***
С одного разговора о самообороне и споре с другом моя комната превратилась в ринг для боёв, когда Майкл вошёл во вкус и начал изучать мою физическую подготовку. — Майкл, хватит. Пожалуйста. Я устала. — Я устало рухнула на ковёр в попытке отдышаться. — Нет, вставай, и продолжаем. Тебе надо уметь постоять за себя, — произнёс Майкл и протянул мне руку. — Я ношу с собой баллончик, — ответила я ему, взяв друга за руку, и встала на ноги. — Он может закончиться, можешь не успеть достать, тебе могут заломать руки, предугадать и выбить его из рук. Да всё, что угодно, может произойти! В такие моменты у тебя есть только голова, руки и ноги. — Майкл обошёл меня и встал за спиной. — Сил в тебе мало… Значит, будем развивать манёвренность, — добавил он, выкрутил мою руку и прижал к стене. — Да аккуратней можно?! — Ты даже не попыталась вырваться. Я лёгким движением в одну секунду прижал тебя к стене, — ответил он и отпустил. — Будь всегда наготове. Всё происходит быстро, не успеешь моргнуть. Сейчас будем учить, чтобы просто хотя бы тебя не смогли скрутить, потом будем учиться вырываться. — Боже, за что мне это всё?! Ты просто хочешь поиздеваться?! — Дура, я учу тебя. Ты взрослеешь, всякие дауны есть вокруг. Я из тебя не война готовлю, а просто хочу научить не попадаться в руки ебланов. — Сам столько умеешь, так в военку метишь и меня к ней словно готовишь! — Нет! Вот именно, что меня из-за военки не будет рядом, и учу я тебя минимуму. Прими это за заботу, а не за издевательство. Кто тебя ещё научит самозащите, если не я? — Ла-а-адно. Поняла, учи, только аккуратнее. — Постараюсь… — вздохнул Майкл, взял меня за плечи и поставил в исходную позицию. — Приём по освобождению необходимо начинать с наваливания плечом на нападающего, сверху вниз, используя весь свой вес. Чем больше агрессии и силы ты вложишь, тем больше шансов обезвредить нападающего и выиграть время, чтобы позвать на помощь или убежать… — Угу… — Давай попрактикуем. Майкл рассказывал всё долго и подробно, показывая на себе и на мне разные приёмы. — Ты всегда можешь ударить в пах или вообще надавить на глаза, если руки свободны, и если есть возможность быстро это сделать. Если нет — даже не пытайся, только выдашь себя, как знающую приёмы, и в ход пойдёт артиллерия тяжелее. Изобьют до потери сознания или ещё что-нибудь хуже. — Хорошо. Мы тренировались очень долго, пока я совсем уже не могла противостоять другу-амбалу.***
Стоило Еве с ноющим от голода животом и со слезами на щеках открыть глаза, как она увидела стоящего в углу Ривая. Мужчина замер, как и его взгляд, устремлённый на девушку, что только приподнялась в сидячее положение, огляделась и вернулала взор на мужчину. Молчание повисло в воздухе, и никто из них не знал, что сказать. Ева не могла придумать с чего начать разговор и просто глядела на него, понимая, что стоит он так уже достаточно давно. Ривай, в свою очередь, даже и не хотел начинать разговор, а вокруг него словно собралось злое облако, показывающее его настрой. До её пробуждения он даже не знал, что ей сказать. Снова долго объясняться он не хотел, но и понимал, что Ева точно поднимет вчерашнюю тему. — Почему не пришёл ночью? — начала разговор Ева. — Был смысл? — Разве нет? Ты ушёл, мы ни к чему общему не пришли. — Я не желаю разжигать конфликт. — М-м… — Я тебя не подозреваю и просто выполнил приказ независимо от того, что между нами. Всё, — проходя к сундуку и опуская взгляд на поднос, пояснил Ривай. — Почему не ела? — Не голодна была. — А что ты ела вчера вообще? Воздухом питалась? — Не начинай, Ривай. — Ясно, одевайся, и отведу тебя умываться. — Поднимая поднос, Ривай прошёл к выходу из палатки, когда Ева молча проводила его взглядом и встала с раскладушки. Когда в планах Евы было всё-таки поговорить, в распорядок дня Ривая это не вписывалось. Он был весь в работе: совещания, переговоры с служащими в этом лагере и тренировки с элитным, что даже здесь не отменялись. А Еве было как никогда одиноко — осталась одна в неизвестном месте, где знакомых лиц практически не было. Изредка на глаза попадались люди, которых она уже встречала в штабе, но лично знакома не была, потому и разговора ей завести было не с кем. От скуки сама прошлась по лагерю, изучая его масштабы, и, стоя на холме, увидела то самое море. Берега не видать. Будто они одни в этом мире, и нет ничего, кроме острова. «А какой мир там, за морем? Как он выглядит? Даже страшновато загадывать, удастся ли мне его увидеть, когда два месяца я почти безвылазно была в штабе…» Единственное время, когда Ривай был рядом — приём пищи в столовой и совещания. Он без слов заходил за Евой, вёл за собой в одну из больших веранд на краю лагеря, в которой была летняя кухня, а после уводил обратно и уходил по своим делам. На совещаниях очень часто заходил разговор о пропавших парнях, и не один раз Ривай со своим отрядом выезжал на поиски, но безрезультатно. Их так и не нашли. Крайне сложно было по Риваю заметить, как сильно его это волновало помимо остальных тем на совещании. Но некое чутьё Евы ей подсказывало, что и сейчас начать разговор о них двоих будет лишним, совершенно пустым для Ривая. Даже на тренировки не брал, ссылаясь на погоду, из-за которой они никак не могли выехать обратно, но все остальные вместе с ним были обязаны явиться на тренировки. Однако Ева занималась самостоятельно в палатке, хотя бы не забывая о растяжке. Также он не спал в одной палатке с Евой то ли от желания побыть одному, то ли от нежелания разговаривать. Скорее, оба варианта вместе. И так было до самого последнего третьего дня, когда он зашёл к Еве и молча ненадолго замер в углу, словно снова подбирая слова. Его самого напрягала обстановка в их отношениях. Промолчать и продолжить жить, как раньше, тоже не удастся. Два упрямых человека, один из которых не может оставить всё, как есть, а другой не может найти в себе сил извиниться. Даже вспомнить мужчина не мог, когда он последний раз извинялся, а не молчал, веря в свою правоту. У Ривая было два варианта: или извиняться, или снова заводить разговор о произошедшем. Ева снова заговорила первая, когда уже собрала вещи в сумки на утро и подошла к нему, сидящему на краю кровати и складывающему форму. — Прости меня, — извинилась Ева, переступая через свою гордость. «Своей вины не вижу, но извинюсь первой. Поступлю мудро. Всё равно из тебя и слова не вытащить, Ривай. Ты только игнорируешь ситуацию, пользуясь работой». Ривай пару секунд молчал. Глаза его медленно прошлись по кровати, после чего поднялись к девушке. Откладывая вещи, он облокотился на колени и задумался, а после выдохнул и встал на ноги. — И ты… прости меня… — вытягивая из себя эти совершенно незнакомые ему слова, произнёс Ривай. На лицо девушки медленно начала наползать улыбка. Мужчина это сразу же заметил и закатил глаза. — Убери эту улыбку с лица, живо. Ева тихо рассмеялась и аккуратно протянула руки к нему, заключая в свои объятия. И медленно Ривай обнял в ответ. Ты в отношениях, капитан Ривай, и будь добр меняться ради них, переступать через своё эго. Иначе, как быстро они начались, так быстро и закончатся. И он уже сделал шаг — старается, что Ева заметила и не сдержала улыбки. Извиняться было тяжело обоим, но на душе определённо стало легче. Ривай совершенно не хотел выворачивать наизнанку свои переживания и говорить что-то большее, чем извинения. Это был его максимум хотя бы сейчас, когда на душе некое чувство… проигрыша? Он бы точно описал свои чувства этим словом, когда Ева бы это назвала компромиссом. Проглотить и умолчать о своих обидах сейчас для них самый действенный способ, хоть и может повлечь за собой трудности в будущем. Так они и вернулись в штаб, по пути к которому с ними была и Полиция, и Гарнизон. Последние события снова заставили всех почувствовать себя небезопасно за стенами. Но теперь причина этому не титаны, а люди. И чего Ева точно не ожидала, когда вернулась, так это встретить Майкла, что словно увидел её возвращение из окон и спустился встречать. Сломя голову, как только увидела его на лестнице, помчалась вперёд и влетела в его объятия. — Убьёшь, бегемотиха! — от боли в теле прошипел Майкл, переходя на смех, на что Ева ему сразу отвесила подзатыльник и продолжила обнимать. — Соскучилась по тебе, идиота кусочек, — с облегчением вздохнула Ева и отстранилась, с головы до ног осмотрев друга. — Я смотрю, тебе уже форму выдали, в порядок себя привёл. Щетину, что наросла в больнице, побрил. Откуда это всё взял? — У тебя спиздил, — склоняясь к уху, шепнул Майкл. — Эй! Ты рылся в моих вещах?! — Шучу-у… Везде по чуть-чуть взял. Другие кадеты поделились. — Ты уже успел познакомиться с кем-то? — В здание зайдите, прежде чем всему штабу свои тёплые отношения демонстрировать, — произнёс подошедший следом за Евой Ривай, что нёс сумки, глянул на обоих и прошёл мимо в здание. — То есть он всегда такой? — кивая вслед Риваю, спросил Майкл. — Не принимай это за грубость. Манера поведения, — взяв друга под руку, рассмеялась Ева и повела за собой. Медосмотр всё же состоялся, а Ева сдержала своё обещание и помогла Уильяму. — Не спи. Ещё один отряд, и всё. Чай попьём, и я булок из столовой принесу, — обратился Уильям, потрепав Еву за плечо, когда она на на столе, что весь был в высоких стопках медкарт, лениво разбирала папки на отряды. — Заманчиво… Уставшие, но закончившие медосмотр, они сидели за одним столом и пили чай. — Кстати, по поводу Майкла. Что по его здоровью? Нет осложнений? — У него поражающая выносливость, и заживает всё на нём, как на титане, потому никаких осложнений нет. Но поправляться ему всё равно придётся долго из-за обилия ран, — ответил Уильям, когда Ева рассмеялась, накрывая рот салфеткой. — Он с детства такой. Сколько бы мы ни рассекали колени в детстве, даже наступали голыми ногами на гвозди во дворе, он очень быстро поправлялся всегда. У него даже в подростковом периоде прыщей не было. Его мама всегда говорила: «На Майкле всё заживает, как на собаке»… От отца это взял… Прекрасный и безумно добрый мужчина был, — с грустным вздохом на последних словах, рассказала Ева и погрузилась в воспоминания о семье Майкла и о том, как тепло они к ней относились. — Какими вам ещё быть? Молодые вы, здоровья должно быть хоть отбавляй… Я тоже когда-то такой был… С приездом в штаб жизнь Евы стала намного приятней, ведь рядом был такой близкий человек, с которым они так много времени проводили вместе. Постепенно рассказывала про мир, что успела увидеть и узнать. Еву поначалу накрывало страхом от такого нового и неизведанного мира, Майкл же, наоборот, приходил в восторг и постоянно ссылался на разные фантастические фильмы и игры. Очень сложно обоим давалось осознание новых реалий, но принимали они их по-разному. Одна с испугом, другой с интересом. Но разговоры о появлении здесь не умолкали, а непонимание этого подкрепилось тем, что они так и не нашли на теле Майкла его тату. Оно было всё в ранах и оставшихся после аварии шрамах. Ева сама впитывала все знания и информацию от окружающих, так и ей теперь пришлось не только ввести в реалии здешнего мира друга, но и учить его читать, хоть сама в этом хромала. Но так смешило, как Майкл учился и через каждую строчку гневно матерился, прикрикивая: «Да что это вообще?! Кто накарябал?! Это заклинание? Как я это должен прочитать?! Ну, Ева, не ржи!» В один из вечеров Ева с Майклом вышли на прогулку по территории, пока Ривай проводил тренировку. — Знаешь, я тут задумался, вспомнил игры, в которые мы играли, и продумал теорию, — произнёс Майкл, держа Еву за руку и идя прогулочным шагом. — Ну, валяй, мне интересно даже, — рассмеялась Ева. — Помнишь игру «Death Stranding»? Где земля решила очиститься и «перезапустилась», чтобы начать всё заново. — Ох-хо-хо, куда тебя занесло. Ну… — Так вот, я тут подумал. Сейчас же восемьсот пятьдесят четвёртый год наступит, середина сентября уже близится. А вдруг наша планета тоже решила так сделать, стёрла всё и решила начать заново. — Майкл, это так глупо. Я же тебе рассказала про Имир, — ответила Ева со скепсисом. — Да помню я. А ты задумывалась, что было до Имир? Откуда этот народ? Историю мы в школе изучали. И единственное, где есть титаны — мифология. Вспомни даже наш мир: наше время, все катастрофы, болезни, войны, жестокость. Я бы тоже на месте планеты стёр всё к хуям. — Я лучше приму теорию, что я просто умерла. — Я просто рассказал, о чём думал. О достоверности даже не говорил, — ответил Майкл и повёл плечами. И в этот момент они уже дошли до площадки, где проходила тренировка элитного отряда. Ева на пару секунд столкнулась взглядом с Риваем, и друзья прошли дальше. — У вас всё серьёзно? — спросил Майкл, одёргивая Еву, и они зашли за здание. — К чему ты клонишь? — Ты хотя бы что-то о нём знаешь, чтобы серьёзно называть это отношениями? О его прошлом? Фамилию хотя бы? Или ты его капитаном Риваем называешь? — Я не давлю и жду, когда он сам заговорит на эту тему, — опустив взгляд, ответила Ева и задумалась. — Хах, забавно. Ничего не зная о человеке, начать с ним отношения. А ты уверена, что он расскажет? После смены темы теперь на лице Майкла был скепсис, а Ева, недовольная тем, что сказал друг, убрала руку, когда они уже дошли до беседки и зашли в неё. Девушка в раздумьях села на скамейку, а Майкл остался стоять, вытащил сигарету и закурил. — Курить вредно, — произнесла Ева, скрестив руки на груди. — Знаю, — с умилением ответил Майкл и сделал несколько затяжек. Повисла тишина, и каждый думал о своём. — Ты знаешь, что он был убийцей? Что он был разбойником? Что был воспитан убийцей, как его там… Кенни потрошитель? И что он был его дядей. Он сам умер от рук Ривая. Ривай Аккерман. Вот его фамилия. Семья, перенявшая часть сил титана. Сильне-е-ейший Воин Челове-е-ечества… Это ты знала? Ева промолчала, глядя в глаза друга. — Не знала… — ухмыльнулся Майкл. — Откуда ты это знаешь? — Слухи ходят. Другие рассказали, с кем познакомился. — Пф… Не верю я слухам, обо мне тоже много чего говорили… — И как видишь, один подтвердился… Поговаривали, что вы целовались, и сейчас ты с ним, — перебил Майкл, встав перед Евой. — И к чему ты клонишь, а?! — вскрикнула Ева, резко встала и толкнула его в грудь.— Что ты хочешь мне доказать? Опять будешь поливать грязью мой выбор?! — И тогда я был прав, ты сама это сказала… — Сейчас не так… Майкл рассмеялся. — Ты блять серьёзно?! Тебе влюблённость глаза затмила?! Ты что несёшь вообще?! — Звонкая пощёчина в миг заткнула друга. — Ты никогда меня так не била… — А ты никогда со мной так не разговаривал! — Да я тебя вразумить пытаюсь! Да и глаза у меня есть! Как бы ты это отношениями не называла, но я вижу в этом лишь увлечение, что пройдёт, и вы в пух и прах рассоритесь и разбежитесь. А ты будешь жале-е-еть, приговаривая, что повелась! Я тебя вообще не узнаю! Такие отношения тебя никогда не привлекали… — Мне плевать на твоё отношение к нему и к нашим отношениям, ясно?! Ты снова лезешь в мои отношения, но я никогда не осуждала твои похождения по бабам и твой выбор! Я всегда тебя поддерживала и принимала таким, какой ты есть! Да и если Ривай окажется в сто раз хуже того, что ты мне рассказал — мне плевать! Его отношение ко мне и к нашим отношениям другое, и ты этого не знаешь! Я ему доверяю… я… я им восхищаюсь! А если говорить о тобою сказанном, я не маленькая дура и не моралистка, которая считает убийства чем-то плохим в реалиях этого мира! Я знаю про подземный город. И знаю, как там люди жили и живут. И поверь, убийства — это ещё цветочки. Таков этот мир. И если ты, человек ушедший в военку, этого не понимаешь… тогда мне даже нечего тебе сказать! Ева выбежала из беседки в сторону зданий, а Майкл остался стоять на месте и докуривать сигарету. — Дура… О-ой дура, — с звонким шлепком ударяя себя по лбу ладонью, вздохнул Майкл, глядя подруге вслед.