только очень могущественные и чересчур глупые смели называть ее так в глаза. Громадный мужчина, стоящий позади нее — Борис, ее правая рука. Его непроницаемое лицо и молчаливая покорность — всегда на стороне своей хозяйки, напоминали жилистого добермана, воспитанного и обученного как машина для убийств. — Итак, как я поняла. Малыш был атакован кораблем, который принадлежит нам, и сжался от страха, так? Хах, а как он, должно быть, удивился. Я жалею только о том, что не увидела его лицо своими глазами. Кабинет, в котором Балалайка принимала Датча, был освещен только солнечным светом, проникающим через окна, напрягающий покой — будто с фрески — заставлял комнату казаться неподвижной. Как бы жарко не палило снаружи южноазиатское солнце, в этом кабинете воздух всегда был таким же ледяным, как холодной зимой на севере. — Это не смешно, Балалайка. Датч положил карточку на стол, его лицо ничего не выражало. — Даже просто намек, что это ты стоишь за уродами, напавшими на Чанга Вай Сана — дурное знамение для жителей этого города, намного хуже, чем дождь из кислоты. Ты понимаешь это так же отлично, как и я. — Конечно. И, по правде говоря, в прошлом достаточно подтверждений, которые могли бы привести к таким опасениям. Даже мойрам не под силу предугадать, какая кровавая бойня будет. Тон Балалайки был легким и светлым, но смех в ее голосе умер задолго до того, как негр посмотрел ей в глаза. Датч не знал наверняка, через какой Ад ей пришлось пройти в прошлом, многие шептались между собой, что она воевала на стороне Советского Союза в Афганистане. То, что она была солдатом, было бесспорным: достаточно просто заглянуть ей в глаза, чтобы увидеть пламя чистилища. В отличии улыбок на ее лице, взгляд ее глаз — ледяной, обжигающий, — безмолвно посылал одно понятное сообщение. Если завтра наступит конец света, эта женщина будет напевать что-то веселое, рассматривая, как все горит. — … Я шучу, Датч. Я не думала, что именно ты будешь так обеспокоен. Я придаю большое значение дружеским отношениям Отеля «Москва» и Триады. Я тоже не забыла, сколько крови было пролито, чтобы дойти до этого. Разве ты не помнишь, Датч? В конце концов, у тебя было место в первом ряду. — Как я мог забыть. Он хотел, чтобы этот ответ дался легко, но при воспоминании об ужасной кровавой бойне, которую застал, у Датча внезапно пересохло в горле. — Я не хочу снова переходить через что-то подобное, если получится, и мне очень хочется верить, что ты такого же мнения. Вот почему я и решил, что мне лучше прийти к тебе и рассказать все, чем выискивать что-то за твоей спиной. — Как всегда джентльмен, Датч. Острая как бритва улыбка Балалайки противоречила ее комплименту. Она взяла в руки принесенную черно-белую фотографию… с изображением «Нефрита». — Ты прав, это «Нефрит». И он действительно принадлежал «Бугенвиллии». Ну, где-то дня три назад. — Дня три назад? — Его угнали. Не было никаких мотивов, поэтому мы подали заявление о краже. Подробности у Ватсапа. Можно было бы усомниться в целесообразности подачи заявления о краже в полицию Роанопура, но это было сделано больше с целью предотвращения нежелательной путаницы в случае использования ворами корабля, чем реальная попытка законно поймать и наказать вора. — … Вот как. Если это реально так и есть, то это крайне неудачное совпадение. У тебя есть идеи, кто мог бы за этим стоять? — Вообще никаких. Я как раз хотела задать тебе тот же вопрос. Если знаешь, я могу их выследить и превратить в фарш, как под чебуреки, например. — Ну, если тебе нужна зацепка… вот она. Внимательно следя за лицом Балалайки, Датч положил на ее стол какой-то металлический предмет. Стреляная гильза. Реви подобрала ее на палубе «Зальцмана». Он был от винтовки, которую использовал снайпер прошлой ночью. — Ты узнаешь ее, не так ли? — Естественно. Как я вижу, сегодняшнее утро становится все хуже и хуже. Патрон 7,62×54mmR, российского производства. Во время Великой Отечественной войны использовался надежной Мосинкой. Но в это время, когда мир вовсю готовится вступить в 21-й век, в мире была только одна винтовка, которая все еще использовала эти патроны. — Снайперская винтовка Драгунова. Эта винтовка очень близка нашим сердцам… Нет, даже ближе, чем наши собственные семьи. — Я слышал, что снайпера довольно разборчивы в выборе оружия. Это правда? Спокойное лицо Балалайки ничуть не дрогнуло от щекотливого вопроса Датча. — Верно. Если бы я была в этой ситуации, то выбрала бы то же оружие. Негр бросил ей вызов, и женщина приняла его. — Снайпер почти прикончил Чанга и Реви, стреляя при боковом ветре с расстояния более ста пятидесяти метров. Затем он спрыгнул с мачты на палубу движущегося крейсера. Что ты об этом думаешь, Балалайка? — Снайпер, о котором идет речь, искусен в обращении со своим Драгуновым и не менее искусен в использовании парашюта. Должно быть, он был десантником. Вероятно, прошел экстремальную подготовку в подразделении спецназа. На лице Сержанта застыло беспокойство, пока он стоял в стороне и наблюдал за развитием диалога, слова которого были острыми, будто сверкающие лезвия. —… Итак, кто-нибудь с таким набором навыков приходит на ум? Датч блефовал в последний раз. А Балалайка, спокойная, как всегда, ответила, даже не вздрогнув. — Подойдет любой из моих десантников. — … Я сдаюсь. У меня не получается так. Негр поднял руки в знак поражения и вздохнул. Он сделал все, что смог, с немногими козырями в рукаве. — Если ты голоден, не составишь компанию за завтраком? — дружелюбно предложила русская, как будто и не было опасного как бритва, обмена словами с подтекстом, который буквально секунду назад раздавался в офисе. Но Датчу было нужен сигаретный дым, он успокаивал нервы лучше, чем мед или чай. — Извини, но я вынужден отказаться. Мне нужно поговорить с Лероем. Ты же знаешь, время — деньги… Хотя в свете последних событий, инфляция наступает с удвоенной силой. — Как пожелаешь. До встречи. Капитан «Лагуны» встал и, открывая дверь офиса, столкнулся лицом к лицу с женщиной. Казалось, она только хотела постучать. Несмотря на свой обычный костюм, она была довольно красива… Хотя и совершенно незнакома. — Ах, прошу прощения… — пробормотал Датч, выходя в коридор. Следующей целью посещения был офис торговца информацией Освальда Лероя, хотя он и сомневался, что это принесет какие-либо результаты. Тем не менее, Датчу теперь нужно было следить за всем необычным, что происходит в Роанопуре, на случай, если убийцы, нанятые на убийство Чанга, решат сделать свой ход. К тому времени, как он вышел из здания на залитую солнцем Сатанам-стрит, Датч уже и забыл о незнакомке, с которой столкнулся несколько минут назад. — Надеюсь, я не помешала, товарищ Балалайка. Можно вас на минутку? Если взглядом можно было убивать, то свирепый взгляд Балалайки, брошенный на женщину, что столкнулась с Датчем, убил бы ее мгновенно. Используя открытую дверь, которую оставил прошлый посетитель, как возможность не стучаться, женщина осторожно вошла в кабинет. Сказать ей «нет» было настолько бесполезным, даже если бы Балалайка вложила в ответ все презрение. В конце концов, работа Татьяны Яковлевой и заключалась в том, чтобы быть незваным гостем. Она была одета в обычный серый деловой костюм, который напоминал пасмурное небо Москвы даже на фоне изнуряющей жары Юго-Восточной Азии. Она не была страшной, однако коротко подстриженных волос, скорее для удобства, чем для красоты, и массивных очков, которые она носила, было более чем достаточно, чтобы любой бабник переключал свое внимание на другой объект. — Я вообще-то хочу знать, почему ты суешь свой нос в мои дела с утра. Возможность диалога с Татьяной для Балалайки делала ее не самую приятную встречу с Датчем похожей на теплые весенние каникулы. Взгляд ее светло-голубых глаз настолько охладел, что даже цвет стал похож на арктический ледник. Балалайка презирала эту женщину и даже в ее присутствии не скрывала этого — даже не так, она нарочно показывала еще более открыто, потому что Татьяна стояла сейчас перед ней. Но умиленная улыбка на лице Татьяны не дрогнула ни на йоту, как будто ее не смущало открытое презрение главы мафии или, может быть, чувства русской для нее ничего не значили. Вполне понятно, что разговор между ними двумя был враждебным в любое время дня и ночи. — Товарищ Балалайка, вы еще не завтракали? Если да, то может… — Возможно, и не может. Одного взгляда на то, как вы запихиваете кашу в свою глотку, было бы достаточно, чтобы убить весь мой аппетит. — Ой, какие мы сегодня свирепые… — ответила Татьяна, улыбаясь шире будто от комплимента. — Если вы нашли время, чтобы пригласить меня на свой изысканный завтрак, то у вас есть время для выполнения вашей работы, даже если вам придется жить на одной соляной диете. Я уже и не помню, сколько времени прошло с тех пор, как вы приехали сюда играть в Гоголевского ревизора. — Мне ужасно жаль говорить об этом, но не приходило ли вам в голову, что, может быть, именно ваше враждебное поведение и есть самая большая палка, которую вы засовываете в колесо моей работы, товарищ Балалайка? Тени в улыбке Татьяны сгустились, и почему-то в ней начала проступать какая-то ядовитая соблазнительность, хотя она была одета в совсем не ту одежду, которая должна была бы подчеркивать ее привлекательность. Возможно, это было ее истинное «я», а, возможно, ее привлекательность была подобно «лампочке» на голове подводного удильщика. — Не могу не упомянуть, что я совершенно случайно услышала, что один из кораблей был недавно украден. Могу ли я поинтересоваться, почему об этом не уведомили меня? Вы не хуже меня знаете, что это несомненно большая потеря. — Значит подслушивали. И насколько глубоко еще вы готовы зарыться в грязь, товарищ чекист? — Боюсь, что это часть моей обычной работы. Похоже, что Татьяна просто притворилась, что столкнулась с Датчем, а на самом деле подслушивала их разговор с самого начала. Выражение глаз Балалайки стало, если такое вообще возможно, еще холоднее. — Вроде, вы должны были просмотреть только прошлогодние счета, разве нет? Я что-то не припоминаю, чтобы вам поручали следить за делами этого месяца. — О, нет… Нет-нет-нет, товарищ. Вы должны понять, что ваше поведение заставляет меня быть еще более осторожной и тщательной, чем раньше. Татьяна будто порхала в кабинете Балалайки, а затем, словно это ее кабинет, легко и естественно села на угол письменного стола. Борис замер от подобной дерзости. Сняв непривлекательные очки, Татьяна посмотрела через плечо на Балалайку, ее глаза были соблазнительно полуприкрыты. Ее движения напоминали плотоядное растение, раскрывшее свои липкие листья в поисках добычи. — Управление финансами и товарами «Бугенвиллии» слишком сомнительно и непоследовательно, по всем стандартам, которые я знаю. Другими словами, слишком много элементов в управлении решается исключительно одним человеком… А именно вами, товарищ. Вы, конечно, не хуже меня знаете, что это идет вразрез положениям Отеля «Москва» — против самих убеждений нашего народа. — Убеждений говоришь… Хах. Балалайка фыркнула, медленно протягивая руку. Движение было таким естественным, таким обычным и незаметным, что Татьяна и не догадывалась, что задумала блондинка, пока рука не схватила ее за воротник. — А какие у тебя убеждения, чекист? Ответь мне. Может быть, споешь славный гимн ушедшей большевистской партии? Застигнутая врасплох и не подозревающая о каком-либо рукоприкладстве, женщина не смогла скрыть своего испуга. Лицом к лицу, почти соприкасаясь носами, Балалайка наслаждалась слабым ощущением ее ужаса, смакуя его. Она была похожа на охотничью собаку, которая прижала добычу лапой. — … Я скажу только одно. Тьма, возникшая из глупости, которую ты называешь верой… Это мы: Отель «Москва». Не забывай этого. Ты можешь пытаться выслужиться перед нами, улыбаясь своими фальшивыми улыбками. А мы просто будем ждать подходящего момента, чтобы полоснуть тебя по горлу. Убегай, пока этот день не наступит. Беги туда, где ты не оскорбишь меня просто своим присутствием. Татьяна собрала последние остатки своей гордости, сохраняя на лице застывшую улыбку. Изо всех сил стараясь сохранить свою репутацию проверяющего и подавляя желание сопротивляться, женщина задала еще один вопрос. — …Почему… ты скрыла кражу «Нефрита»? Там было что-то… что ты прятала? — Потому что просто разговор с тобой вызывает у меня головную боль и проклятия. Если меня не заставят делать обратное, я не собираюсь говорить с тобой вообще о чем-либо с этого момента. Так решают проблемы в Роанопуре. Ее ультиматум прозвучал четко, не оставляя возможности как-то это изменить. Блондинка разжала руку и оттолкнула собеседницу. — Вам лучше закончить свою работу и как можно быстрее убраться с моих глаз. Длительное нахождение на чужой территории, может вызывать проблемы со здоровьем. Я не Минздрав, предупреждать не буду. —… Как негостеприимно вы себя ведете, товарищ… — бесновалась Татьяна, брезгливо поправляя помятую одежду в тщетной попытке не потерять лицо, — Даже если вы невиновны, вы должны позаботиться о том, чтобы этот негр держал рот на замке. Может быть, стоило намекнуть ему еще прямее или позаботиться самостоятельно… Представьте что будет, если пойдут сплетни о том, что произошло? Татьяна улыбнулась темной и мрачной улыбкой, словно смакуя эту мысль. — Человек, использующий устаревшую снайперскую винтовку из России и демонстрирующий парашютные навыки… Может ли он быть кем-то еще кроме десантника? Такой человек нападает на Чанга Вай Сана, а затем уплывает на лодке, принадлежащей Отелю «Москва». Любой, у кого есть голова на плечах, наверняка придет к выводу, что за всем этим стоит Паленая. Ну, может она решила отплатить за старые обиды. Татьяна надеялась, что Балалайка проявит хоть какие-то признаки обеспокоенности или напряженности, но к ее несчастью, блондинка прекрасно знала — Датч умеет держать язык за зубами и знает, что такое честь. — Тогда убегайте из этого города, если подумаете, что все становится слишком опасным. Я не могу точно сказать, что пули будут лететь в вас только с линии фронта, если ситуация выйдет за пределы нашего терпения… И еще одно. СВД — прекрасная винтовка, прочная и с высокой скоростью стрельбы при высокой точности. Но если вы настаиваете на своих словах, называя ее устаревшей, я могу доказать обратное с расстояния в 600 метров. Татьяна была бы очень рада ответить язвительной фразой, но, если легкие насмешки и словесные дуэли не были запрещены официально, то вступление в конфронтацию с Балалайкой было бы прямым нарушением ее профессионализма. Все было бы по-другому, если бы у нее были хоть какие-то неопровержимые улики, но сейчас осторожность, особенно в сложившейся ситуации, удерживала ее от того, чтобы ответить. Молча кинув на Балалайку мрачный взгляд, обещающий месть, женщина покинула кабинет. — Мне очень жаль, Сержант, что ты стал свидетелем такого фарса… Борис, освобожденный от своей роли статуи, по-своему немногословно похвалил сдержанность своего командира. — Отнюдь. В истерике политрука нет ничего такого. Мы должны вообще ее поблагодарить за то, что она ушла. С развалом Советского союза многие преступные организации расширились, принимая в свои ряды членов государственных учреждений, и Отель «Москва» не стал исключением. Бывшие члены расформированного КГБ, к примеру, со своими сетями и связями оказывались очень полезными для незаконных интересов своих новых хозяев. Но не всё от них было положительным. Странная и бессмысленная система управления, которая была самым большим недостатком Советского союза, также следовала и за новыми членами преступных организаций, разъедая их изнутри. В конце концов, государственные институты СССР растратили больше энергии на мелочную борьбу за власть, чем на борьбу с надвигающейся тенью капитализма. Те, кто пришел из КГБ, часто оставались верны своей гнилой натуре даже после смены хозяев и часто думали, что самый быстрый путь к успеху — по головам, сдавая всех и используя любую возможность, чтобы ударить союзников в спину. Конечно, мрачные и упорные внутренние проверки, недавно введенные растущей фракцией бывших КГБшников в Отеле «Москва», служили для выявления глупых, поддавшихся соблазну элементов, которые позволили жадности взять верх над ними. Но для таких эффективных людей, как Балалайка, предпочитавших работать на передовой, все эти проверки были ненужной головной болью. Татьяна Яковлева, ревизор, находящаяся в Роанопуре с прошлой недели, тоже была бывшим членом КГБ. Крайне маленькими были шансы, что Балалайка, не скрывающая своего презрения и ненависти к этой структуре, будет благосклонно относиться к женщине из этих, которая еще и осмелилась вторгнуться на ее территорию, шныряя вокруг, что-то вынюхивая и открыто насмехаясь над владельцем… Это было похоже на ползающую по постели змею. — Но… в ее словах есть смысл. Участие «Нефрита» в нападении на Чанга действительно вызывает тревогу. — М-м-м. Русская кивнула, соглашаясь с мнением правой руки. — Капитан, не будет ли разумным связаться с «Лагуной» и попросить их быть более осторожными? Мы не можем гарантировать, что их активная деятельность по поиску улик, не вызовет распространение сомнительных слухов. — Нам не стоит беспокоиться, если дело касается Датча. Или ты забыл, Сержант? Он — заключил мир между нами и Триадой. Он не станет делать что-то напоказ. Балалайка рассматривала фотографию, принесенную Датчем, и вспоминала, что он ей рассказал. Использование украденного корабля в качестве запасного средства не было чем-то из ряда вон. Что ее беспокоило — корабль был украден у «Бугенвиллии». В гавани было множество кораблей, которые угнать было легче. Возможно, это было обдуманное решение, попытка выдать нападение на Чанга, за перестановку сил и месть за старые обиды от русской мафии. В таком случае Отель «Москва» не может оставаться в стороне. — … А если это не просто попытка выставить виноватыми нас… — пробормотала Балалайка, с искаженным лицом, будто страшная догадка оставила горечь во рту. Борис понял, что имела в виду Капитан, на его обычно грозном и безэмоциональном лице отразилась нехарактерная тревога. — Простреливать почти весь нефтяной танкер с Драгуновым ночью, при боковом ветре достаточно сильным, чтобы можно было с мачты спрыгнуть на парашюте… Сержант, как десантник поступит в такой ситуации? — Если бы не было другого выхода, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы миссия закончилась успешно. Ответ как по учебнику от Бориса имел двоякий смысл. Для бывшего спецназовца под командованием Балалайки такая задача была далеко не невыполнимой. Однако прежде чем приступать к выполнению задачи с такими условиями, они изучат всё, в поисках более легкого способа ее разрешения. И если бы способ был, они бы выбрали его без колебаний. Настолько было трудно поставленное задание. Они знали все, что только можно было знать об оружии и парашютах, и именно поэтому они могли точно оценивать навыки снайпера, действующего на «Зальцмане» в ту ночь. — Из того, что нам рассказал Датч, было много других способов, которыми такой опытный человек мог бы напасть на танкер. Но снайпер сознательно выбрал место на мачте. Другими словами… Для него задача была не настолько трудной, чтобы искать альтернативы. Взгляд женщины замер на чем-то, чего не было здесь, что было где-то в далеком прошлом. Борис с трудом сглотнул: в горле вдруг пересохло. — Капитан… — Ты тоже подумал об этом, не так ли Сержант? Когда-то был гений, который мог почувствовать самые сильные ветры и превратить их в ближайшего союзника. Он был русским, десантником, одним из нас. Один и тот же образ возник в их головах. Страна камней и песка, лишенная всего, кроме сухих ветров и палящего солнечного света, место, которое своим существованием отвергало жизнь. Сухим и надтреснутым голосом, словно место из их воспоминаний, Борис, наконец, нашел в себе силы назвать этого человека: — Младший сержант Станислав Кандинский… Но он мертв уже много лет. — Действительно. И правда, это имя должно украшать надгробие, а не слетать с наших губ. Голос Балалайки, когда она вспоминала ту далекую страну смерти, был чем-то похож на молитву за упокой. — … Но разве то же самое нельзя сказать и о нас, Сержант?***
Команда Стэна спряталась в Роанопуре, как и предсказывал Чанг Вай Сан… хотя, возможно, «спряталась» — не самое подходящее слово. В углу вестибюля одного из лучших отеля города, отеля «Санкан Палас» — правда, в портовом городке на окраине Таиланда слово «лучший» мало что значило, — четверо мужчин сидели в малолюдном обеденном баре. Это была четверка из штурмовой группы, которым удалось спастись на «Зальцмане». Еще совсем недавно здесь было еще несколько гостей, которые спустили позавтракать, но теперь подошло время, когда любой сколько-нибудь законно нанятый человек пошел бы на работу, и подозрительная компания мужчин, сидящих за столом и ничего не делающих, привлекло бы больше внимания, чем нужно. Кроме них в зале были три красивые женщины, скорее всего, дорогие проститутки, которые, казалось, с наслаждением пили напитки после тяжелой ночной работы. За соседним столиком сидели двое мужчин, которые, похоже, были их сутенерами, но оба не желали обращать особого внимания на команду и Стэна, сидящих в другом конце комнаты. На самом деле Стэн и Джейк остановились в отеле в Роанопуре еще до того, как стали известны подробности заказа. Тогда еще не было никаких планов атаковать танкер в открытом океане, и только после утверждения всех моментов, они отправились в Панкалпинанг, чтобы встретиться с Каролиной и компанией «Лагуна». Два пирата, Педро и Алонсо, которые решили последовать за Джейком после смерти Каролины, выкинули свои дурацкие костюмы и теперь выглядели как цивилизованные люди, одетые в то, что купили в магазине у отеля. Опасный вид закоренелого преступника витал вокруг Алонсо, безошибочно выдавая наемника. А Педро, теперь гладко выбритый и щеголявший в темных очках, казался почти интеллигентом: его можно было спокойно принять за туриста. — … Эй, как долго эта рыжая еще заставит нас ждать? — спросил Алонсо. Он нервно тряс ногой с тех пор, как они сели. Это раздражало, но было вполне оправданно. В конце концов, они слоняются без дела с тех пор, как попытались убить лидера одной из самых влиятельных организаций города. Педро молчал, будто уже смирился, одурманенный взгляд Стэна бесцельно блуждал по комнате, а Джейк, казалось, полностью был поглощен тем, что печатал что-то на своем ноутбуке, из его наушников громко играла музыка. — Разве она не сказала, что приедет за нами на машине не позднее 10? Может тут какой-то подвох, а? — Блять, старик… Может, она ищет машину, которую никто не выследит, или что-то в этом роде, может быть… — рассеянно пробормотал Джейк. Провалив свою миссию, парень не хотел задерживаться в таком заметном месте. На самом деле он уже подготовил убежище на случай чего-то подобного. Единственная проблема — туда немного трудно добираться пешком, поэтому они решили подождать, пока рыжеволосая, которая их спасла своевременным прибытием крейсера прошлой ночью, не приедет на машине, чтобы встретить их. Но обещанное время уже прошло, и Алонсо с Педро, которые не были посвящены в тонкости операции, не могли не волноваться. — … Что ты там вообще делаешь? — спросил Педро Джейка, прерывая долгое молчание в наблюдении за тем, как он стучит по клавишам. — А? Ну типа… Думаю, это можно назвать делом всей моей жизни, братан. Создано для удовольствия и прибыли, сечешь? Я уже почти закончил с этим постом… Возможно, решив на время оторваться, парень подключил мобильник к ноутбуку кабелем, передавая что-то на компьютер. — Балин. Походу придется опубликовать несколько обнов ночью… Хм. Рил, ты прав. Машины долго нет. Педро и Алонсо уставились на Джейка, пытаясь проникнуться его спокойствием. Они знали, что их лидер — Стэн, но видя, что тот почти всегда под наркотиками, если это происходит не во время боевых действий, они совместно решили, что информатором их команды является Джейк. Но тот, хотя его безжалостность и умение обращаться с оружием, безусловно, не вызывали ни у кого смеха, все же его навыки были далеки от звания «профессионал». А также его легкомысленность и насмешки мешали доверять ему. Они каким-то образом дожили до этого момента, но внутри двое из бывшей команды Каролины напряженно подсчитывали, как долго они готовы оставаться на таком отношении. — Просим прощения, но можно вас на минутку? * Все за столом напряглись от внезапного голоса рядом с ними, к удивлению остальных Стэн среагировал быстрее всех. Они не ожидали, что простой голос выведет его из наркотического дурмана. Обладателем неуверенного голоса был один из двух мужчин, сидевших рядом со шлюхами по другую сторону закусочной. При ближайшем рассмотрении их широкие плечи и крепко сжатые челюсти делали еще более очевидным вывод, что они были кем-то вроде сутенеров. По какой-то причине они подошли к столу и теперь стояли, уставившись на Стэна с явно растерянным выражением лиц. Джейк, Педро и Алонсо, даже не знали, что это был за язык. Только Стэн сразу понял, что это русский. Увидев реакцию наркомана, мужчине широко улыбнулись… хотя и эти радостные выражения были омрачены смущением. Последовавший поток русской речи полностью вытеснил Джейка и двух других из разговора. — Младший Сержант? Младший Сержант Кандинский, это вы? Вы узнаете нас? Я Козлов. Мы служили вместе в Джелалабаде. Я был в 11-й оперативной группе. — А я Давид. Узнаете меня? — А… Нет… Стэн узнал. Он узнал знакомую родную речь, лица товарищей, с которыми ему пришлось пережить многое. Но он не мог понять, почему они оказались здесь, в захолустном городе Таиланда. Козлов и Давид были рады видеть своего товарища по оружию, но не смогли скрыть смятения, вызванного жалким видом своего бывшего командира. Они подошли к нему, потому что помнили тогдашнего Станислава, но теперь явно сожалели о своем решении, смотря в лицо этого трупоподобного человека. — Ох, я не могу в это поверить… Младший сержант, мы думали, что вы мертвы! Что привело вас в Роанопур? А эти люди — они с вами? — … И что же привело вас сюда? Козлов и Давид многозначительно переглянулись на вопрос, дружно кивнули и ответили: — На самом деле мы создали тут торговую компанию вместе со многими другими десантниками. И сможете догадаться, кто наш босс? Это Капитан Ириновская. Удивительно, не правда ли? Софья Павловна… В тот момент, когда это достигло его ушей, лицо Станислава исказилось еще сильнее от удивления и замешательства. — Э-э-э… Младший Сержант? Возможно, чтобы скрыть охватившее его смятение, мужчина опустил бледное лицо, словно смущаясь. — … Нет, вы ошиблись. Я не знаю никого с таким именем. — Что? О чем вы говорите… — начал Козлов, но Стэн оборвал его, подняв руку, словно умоляя. — Я… мне жаль. Должно быть, я сказал что-то, что ввело вас в заблуждение… Я не тот, за кого вы меня приняли. Пожалуйста, уходите. Козлов и Давид снова уставились друг на друга, на этот раз в смятении от внезапной перемены в поведении мужчины. И тут из-за их спин донеслись голоса шлюх, за которыми они присматривали. — Эй, ребята, как долго вы еще будете болтать? Мы хотим домой, готовьте машину. Эти двое были в баре не по личным делам. Они были очень обеспокоены поведением своего товарища, но сейчас первостепенной задачей была безопасная транспортировка женщин обратно. — … Если что-то случится, пожалуйста, свяжитесь с нами… — сказал Давид, его голос был полон беспокойства, когда он вытаскивал визитку из кармана. — Младший сержант… Даже сейчас мы не бросим товарища в беде. Если вы почувствуете необходимость, мы без колебаний поможем вам. До встречи… Сказав это, двое мужчин ушли, с сожалением оглянувшись через плечо. — … Черт бы их побрал, Стэн? Ты их знаешь что ли? Джейк, сбитый с толку разговором на русском, взял оставленную визитную карточку и подозрительно посмотрел на нее. — Дай-ка глянуть… Торговая компания «Бугенвиллия»? Вот дерьмо. — Ты знаешь их? — спросил командир команды, все еще не в силах справиться с удивлением от неожиданной встречи. — Да, я выучил уроки, прежде чем идти на занятие… Это прикрытие русской мафии. Я слышал, что они дофига крутые ублюдки. У тебя страшные друзья, братан. — Мафия, говоришь? Вместо того чтобы успокоить, ответ Джейка только усилил тревогу наркомана. — Да. Говорят, Балалайка — самая жестокая и безжалостная сучка в городе. Иногда ее называют Паленая… Эй, что с лицом? — Да… ничего… Стен изо всех сил старался успокоиться, но было видно насколько глубоко он потрясен. — Разве ты не видел этих шлюх? Нахера пацанам, просто работающим в торговой компании, присматривать за такими, а? Все еще не веря в происходящее, Стэн мог только смотреть на коридор отеля, где только что скрылись его старые товарищи. — Этого не может быть… Капитан? Но… Да нет… Почему?***
Ближе к вечеру жара вкупе с влажностью образовала буквально паровой котел. В машинном отделении «Лагуны» куда никогда не доходил кондиционер, Бенни трудился над корабельными механизмами, вся одежда на нем пропиталась потом и маслом. На самом деле он не старался всё делать по мере поступления и даже не был мазохистом. Единственная причина, по которой он отказался от благословенной прохлады дома и пришел, чтобы поработать в адских условиях, заключалась в том, что его охватило зудящее ощущение, что его жизнь буквально висит на волоске, а он ничего не может с этим поделать. «Лагуне» было поручено найти оставшихся в живых наемников, напавших на «Зальцмане» и Триада отошла в тень, в предвкушении ужасного финала, если команда потерпит неудачу. Датч, Реви и Рок отправились на поиски информации, как только корабль причалил. Датч — идеальное сочетание мозгов и мускулов, не будет иметь проблем с поиском улик. Хоть Реви, вероятно и не слышала никогда понятия «вести переговоры», у нее был Рок, который говорил за нее. Поскольку навык убеждения и красноречия у японца был на высоте, а у Реви таланты заключались в запугивании и раскалывании собеседника — они составили неожиданно хороший дуэт. Дело в том, что, когда было все сделано… Бенни остался один без какой-либо задачи. По мнению блондина, было безумием выходить на улицу и встречаться лицом к лицу с жителями Роанопура, которые были серьезными номинантами на звание «самые безумные люди в мире». Гораздо лучше, полагал он, работать с техникой. Даже самая тонкая шестерня или пружина всегда действовала так, как и ожидаешь от нее. Его спутники, конечно, хорошо знали его, поэтому и было решено, что Бенни остается, чтобы отремонтировать «Лагуну», пока они займутся людьми. Утром он закончил капитальный ремонт и замену: оставшееся не было таким уж срочными. И все же было бы неплохо сделать хотя бы перерыв в такой жаркий полдень, но Бенни не был настолько бессовестным, чтобы плюхнуться перед компьютером с холодным пивом и бороздить интернет, пока остальные носились по улицам. — Эй, Бенни, ты тут? С палубы донесся голос Реви, похоже она вернулась, пока молодой мужчина был занят. Бенни оторвался от лежащих рядом с ним гаек и болтов. — Да, я в машинном отделении. Есть что-то? — Пора обедать. Датч велел встретиться в «Као-Хане». Значит, уже полдень… Бенни взглянул на часы, вытирая со лба пот, и только тогда понял, насколько он проголодался. Он сможет расспросить остальных о прошедшем расследовании. Но чуть задумался — можно ли надеяться на что-то хорошее? Собрав инструменты и поднявшись, Бенни внезапно почувствовал что-то странное и обернулся, чтобы посмотреть на машины позади него. Он не мог сказать почему, но по какой-то причине… Весь день, пока он ремонтировал, на него периодически находило странное чувство, и теперь оно снова дало о себе знать. Естественно, в комнате все было нормально. За это он мог поручиться, проработав в ней больше часа. — Бенни? Эй, что-то не так? — А? О… Прости, сейчас выхожу. Должно быть, сказывается испытанный стресс. Бенни кивнул, пытаясь убедить себя и направился с Реви к остальным. Всего через несколько минут после ухода мужчины… Черный силуэт, смутно напоминающий человека, медленно принимал четкие очертания в тихом, пустынном машинном отделении. Казалось, что одна из многочисленных теней в комнате внезапно обрела массу и форму, сливаясь в человека. Эта фигура пряталась в тени всего в нескольких метрах от механика, и, пока он работал, не раскрыла себя. Матово-черная одежда в японском стиле выглядела дико и неуместно на мужчине, чья неповоротливая фигура, казалось, была сделана исключительно из твердых, натренированных мышц. Он был тем самым ниндзя, которого, по всем правилам, должны были разорвать в клочья гранаты Датча. Само собой, в машинном отделении не было предметов, достаточно больших, чтобы за ними мог спрятаться такой человек. На самом деле Бенни смотрел на него бесчисленное количество раз. Но тот, благодаря суровым, интенсивным тренировкам, познал искусство сокрытия в тени, позволившее ему стать единым с великим потоком Ки, бегущим по вселенной, стирая его присутствие из любого восприятия. Те, кто не обучен искусству ниндзя, не смогли бы его обнаружить, даже если бы смотрели на него… Даже если бы смотрели на него в течении долгого времени, бедные глупые души не смогут опознать его как что-то значимое. Экипаж наверняка считал, что прошлой ночью они убили его взрывчаткой. Но то, что тогда упало в море, было куклой, утяжелённой металлом, с пакетами фальшивой крови и завернутой в черную ткань. Ему всего лишь нужно было прятаться за торпедами, а потом выбросить куклу в нужный момент, чтобы это выглядело как его прыжок. Таковым было хитрое искусство подмены. Услышав от Стэна, что ему, вероятно, придется остаться и помешать «Лагуне» преследовать их, он решил инсценировать собственную смерть, притворившись, что прыгнул в море. А на самом деле, он заранее подготовил куклу, которая будет вместо него, спрятав ее за торпедными аппаратами сразу же, как вернулся на борт, используя искусство передвижения по воде, будто по суше. Он пошел на это, зная, что катер будет его путем к спасению. Он планировал тайком пробраться на борт, пока они не пришвартуются в порту, а затем исчезнуть в тени, когда представится такая возможность. Но из того, что он слышал из разговоров на борту, оказалось, что Стэн и остальные совершили неудачное покушение на Чанга Вай Сана. Более того, самой «Лагуне» было поручено отвезти Чанга обратно в Роанопур. Даже он со своими обширными знаниями в искусствах Востока, не мог предвидеть подобного. Если бы он знал — заранее подготовил смертельные ловушки. Но, увы, он не смог нанести удар, даже когда Чанг был так заманчиво рядом, вынужденный ожидать. Даже если бы он предпринял самоубийственную попытку убить Чанга, шансы на удачный исход были невелики. Он чувствовал присутствие всех, кто был на мостике, и знал, что все они чрезвычайно искусны. Но это не значило, что битва проиграна. Катер пришвартовался в Роанопуре. Он, как Джейк и Стэн, был нанят с самого начала на убийство Чанга, и поэтому тоже был проинформирован о запасном плане на случай провала первой попытки убийства, а также об укрытии, которое было приготовлено для их перегруппировки. Он осторожно расправил свои чувства и, обнаружив, что причал пуст, превратился в бесформенную тень, бесшумно выскользнувшую из машинного отделения. И вот, последний потомок всех Восточных теней и чудес прибыл в Роанопур.