Мышонок и хищный зверь

            Отель, в котором поселились Баки и Сэм был небольшим двухэтажным зданием, с маленьким внутренним двориком в виде колодца, такие Барнс часто видел в Аргентине, когда бывал там на заданиях будучи Зимним Солдатом. Номер снятый этой парочкой мужчин на пять дней был очень простенький: деревянный двухстворчатый шкафчик, диван, кровать, стол, два стула, вентилятор на потолке. Небольшое окно, покрытое деревянными жалюзями, выходило во внутренний дворик.       Воздух был совершенно неподвижен, хотя покрытый пылью вентилятор на потолке медленно вращал лопасти то в одну, то в другую сторону. Было очень тяжело справиться с жарой. Не было ни холодильника, ни кондиционера, ни телевизора. Уилсон и Барнс целые вечера напролет проводили в тишине, обычно не болтливый Баки всю миссию был молчалив, особенно после их неожиданной встречи с Марией. Этот день перевернул его жизнь на сто восемьдесят градусов.       Несколько дней он провалялся в постели, рассматривая вентилятор на потолке, растекаясь в бесформенную лужу, собирая себя по частям лишь тогда, когда нужно было выходить выполнять задание.       Аппарат на потолке натужно гудел, широкие лопасти с трудом месили тяжёлый воздух. Голубые глаза следили за ними: один оборот.. два... десять.       В голове был ураган эмоций, желаний, запретов и большая часть вины. Всё это смешалось в большой тяжелый ком и нещадно давило на сердце.       Мария. Джеймс.       Джеймс. Мария.       Мария… ― У меня есть сын, Сэм, – слова походили на хриплый шепот, но друг услышал. ― Я знаю, Бак. Поздравляю.       Уилсон сидел за столом и делал вид, что читает газету. Он слышал именно эти слова за последние несколько дней раз пятьдесят, но ничего плохого не говорил и не возмущался. Он знал насколько Барнс был потрясён и насколько счастлив от этого. Он сам разделял эти эмоции, хотя и в меньшей степени. Сама мысль о том, что у этого мужчины, который так недавно был беспощадным ублюдком есть ребёнок, сводила с ума. Сэму было не комфортно это признавать, однако он считал, что ни одна в здравом уме женщина не захочет родить от такого мужчины, который представляет собой сплошной комок нервов.       Уилсон сам не задавал вопрос о их связи с Марией, однако по подсчетам её беременность произошла ещё во время его пребывания в шкуре Зимнего, что было для Сэма вдвойне интересней. Пора было раскручивать этот клубок секрета. ― Ты хочешь с ним познакомиться ближе? ― Да, – немедленный ответ. ― Так вперёд. ― Не могу, – он так отчаянно покачал головой, что Сэм почти поверил в его слова. ― Боишься.       Эта простая истина была той правдой, которую он отказывался произносить вслух. ― Что произошло, Бак? – Сэм отложив газету, сложил руки в замок и слегка нагнулся вперёд. – Что могло произойти такого, что ты в таком тупике? На самом деле я впервые тебя таким вижу.       Барнс, закусив губу, закрыл глаза и устало потёр ладонями лицо. ― Тебе сорвало крышу, когда ты был на задании? Ты соблазнил дочку босса-ГИДРЫ? Ты пробрался в… ― Я изнасиловал её, Сэм.       Уилсон замолчав, шокировано уставился на него. ― Ты сделал что?! ― Это было давно. ГИДРА обозначила новую миссию уничтожить старого русского учёного, который слишком много лишнего знал. Я выследил его в Вене. С ним была его внучка… ― Мария, – Сэм начинал понимать. ― Да. Мария. Я должен был убрать его тихо и незаметно. Я прокрался в их дом, дождался, когда они вернутся из театра, застал ученого одного, направил оружие, но тут… – Барнс подскочил на кровати и резко сел, – тут она. Такая молодая, красивая, нежная и невинная. Мария предложила себя как выкуп за жизнь своего деда. Я фактически лишил её выбора. Взял… добровольно-принудительно, а потом отпустил их. И вот спустя столько лет я встречаю их тут троих.       Последнее слово он с трудом выговорил, будто до конца не понимая его значение. ― Если это так, тогда почему она оставила ребёнка? – Сэм выпульнул вопрос, осознавая парами секундами позже, что грубо его составил. И решив исправиться, добавил. – В смысле, какая женщина оставляет ребёнка от насильника?       Получилось не намного лучше, но вопрос полностью раскрыл то, что интересовало Баки. ― Я не знаю. Это чудо. И я благодарен ей за это. У нас с Марией вряд ли будет будущее, семья. Она до сих пор смотрит меня с опаской в глазах... ― В этом её нельзя обвинить. ― Я и не пытаюсь, единственное чего я хочу, так это познакомиться с Джеймсом. Узнать его.       Барнс впервые за долгое время улыбнулся, когда вспомнил о сыне. ― Ты представляешь, Мария назвала его таким же именем. ― Он похож на тебя, – Уилсон, коротко кивнув, тоже улыбнулся. – На самом деле очень похож. Мария светловолосая и кареглазая, а мальчик взял твои темные волосы и голубые глаза.       В комнате наступила тишина. Оба мужчины просто сидели каждый на своём месте и улыбались, но вдруг, будто что-то снова вспомнив Баки, нахмурившись, отвернулся к окну и тяжело вздохнул. ― Так, мистер папочка давай поднимай свою задницу и пулей к сыну, – Сэм не знал какую тактику «пряника» или «кнута» в данный момент применить к Баки, поэтому начал с первого. ― Мария будет против. ― Убеди, поговори, попроси, вымоли. Сделай хоть что-то сейчас или забудь навсегда, Бак, – грубо щелкнул метод «кнута».       Мягкий вечер опустился на городок. От одного к другому высокому столбу зажглись гирлянды белых фонариков, уютно осветив улицу, окрасив всё вокруг в мягкие тона. То тут, то там было слышно, как кто-то играет на гитаре и поёт песню на испанском языке или просто перебирает струны. Простые люди жили своей сказочной спокойной и тихой жизнью не подозревая, что это место облюбовали террористы и наркодилеры. Но Уилсон и Барнс позаботятся об этом. Место, где растёт его сын должно быть безопасным!       Купив букетик, состоящий из местных пестрых цветов, Баки направился в кафе Марии. Внутри помещения горел свет, из пяти столиков был занят только один местной пожилой парой. Остановившись у окна, всё ещё не осмеливаясь зайти, Барнс с теплотой и тоской наблюдал за ними. Они символизировали то, чего он желал с молодых лет, когда только начал задумываться о семье и то, чего у него никогда не будет.       Вдохнув поглубже, он толкнул дверь. Зазвенел колокольчик. Мария обернулась и замерла. Она была так красива: нежно салатовое платье на широких бретельках с неглубоким вырезом, облегало её стройную фигурку, расширяясь от бедра в юбку солнце. Длинные пшеничного цвета волосы были собраны в толстую косу, перекинутую на одно плечо. Мария выглядела удивленной. ― Ты? Я думала вас с другом уже нет в городе, – она крепкой хваткой вцепилась в полотенце, пытаясь скрыть свою нервозность. ― Мы скоро уезжаем, – Баки не спеша подошёл к ней, вручая букет. – Мы можем поговорить, Мария.       Принимая цветы из его рук, она взглянула в его глаза и внутренне вздрогнула. Они остались такими же, будто и не было этих восьми лет, и они вдвоём сейчас снова находятся в её комнате освещённой лучами полной луны.       Рукой женщина ему указала на один из столиков, а сама пошла за прилавок. Вернувшись, Мария поставила на столик две бутылочки холодной содовой. ― О чём ты хотел поговорить? – нельзя сказать, что она не догадывалась, но желала всё-таки услышать это от него. ― О Джеймсе.       Мария поджала губы и сглотнула. ― Он мой сын… ― Нет, не смей говорить так, будто имеешь на него права, – глаза Марии сузились. – Ты просто донор спермы… ― Почему ты оставила ребёнка? Ты меня так ненавидишь! – Баки, прикрыв глаза, успокоился, после продолжил. – Послушай, Мария я не оправдываю себя и своего поступка. Я… это сложно, поверь мне. Зимнего уже нет, вместо него появился человек с огромными тёмными дырами в жизни, внутрь которых не проникает не единый луч света, – Баки устало вытер лоб бионической рукой. – Но вдруг я узнаю, что у меня есть что-то светлое и доброе, то ради чего стоит открывать глаза по утрам, понимаешь? Как бы там ни было, у меня есть ребёнок! И он так похож на меня… ― Чертовски похож, – прошептала Мария, откидываясь на спинку стула и делая пару глотков напитка. ― Почему? – Баки положил руки на стол и ближе наклонился к женщине желая услышать ответ на свой предыдущий вопрос. ― После того как ты отпустил нас потянулась череда бесконечных переездов, постоянного страха. Мы были в бегах, скрывались на чердаках и подвалах как крысы, постоянно опасаясь, что ты вернешься и закончишь начатое, – красивое лицо Марии исказила гримаса боли. – Тогда… тогда было не до забот о последствиях ночи, а потом было уже слишком поздно.       Мария отвернулась, прикрыв губы ладонью. Слеза стекла по её щеке. ― Я хотела найти другой способ… эм, нетрадиционный, но мне дедушка не дал, – Мария нервно теребила лямку платья на своём плече. – Не дал этого сделать. Хм! Он утверждал, что это жизнь, не важно кем она была зачата, она дана нам свыше! Говорил, что этот малыш начало нашей новой жизни.       Большую часть беременности мы провели здесь, на Кубе. Тут никто не задавал вопросов, мы жили дружной семьёй. Рождение моего ребёнка осветило нашу жизнь, – мягкая улыбка появилась на её губах, потом хмыкнув, она добавила, – едва увидев Джеймса, я сразу отметила ваше сходство: темноволосый, голубоглазый. Даже губы твои и мимика. ― Особенно, когда хмурится, – Баки, сцепив под столом руки, с бешено колотящимся сердцем слушал Марию. ― Да! – её искренняя улыбка была чистым мёдом для глаз Барнса, но вдруг вмиг посерьёзнев, она твердо спросила. – Чего ты хочешь? ― Разреши мне с ним увидеться… ― Нет! ― Я хочу его узнать… ― Нет! ― Пожалуйста, Мария. Если ты хочешь, то будь с нами во время встречи. Я уезжаю через несколько дней и возможно ты меня никогда больше не увидишь, я прошу только одну встречу и всё. ― И что я ему скажу насчёт того кто ты? Друг? Хороший незнакомец? Турист? А может, ты хочешь, чтобы я сказала, что ты … его биологический отец?       Мария резала без ножа. Она стала жестче. Такой её сделала жизнь. Баки даже не представлял через что ей пришлось пройти. ― Нет, не говори это. Я могу быть для него незнакомцем, который зашёл к тебе в кафе и просто заговорил с ним.       Он был готов принять даже эти крохи, лишь бы только Мария дала согласие. Тишина тянулась бесконечно долго. Прикусив губу, женщина размышляла над его словами и пыталась принять правильное решение. ― Хорошо. Завтра приходи к десяти. Мы позавтракаем в кафе, потом пойдём на южный пляж. Джеймс любит там рыбачить. Тебе нравится сидеть с удочкой? ― Обожаю, – усмехнувшись, ответил Баки. – Мария, почему имя «Джеймс»?       Мария пожав плечами, улыбнувшись, ответила: ― Оно мне просто нравится. Первым русское имя, мы с дедушкой дать не осмелились. Полностью его зовут Джеймс Александр Монтеро. Пришлось взять поддельную фамилию, мы боялись, что твои люди будут нас искать.       При словах «твои люди» Баки откровенно стало неприятно. Казалось, что его прошлое это что-то грязное и липкое и он никогда не отмоется от него.       Мария потупив глаза, смотрела на наполовину полную бутылку содовой, а Барнс на свои переплетенные пальцы. Казалось, каждый погрузился в свои тяжелые мысли. ― Уже поздно. Мне нужно вернуться домой к ребенку, и дедушка будет беспокоиться.       Мария стремительно встала и направилась за стойку. Пожилая пара уже ушла, но когда это произошло никто из них двоих этого сказать не может. Баки подождал, когда Мария подготовит помещение к закрытию и осмелился предложить: ― На улице темно. Разреши тебя проводить. ― Нет, не нужно. Меня встретят, – Мария выключила свет, опустила жалюзи, закрыла с внешней стороны замок на двери.       Барнс обернулся на приближающиеся шаги. К кафе направлялся высокий, смуглокожий мужчина. По теплой на него реакции Марии, Баки понял, что она его знает. Мужчина крепко обнял её и поцеловал. Понимая, что он непростительно долго наблюдает за ними, Баки был уже готов уйти, но вдруг незнакомец с небольшим акцентом обратился к Марии: ― Дорогая, не представишь мне своего друга? ― Альберто, это Джеймс. Он мой… старый знакомый.       Изогнув в вопросе бровь, Альберто внимательно посмотрел на свою женщину пытаясь задать вопрос одним лишь взглядом: «Старый знакомый? На сколько старый? Лет так на восемь?». ― Джеймс, это Альберто мой парень.       Мария не желала вдаваться в подробности и посвящать Барнса в детали своей личной жизни, но тогда бы вопросов от Альберто было бы не избежать.       Баки, сухо кивнув, принял быстрое рукопожатие её парня и поспешил уйти, несмотря на то, что он очень хотел детальнее с ним познакомиться. В конце концов, если у них с Марией всё сложится, Баки было важно знать с кем будет расти его сын. ― Я не буду брокколи! Нет!       Джеймс-младший отворачивался от тушеного брокколи, которое ему в тарелку положила Мария. ― Сынок, брокколи полезное, его нужно кушать. Съешь хоть один. ― Нет! Нет!       Баки, облокотившись о стену возле открытого окна, с любопытством наблюдал за этой сценой. Он тоже не любил этот овощ, и его мама, что только не придумывала, чтобы вложить ему в рот хоть кусочек.       Барнс решил, что Марии нужно помочь. Оглядевшись по сторонам, он заметил стоящие у входа коробки с продуктами для кафе. Мария, вероятно, ждала грузчиков, потому что коробки были, правда, тяжелые. Ухмыльнувшись возникшему в голове плану, он сразу приступил к его реализации. ― Принимайте товар! – Баки правой рукой открыл дверь, а левой держал три тяжелые заполненные до верха продуктами коробки.       Мальчик широко раскрытыми глазами смотрел, с какой легкостью незнакомый ему мужчина справляется с грузом. ― Ого! Вы Супермен! – закричал Джеймс-младший, захлопав в ладоши. ― Нет, малыш. Я просто ел в детстве брокколи вот и вырос большим и сильным.       Ахнув, мальчик приступил с удвоенной силой уплетать овощ. Улыбнувшись Мария, ласково погладила сына по голове и перевела на Баки теплый взгляд. ― Кстати, Джеймс сегодня мы после завтрака идём на южный пляж половить рыбку. ― Ураааа! Деда с нами? ― Нет. ― А Альберто? ― Нет. Мы идём вдвоём с… – Мария запнулась, не зная как представить Барнса. Сам мужчина молчал, терпеливо ожидая кем же она представит его сыну, – с моим знакомым. Его тоже зовут Джеймс.       Мальчик помахал в воздухе брокколи наколотой на вилку. Баки был счастлив тому, какой сын у него озорник. Тот факт, что Мария идёт с ним одна, без опаски и полностью доверившись, откровенно радовал.       Пляж был полудиким. Маленькие бухточки были заполненные пестрыми рыбками, они кишели в прозрачной теплой прибрежной воде. Мария расположившись неподалеку на покрывале в тени под низкой, но пышной пальмой, читала, время от времени поднимая на Джеймсов взгляд. ― Кто тебя научил рыбачить, Джеймс?       Парни сидели на большом обтёсанном волнами прибрежном валуне и держали в руках удочки. ― Дедушка. Мы часто с ним приходим сюда. Тут классно.       Ухмыльнувшись словам сына, Баки продолжил: ― Чем вы ещё тут занимаетесь? Что тебе нравится? ― Мы с дедом по вечерам бывает, ходим к его другу дону Альвару и играем в шахматы. Точнее они играют, а я смотрю. Так они меня учат. Или же в гараже дона Альвара есть такой станок, и мы вытачиваем что-нибудь.       Мальчик рассказывал это плоско, обычно и безэмоционально из чего Баки сделал вывод соответствующий вывод. ― Тебе это не по душе? ― Нет. Мне нравится ходить с Пабло на капуэро.       Вот сейчас глаза зажглись огоньком и тут же потухли. ― Мама не одобряет этого. Говорит, что драки это не хорошо, – поджав губы мальчик тяжело вздохнул. Вдруг его удочка дернулась. – Клюёт! ― Подсекай. Давай-давай! – Баки потянулся к удочке сына и аккуратно, дабы особо не мешать и не ограничивать его самостоятельность. ― Ух, ты! – мальчик посмотрел на рыбку в ведерке. Она была маленькая с очень красивой блестящей чешуей. – Это рыбка-ребёнок. Его ждёт мама… ― Хочешь отпустить? – Баки улыбнулся доброте сына. ― Да, хочу, – Джеймс-младший зачерпнул ладонями воду с рыбкой и бросил в море.       Стряхивая с рук воду он посмотрел на бионическую руку Баки с нескрываемым любопытством. ― Джеймс, что у тебя с рукой? – маленькие пальчики водили по желто-черному вибраниуму с большим интересом.       Барнс снял рубашку с длинным рукавом и, оставаясь лишь в майке, показывая Джеймсу-младшему всю руку. ― Вау! Класс! Вот это да! Обалдеть!       Мальчик даже подскочил на ноги, его восхищенный визг раздался на весь пляж. Мария, читающая под пальмой, подняла удивленный взгляд, пытаясь понять, чему так восхищается её сын. ― Ты супергерой! Я тоже хочу себе такую! ― Нет, сынок! Точно нет! – слова вылетели из уст Баки быстрее, чем он сам сообразил, что сказал.       Неожиданно раздался голос Марии: ― Смотри, Джеймс прилетели твои любимые пеликаны иди, побегай с ними.       Едва мальчик убежал в сторону птиц, Мария накинулась на Баки: ― Ты что творишь? Щеголяешь перед ребёнком своей рукой! Ты напугаешь его! ― Мария, Джеймс намного сильнее, чем ты думаешь. Он очень добрый и светлый мальчик, для которого неважны физические недостатки. Ему не интересны шахматы и токарский станок, он хочет заниматься боевыми искусствами. Дай ему больше свободы, не ограничивай и не навязывай ему ничего. ― Что?! Ты меня поучить решил, отец года? Я сама знаю, что для моего сына лучше…       Неожиданно раздался детский крик. Баки и Мария мгновенно обернулись в сторону звука и перестали дышать от ужаса. Их сын беспомощно плескался среди волн, которые удваивали свою мощь у берега. Было ясно, что сила течения уносит его в море, но и имелся огромный риск, что ребёнка понесёт и просто разобьёт о прибрежные скалы. Мальчик боролся столько, сколько мог, волны у берега начали заворачиваться и накрывать его с головой, таща обратно на глубину.       Баки и Мария со всех ног бежали в сторону Джеймса. Мать плакала и звала сына по имени: ― Джеймс! Боже мой!       Ухватившись за плечи Баки, она трясла его и кричала: ― Спаси его! ― Мария, успокойся. Я иду за ним! Не заходи в воду!       Баки не теряя ни секунды, забежал в море и начал быстро плыть к ребёнку сквозь сильные волны. Мальчик держался на воде из последних сил, но в какой-то момент он исчез из виду. ― Джеймс!       Барнс в ужасе закричал, максимально приподнимаясь над поверхностью и после того, как не увидел сына, глубоко вдохнув, нырнул под воду. Он увидел Джеймса, движения мальчика уже были очень вялыми, недостаток кислорода был очевиден. Быстро подплыв к нему, Баки обнял ребёнка и потянул вверх.       Едва оказавшись на поверхности парни глубоко вдохнули и откашлялись. Мальчик испытал радость и облегчение, когда крепкие мужские руки вытащили его из воды. ― Джеймс, держись за меня крепко. Ты сильный мальчик! Я буду плыть, а ты не отпускай меня. Крепко, крепко держись! Если будешь, чувствуешь, что сил уже не хватает, ты мне громко об это говоришь, понял, сынок? ― Да. ― Поплыли, мама беспокоится.       Мария всё это время металась по берегу. Она заламывала руки и плакала. Время от времени, когда позволял просвет между волнами, она видела темную голову Баки и чуть дальше своего сына, но в какой-то момент, когда Джеймс-младший скрылся под водой, она почувствовала панику, страх, ужас, беспомощность. Но через пару минут Мария увидела как Баки плывёт к берегу с сыном на спине. Борясь с силой ударов волн, она забралась в море по колени и приняла ребёнка у уставшего от этого трудного заплыва Баки. ― Джеймс, ты почему пошёл в воду?! Почему? – выбравшись на берег Мария, крепко прижимала мальчика к себе и плакала, но уже от счастья того, что всё прошло. ― Я побежал за пеликаном в воду. Он уплывал, я хотел его догнать, – объяснение было по-детски честное, а причина важная. – Мамочка, не плачь, пожалуйста. Меня же спас твой знакомый. ― Сынок, он не просто мой знакомый, он… – сердце Баки бешено заколотилось, – он твой отец.       Мокрые темного цвета волосы облепили лицо, светло-голубые глаза маленького Джеймса расширились от удивления. ― Как, мама? Ты говорила, что он умер, – последнее слово мальчик испуганно прошептал. ― Это правда, сынок. Мама не солгала. Я был мёртв внутри, – Баки упал на колени на песок перед мальчиком и приложил его руку к сердцу, – вот тут. Но как только я узнал, что у меня есть ты, я снова ожил. ― Я тоже тебя спас! У меня есть сила! – Джеймс закричал, победно подняв руки. ― Да сынок, ты это сделал.       Барнс крепко обнял сына и в блаженстве закрыл глаза. И Мария не могла точно сказать, чем является влага на его лице каплями морской воды или слезами. ― Ты уезжаешь, – мальчик грустно опустил взгляд. Он сдерживал в себе разочарование, зубами кусая нижнюю губу. ― Сынок, я уезжаю на важную миссию, но она ничто по сравнению с твоим заданием. ― Каким? – блеск интереса зажегся в глазах мальчика. ― Охранять маму и дедушку. Я могу положиться на тебя в этом? ― Конечно! Я не подведу! – мальчик вмиг посерьезнел. ― Я знал это, сынок, – он обнял мальчика, а после поднялся и сдержанно попрощался с Марией. – Спасибо тебе.       Эти слова передали всю тут благодарность, которую чувствовал Баки к этой женщине за её решение открыть правду Джеймсу. ― Счастливого пути.       Мария кивнув Барнсу, взяла сына за руку и повела прочь от взлётной площадки вертолёта. Они были уже достаточно далеко, когда мальчик вырвал из её ладони свою руку и побежал обратно. Баки уже находился в вертолете, когда заметил бегущего мальчика. Быстро выскочив из вертушки он поймал его на руки и снова крепко обнял. ― Возвращайся. Я буду ждать тебя, папа.       Последнее слово взорвало бурю счастливых эмоций в груди Барнса. Он никогда не был счастливее, чем в этот момент. ― Я всегда буду возвращаться, сынок. И маленький Джеймс точно знал, что его папа никогда не нарушит обещание.