Бег на месте

В горячей воде и в объятиях Джехена было превосходно. Джехен мягко массировал плечи и шею, опускаясь руками вниз по позвоночнику, очерчивая каждый шрам, оставленный за многие годы старческой рукой настоятеля. Он невольно хмурится - было удивительно, что испытав на себе подобное, Доен сумел остаться таким же открытым, понимающим и отчасти невинно непосредственным, как ребенок. Его удивляли самые простые вещи, он с радостью познавал новое, был скромным, мягким и податливым. Джехен в противоположность нему был властолюбивым, жестким и жестоким, его не волновали чужие чувства до встречи с Доеном, но даже сейчас единственный, о ком он беспокоился, был только Доен. Он сам порой удивлялся, как смог полюбить, - вот так совершенно неожиданно, сильно и ярко, ему не хотелось никого так сильно, как его, Доен привлекал его своей невинностью, честностью, мягким, но в то же время упорным нравом. Они о многом могли разговаривать, и Джехену было интересно даже просто наблюдать за тем, как Доен что-то делает, - он был мил, красив и аккуратен во всем, эта его прелесть будто молодила его. Джехен улыбается, глядя на то, как Доен перебирает руками пышную пену, - он ее откровенно не любил и у него даже не было специальной пены для ванн, чтобы ее развести, но сделал ее только потому что Доену она нравилась. Когда он впервые увидел по телевизору, что ванну можно принимать с пеной, то спросил разрешения, можно ли ему попробовать. И Джехену ничего не оставалось, как купить ее домой для него. Доен вообще очень любил купаться, и иногда Джехен думал о том, что Доен только и рад плескаться в ароматной воде посреди густой пены. Ему нравилось просто сидеть посреди нее, медленно перебирая руками. - Я забыл купить сюда пену. Как тебе пена, разведенная с помощью шампуня? Доена это отчего-то смешит, и слышится его звонкий смех: - Не такая густая, конечно, но твоя компания все компенсирует. Он поворачивается, чтобы чмокнуть его в уголок губ, будто благодаря, и Джехен не сдерживает радостной улыбки. У них были несколько странные отношения - они могли мило о чем-то разговаривать, веселиться, просто бездельничать, а затем мог наступить какой-то момент, и они уже либо разговаривают на более серьезные темы, либо скатываются в темные воспоминания Джехена. Он не мог не признать, что это ему отчасти помогало, - Джехен выговаривался, новые мысли посещали его или же он задавал Доену вопросы, на которые не мог ответить долгие годы, и тот на удивление сразу же давал верный ответ, успокаивая его душу. Доен говорил о своей жизни несколько непосредственно, как будто ничего особенного в ней не было. Там, конечно, не было сплошного мрака, как у Джехена, но Доен лишь недавно понял, что не может вспомнить хоть чего-то радостного. Всю жизнь он жил в обители под наставничеством настоятеля и его нездоровой привязанности, молился, соблюдал законы, смиренно принимал наказания, но как таковой жизни и не познал. После ванной Доен блаженно потягивается и валится на постель. Джехен ложится рядом, притягивая его к себе. Доен льнет к нему, утыкаясь в голое плечо, и прикрывает глаза: - Как вы познакомились с Джонни? Джехен удивленно мычит. - С чего ты вдруг спросил? - Просто я так давно думал об этом. Судя по всему, вы давно знаете друг друга, ты даже отчасти доверяешь ему. - Я ему не доверяю, просто я подпустил его к себе ближе, чем других людей. Вот и все. - Но ведь подпустил. А значит, была причина Джехен раздумывает пару минут, а затем, вздохнув, говорит: - Мы знакомы с того момента, как я попал в больницу после того случая. Палата была общей, Джонни был моим соседом и, конечно же, знал и видел все, что со мной происходило. Но в отличии от других людей он не смотрел на меня как-то жалостливо или так, будто я какой-то больной. Джонни... просто разговаривал со мной так, будто ничего особого не случилось: шутил, рассказывал какие-то вещи. И даже тогда, когда родители прямо при нем накричали на меня, остался прежним. Я помню, как он сказал мне тогда, что если я не возьму себя в руки и не перестану относиться к себе, как к какому-то жалкому подобию глупого загнанного существа, то совершенно точно помру. Я сначала на это не обратил какого-либо внимания, но когда родители выгнали меня из дома, то эти слова обрели смысл. Я понял, что нужно действительно начать действовать, строить себя заново, всего добиваться самому, не жалея сил и не щадя никого. Может, отчасти это спасло меня, и я не погряз в той яме, в которой жил. - А потом как вы встретились? - Случайно. Он увидел меня на какой-то подработке после сдачи выпускных экзаменов. Я не знал, куда хочу поступить. Не было мечты и желаний, а Джонни как раз направлялся подавать заявление в один университет, на факультет бизнеса и управления финансами. Я согласился. Поступил и в итоге стал успешным. Доен улыбается: - Так он ведь доктор, почему вдруг управление финансами? - Он проучился два года, решил, что это не его, и поступил в медицинский. Окончил, работал какое-то время в государственной больнице, а потом с моей помощью открыл собственную клинику. Я держу сеть фитнес-клубов, а он - одну из самых крупных и престижных медклиник в городе. Доен целует его в шею: - Ты такой молодец. Джехен улыбается в ответ. Доен неожиданно произносит: - Может, мне тоже стоит куда-то пойти учиться? - Ты хочешь пойти в университет? - Да, просто... ты окончил университет, Джонни тоже, Юта говорил, что учится на ветеринара. А я... даже в школу не ходил. Настоятель научил меня читать, писать и складывать числа, но это все. Я только сейчас понял, что вообще ничему не обучен, хотя мне уже тридцать два. Джехен всерьез над этим задумывается и понимает, что Доен прав: во-первых, ему было необходимо чем-то заниматься, а во-вторых, ему элементарно нужно было чему-то научиться ради интереса. - Раз хочешь, то конечно. Когда вернемся в город, начнем искать тебе подходящее место, посмотрим, что необходимо для поступления. Доен радостно подскакивает на постели: - Правда? Мне действительно можно пойти в университет? - Конечно. Ты ведь хочешь. Он садится, недоуменно глядя на радостного Доена, и тот обнимает его, валя обратно на кровать: - Спасибо тебе. Я так рад! Джехен смеется, обнимая в ответ. На следующий день Доен снова был неугомонным и в какие-то моменты напоминал Джехену ребенка - он то бегал по дому, включив музыку, и легкомысленно кружился, то скакал по дивану, креслам и кроватям, то подбегал к Джехену, занимающегося какими-нибудь домашними делами, и дразнил его, целуя и обнимая, а когда на улице вдруг пошел дождь, то выбежал туда и начал скакать под ним перед домом, вскинув руки к небу. Джехен, который вышел из комнаты и увидел его там через окно, ошарашенно застыл. Доен выглядел действительно счастливым - он широко и ярко улыбался, кружась под каплями дождя и вскидывая руки, словно получая какое-то благословение. Джехен невольно улыбается, глядя на эту картину. Прежде он не задумывался, что можно так радоваться простому дождю. Джехен выходит на улицу и стоит на крыльце, продолжая с улыбкой наблюдать за веселящимся Доеном, который, заметив его, улыбается еще шире и подбегает. Он утягивает его за руку под дождь, который был на удивление теплым, и заставляет с собой покружиться. Джехен прижимает его к себе, останавливая. Доен сбивчиво дышит, заглядывая ему в глаза. - И чему же ты так радуешься с восьми утра? - Жизни. Разве не прекрасный повод? Джехен раньше воспринял бы это как глупую шутку, но несмотря на то, что Доен улыбался, его взгляд был таким серьезным, что он не выдерживает и целует его, ощущая, как внутри будто что-то тает. Доен казался скучным, но Джехен понимал, что отчасти он непредсказуем и непосредственен, словно ребенок, и его настоящий возраст настолько не сопоставлялся с его натурой, что это поражало и заставляло чувствовать тепло в груди. - Ты заболеешь. Он смотрит как-то задумчиво на его лицо, проводя пальцем по его нижней губе, и Доен трепетно выдыхает, прикрывая глаза от удовольствия: - Но ты ведь меня исцелишь? - Конечно. И исцелю, и спасу, и жизнью пожертвую, если будет нужно. - Жизнью не нужно... Просто будь всегда рядом. Живым и здоровым. И меня люби. - Да. Он накрывает его губы поцелуем, крепче прижимая к себе, и Доен отвечает, хватаясь за его шею. - Идем. Ты уже мерзнешь. Он уводит Доена в дом, где они оба переодеваются и обсыхают, сидя в комнате в обнимку. Доен, лежа рядом с Джехеном, откровенно пристает к нему, провоцируя: он то и дело тянется за поцелуями и гладит его тело руками, и в какой-то момент спускается вниз, прикасаясь к его паху. Джехен шумно выдыхает в его губы, резко переворачивая его на спину и наваливаясь сверху. Доен ойкает от неожиданности, однако тут же раздвигает ноги и обвивает ими его талию. Джехен целует настойчивее и мягко кусает его за линию челюсти, отчего у Доена пробегают мурашки. Он то и дело гладит его сильное тело, особенно ему нравилась спина и мускулистые плечи - Джехен много занимался спортом, и Доен не мог не признать, что внутри он каждый раз млел, стоило ему увидеть его в обтягивающей футболке. Доен не сдерживается одним движением, стягивая с Джехена футболку и откидывая ее куда-то в сторону, а Джехен оголяет его живот, наклоняясь, чтобы оставить на нем череду поцелуев. Доен дышит глубоко, трепетно, будто боясь спугнуть, и все сильнее подставляет свое тело под ласки. Джехен же, наконец, стягивает с него кофту и застывает в нерешительности, когда его пальцы добираются до края штанов. Доен шепчет: - Я готов. Ты можешь... Джехен очаровывается этим трепетом и мягкостью - Доен был даже слишком чувствительным к прикосновениям, и это заставляло внутри все дрожать от приятной неги. Джехен медленно проникает рукой под белье, оглаживая полувставший член и заставляя Доена шумно выдохнуть. Он сам почти простонал от одного его смущенного и возбужденного вида, однако сдерживается в последнюю секунду, начиная двигать рукой. Доен мотает головой, облизывая губы: - Сними это все... Джехен стягивает с него штаны с бельем и сразу выуживает из сумки, стоящей на стуле в углу комнаты, смазку. Доен сразу вспоминает, как Джехен прикоснулся к нему тогда в комнате, и его щеки покрываются румянцем. Он тихо, давя в себе смущение, спрашивает: - Это будет, как в тот раз? - Нет. Это будет уже совсем по-другому. Доена это откровенно заводит, и он сам от себя не ожидал, что вообще будет таким открытым в такой момент. Его смущало это, но ему откровенно хотелось прикасаться к Джехену. Джехен стягивает с себя остальную одежду и залезает обратно на постель. Доен стал целоваться куда лучше, и теперь он, скорее, вел, пока они делали это, но Джехен властно хватается за его голое бедро, опускаясь ниже. Он не отрывается от губ Доена, вслепую открывая смазку и выдавливая ее на свои пальцы в большом количестве. Доен стонет в поцелуй, невольно сжимаясь вокруг его пальцев, но Джехен второй рукой обхватывает его член, и это заставляет отчасти расслабиться. Доен хватается за его плечи и опускает взгляд, видя там руки Джехена, ласкающие его, и это кажется чем-то нереальным и не сопоставляющимся в единое целое. Джехен шепчет на его ухо мягко, бархатно, заставляя все внутри сжиматься в каком-то приятном напряжении: - Я доведу тебя до пика удовольствия, которое ты прежде никогда не испытывал. В этот момент он снова напоминает змея-искусителя, который когда-то поцеловал его в церкви, заставив выронить Библию из рук. Доен неосознанно упирается ладонями в его плечи, поскольку чувствовал приближение оргазма, и Джехен резко останавливается, вытаскивая пальцы. У Доена выделяется смазка, стекая по члену, и он ощущает, как сзади у него ужасно мокро от смазки и как там приятно саднит. Он как-то облегченно вздыхает, приходя в себя, а Джехен в это время раскатывает по своему члену презерватив. Доен проводит по губам кончиком языка и сглатывает, поскольку в горле ужасно пересохло, а Джехен приставляет головку члена ко входу. Он произносит: - Сначала будет больно, но позже станет лучше. Доен кивает: - Я потерплю" Джехен целует его в висок: - Если станет совсем невыносимо, сразу же говори, не терпи. Доен ничего не отвечает, и Джехен, зная его терпеливую и жертвенную натуру, разворачивает лицо к себе: - Обещай мне. - Обещаю. - Хорошо. Он начинает входить медленно, глядя прямо на лицо Доена, чтобы видеть абсолютно каждую его реакцию. Тот прикусывает губу, схватившись за его плечи и морщится от непривычных и несколько болезненных ощущений, но благодаря большому количеству смазки и подготовке ему не так больно. Когда член полностью вошел, Джехен останавливается, давая ему передышку. - Все хорошо? Доен кивает: - Да. Просто надо привыкнуть. Джехен выжидает некоторое время, мягко расцеловывая его шею и гладя чувствительные бедра, пока Доен, наконец, не кивает ему, разрешая двигаться. Он двигается медленно, плавно, постепенно растягивая тугие стенки. Доен стонет сдавленно, привыкая к ощущениям, но когда становится легче, он начинает чувствовать накатывающее удовольствие. Это было странно - ощущать саднящую болезненность вместе с удовольствием, однако Джехен был нежен и так боялся ему навредить, что его это невероятно трогает за живое. Прежде никто о нем так не заботился. Он целует Джехена, стараясь показать все свои чувства, и крепче прижимает к себе. Джехен охает от неожиданного порыва, однако лишь начинает сильнее двигаться, когда чувствует, что Доен растянут достаточно. Тот стонет в его губы, обнимая за шею, и в какой-то момент чувствует то самое - это было схоже с тем, когда Джехен ласкал его пальцами, но из-за тесноты теперь ощущения казались куда красочнее и интенсивнее. Доен выдыхает: - Еще. Джехен начинает двигаться быстрее, входя под тем же углом и срывая с любимых губ высокие стоны. Доен запрокидывает голову в какой-то особенно приятный момент и сжимает пальцами простыни. Джехен приподнимается, подхватывая его под коленями. Доен отчаянно кусает собственные губы - тело будто плавится от неизведанных чувств и темного взгляда Джехена. Он прикасается дрожащими руками к собственному члену, лаская себя. Это получается сбивчиво, как-то рвано, но приносит желанное удовольствие и эйфорию. Джехен делает несколько сильных толчков, изливаясь, а Доен кончает через пару движений на живот. Джехен был прав, когда говорил, что это будет совершенно по-другому, - это было нежно, ярко и до ужаса приятно, намного приятнее того, что было раньше. Джехен целует его в висок по привычке, и Доен дышит ртом, прикрывая глаза в какой-то неге. - Ты в порядке? - Да. В полном. Это было одно из самых ярких и потрясающих событий в моей жизни. Джехена это почему-то смешит, и он утыкается в его плечо в попытке заглушить смех. - Что смешного? - Я, конечно, знал, что хорош в постели, но так меня еще никто никогда не характеризовал. - Звучит как комплимент. - Это был не он, но раз тебе льстит, то я только рад. - О, никогда не думал, что мне будет нравиться чья-то лесть. - Но я ведь во всем у тебя первый, не так ли? Джехен целует его притягивая к себе, и Доен не может сдержать улыбки.