Сказка для Северуса Снейпа-2

Очереди в Выручай-комнату еще пришлось дождаться. Пока оттуда выбежал последний ученик из шайки Дамблдора, потом ушла приглядывавшая за ними сегодня Минерва. Когда верхушка ее зеленой остроконечной шляпы исчезла наконец в глубинах гриффиндорского коридора, Северус поднялся на восьмой этаж. На этот раз комната воспроизвела старую лабораторию в доме Томаса Миллера, мастера, к которому Северус после окончания Хогвартса поступил учеником. Миллер к тому моменту уже ослеп, зельями сам не занимался, поэтому лаборатория была в полном распоряжении Северуса. Он с удовольствием опустился в потертое скромное темно-зеленое кресло и взял в руки чашку чая – считалось, что Выручай-комната не подает еду и напитки, но его она баловала. На горелке стоял котел, в нем бурлила ярко-зеленая жидкость, явно одно из сложных противовоспалительных зелий, и даже пахло оно соответствующе – ромашкой. Это была идеальная лаборатория, как раз такая, какую Северус обустроил бы, будь у него много денег. Здесь было сухо, тепло и светло, и – именно так, как требовалось - очень уединенно. Мечты… Да уж, о чем он только не мечтал в детстве, когда все еще казалось возможным. Однажды ему захотелось, например, делать духи – мама плакала из-за того, что папа разбил флакон духов, подаренный ей кем-то из бывших одноклассников, и Северус пообещал, что он вырастет и будет делать духи сам. Да уж, нос-то у него был чувствительный не меньше, чем у его двойника. Похоже, двойник получил все, что Северусу было не дано. Духи, реальное положение в обществе, свободную, финансово обеспеченную, и опять же, уединенную жизнь в Париже и лунного принца – буквально с неба. За исключением немоты, конечно. Уж немым-то Северус точно стать не мечтал, ему нравился собственный голос. И вдруг ахнул, вспомнив, как проклинал свой язык тогда, когда узнал об опасности, грозящей Лили. Чем все обернется, предчувствовал уже в тот день... «Дар желаний», «доброта» шкатулки, осуществленные мечты… Даже французский он действительно когда-то хотел выучить – когда летом после пятого курса слушал, как Люциус оживленно болтал с кузеном, и казалось, что кузен Люциуса смеется над ним, Северусом. И даже если это было и не так, он отчаянно завидовал этим двоим. Если и не их веселью, то их общности. И тому, что они знали какой-то другой мир, отличный от слишком ограниченного его собственного. Северус оставил чашку на столике перед кипящим котлом и тихонько вышел. И всю дорогу в подземелья у него кружилась голова. *** Люциус не давал о себе знать до выходных. Все это время Северус мучительно раздумывал, как удалось его двойнику стать столь удачливым и почему шкатулка не показала целых девятнадцать лет. Потому ли, что они были годами счастья? Откуда-то он знал, был уверен, что они не были чем-то противоположным. Но почему? Потому что одно правильное действие в нужный момент определило весь его дальнейший путь? Он смутно подозревал, что Люциус был в ужасе от случившегося, сторонился его, но Северус, скорее всего, продолжал таскаться за ним, как хвост -возможно, даже напоказ и назло тем, кто бросил Люциуса, лишившегося наследства. И в конце концов Люциус так и привязался к нему. Было ли это реальной любовью, Северусу было непонятно. Но в самом-то деле, важно ли, чтобы это была реальная любовь? Люциус был с ним и хотел оставаться с ним, вот что было важнее. Одно только действие… Если бы оно могло существовать в этой реальности… Северус смеялся над самим собой и вгрызался в учебник французского языка и в Бальзака. Вещь, которую он читал, была намного мрачнее, чем его жизнь и его положение, но она прекрасно позволяла отвлечься. В субботу с утра Северус не выдержал. «Мне нужно узнать новости о шкатулке», - говорил он себе, затаптывая внутренний голос, который упорно нашептывал, что он идет увидеться с Люциусом. Однако на этот раз он помыл голову и расчесал волосы с особой тщательностью. Потом сходил в лабораторию, выскреб со дна котла остатки зелья для отбеливания кожи, которое готовил для аптеки, и тщательно намазал лицо и пальцы. Эффект ему понравился, и тот, кто смотрел на него из зеркала, даже вроде бы не казался таким мерзким, каким выглядел вчера. Он знал, что волосы могут спутаться, но задумался – ведь у Люциуса они такие же тонкие, наверняка тот пользуется не зельем, а заклинаниями. Возможно, стоит заглянуть на днях домой и поискать в старых маминых книгах… Но тут же, взглянув еще раз на бледные пальцы, больше не испятнанные зельями, Северус усмехнулся своим жалким потугам. Как будто изменив внешность, можно изменить суть! Его немой двойник никогда не предавал ту, которая была ему дороже всего, никогда не мучил людей по приказу своего господина, не носил проклятое клеймо. Ему не приходилось годами делать то, что он ненавидел. Он всегда делал только то, что хотел, и жизнь его не была жертвой во имя искупления. Северус вернулся в гостиную и задумался. А ведь и правда, когда он в последний раз делал то, что хотел, а не то, что надо было делать? Для себя, а не для других? Он даже исследования свои свернул в этом году, чтобы уделять больше времени делам Ордена. А на прогулки давно ходил только по необходимости – за ингредиентами или отдышаться после того, как призывал Лорд. Собственно, только шкатулка и заставила его свернуть куда-то в сторону. Париж, французский язык… Одно действие. А что если? Северус сделал шаг в сторону спальни и тут же вернулся обратно. Нет, нельзя. Он просто с ума сошел, если решил вдруг воспользоваться… Это на крайний случай, если что-то вдруг с Поттером. И он просто не может брать его для себя. И в конце концов, с чего он взял, что Феликс Фелицис поможет ему в такой вещи! Но ведь правильно сваренное зелье всегда срабатывает, верно? Да, но оно не помогло спасти Лили. Нет, не спасло, но создало момент, когда она могла спастись. Альбус же рассказывал со слов портрета в доме Поттеров, что Лорд сказал ей, что не хочет ее убивать, и предлагал ей отойти в сторону. Северус снова дошел до спальни. И снова вернулся в гостиную, сел на диван, будто пытаясь слиться с ним, склеиться, чтобы не смочь оторваться и не сделать неправильного действия. Феликс Фелицис нужен для Поттера. А принимать его в третий раз может грозить последствиями. «Ну подумаешь, может отразиться на здоровье. А может, и не отразится. Это бабушка надвое сказала. Да и долго ли ты собрался жить, шпионя на две стороны? Не сегодня-завтра разоблачат и убьют, и что ты видел в жизни? Одни несчастья. А что до Поттера… Ты сваришь следующую порцию за пару недель. И в конце концов у Берджеса всегда есть флакон-другой твоего же собственного производства, а смотаться к нему по каминной сети – это несколько минут», - сказал внутренний голос. «А если будет поздно?» - перебил его Северус. «Ты видишь – он рискнул, - настаивал голос. – Он рискнул и получил все». - Я никогда не получу все, - сказал Северус вслух. И тут же ответил сам себе: - Но на одну-то ночь можно рассчитывать. Например, если бы Люциус хорошенько напился или случайно бы попал под воздействие возбуждающего зелья с особыми свойствами, или в минутном помешательстве принял бы его за кого-то другого. Но это… насколько порядочно это будет по отношению к Люциусу? Люциус же возненавидит его потом! Но… неужели от Люциуса так убудет? В конце концов, не он будет снизу… наверняка… От этой мысли Северуса обдало жаром. Конечно же нет. Люциус не будет снизу. Это было бы слишком. Но и он, Северус, не может себя так подставить в любом случае. Он примерно представлял, какому осуждению подвергнется, если станет известно, что он переспал с мужчиной и был снизу. Так что Люциусу все поможет забыть старый-добрый Обливиэйт. Нет, Мерлин, нет. Это отвратительно. Так нельзя. Пот градом катился по спине Северуса, волосы намокли и сбились в колтуны. Северус решительно шагнул к камину и взял горсть пороха, готовясь отправиться в Малфой-мэнор подальше от искушения. При взгляде на пламя вспомнился сон - обнаженный Люциус, лежащий на шкуре, золотящиеся в свете пламени волоски на его груди. Северус застонал и не выдержал. - Одну ночь, - сказал он тихо, чувствуя, что еще немного и мучения выбора действительно доведут его до помешательства. – Всего лишь одну ночь. – И он бросился в спальню открывать тайник.