Се ля ви

Выглянув в окно, он понял, что произошла небольшая авария. Черный мотоцикл с двумя молодыми людьми чуть не въехал в небольшой прилавок с цветами, стоящими на углу. Высокая амазонка в бледно-зеленом шифоновом платье гордой ланью выскочила из прилавка. Ее острое лицо стало как клинок от злости, а короткие каштановые кудри в ярости разлетались на ветру. Он не слышал, что именно, она говорила, эмоционально разводя руки в стороны. Но было видно безразличие этих нахальных парней. Они смеялись и улюлюкали, оценивающим взглядом проходя по тонкому стану. — Пошли к чертовой матери! — единственное, что он услышал. Эта фраза прозвучала так громко, так отчетливо и так непривычно грубо и низко от очаровательного облика девушки, что он даже поморщился. Амазонка проводила взглядом уезжающих и, все так же свирепо, кинула взгляд на него. Это были темно-зеленые глаза, занимающие половину лица. Кроме ее осуждающего взгляда, он не успел ничего более разглядеть. Ему стало не по себе, и он отошел от окна. Наступало время обеда, и он решил перестать следить за людьми и найти маленькое кафе, которое бы не кусалось ценами, как это принято в курортных городках. К его счастью на следующей улице была открыта узкая синяя дверь, неохотно заманивающая ободранной снизу краской. Внутри стояли ярко-желтые табуреты, сопровождающие круглые высокие столики. Он сел рядом с выходом. Быстро стуча пальцами по столу и оглядываясь в поиске официантки, он увидел стопку журналов у окна. Все они были такие же потрепанные, как и синяя дверь. Видимо, эта стопка была достоянием горожан, которые несли весь ненужный хлам в это кафе. Его зацепил толстый журнал, название которого он видел впервые. Обложка была оформлена в стиле пятидесятых, с лицом молодой девушки на переднем плане. Это был и правда идеал половины двадцатого века. Гладкая загорелая кожа, тонкие высокие брови, вздернутый нос. И глаза, зеленые, глубокие глаза. — Что для вас? Он вздрогнул. За его плечом стояла низкая полная женщина с черными, блестящими волосами, гладко причесанными в невысокий хвост. — Кофе и гренки с маслом. — С молоком? — Что? — Кофе с молоком? — Да, да. Он продолжил смотреть журнал, перелистывая страницы. В середине журнала снова появилась зеленоглазая девушка. Черный слитый купальник обтягивал талию, а на полных руках красовались ряды из пляжных сумок. Девушка улыбалась, смотря чуть выше камеры. Все было выдержано в лучших голливудских традициях. — Нравится? — сзади послышался хриплый голос. Но это был не раскатистый голос полной женщины, а то-то более хрупкое, спокойное, но волевое. Он поднял глаза и увидел знакомое шифоновое платье. Сверху на него смотрела пара больших зеленых глаз. — Я присяду? — Да, конечно. — сказал он резко. — Красивая, правда? — Да, очень. — Это моя мама. Он еще раз посмотрел на амазонку. На остром лице крутились непослушные кудри. Он заметил ее широкий нос, не имевший ничего общего с аккуратным вздёрнутым носом девушки на обложке. Брови, чуть не вырисовавшие угол в девяносто градусов, выступали над глазами. Но глаза были точь-в-точь как на журнале. Глубокие, блестящие, честные. — Не похожа, да? — продолжила девушка. — У вас очень красивые глаза. — Я это уже сто раз слышала, спасибо. Это единственное, что нас связывает.