— Сначала мы позвонили в бар, — Сэм обратился к Поли и Тому. Он, Томми, Поли, Малыш Тони, Винни, Ральфи и ещё несколько парней разговаривали на заднем дворе заведения Сальери. Дождь уже кончился. Солнце село за горизонт. — Но раз вы сюда не вернулись, мы решили зайти к Биффу, он сказал, куда вас отправил. А вообще эти подонки успели засветиться даже в Рабочем квартале. Правда светились недолго — выгнали местные работяги. Судя по всему, ирландцы. Эй, Тони, расскажи ту историю парням.
Сэм усмехнулся напоследок и удалился в бар. Томми молча курил — всё ещё отходил от произошедшего. Поли, как ни в чём ни бывало, улыбался в предвкушении истории.
Малыш Тони поспешно выдохнул дым и начал рассказ:
— Короче, Джон (один из знакомых Тони) говорил про парней, которые подходили под описание Тома, мол, бывает, «торчат здесь такие у нас в Рабочем квартале». Ну, думали, сейчас весь район прочёсывать придётся, хрен мы их найдём. И тут короче мы шли… а перед нами вдалеке проходила девчонка… или женщина, короче молодая бабёнка
с тростью.
Мужчина сделал паузу, чтобы затянуться. Улыбка сползла с лица Ломбардо. Выдохнув дым, Тони продолжил:
— Неподалёку курили трое парней. Заметили её, стали орать, мол, ха-ха-ха, девка с тростью. Дай попробовать походить. Потом подошли, стали отбирать её трость. Ржали как кони. Мы только хотели вмешаться, как внезапно, просто откуда ни возьмись, выскакивает какой-то дрыщ с монтировкой в руках. Выскакивает, орёт диким воплем и бежит прямо на них. Вот просто: «А-а-а!» (Тони комично изобразил). Те опешили, отошли от бабёнки. Парнишка схватил её за руку и в таком же темпе давай бежать обратно. А она ж хромая. Вот она бежит, хромает, даже пытается тростью себе помогать. Всё на большой скорости. Выглядело, как в фильме Бастера Китона.
Все, кроме Поли и Томми засмеялись. Тони сделал очередную паузу.
— Так это не всё, — сказал он, — эти двое скрылись, а через минуту с той же стороны пришло человек семь работяг с «розочками», ножами, монтировками и хрен пойми чем, а тот дрыщ в их главе. Ясное дело, подонки сразу дали дёру. Не, ну надо ж быть такими идиотами — конец дня в рабочем квартале! Конечно, чуть что не так, в них тут же полетят бутылки, ножи, ругательства и инструменты. В общем, если нет огнестрела, не грози Рабочему кварталу. Хе-хе-хе.
Это могла быть любая другая девушка с тростью, взрослая или даже пожилая женщина. Поли хотел спросить мужчину, как она выглядела, к счастью, Трапани, знавший его слишком хорошо и раскусивший бы за пару секунд, ушёл.
— Может, всё-таки старушка? — поинтересовался Поли, стараясь изобразить равнодушие.
Тони помотал головой, делая очередную затяжку. Он выпустил дым через ноздри.
— Она была не старая. Ну, либо умело молодилась. Хе-хе. Знаешь, бабульки, обычно сутулятся, либо медленно неуклюже двигаются… А та —
нет. Да и волосы у неё были не седые.
— А какие?
— Темные… типа тёмно-рыжие… ну такие, рыже-коричневые. А что? Ты её знаешь?
— Я много девок знаю, — Поли важно поднял брови, — опиши подробнее.
— Ну, щуплая такая, маленького роста. Лица я не разглядел. Волосы короткие, как бабы сейчас носят... с чёлкой. В сером пальтишке и синем платье. В шляпе… знаешь её?
Все приметы совпадали, одежда была не в счёт. Ломбардо собрал все силы, чтобы не подать виду:
— М-м, не-а.
Внутри у Поли что-то рухнуло. Том бросил взгляд из-под шляпы на друга.
***
— Думаю, — заключил худощавый блондин, — после этого они не захотят сюда соваться.
На небольшой кухне за столом друг напротив друга сидели двое мужчин: молодой блондин и мужчина с поредевшими кудрявыми светло-рыжими волосами, годившийся ему в отцы.
— Эти мафиози… — мужчина ударил кулаком по столу, казалось, его лазурные глаза горели огнём. Блондин вздрогнул от неожиданности.
— Мы прочёсывали район несколько часов, — сказал юноша, — подключили всех, кого могли. К сожалению, подонки не нашлись. Пока что будем начеку.
— Спасибо, Райан, спасибо тебе.
— Не благодарите, мистер Бирн. Мы должны защищать близких и друзей.
Пока мужчины разговаривали на кухне, Мэйв сидела с Шарлоттой в гостиной. Плачущая мать обнимала дочь за плечи, та пила чай, угрюмо уставившись в пустоту. Левая нога Лотти, лежавшая на табурете, всё ещё болела от скоростного марафона, который ей пришлось проделать, когда бегущий Райан тянул её за собой. Девушка не винила парня: он сам очень испугался и совсем забыл, что она не может бежать как он, взять её на руки он тоже не мог — надорвался бы. Периодически Мейв вытирала слёзы платочком с вышитыми на нём инициалами «M. B.»*, целовала Лотти в макушку.
Шарлотта уже успела отреветь своё и просто хотела, чтобы этот день быстрее кончился. Она прокручивала произошедшее в голове раз за разом, представляла, а что, если бы у неё был нож, монтировка, пистолет; а что, если бы она сразу резко дёрнула свою трость; а что, если бы она замахнулась; а что, если бы у неё вообще не было трости и она могла полноценно бегать? От этих мыслей болела голова. Нет, в произошедшем её вины не было. Лотти старалась переключиться на мысли о предстоящей свадьбе. Хорошо, что их с Райаном свадьба почти через две недели. Может, к тому времени, нога перестанет так сильно болеть. Она всегда немного болела при ходьбе, но сейчас ныла даже в положении покоя.
В комнату заглянул Райан.
— Миссис Бирн, Лотти, — сказал юноша, — я зашёл сказать до свидания, пойду домой.
Шарлотта улыбнулась ему уголками губ. Мэйв поспешно встала, вытерла слезы и проговорила:
— Райан, сынок, я тебе сейчас пирога с собой отрежу. Подожди!
Женщина поспешила на кухню, юноша подошёл к Лотти.
— Нога ещё болит? — виновато спросил он.
— Уже меньше.
Райан осмотрел на дверной проём, убедившись, что там никого нет, наклонился к Лотти и прошептал ей на ухо:
— Обещаю, в нашу брачную ночь я покрою её поцелуями.
Лотти застенчиво хихикнула, они оба покраснели. Райан поцеловал невесту на прощание. Молодые люди посмотрели друг другу в глаза.
— Раз обещал, — сказала Шарлотта, — теперь не отвертишься.
Они оба засмеялись. В дверь вошла Мэйв. Увидев смеющихся молодых людей, она сама улыбнулась.
***
Поли вернулся домой в прескверном настроении. Он повесил пиджак с жилетом на вешалку в прихожей, скинул ботинки, запустил шляпу в сторону комода (та приземлилась на проигрыватель, стоявший на нём), снял галстук, швырнул его на стол.
— Надо выпить, — сказал он вслух.
Поли наполнил стакан, тут же осушил его. Мужчина сел за стол, подпёр голову, запустив пальцы в волосы, уставился в окно. Ломбардо чувствовал усталость, но не она была причиной его грусти. В последнее время мужчина часто так хандрил. История про девушку с тростью только сыпала соль на рану. Рану одиночества. Хорошо, сегодня он хотя бы не будет сожалеть о том, кого застрелил. Поли легко выстрелил бы хоть ещё сотню раз, плевать, насколько юным был этот Билли. Видимо, достаточно взрослым, чтобы лезть к Саре, той девушке с тростью, неизвестно, скольким ещё, и ещё дружков своих натравливать. Такую шваль надо уничтожать ещё в ростках. Ломбардо вспомнил своих приятелей с улицы. Некоторые ведь вели себя также как Билли. Поли передёрнуло.
Он помнил, как плакала его мама, когда к ней приставал хозяин кафе, в котором она работала официанткой. Мать Поли была не из тех женщин, которые плакали, если им кто-то говорил «вот это задница» или даже щипал. Она росла в тяжёлых условиях на грани нищеты, поэтому умела постоять за себя, но тот мерзавец домогался до неё, заперев дверь подсобки. Что сделал Поли? Угнал и разбил в дребезги его дорогой новый автомобиль. Бил с душой. Ни до, ни после того случая Поли не получал
такого удовольствия от угона чьей-либо машины. После этого юный Ломбардо угодил в исправительное учреждение во второй раз, он знал, на что идёт, когда заводил мотор.
Однако Поли не вырос джентельменом по отношению к женщинам: его щёки десятки раз горели от пощечин за неуместные комплименты. Более того, он очень плохо понимал, как общаться с, что называется, порядочными девушками, поэтому ни с кем не встречался. После нескольких неудачных попыток просто решил, что это не его. Он предпочитал компанию проституток, там всё просто и понятно: платишь — тискаешь, никто не обижается на комплименты про размер груди или прикосновения пониже спины. Да и путаны вытворяли такие вещи, на которые не пошла бы ни одна приличная девушка.
Поли по-доброму завидовал Сэму: тот не страдал ни от одиночества, ни от того, что делал. Трапани давно был бы женат, если бы хотел. Так о нём думал Поли. Так о нём думали все.
Спустя час Ломбардо устало поставил очередную пустую бутылку в свою коллекцию, лёг на кровать – та приветственно скрипнула, накрылся одеялом и провалился в сон.
***
А сейчас все дружно делаем вдох
«Я был с ней».
Ночные огни отражались во влажном асфальте. Плакаты «Swift Cola» с улыбающейся шатенкой раздражали больше обычного. Сэм торопился в «Корлеоне». Он должен был побыть с Мишель, должен был забыться. Девушка уже ждала его в заведении – Трапани позвонил ей, и она попросила сдвинуть одного из новых не слишком высокопоставленных клиентов ради своего постоянного. По дороге Сэм купил небольшую коробку дорогих конфет и красную розу. Он спрятал цветок за пазухой в застёгнутом пиджаке.
Мишель ждала его, сидя на крайнем стуле за барной стойкой. Увидев его, вошедшим в холл, она улыбнулась, неспеша направилась навстречу. Мужчина принёс извинения за доставленные неудобства мадам, вручив ей конфеты. Совершенно ненужный жест, ведь постоянных клиентов очень ценили, но всё же, на то он был Сэм Трапани, от которого сходили с ума женщины.
Оставшись в номере наедине с Мишель, он достал розу. Девушка удивилась.
– Как я мог вручить подарок мадам, – сказал Сэм, – и оставить
тебя без внимания?
– Меня никто так не балует, – ответила Мишель. Она взяла цветок, вдохнула его аромат и засмеялась, – Пахнет твоим парфюмом.
Сэм снял пиджак, жилет и галстук. Затем мужчина включил проигрыватель. По радио звучала песня про любовь.
– Потанцуем? – мужчина взял девушку за талию, нежно прижал к себе. Мишель положила руки на его плечи, голову на грудь и закрыла глаза. Сэм прислонился щекой к её макушке. Он тоже закрыл глаза.
Мужчина прошептал:
– Я так соскучился.
– Я всегда тебя жду.
Пара танцевала без слов до самого конца мелодии. Мужчина поцеловал девушку. Он ловко снял с неё платье, всего-лишь спустив бретельки с плеч. На Мишель было черное вечернее платье без рукавов, кроем похожее на те, что носили в двадцатых. Оно было достаточно свободным и вот так легко снималось. Мишель опустила руки, платье оказалось на полу. Девушка подняла его, изящно наклонившись, игриво бросила на стул.
На радио заиграла музыка повеселее, Мишель стала танцевать, снимая с себя оставшиеся вещи. Мужчина сел на кровать.
Мишель стянула с руки перчатку, та отправилась к платью. Девушка сняла другую, взялась за один её край, потянула за противоположный, прикрыла один глаз, словно целится и сделала вид, будто это рогатка, а Сэм у неё на прицеле. Затем Мишель шутливо кинула перчатку в мужчину, та приземлилась ему на макушку, свисая на лицо. Подобные шалости в этом заведении девушка могла позволить себе только с Трапани.
– Только туфли не кидай, – улыбнулся Сэм, положив перчатку рядом.
– Не смеши меня, я должна работать, – ответила Мишель, продолжая танец. Она поджала губы, едва сдерживая смех.
Оставив туфлю на полу, Мишель поставила ногу на край кровати, отцепила чулок от ремешков своего кружевного пояса. Отработанным движением девушка стянула его с себя, затем также поступила со вторым. Мужчина чувствовал, как низ его живота становился тяжёлым.
Мишель посмотрела на Сэма, медленно опустила бретельки бюстгальтера, потом расстегнула его, прижала чашечки рукой. Девушка отвернулась, соблазнительно двигая плечами и бёдрами под ритм, сняла с себя бюстгальтер, откинула его к платью, потом прикрыла грудь скрещенными руками и снова повернулась.
Продолжая свой танец, девушка медленно опустила руки, обнажая пышную грудь. Трапани расстегнул несколько пуговиц рубашки. Мишель сняла свой пояс для чулок, оставшись в одних коротких кружевных панталонах.
– Иди ко мне, – тихо сказал Сэм. Он выключил приёмник.
Мишель приблизилась к Сэму, их губы слились в страстном поцелуе, не прерывая который, девушка расстегнула мужчине рубашку. Он снял её и стянул майку, обнажив красивый торс, покрытый несколькими шрамами. Девушка знала их все наизусть.
Сэм нежно провел руками по бархатной спине девушки, опускаясь всё ниже, избавляя её от панталон. Мишель стояла перед ним во всей своей нагой красоте.
– Ты как произведение искусства, – прошептал Сэм и мысленно добавил: «Как те прекрасные обнажённые женщины на картинах».
Перед его приходом помимо стандартных гигиенических процедур Мишель смывала с тела «предыдущих клиентов», даже если на ней не было никаких физических «следов». С гигиеной в «Корлеоне» было строго, однако девушкам не рекомендовали использовать ванну для мытья всего тела без надобности, иначе кожа быстро теряла бы «товарный вид». Мишель хотелось быть чистой в переносном смысле: убрать поцелуи и прикосновения других мужчин, чтобы Сэм оставил на ней свои.
Естество мужчины уже заметно выпирало, но Сэм не хотел торопиться: он уложил Мишель на постель, взял розу, оторвал лепесток и начал медленно вести им по телу девушки вниз от подбородка до нижней части живота. Лёгкая щекотка усиливала в девушке желание. Настоящее желание. Мужчина повторил это несколько раз. Мишель облизнула губы, улыбнулась и тихо спросила:
– Ты долго будешь меня дразнить?
– Пока не сотру об тебя все лепестки. А их тут мноооогоооо...
Трапани сам уже едва сдерживался от желания. Он впился поцелуем в губы девушки. Сняв брюки и избавившись от оставшейся одежды, мужчина лёг рядом с Мишель, прижал её к себе. Сэм покрывал шею и грудь Мишель поцелуями. Их руки лихорадочно блуждали по телам друг друга.
Мужчина положил руки на бёдра девушки и вошёл в неё. Она ответила стоном. Сэм тут же накрыл её губы своими.
Ни один стон девушки с Сэмом не был поддельным. Единственный клиент, кого она по-настоящему хотела.
***
– А ты не можешь убежать сегодня? – спросил Сэм, надевая галстук. Трапани уже стоял одетый. Мишель нежилась в постели, наблюдая, как он собирается.
– Куда? – поинтересовалась девушка.
– Например, в кино.
Девушка отрицательно помотала головой.
– Вечер забит «
кадрами»?
Мишель лишь улыбнулась в ответ.
– А на следующей неделе? – поинтересовался мужчина.
Девушка поводила глазами, вспоминая что-то. Затем, она ответила:
– Знаешь, двадць первого ноября у меня должен быть свободный день.
– Отлично, я как всегда договорюсь с мадам...
– Выходной. У меня должен быть
нерабочий день... несколько нерабочих дней.
– Вот как... Тогда давай сходим в кино, ресторан и погуляем по Робинсон парку?
– Ты хочешь просто погулять?
– А почему нет? Мы же ходили пару раз. Было весело.
– Ты выдавал это за эскорт-услугу и «бронировал» меня у мадам.
– Знаешь, работяги на заводе и то больше развлекаются.
Повисла пауза. Её прервала Мишель.
– Смотрел «Вечера на продажу»**? – спросила девушка.
– Ещё нет. Хочешь сходить?
– Да.
Мишель засияла от радости.
__________________________
* M. B. —
Maeve Byrne.
** «Evenings for Sale», я дословно перевела. Комедия, вышедшая на экраны 12 ноября 1930 года.
