during, darling.

Он стоял посреди пустоты. Чернота обнимала за плечи и по-матерински тормошила жёлтые волосы, кажется, даже смеялась. Ветер от её колебаний был нежный и родной, «она» кружила рядом с Наруто. Он не смог сдержать улыбки. Боли не было. Он осмотрел чистые руки, без единого шрама, синяка и царапины. Ощупал шею, идеально гладкую за исключением выпирающей вены. Улыбка сползла с лица. Вена чувствовалась, а вот потоки крови в ней — нет. Узумаки панически прижал пальцы к вене на обратной стороне предплечья, ближе к кисти — ничего. Надавил ладонью на грудную клетку, примерно по середине и ничего не почувствовал. Опять чёртово ничего. — Что-то не так? — голос из темноты, очень близко к нему. Наруто осмотрелся, но источника звука не нашёл. Внутри всё защемило, он сделал шаг назад. Чей-то взгляд скользил по лицу, ветер никуда не ушёл, но застыл в одном месте. «Она» снова засмеялась, уже не так весело и задорно. Ноги не слушались, стали ватными и вообще как будто ему не принадлежали. Глаза расширились, в поисках этой пустоты, снова наполнились слезами. Он свалился назад, подумал, что падает и схватился руками за воздух. Если бы его сердце билось, то сейчас оно бы сорвалось на бешенный ритм. Но внутри было так же ужасающе тихо. Где-то очень далеко звучал второй голос, говорящий на непонятном языке. — Не слушай это, Наруто, они навредят тебе. — его мягко погладили по волосам, он отшатнулся и очень сильно ударился локтем, судя по звуку он его сломал, но боли не было. — О ком ты? — собственный голос звучал незнакомо и чуждо, губы еле шевелились. Он прислушался и воздержался от вопроса: «Кто ты?». Так не делают даже в дешёвых ужастиках. «Она» схватила его за волосы, своей ледяной невидимой ладонью и потащила по полу. Теперь боль начинала появляться, он зашипел. — Не слушай, кому говорю! — её голос захрипел, будто она давилась своим же языком и задыхалась. Наруто напряг уши, жмурясь от новых ощущений. Его пнули в рёбра и это он почувствовал очень чётко. «Он, блять, не дышит!» Снова попытался выбраться, потянулся на очень слабый звук, отталкивая локтем воздух, надеясь, что попал куда надо. Визг сзади и пропавшая хватка показали, что да. Узумаки поднялся, на не гнущихся ногах побежал. Свалился через метра два, но звук стал громче и чётче, но пропадал. «Я попросил ехать быстрее...хватит этих...». «Она» снова потянула его за волосы, задирая голову и крича что-то, теперь точно на непонятном языке. Ударила его головой о дно этой темноты, подняла на ноги одним рывком и обняла со спины. — Никуда ты не пойдёшь. — голос был мягче и понятен, но хрипение сквозило между словами. Наруто вырывался, пинал её ногами, грудную клетку сильно сдавило и он услышал хруст, захлебнулся в новом потоке боли. Кровь должна была остаться внутри него, но с силой хлынула в горло, вытекая изо рта. Он заплакал, закричал. «Она» резко выпустила его, оглушённая криком, швырнула как бейсбольный мяч. Наруто не почувствовал боли от падения, потому что отключился раньше, чем встретился с дном этой темноты. В глазах замерцал очень яркий свет и ему стало ещё хуже. Узумаки, превозмогая боль по всему телу, перевернулся и привстал, опираясь на прямые руки и колени. Его никогда так сильно не рвало. Желчью, намёками на еду и, может быть, даже кровью. Он откашлялся, тяжело задышал и наконец открыл глаза. Чуть не улыбнулся от радостного осознания, что больше не там, не с этой проклятой темнотой и сумасшедшим призраком. — Наруто! — Шикамару аккуратно поднял его за плечи, стараясь не наткнуться на рану, подобную той, что на шее, через ткань футболки, посадил на пол к стене. Нара задал какой-то вопрос, но Наруто снова отключился, надеясь вообще уже не очнуться. Главное, не в той темноте.

***

Тяжесть собственного тела никогда не была такой удручающей. Ощущение собственной беспомощности, жалости, истощения и огромное желание умереть не вязались с его состоянием пару часов назад. А может прошло куда больше времени. Больничный свет давил на веки, катетер, закреплённый пластырем, очень мешал. Чьи-то голоса рядом тоже. Он хотел побыть один, может поискать тут способы выпилиться. Саске может и мог подать знак того, что очнулся, но желания даже пальцем двигать не было. — Итачи-сан, я вас оставлю. — мужчина, явно в возрасте, с уложенными назад седыми волосами и глубокими морщинами, вышел из палаты. Саске с трудом открыл глаза и усмехнулся, осознав где находится. Был шанс, что просто в больнице, но раз тут был Итачи и забрал он его, если память не подводит, от Суйгецу... Денег у младшего Учихи не было, но он готов был поставить миллион баксов на то, что он лежит в центре реабилитации наркозависимых. Ещё два миллиона на то, что в частной и достаточно дорогой клинике. Итачи был без фирменного плаща с красными облаками, хотя это вышло бы крайне комично: заявиться в наркодиспансер в плаще организации, торгующей наркотиками. Его рубашка сидела идеально, без единой складки, но лицо все портило. Глубокие впадины под глазами от чрезмерной худобы и обеспокоенность в каждом взгляде, движении. Мерзость. — Саске, — он был вынужден прокашляться, что бы скрыть переживания. Младший не ответил, закрыл глаза от убивающего света и пожелал исчезнуть прямо сейчас. В горле стояла комом тошнота, но рвать ему пока было нечем. — Зачем? «Что б ты спросил, чёрт побери». — Не твоё дело. — прохрипел Саске, делая глубокий вдох и открывая глаза. Воздух плохо шёл в лёгкие, но удушье никак не наступало. Он сжал ладонь в кулак, заставив вену вздуться ещё больше, руку сковало болью. Очередной безразличный взгляд прошёлся по трубке к капельнице. — Я твой старший брат, имею право переживать? — Итачи подошёл чуть ближе к кровати, по левую руку от Саске. Он попробовал дёрнуть рукой, но та оказалась прикована к краю плотным ремнём. — Наверно врач забыл снять. Заботливо, почти не замечая полного безразличия к этим «оковам», он расстегнул ремешок. На его месте остался красноватый след и рельеф. — Где же было твоё «переживать» когда он выгнал меня из дома, выкинул как щенка? — Саске перевёл взгляд на потолок, изучая его идеальную гладкость и глянцевость. Ничего не выражающим голосом обратился к брату снова. — Где была твоя безмерная любовь, когда я решил привлечь твоё внимание с помощью наркотиков? Где была когда появилась зависимость и вы могли меня спасти? Он приподнял одну бровь, загнул уже три пальца, повернулся к Итачи лицом. Сообразил что-то в роде улыбки, она и задумывалась как притворно-приторная, но два притворства вместе это уже перебор. — Ты сам во всём этом виноват. — Тогда забери эти хреновы документы, выдерни иглу из моей кожи и отпусти меня. Я не отрицаю своей вины, но тебе стоит принять свою... Отцу тоже. — Саске потянулся левой рукой к трубке над правой. Маму он ни в чём не винил. Микото была прекрасной матерью, может есть и сейчас, но не для него. Фамилия Учиха не принадлежит ему с того самого момента, как Фугаку вышвырнул его вещи через окно и назвал позором. Саске столько же Учиха, сколько какой-нибудь Дейдара; ещё один паренёк из акацки. У него больше нет семьи, никогда больше её не будет и он не жалел, не страдал. Ему было плевать. Пока в этом мире существует то, что может сделать его весёлым на пару часов, пока есть тот, на ком можно без зазрения совести вымещать злость — ему не нужна семья, любовь и статус. А подобные вещи всегда есть в таких районах, где он скитается. Подобные вещи есть всегда и везде, главное поискать. Итачи перехватил его за запястье, навис над ним и его длинный хвост спадал на грудину. Совершенно без связи вспомнился «небольшой» конфликт с Наруто утром. — Я хочу поговорить с тобой, пока тебе не вкачали успокоительного по самую глотку, а потом, решай сам. — он медленно отпустил его кисть и Саске положил её поперёк рёбер, кивнул головой. — Давай быстрее. — прошипел младший и откинул голову на подушку. Целое ничего плескалось внутри него, обычное состояние после приёма экстази или мефедрона. Самый тяжёлый побочный эффект — депрессия или близкое к ней состояние. Хотя, у него такое было после всего, зависит от наркотика продолжительность этого состояния. Мозг выделяет слишком много эндорфина и адреналина в кровь, а потом, когда эффект наркотика проходил, он не мог восполнить даже норму. Вот и вся проблема. — Слушай и не возражай. Все вопросы задавай после. — Итачи придвинул к кровати стул, сел, закинув ногу на ногу. Заговорил тихо, вкрадчиво и чётко, будто учил этот текст годами. — Мы всегда знаем где ты и с кем ты, даже если ты захочешь сбежать после этого навсегда - у тебя не выйдет. Можешь проверить, можешь поверить на слово, дело твоё. Последние четыре года ты блуждаешь по притонам в поисках чего принять, иногда донимаешь с этим Сакуру. Хотя, судя по её последнему рассказу, это было последнее твоё «халявное» обращение к акацки. Как и всегда, после приёма наркотиков бывает отходняк, иногда даже разный или особо тяжёлый. Твой организм ищет способ повеселиться, но от наркотиков его пока воротит, в таком случае ты шёл к бедному парнишке, Узумаки Наруто, вроде. Избиения, принуждения к сексу, угрозы жизни и постоянное психологическое давление. Не исключаю, что у мальчишки развился Стокгольмский Синдром, потому он всё ещё не пошёл в полицию. Организм своё получает и уже через короткое время снова возобновляет тягу к наркотикам, так по кругу. Примерно каждый месяц. Возникла минутная пауза. Саске начало сдавливать грудь, голова закружилась даже в лежачем положении, на кончиках пальцев кололись мелкие иголочки. Он растянул сухие губы в улыбке, нижняя треснула и по разрыву потекли капли крови, внимания этому никто не уделил. Такие доскональные сведения о его скитаниях, можно похвалить папочку и нии-сана — они себя превзошли. — Я восстановлю твою репутацию. Как в семье, так и в целом. Заполучишь отличное место в семейном бизнесе и никто даже не заикнётся от твоём прошлом. Полностью избавлю тебя от наркотической зависимости, вспышек агрессии и садизма, как сможет психотерапевт. Если очень захочешь, найдём тебе невесту. — Итачи снова посмотрел на Саске, но его глаза ничего не выражали, даже не блестели. Улыбка ни о чем не говорила, это последствие лекарств, скорее всего. Он глянул на настенные часы, с попадания в палату прошло четыре часа. Да, сейчас начнётся тяжесть в груди, дрожь. — Что требуется от тебя? Разорвать почти все прошлые связи. Включая Карин, Суйгецу, Джуго и даже Наруто. Учиха ждал ещё одной паузы, возможно дал бы ещё время, дня два-три, уже встал со стула и убрал его на место. В окно начали стучать капли дождя, ветер клеил на стекло желто-оранжевые листья. Горло сжало как в тисках. Саске прав, его вины тут не меньше. Всё то время он считал его маленьким, ничего не понимающим ребёнком, который делал всё на зло и «потому что так делают все, это модно». Отталкивал от себя противное тело, бьющееся в конвульсиях от фактического передоза. Из-за его невнимательности пострадал невинный парень, возможно не только он. Итачи никогда не встречал этого самого Наруто, но от одной мысли, как обезображено молодое тело сводило желудок. Саске всегда отличался жестокостью и это стоило подавить с детства, хорошей терапией, любовью и заботой. Мама пыталась это сделать, но она не знала как и провалила это задание. Никто её не винил. Да, Итачи был виноват больше всех и ему предстояло это исправлять. — Да. — послышался голос за его спиной, сухой и не живой. Прошло не больше тридцати секунд с конца его речи. — М? — Учиха обернулся, скрещивая руки на груди. — Я согласен.