Torment

— Я не понимаю, в чем дело, Чизе. Ты сама сказала мне, что восстановление моих отношений с Зуко будет важным шагом для моего выздоровления, я попробовала, и теперь мы ближе, чем когда-либо, и я чувствую себя намного лучше. Женщина продолжала смотреть на нее с серьезным выражением лица. Азула знала, что доктор, вероятно, записывал в уме все возможные скрытые значения, которые могло иметь каждое ее слово. — Что заставляет вас думать, что вам стало лучше, ваше высочество? Ну вот опять Большинство врачей просто продолжали бы давать ей бесполезные советы, как вернуть ее жизнь в нормальное русло. Но Маю была абсолютно другая, она добра и то и дело добивалась позитивных результатов, она была единственной, кто иногда мог заставить Азулу забыть о том, что ее допрашивает врач, а не просто разговор с равным. Чизе была совершенно другой, она не давала советов и даже не говорила так много, но она умела заставлять людей случайно выдавать себя, просто задавая правильные вопросы. Азула восхищалась этой способностью. Но также и ненавидела, что еще не была полностью от нее застрахована. — Разве врачи не должны быть сообразительными? — она усмехнулась, — я больше не вижу галлюцинаций, я почти не причиняю себе вреда, я перестала нападать на людей, и прошло два месяца с тех пор, как я в последний раз просыпалась с криком посреди ночи. Я не говорю, что вылечилась, но я считаю справедливым сказать, что добилась некоторого прогресса. — Вы почти не причиняете себе вреда, но все равно делаете это. И хоть вы больше не набрасываетесь на других, но вы все еще не чувствуете себя в безопасности когда спите одна, верно? — Да, — признала она, — как я уже сказала, я знаю, что не вылечилась, но мне становится лучше. Так что я не понимаю, о чем ты так беспокоишься. — Я думаю, вам и вправду лучше, — говорила Чизе тем не угрожающим, но все же каким-то образом опасным тоном, который она использовала всякий раз, когда Азула отказывалась сотрудничать, — у вас больше нет зрительных галлюцинаций — а как насчет слуховых? Азула вздохнула, ей не понравилось, к чему все идет, — иногда я все еще слышу голоса, но все реже и реже. И они не говорят все сразу, как раньше, поэтому я не чувствую себя подавленной. — Но труднее игнорировать это, когда есть только один голос, очень ясно говорящий вам, что вы должны делать, — это не был вопрос. — Вы говорили мне раньше, что можете распознать некоторые голоса, что принадлежат людям из вашей жизни. Голос твоей матери все еще среди них? Почему? Почему Чизе подымает эту тему? Почему бы кому-то просто не позволить ей забыть о существовании этой женщины? Ты не можешь вечно избегать меня, дорогая. Могу и буду. — Она сейчас с вами разговаривает, не так ли? — Да. Благодаря тебе, — Азула даже не пыталась скрыть свой гнев. — Почему ты все время пытаешься заставить меня говорить о ней, Чиз? Ты та, кто сказал мне, что встречаться с ней снова не обязательно. — Я сказала, что это не должно быть необходимостью. Вам не нужно взаимодействовать с людьми, которые причинили вам боль в прошлом, чтобы добиться закрытия этого вопроса, но вам нужно найти способ справиться с тем, что вы чувствуете к ним. Вы говорили о своих друзьях и отце, и теперь вы в основном примирились со своими эмоциями по отношению к ним. Почему вы отказываетесь делать то же самое, когда дело касается вашей матери? Она этого не заслуживает. Тай Ли, Мей и даже мой отец в какой-то момент заботились обо мне. В отличии от нее. Это неправда, Азула. Я любила тебя. Я сделала много ошибок, но всегда любила тебя. И всегда буду. Азула изо всех сил старалась не плакать. Не имело значения, что Чизе заботилась о ней по-своему и никогда не жалела ее, как большинство. Но она не была Зуко. Азула больше никогда не проявит слабости. Не перед тем, кто не любил ее так же сильно как брат. — Либо говорим о другом, либо этот разговор окончен. И я заставлю тебя пожалеть, что ты когда-либо родилась, угроза умерла в ее горле прежде, чем Азула смогла ее озвучить, но ее тона было достаточно, чтобы Чизе испугалась. Вы сказали, что сейчас вы и ваш брат ближе, чем когда-либо, — кивнула Азула, — что заставило вас сделать первый шаг и так резко изменить ваши с ним отношения? — Опять же, я думала, что ты догадаешься сама. Он начал это. Он привел тебя и кучу других докторов, чтобы попытаться мне помочь, и просто не уходил, сколько бы раз я ему ни говорила. Все, что я сделала, это перестала злить его. — Вы попросили его разделить с вами постель, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, всего через несколько дней после одного из ваших худших кризисов, — поправила Чизе. — Это был огромный шаг, и вы сделали его без всякого нашего предложения. Вы сделали первый шаг. Я просто не уверенна, понимаете ли вы, что начали. — Что по твоему, я начала? — нахмурилась Азула. — Вы стали ближе к своему брату. На самом деле, слишком близко. Вы позволили себе нуждаться в нем. Хоть он и рядом с вами почти все время. Я никогда не думала, что вы из тех, кто позволит кому-то иметь такую большую власть над собой, поэтому я хочу знать, происходит ли что-то еще? — Так вот в чем дело, — засмеялась Азула. — Ты думаешь, я манипулирую Зуко, чтобы править через него. Вот почему он не участвует в этом разговоре. Вы знаете, он не хотел бы слышать, чтобы кто-то предполагал, что его младшая сестра на самом деле вообще не выздоровела, а просто вернулась к своему прежнему состоянию. — Это одна из теорий, — призналась Чизе.  — О, так есть и другие? Пожалуйста, расскажи мне о них все, — пошутила она, чувствуя себя гораздо увереннее, когда все поняла. — Есть только две теории, которые я рассматриваю», — начала доктор. — Если вы не используете его для собственной выгоды, то я должна предположить, что вы отвечаете взаимностью на то, что он чувствует к вам сейчас. Или, может быть, вы двое всегда это чувствовали. — Что именно ты имеешь в виду? — Азуле не понравилось, то о чем она говорила. — При всем уважении, ваше высочество, я думаю, вы знаете. Я не говорю, что не могу ошибаться в характере ваших отношений, но на данный момент мне совершенно ясно, что они превратились во что-то очень нетипичное. — Ты и Маю очень мне помогли, так что я буду достаточно любезна, чтобы предупредить вас обоих. Мои отношения с братом не должны иметь значения ни для кого, кроме нас двоих, так что воздержите свои опасения и теории при себе. И хотя он с Маю не для того, чтобы слушать абсурд, который вы только что сказали, вы должны знать, что ваш Лорд Огня больше никогда не окажется достаточно слабым или глупым, чтобы позволить манипулировать собой, а уж тем более соблазнять. — Я бы никогда не… — Избавь меня от своих отговорок. Я уверенна, что вы придумали что-то гениальное, чтобы сказать и притвориться, что не обвиняли нас в этом. Как я уже сказала, это всего лишь предупреждение. Я знаю, что вы не навредите мне или Зуко, поэтому я сделаю вид, что этого разговора никогда не было. Но если бы другие услышали, наш разговор, они могли бы подумать, что вы предатели, или даже поверить в вашу чушь — и у меня не было бы другого выбора, кроме как наказать вас.  — Я поняла. Прошу прощения за мою нескромность, ваше высочество, — сказала она, становясь на колени на пол, а затем кланяясь к ногам Азулы. — Посмотри на меня, — когда Чизе сделала, как ей сказали, Азула снова заговорила. — Ты прощена. Я знаю, что ты поддерживаешь меня и моего брата безоговорочно. Женщина сразу поняла, что она имела в виду. — Да, принцесса. Я верна вам и нашему Лорду Огня.