Сказка для Северуса Снейпа-2

В лаборатории их роли распределялись привычно. Северус садился в кресло у окна и читал газеты. Гарри варил зелье, болтал и периодически задавал вопросы. Вопросов было немного. В зельеварении Гарри продвинулся существенно, но варил только несколько зелий для Северуса, а остальное покупал в аптеке. Для этого его познаний хватало с лихвой. И хотя Гарри все еще не собирался бросать квиддич, экзамены в аврорат он уже сдал, так что, если бы не помощь Северусу, о зельях вообще с чистой совестью мог забыть на несколько лет. Хотя, похоже, зельеварение ему нравилось. - Так, теперь сливовую кость, растолченную с пересушенными мышиными лапками, - болтал он, производя невообразимый скрежет в ступке. – Добавляем, - торжественно подчеркивал, ссыпая вонючую бурду в маленький котел. – И трам-пам-пам, глаза белой жабы. Я вот, кстати, все думал, как на нее охотятся, чтоб эти глаза вырезать, да еще как опознать, что это именно вторые глаза. А оказывается, если ее напугать, она сама ими выстреливает. Говорят, есть умельцы, которые знают, как целое болото напугать, потом только на лодке по нему плавают, глаза собирают. Круто, а? - Угу, - согласился Северус. - Говорят, в болото выливают зелье устрашения. Ты такое когда-нибудь варил? И, главное, все это в темноте в местности, где, кроме этих жаб, целый арсенал разной нечисти. Ночь и целое болото с живыми, глазеющими на тебя глазами. Обосрешься с непривычки. - Угу. - Неудивительно, что пара глаз - три галлеона! Может, ну его, этот аврорат, и за ингредиентами охотиться пойти? - Для того чтобы за ингредиентами охотиться, Поттер… - начал было Северус и сразу же пожалел: в горло словно с десяток ножей повтыкали сразу, и не вынули, а продолжили проворачивать. Гарри понимающе вздохнул. В иные дни дела шли лучше и Северусу удавалось произнести целую речь, но чаще всего «угу» было пределом. Несколько минут в лаборатории стояла тишина. Слышно было только шуршание страниц, да позвякивание ложки об стенку котла. Северус дочитал французскую газету, хмыкнув при виде заголовка «Новая версия «Лунного принца» будет сварена всего в двенадцати экземплярах», и перешел к «Пророку». На первой странице его вновь красовался Люциус, на этот раз он торжественно перерезал ленточку на открытии новой, «оборудованной самыми современными средствами», лаборатории аврората. «Пророк» пользовался теперь современной колдографической техникой, и, проведя пальцем над колдографией, можно было увеличить отдельную ее часть. Северус сделал это ненарочно, но глаз Люциуса вдруг вырос почти до натурального размера и принялся томно моргать, а блестящая волна волос стремительно полилась через край не то что колдографии, но и газеты. Северус захлопнул «Пророк», с облегчением отмечая, что волна исчезла. Образ был до того натуральным, что Северус на миг даже ощутил прикосновение мягких прядей к своей руке и почувствовал запах волос Люциуса. - Они все никак не оттестируют технику! – заметив манипуляции Северуса, пояснил Гарри. – На днях заплатили какой-то тетке за то, что напугали ее до обморока. Ну, в «Пророке» об этом не писали, конечно. Кстати, о Малфоях… - Гарри нахмурился. Северус сложил газеты на ближайшую полку, понимая, что ему уже не отвязаться. - Мне не нравится, что я встречаю Люциуса слишком часто. Допустим, он интересуется квиддичем настолько, что добился разрешения присутствовать даже на тренировках любимой команды. Только с чего мы вдруг у него стали любимые? С того, что стали выигрывать? Так мы выигрываем уже четвертый год, сразу как я пришел. А на стадион он таскается всего несколько недель. Потом я то и дело натыкаюсь на него в Косом или в Министерстве. Северус промолчал. Это и в самом деле казалось подозрительным, но что он-то мог сделать?! Может, Люциус запал на Гарри? Он, должно быть, побледнел, потому что Гарри, который как раз разливал законченное зелье в кубок и два флакона, мигом завершил процедуру и бросился в кладовую, видимо, подумав, что у Северуса начинается приступ. От порции особого стабилизирующего Северус отказался, сделал успокаивающий жест и призвал чашку чая. - Ладно, - буркнул Гарри. Он плюхнулся в кресло напротив, потирая виски: всегда, когда он волновался, его мучила мигрень. Потом вынул из кармана штанов баночку: – Я, кстати, бальзам для горла прихватил, тот, который варил в пятницу, с бешеным медом. Он уже настоялся. Северус добавил ложку пахнущего вишней бальзама в чай, с удовольствием отмечая, как уходит боль. Но Гарри, похоже, был недалек от истины: приступ едва не начался, Северус чувствовал, как от чрезмерного волнения, пусть уже стихающего, заходится сердце и дрожат руки. - Про Малфоя я вот что думаю, - хмуро сказал Гарри, потянувшись за чашкой чая. – Он тебя ищет. Северус покачал головой: с чего бы? Если бы Люциусу понадобился он, Северус, можно было бы не сомневаться, что тот пришел бы напрямую к Гарри. - Кингсли ему наверняка уже слил, что ты жив, и это значит, что ты представляешь для него угрозу. Скажу по секрету: Кингсли не хочет идти на следующие выборы, хочет сделать перерыв. Его недавно крепко проклятием приложили, где и как непонятно, но не удивлюсь, если это Малфой. Короче, Кингсли по здоровью не справляется. А Люциус цветет и пахнет. Появись где-нибудь ты сейчас с показаниями против него… сам понимаешь, он сделает все, чтобы уничтожить тебя раньше, чем до тебя доберется кто-нибудь другой. Не все любят Малфоя, даже больше – слишком многие его не любят, и он не будет рисковать, оставляя тебя в живых. Или при памяти. «Чушь!» - хотел было сказать Северус, но осекся. Действительно, с чего он взял бы, что Поттер не прав? С того, что Люциус когда-то просил ему вставить и благополучно забыл об этом? Или с того самого «выживи»? - Давай мы наймем охрану, а? Я знаю, что это тебе сейчас вполне по силам, но если ты копишь на что-то, то я могу нанять. Прошу, позволь мне, Северус. – В словах Гарри зазвучала горечь. – Я больше не хочу собирать тебя по частям столько лет. И терять тебя тоже не хочу, - сказал так, будто и вправду не надеялся, что Северус пойдет ему навстречу. Северус улыбнулся и не удержался, позволил себе – протянул руку и погладил Гарри по растрепанной шевелюре. Тот прижал его руку на секунду к своей голове, вздохнул и опять начал тереть виски. - Ничего со мной не случится, - заверил Северус, старательно игнорируя заворочавшиеся ножи в горле. – Я напишу Люциусу и поговорю с ним. Полагаю, нам удастся достигнуть взаимопонимания. - Ладно. Но я убью его, если эта сволочь посмеет прикоснуться к тебе! Так ему и передай. - Передам, - усмехнулся Северус. – Коробку на стойке не забудь. Гарри поднялся, пересек лабораторию и издал восхищенное «Вау!» - Это те самые, да? – спросил он, рассматривая хрустальный флакон под прозрачной пленкой. Во флаконе переливалась светлая зеленоватая жидкость. – Да они же будут стоить целое состояние! - Надеюсь, ты не собираешься ими торговать! – фыркнул Северус. - Нет, конечно! Я подарю их Джин перед балом в министерстве. Спасибо! Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен! – с очевидной признательностью сказал Гарри. – Теперь не надо будет таскаться по магазинам искать подарок. Так, - продолжил он, - завтра я не приду, у меня матч, так что очередь Гермионы, придется тебе потерпеть Рона и в шахматы с ним сыграть. Северус пожал плечами. С тех пор, как война закончилась, а троица вышла из-под его преподавательского надзора, они не доставляли беспокойства, совершенно очевидно было, что все происходит ровным счетом наоборот. - Ладно, ты пей, а я пошел, - Гарри поставил перед Северусом кубок и пошел к двери, но на пороге, замявшись, обернулся. – Ты все-таки будь поосторожнее, ладно? Северус кивнул. Гарри вышел, очевидно, отнюдь не успокоенный. Но Северус и сам чувствовал себя так же. Он выпил горьковатое лекарство, с тревогой ощущая в очередной раз колебания магии. Вот уже несколько недель повторялось одно и то же. Это представлялось ему чем-то вроде чаши. После принятия зелья магия стремительно поднималась с ее дна, словно волна, но не доходя нескольких дюймов до края, отхлынывала. Северус чувствовал, что если она перельется через край, то будет течь свободно, его сила вернется, но каждый раз не хватало еще немного и еще. А иногда, в худшие дни, волна даже и не поднималась, он лишь ощущал ее колебания на дне. В любом случае, Северус и в лучшие дни не мог сотворить даже самого маленького заклинания. Убедившись, что сегодня это ему опять не удастся, он бросился обратно в кресло и вцепился в подлокотники, рыча от беспомощности. Потом, почувствовав усиливающуюся боль в горле, заставил себя продышаться и медленно встать. В кухне, в углу под потолком на жердочке дремала белая, с серой каймой по краю оперения, сова. Северус погладил ее. Сова приоткрыла один глаз, но снова закрыла. Ей всю ночь пришлось лететь из Восточной Европы с особо ценным и очень тяжелым ингредиентом, и она еще явно не отоспалась. Может быть, подождать с письмом Малфою? Но нет, Северус чувствовал, что Гарри прав. С этим надо разобраться. По крайней мере, заверить Люциуса, что он и не подумает вредить ему. Но что написать? «Здравствуй, Люциус. Как ты знаешь, я жив, и нам надо уладить некоторые недоразумения»? Северус был уверен, что Люциус не злился на него и вряд ли сразу же попытается устранить его, даже если будет думать о нем, как об угрозе. В привычках Люциуса было действовать сначала подкупом и посулами, и только потом переходить к более неприятным мерам. Да и не убивал он никого, насколько Северус мог вспомнить. По крайней мере, на его глазах. Или все же привычки за это время изменились? Война – слишком большой стресс, его нелегко пережить. В раздумьях Северус всегда принимался мерить шагами квартиру и сейчас не заметил, как забрел в лабораторию. Номер «Пророка» валялся на полу, должно быть, сброшенный сквозняком – Поттер всегда старательно проветривал, прежде чем уйти. Северус подобрал газету и не удержался – развернул еще раз и повторил недавний фокус, увеличивая часть лица Люциуса. Потом, не дожидаясь «выплескивания» волос, захлопнул. Это было бы слишком. Он просто не мог, не мог испытывать это снова, прикасаться так, как будто это было настоящим. В животе скручивалось мучительное чувство – точно такое же, как с магией. Люциус был недоступным, как и она. Как был и всегда, за исключением тех двух раз – в старом доме и после Круциатусов в Малфой-мэноре, близко, на расстоянии протянутой руки, но абсолютно недоступен. Руки Северуса затряслись, и он выронил газету. Перед глазами начали расплываться пятна. Он ощупью добрался до гостиной. Теперь уже и не написать. И эти отвратительнейшая слабость и тошнота будут продолжаться еще несколько часов, до самого вечера. Что ж, есть по крайней мере еще один способ пригласить Люциуса на встречу. Северус так же ощупью добрался до бюро и решительно вытащил оттуда думосбор.