Рыжее счастье.

      До восхода солнца ещё три часа. Свет керосиновой лампы создаёт слабые блики на стенах наспех построенного домика в Тихой Гавани. Они смогли. У них получилось. Обошлось без потерь. Огонёк почти потух, но заботливая фигура подлила немого масла, чтобы тот продолжал гореть. Послышался недовольный вздох. — Ты же боишься темноты. — шепчет фигура. — Боюсь... — отвечает кто-то. — Ты... — Просто подлил масло, чтобы тебе не было так страшно.       Слышится тихий смешок, а после и скрип кровати. — Солнышко, может, тебе стоит ещё поспать? — Только с тобой, Галли.       Галли – блондин с упрямым нравом, бывший куратор стамесов в Глэйде. Его массивной тело показывало, что злить этого парня не стоит. Никто даже не думал, что он найдёт своего соулмейта. Более того: все думали, что у него нет такого. Однако, как теперь ясно, есть, да ещё какой.       Дэнни – сын Дженсона, "рыжая бестия в мужском теле" как его называла Тереза, а так же обладатель самых великолепных волос огненного цвета. Они так хорошо гармонировали с его оливковой кожей и рубиновым цветом глаз, что многие поговаривали: "Он не может быть сыном Дженсона. Он приёмный, я вам точно говорю". Впрочем, Дэнни было всё равно не тот момент времени. Ему хотелось найти своего соулмейта, но ничего не получалось. Пока в лабораторию ПОРОКа в Денвере не пришли уцелевшие глэйдеры, чтобы забрать Минхо.       В тот момент азиат и рыжий находились в одном помещении. Второй хотел вытащить отсюда первого, так как не считал всю организацию чем-то хорошим и радужным. Ему самому хотелось бежать, хотелось свободы и покоя. Возможно, даже найти своего соулмейта по татуировке на правой лодыжке – по изящной луне рубинового цвета. Его сердце не покидала надежда, что такой человек есть, что он тоже нуждается в нём. Им оказался Галли. — Наше "купание" в море явно пошло на пользу тебе. — прошептал блондин, после чего посмотрел на огонёк в керосинке. — Ты не умеешь плавать, боишься темноты, работал на сам знаешь что, являешься сыном Дженсона. Да как ты вообще выжил? За тобой следить надо. — Или обнять и не выпускать. — подметил Дэнни, после чего, приподняшись, прикрывая свою наготу одеялом, посмотрел туда же, куда и его соулмейт. — Мне понравился поцелуй... О таком можно только мечтать: ты стоишь почти по пояс в воде, держишь меня руками за ягодицы, а ещё и успеваешь целовать. Как тебя тогда волнами не снесло? — Я просто тяжёлый и сильный. — пошутил блондин. — А ты лёгкий и беззащитный. Заметь слабым я тебя не назвал. — Слабый человек не может застрелить своего отца "впритык". — погрустнел рыжий.       Галли промолчал. Он знал, что для того Дженсон был единственным, кто держал его в этом мире. Вера в соулмейта пришла в тот момент, когда искренне любящих друг друга людей разделяли, а Дэнни видел их страдания.       Разум парня захватывали болезненные воспоминания. — Дэнни, ты уверен, что тебе стоит вообще здесь находиться? — как-то раз спросил у него Дженсон после очередного нервного срыва сына, протянув стакан с водой. — Ты у меня единственный. Я не хочу тебя потерять. Я уже потерял Кармен, тебя то уж нет. — Папа, спокойно. — отвечал тот, дрожащими руками взяв стакан. — Просто... Я не могу видеть этот ужас. Почему вы продолжаете? Детей, думаешь, так много теперь? А вы посылаете их на смерть.       Дженсон лишь глупо улыбается, когда его сын делает глоток воды, после чего касается губами лба, оставляя влажный жгучий след. Только с ним мужчина мог показать свою добрую и заботливую натуру. После смерти жены он совсем закрылся себе. Однако, ребёнок, которого удалось спасти при родах, стал его лучиком света. Который, правда, его позже и убил. — Дэнни, всё хорошо? — спрашивает Галли, выводя его из зыбучих песков воспоминаний. — Ты тут? — Да... Тут. Прости. — выдыхает тот, прикрыв глаза. — Всё хорошо. Папу вспомнил... Я не хотел его убивать... — Рыжик, всё же сейчас нормально. — Помню его лицо: потерянное, лишённое всех эмоций и чувств. — продолжал рыжий, стараясь не зареветь.— Два выстрела – предупредительный в плечо, а потом контрольный в голову – и его нет. Он говорил: "Я же не сделал тебе ничего плохого...". А я...       Галли не мог больше не это смотреть: взяв того за плечи, он развернул того к себе и, что-то прошипев, пальцами одной руки сжал и поднял подбородок, заставив посмотреть на себя. В миг мир снова приобрёл краски. Свет керосиновой лампы дарил слабое тепло, освещал лицо Дэнни таким образом, что рыжие пряди, свисающие над лбом, буквально вспыхивали ярким пламенем. — Ты – мой соулмейт. — рычит блондин. — Ты – моя родственная душа. Не смей считать себя виноватым в смерти того, кто нас чуть не убил! Слышишь!?       Дэнни вздрагивает, стиснув руку страшего своими двумя. — Пусти... — Прости... — шепчет Галли, переиестив ладонь на щеку. — Винс, зараза, взбесил меня сегодня... Пока вы с Хорхе и Брендой изучали какую-то часть острова, мы рубили деревья, чтобы построить дом. Никому не было дело до того, что я куратор строителей. В прошлом, конечно же. Пришлось поцараться с Винсом, а после попросить о помощи Томаса, Ньюта и Минхо в постройке этого домика. Завтра буду помогать и им. — А я займусь огородом. — кивнул рыжий, ластясь у чужой руке. — Кормить же вас надо. — Верно.       В воздухе снова повисла тишина. Только свет керосиновой лампы и медленные поглаживания не давали Дэнни забыть, что тут есть ещё и Галли. — Ты обещаешь, что больше не будешь думать о тех страшных временах? — шепчет блондин, когда рыжий оказывается на спине, а сам он над ним. — Да, Галли, конечно. — шепчет Дэнни, проводя пальцами рук по спине блондина, собирая капли пота. — А сейчас, будь так любезен, удели своему соулмейту всё время до восхода солнца.       Он улыбается ласково и нежно, облизывая пересохшие губы. Белые зубки слегка блеснули в свете пламени керосинки. Согнув ногу в колене, рыжий словно случайно задевает им пах, чувствуя чужое возбуждение. Нервно сглотнув и шире раскрыв глаза от удивления, он немного поёжился. — А в море он не казался мне таким большим... Хотя у тебя даже не стоял... — Ну, то было в море. Но, поверь, даже так он сможет тебя удивить. Главное ведь... Умение, а не то, насколько он большой. — протянул с довольной улыбкой Галли.       Взявшись за лёгкую и хрупкую, как бокал вина, фигуру Дэнни, за его стройные и округлые бёдра. До чего сильно было его желание, не передать словами! Это можно лишь раз прочувствовать, но зато никогда не забудешь того волнения, небольшого смущения, которые всегда идут рука об руку в столь интимные моменты. — Тогда... Позволь начать?       Рука осторожно легла уже не на бедро, а на спину, между лопаток, нежно пройдясь тонкими пальцами по коже. Губы сомкнулись на белесой шее, оставляя поцелуй за поцелуем, один страстнее другого.       Рыжий прогнулся. Он кусал губы, что-то шептал и робко постанывал. Сжимая пальцами простынь, парень, наконец-то, издаёт более громкий стон, который тут же прекращается, ибо он закрывает рот. — Нгх... Галли...       Дэнни сгорает. Сгорает от желания и похоти, которые текли по его венам вместе с кровью. Рубиновые глаза буквально засияли от невероятных ощущений, который рыжий испытывает впервые. Теперь весь мир подождёт, теперь все подождут. Пусть Винс катится в море, пусть Ньют, Томас и Минхо идут к чёртовой бабушке. — Ты нужен мне... — А ты нужен мне... — шепчет блондин, засасывая кожу на шее, чтобы оставить там яркий след-метку. — Я бы хотел оставить в засосах всю вспиу вдоль позвоночника, но это в другой раз. Сегодня с тебя хватит минета. — Не честно... — выдыхает Дэнни, смотря на Галли. — Скоро ты сможешь оторваться на мне, не переживай.       Очередной засос, очередной укус и очередной поцелуй заставили парнишку вздрогнуть. По телу разлилась приятная нега. Хотелось кричать от удовольствия, которое ему доставляли эти незначительные действия. — Галли... — Тише, малыш, я знаю.       Надсадный шёпот блондина возбуждал. Его грубые руки, сжимающие бёдра, слегка ущипнули кожу, заставив Дэнни тихо вскрикнуть, после чего сам бывший куратор строителей нежными поцелуями-укусами спустился вниз, минуя ключицы и соски. Он знал, что сейчас нужно торопиться. Наконец, добравшись до самого сокровенного места на теле рыжего, блондин облизнулся: ровный член, стоящий колом, был охвачен плотным кольцом горячих губ. — А-ах! — слетело с губ Дэнни, когда он почувствовал это.       Галли довольно ухмыльнулся, обводя языком головку, медленно, чтобы рыжий чувствовал каждое действие. Тело младшего пробивал озноб. Колени свелись вместе, но их тут же развёл блондин, которому явно это не нравилось. Он облизывал, посасывал и иногда покусывал чувствительный член Дэнни, лишь бы услышать столь приятные его уху стоны. — Галли... Я..! — выгнулся рыжий, после чего замер, закусив губу, ибо почувствовал, как пальцы сжали основание. — Рано, малыш. — прошептал Галли, выпустив член из рта, протянув несколько ниточек слюны.       Щёки Дэнни вспыхивают. Смотря на своего соулмейта, рыжий лишь судорожно выдыхает. Действия страшего заставляли младшего дрожать. Сейчас, когда тот касается ладонью внутренней стороны бедра, а по телу проходит волна мурашек, в голове крутились воспоминания, когда эти двое находились в берге. — А... Помнишь, как ты прижимал меня к себе..? — задыхаясь в ласках, шептал рыжий. — Тогда все были удивлены, что мы оказались соулмейтами. — Знаю... — выдохнул блондин на головку члена, после чего лизнул её языком.       Дэнни содрогнулся, чувствуя, как он уже на исходе. Тело дрожало, а язык Галли, казалось, дарил невероятные ощущения. — Г-Галли! — чуть вскрикнул рыжий, чувствуя, как поток спермы выстреливает в верх, попадая на лицо блондина.       Тот улыбнулся, слизывая белые капли. — Это определённо лучший день в моей жизни... — выдыхает рыжий, чувствую, как блондинстая голова ложится на его худой живот. — Люблю тебя... — Я тебя тоже люблю...