***
Стены разведкорпуса остались позади, и, на самом деле, эта мысль смогла приподнять мне настроение. Возможно, я просто устала, слишком много времени отдавала работе без отдыха и держала всё в себе. Но сейчас, каждый раз, оборачиваясь, я видела, как территория постепенно пропадала из поля зрения, отчего на душе становилось легче. Приеду обратно я завтра, отпросилась, так что сейчас только отдых. Он мне нужен, я его заслужила… Так как остров развивался, маршрут от разведкорпуса до Сины, через Стохес и в Митру был максимально безопасным, изученным вдоль и поперёк. Добрались мы быстрее, чем предполагали, даже остановились, чтобы поприветствовать знакомых военнослужащих Майкла у стен Стохеса. Митра, куда мы с Майклом держали путь, не была изучена мной должным образом. Один раз в сопровождении Ханджи я была на окраине, можно сказать только показалась из тени ворот Сины, и тогда мне ничего не помешало с отвисшей челюстью наблюдать, насколько развитым оказался этот город и Стохес. В этот момент, благодаря рассказам других, прочувствовала умиротворённую атмосферу города. На самом деле, какими бы ужасающими рассказы других ни были, я, видя своими глазами города и достопримечательности, поверить не могла, что когда-то в этом Стохесе происходила бойня двух титанов — Энни и Эрена. Скорее, это как на уроках истории и на экскурсиях. Тебе говорят факт, что ты стоишь на том самом месте, где происходили те события, а поверить в это твой мозг не может, не принимая это за реальность. Ты прямо здесь, где это было… Дышишь воздухом, которым дышали те люди, ступаешь по этой же земле, перед глазами те же виды, что наблюдали жители города, когда всё происходило. И сколько таких «достопримечательностей» на этом острове… А сейчас здесь покой, о котором все до сих пор молятся, как о великом. Молятся, чтобы быть принятыми другим миром? За это надо молиться? Это надо беречь? И разве это не должно быть… нормой? Каждый имеет право жить, а сколько ему отведётся — уже его рук дело. Как жаль, что порой приходится заслужить, доказать, что право имеешь. Ах… Ну да-а… Конечно, грехи Элдии… Кто прав, кто виноват… Но, знаете, я всегда яро отстаивала позицию, что за грехи прошлых поколений не должны платить их дети. И таких примеров даже в моём прошлом «мире» можно найти так много, хоть отбавляй! Войны между странами, про которые нам рассказывали на истории. Но сейчас, спустя десятилетия, если не столетия, разве те самые страны, которые были в своё время угнетены, должны идти и в чём-то винить нынешнее правительство и население той страны, что когда-то угнетала их? Тех людей, которые искренне сожалеют о прошлом своей страны, о поступках своих предков, и ни в коем случае не хотят повторять прошлые ошибки? Нет, так нельзя. Так вот и я, хоть и не застала, но услышала достаточно, искреннее желаю, чтобы это всё закончилось. Марлийцы отвоевали свой мир, свою территорию и живут в спокойствии. Об их войнах с другими странами я так ничего и не знаю, и стоят ли они того — ничего сказать про это не могу. Но пусть теперь все заживут в мире. И Марлия, и Элдия… Пожалуйста, пусть будет так… Преодолев Стохес, утопающий в суете, мы добрались до Митры, но не доехали до центрального отдела, остановившись в другом участке. Майкл оставил меня на первом этаже, где у разных кабинетов ждали своей очереди мирные люди. Сам он оглядел меня с ног до головы, заметив моё, как он назвал, тухлое настроение, и ушёл отдавать мой отчёт, за что я была безумно благодарна. Я здесь как гонец. Чесать языком не было ни настроя, ни сил. После, слушая эту бесполезную болтовню рядом сидящего народа, я решила перейти к выходу из здания и остаться сидеть у поста охраны, прямо на входе. И утонула в своих размышлениях. Я всю дорогу вспоминала Ривая. Ну не выходит он из моей головы, оно-то и неудивительно. Отдаёшь ему всю себя, всю свою поддержку, всю любовь, а он: «Нам лучше расстаться». Ему, может быть, и лучше… От одной мысли о нём руки потряхивало, к глазам от обиды и от откуда-то взявшегося чувства унижения подступали слёзы. Внутри ныла слишком глубокая рана. Ханджи я даже рассказывать не собиралась: или пусть он сам рассказывает, или не надо. Для неё же лучше. Она как истинный купидон в самом начале направила меня на правильные мысли, переживала за наши отношения, будто больше самих нас. От этих мыслей улыбка сама поползла по моему лицу. Ностальгия. Не хочется возвращаться на базу, поэтому я останусь у Майкла, он сам же пригласил. Просто хочется, чтобы они быстрее забрали Эрена и свалили на свою секретную базу. Я до последнего надеюсь, что меня на постоянное нахождение там не возьмут. Готова выполнять поручения и считаться, как сейчас, гонцом, но не жить там вместе с ними, пока вопрос с Маре не уляжется. Иначе, каждый раз видя его, моя затягивающаяся рана будет кровоточить. Видя его лицо, тело, манеру общения и движений. А это только первый день, сутки даже не прошли. Придётся пройти все стадии принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Только что-то они все сразу на меня напали, и не понимаю, как с ними совладать. — Эй, чего сидишь, грустишь? — Мои глаза дрогнули, а рука накрыла грудь, где от испуга сердце начало ломиться из грудной клетки. Я подняла взгляд на друга, а он повёл бровями от моего испуганного вида. — Чего шугаешься? О чём задумалась? — Эм, да так, просто поток мыслей, ничего такого. Как всё прошло? — Да нормально. Папку я тебе потом завезу — или завтра, или позже. Пока она у них останется, — объяснил он, подав мне руку. — Ладно. — Теперь за продуктами и домой. У меня дома шаром покати, ничего поесть нет. — Так мы и покинули участок, полностью освобождаясь от рабочих дел. Теперь только классно проведённое время в наших планах, просто побыть вдвоём. Мы прогулочным шагом обошли кипевший жизнью рынок, набрали продуктов. Я ничего не брала, думая, что завтра забегу перед отъездом обратно. В основном мне всё привозила или Ханджи, или Майкл, или делилась Мария. Сама я давно мечтала пройтись по лавочкам и магазинам, посмотреть, что вообще продают здесь. Стохес остался позади. Митра. Покой, тишина вокруг. Совсем непривычно видеть такое в столице. Дом Майкла был на самой окраине, что не было зазорным. Это же столица, независимо от того, где твой дом. Каждый уголок этого города выглядел богато. У Майкла был на вид недавно построенный дом. Сам же парень рассказал, что таких домов здесь много: старые снесли, построили новые для тех, кто заслужил, отработал. Для меня по-прежнему было загадкой, как ему выдали дом, ведь он не отслужил столько. Многие десятилетия службе отдают, а он только-только вступил в их ряды. Майкл мне всё объяснил одним именем «Кенни». И как бы ни был такой дар приятен, у этой медали две стороны. Одна ясна, но вот вторая говорила, в каком положении он находится, как факт издевательства и пытки полицейских сыграли свою роль. Майкл всегда на виду, под крылом… В их клетке. Стал полицейским, живёт в выданном доме. Стал зависимым, но по виду не скажешь, что его это заботит. Для меня это чуждо, а вот его всё устраивало. Правда, он нашёл то, что ему нравится. Нашёл столько плюсов, что и минусы таковыми не кажутся. Одноэтажный дом встретил нас пустым двором, на который мы завели лошадей. После ухода за ними зашли в дом, где Майкл зажёг свечи при входе, освещая домашнюю темноту из-за закрытых плотными шторами окон. — Ну, ничего такой, просторный. Только грязно. — Я провела по полке углового шкафа пальцем и стряхнула с него пыль. — Всё-то ты видишь. Можешь взять тряпку в руки и убраться — я не против. Пока приготовлю. — Майкл прошёл вглубь и скрылся за аркой на кухню, с грохотом ставя авоськи на стол. — Не-а, мой сладкий, — я прошла следом, — вместе уберёмся, а потом будем готовить. Я не буду хозяйничать не в своём доме. — С каких это пор? — Взрослей. Раньше ещё было терпимо, но теперь вообще сам должен справляться. — Ла-а-дно, сейчас сразу принесу таз и чистые тряпки. — Майкл прошёл мимо меня и вышел из кухни, и я проследовала за ним, чтобы осмотреть дом. Входная дверь вела в зал с камином и диваном, по правую сторону была арка на кухню с обеденной зоной. В дальней части зала было три двери, логично, что одна вела в ванную, другая в спальню, другая, скорее всего, — кладовка, ибо Майкл зашёл именно в неё. Распахнула шторы, впуская солнечный свет. — Я вообще-то пещерный человек, забыла? Я тут при свечах живу. — Майкл поморщился, выходя из кладовки. — Пока я тут — будет так. — А говорила, что хозяйничать не будешь. — После этих слов парень улыбнулся и вошёл в ванную, скрываясь за дверью, и начал шумно копошиться в полках с тазами. Я улыбнулась и пошла на кухню, разбирать сумку. Навеяло воспоминаниями, как мы с Майклом сидели целыми днями у него дома. Его мама и отчим работали сутками, отчего дом был пуст. А его родной отец, дядя Скотт, забирал нас раз в две недели — на выходных — в парк аттракционов или в кинотеатр. Мы днями играли в компьютерные игры, Майкл меня тренировал, делали вместе уроки и смотрели часами телевизор. Как выросли, чаще приходили общие друзья, иногда даже устраивали что-то наподобие тусовок. Классное было время. Однако наша дружба остаётся нерушимой, и, несмотря на обстоятельства, мы всегда найдём время быть вместе, всегда уступим друг другу в спорах. Люблю Майкла, моё солнышко… Я почти разобрала сумку, как ко мне зашёл друг. — Ну, так, я всё приготовил, — произнёс он, вытирая руки от влаги полотенцем. — Хорошо. Есть две тряпки? Мне на косынку надо и на маску. — Эм, зачем? У меня не так уж и грязно. — Привычка, мне так удобнее. Не люблю дышать пылью, да и на волосы садить её не хочу. — Брюзгля… сейчас поищу. — Он, закатив глаза, ушёл в спальню. Прошло пару минут. — Нашёл? — На, наволочкой пожертвовал. — Парень разорвал ткань на две, на удивление, ровные части и протянул мне, на что я благодарно улыбнулась и сделала из этого нечто похожее на маску и косынку. Вдвоём мы справлялись, но я часто заставляла Майкла дважды протирать одно и то же место, ибо оставались пыльные разводы. Он бесился, но делал. — Сейчас бы музычку на фон врубить из колонки. — Я подметала козырёк, когда Майкл занимался лошадьми во дворе. — Тоже вспоминаешь прошлое? — Ага. — Знаешь, я бы многое отдал, чтобы вернуться обратно. Я даже построил новую теорию, что, если опять умереть, можно вернуться обратно. Но проверять не стал. — Опять ты за своё. Хорошо, что хватило мозгов не проверять. — Ну, блин, по сути, меня здесь держите только ты и Мария. Смысла я больше не вижу, так что, если бы меня спросили, хотел бы я вернуться — ответил бы «да». И при шансе тебя бы прихватил… Не нравится мне этот мир, так ещё что-то происходит, и мне тревожно, как и многим. — А представь, каково тем, кто здесь родился. Они не видели другой мир. И те, кто знает про нас… они знают, из какого спокойного мира мы пришли… — Ты серьёзно? — перебил меня Майкл. — Спокойного? Ты походу забылась. Вспомни все войны, болезни и всё остальное, что происходило в нашем мире. Они сейчас борются за своё будущее. Но если мы — их будущее… Не за тот мир они борются… Совсем не за тот. Здесь есть хорошие моменты, которых нет у нас. Но для меня наш мир ужаснее. Хоть и привычнее… Я бы вернулся обратно, да… Вернулся бы… — Возможно, ты прав… Кстати, откуда у тебя лошадь? У тебя же ничего нет для ухода за ней. — С работы взял, откуда ещё? Возвращаю обратно в конюшню… — Что, будешь скот держать? Хрюшку? Курочку? — Мне пошутить глупую шутку или не надо? — Майкл поднялся ко мне на козырёк, занося воду в вёдрах, которую набрал из общего поршня. — Не надо. Мы закончили уборку и ушли готовить. Ничего интереснее салата и варёной картошки мы не придумали. Есть я на нервной почве не хотела, но Майкл видел моё состояние и заставил съесть хотя бы маленькую порцию. После чего мы перешли на диван в зале. Я уже успела устать, легла на одну половину дивана и ноги закинула на колени Майкла. Он улыбнулся и начал массировать мои ноги. Мы всегда так делали, наглостью с моей стороны это не было. — Ты говорил про Марию… Как у вас дела? — Я сделала вид, будто утреннего разговора с ней не было. Она мне доверила тайну, а я пойду это говорить предмету её воздыхания? Не-а. Мне просто стало интересно, расскажет ли мне сам Майкл. — Отлично, я, скорее всего, заберу её к себе в участок, и мы будем жить вместе. Как-то я устал от неопределённости в своих отношениях. Много думал и решил, что надо взять быка за рога. У тебя же, кстати, день рождения меньше, чем через две недели! — пояснил он, массируя мои икры. — Рада за вас. Вы подходите друг другу. Ну, этот день рождения… Я о нём не думаю… не хочу справлять… — От Ривая своего набралась. Ты всегда свой день праздновала. Тяжёлый вздох, и руки сами накрыли лицо. Это была последняя капля, моё терпение и сучья сущность отступили. А слёзы начали течь с уголков глаз к вискам. — Ева, ты чего?! — Испуганно Майкл поднял меня в сидячее положение. Отдирал мои руки от лица. Я сопротивлялась, но он был сильнее. До последнего не хотела показывать свои переживания. Хотя уже всё и без этого было видно. — Бля, Ева, что случилось?! Расскажи мне! Ты же всегда мне рассказывала, плакала в моё плечо, пачкая кофты своими соплями. Я нервно хихикнула, утыкаясь в его грудь, обвив шею руками. И, конечно же, мне стало спокойнее. Вот он, мой любимый Майкл, который всегда будет рядом, что бы ни случилось. А я, похоже, совсем в своих переживаниях замкнулась, позабыв, что с настоящим другом я могу быть и слабой, и сильной. И примет он меня любую, и поддержит. Он больше не задавал вопросов, просто гладил по голове. Ждал, пока я проплачусь и расскажу сама. Он знал, что я расскажу ему, оставалось только дать время. — Мы расстались. Он бросил меня… Майкл ещё сильнее прижал меня к себе… Тишина. В ней я слышала, какими раскатами грома в сердце и голове Майкла звучат мои всхлипы. Человек, который не терпел мои слёзы. При их виде его накрывало волной отчаяния, в чём он не раз мне признавался. Называл своими тараканами, что подтверждало для меня его излишнее опекунство надо мной. Он слишком сильно любит меня, не раз говорил, что ему я как сестра, и роднее меня для него нет. Переживает за такую дуру. Не раз с ухмылкой на лице признавал и напоминал, что я тот самый магнит для проблем на свою задницу и на его голову. Сейчас он словно высасывал из меня ту боль, с которой ходила не один день. Накопившиеся эмоции выдала усталость, работа и разрыв отношений с любимым человеком. Хоть Майкл и не скрывал своего скепсиса всё это время и всегда припоминал мне, что предупреждал и знал заранее, чем всё закончится, в этот раз, на удивление, он так не поступил. Просто молчал, крепко прижимая к себе до самого последнего момента, пока я не успокоилась, выплакавшись рядом с ним. — Тебе легче? Расскажешь? — Ага… Ну… Сейчас знаешь сам, что происходит вокруг. И знаешь, какая ответственность лежит на плечах Ривая. Он морально только отошёл от того пиздеца, который был до этого. Истощён морально… Не хочет продолжать эти отношения. Я пыталась его поддержать, но он отказался от моей поддержки. Оттолкнул, и это не один раз было. Я не навязывалась сейчас… Но это всё, что я сейчас сказала — моё предположение, ведь он даже не объяснился! Поставил перед фактом, что мы расстаёмся… — Я бы поговорил, дал время подумать. Потом бы обсудил. — Да! Я так и сделала, дала время. Дала время подумать, чтобы он понял сам себя и свои ожидания от этих отношений. Но, как он сказал, подумал и решил, что нам лучше расстаться. Вчера вечером зашёл, отдал портрет, который держал в своём кабинете… и ушёл. — Можно сказать, что я думаю? — Заботливо убирая прилипшие влажные волоски с моих щёк, Майкл накрыл мои руки своими. — Угумс… — Он не подумал, не решил. Просто пришёл к лёгкому. Расстаться так просто. Думаю, у него другой мотив, а не просто «устал», как ты предположила. Что-то другое. Отношения — непростая штука, бороться ради них надо. С обстоятельствами бороться и с самим собой. Может он взял тайм-аут… Ну я по себе сужу и по тому, что знаю о вас. Сколько месяцев ведь за вами со стороны наблюдал. И начались отношения не с чего-то воздушного и окрыля-я-яющего. — Возможно, но я не буду лезть к нему сама, не буду бороться за эти отношения одна. В первую очередь хочу его выслушать, понять, что к чему, а потом уже решать всё… Но сейчас… Нет, сама не подойду… — Ладно, возможно и правда лучший вариант пока что. Время расставит на свои места всё и покажет, чего эти отношения стоят для него и для тебя… Два упёртых барана… — Да, знаю, и понимаю его… Но мне без него плохо. Кусок сердца будто вырвали… — Не успела я опустить взгляд, как Майкл придержал меня за подбородок. — Ты такая мудрая. Я горжусь тобой. Тем, кем ты стала. — А ты перестал быть тем несерьёзным подростком. Уже такой взрослый… Не желая развивать тему, которой было уделено достаточно внимания, мы всё-таки решили перейти на что-то простое и житейское. До приближения вечера болтали обо всём, что нам в голову лезло, и бездельничали, чего не хватало в последнее время. — Скоро стемнеет. Тебе надо добраться обратно до темноты. — Эм, можно я у тебя останусь? — Ева, нет. Ко мне в любой момент могут наведаться из полиции и забрать на работу. И видеть им тебя точно нельзя здесь, ни к чему хорошему это не приведёт. — Эм… ладно. — Со спокойствием принимая отказ, я встала с Майклом с дивана. Его вид мне всё сказал за него, и с какой уверенностью он это всё выдал. Только вот самой за себя стыдно стало. На что рассчитывала вообще? Как сама этого не поняла? Эгоистка… Спускаясь к калитке, я протянула другу руку. — Что? — Пропуск мой одноразовый на выезд дай, который ты выписал. Я как за стену-то выберусь? — Так вместе поедем, — подавая поводья лошади, нахмурился парень. — Нет, я поеду одна. У тебя работа, дорогу знаю — недалеко, до Стохеса десять минут, и из него рукой подать… — Ты чего?! Обалдела? — Не беси меня, Майкл! Сказала же одна поеду! Всё, тут рукой подать, не за Розой же штаб! Хочу одна! Сама доберусь, всё! — Вырывая из руки парня пропуск, я забралась на лошадь. — Во упрямая, ну ладно. Я завтра заеду… Кивнув другу, я выехала за ограду, улыбнулась ему и направилась из столицы в Стохес. «Я не поеду на базу. Плевать. Сниму номер в какой-нибудь гостинице. Я же отпросилась. Заеду завтра на рынок и вернусь».***
Стохес обрадовал наличием гостиниц, но, не желая рыскать по каждой в поисках самой лучшей, Еве повстречалась удача. По пути нашлась приятная, ухоженная гостиница, где её встретил приветливый персонал и девушка за стойкой регистрации. Оставила лошадь в платной конюшне. Название гостиницы ей ничего не дало, кроме понимания, что владелец — человек или из высших чинов, или давно в этом бизнесе. В глаза бросались видимые отличия в интерьере. Глаз отвык от такой роскоши, хотя здесь она и не была слишком вычурной. Сейчас Ева себя и правда почувствовала как из рассказов Ханджи, где она не раз отмечала, как ей в новинку и непривычно развитие общества и его структуры. Получив ключ от номера, Ева поднялась на второй этаж и плюхнулась на кровать. «Если я сейчас буду весь вечер сидеть в номере, то точно с ума сойду. Надо сходить куда-нибудь. Я даже ни разу не посетила какие-либо места, кроме забегаловки с едой, и по работе лишь прошлась по улицам!» — с этой мыслью она умылась и вышла на улицу. С заходом солнца на улице города заметно стала ощущаться прохлада. Ева несколько раз пожалела, что не взяла с собой что-то потеплее. На ней была лишь гражданская одежда, позволяющая слиться с мирным людом. «Как будто я знала, что останусь в Стохесе одна. Ну и плевать, планы мои не сорвёт вечерняя холодрыга», — так она чуть ссутулилась, приобнимая себя в поясе, и направилась на поиски уютного местечка. Далеко идти не пришлось — напротив находилось приятное на вид заведение. Заходя в него, Ева заметила, что было оно на половину пустым. Заказав чай, она вышла на веранду, попутно взяв газету со стенда. На улице уже стемнело, а фонари красиво освещали улицы. Чай принесли быстро, и, попивая его, Ева уткнулась глазами в газету и даже не заметила, как к ней со спины подошёл незнакомец. — Добрый вечер, девушка…