Бег на месте

Так они прожили несколько месяцев, просто наслаждаясь жизнью, и Доен ни разу не пожалел о том, что тогда позволил Джехену увезти себя как можно дальше от церкви и настоятеля. Он уже более-менее освоился и мог хорошо ориентироваться на местности, и поэтому теперь Джехен позволял ему выходить в город одному на небольшие прогулки или походы по магазинам, пока он на работе. Доен параллельно искал себе подработку, чтобы совсем не облениться, но все, куда его могли пустить на работу, были продавцы магазинов или какие-либо рабочие области по типу уборщиков. Доен не боялся работы, однако Джехен, узнав о том, что тот все же ищет себе работу, был недоволен и сказал, что в таком случае согласен на все, кроме какой-то подозрительной работы и работы уборщика. Доен согласился, думая о том, что Джехен беспокоится, чтобы он не попал в неприятности. Джехен подарил Доену телефон, научил пользоваться и единственный контакт, который там был, - это он сам. Как-то прогуливаясь по торговому центру, он натыкается на Юту. Встреча была настолько неожиданной, оба не могли поверить впервые минуты, что вообще видят друг друга. Юта не удерживается, порывисто обнимая Доена, и тот ощущает в этих объятиях такое облегчение, что сам невольно расслабленно выдыхает в чужое плечо. Юта, как и всегда, шумный и яркий - улыбается широко и красиво и не спускает глаз с Доена, что действительно изменился за это время. - Я думал, что с тобой что-то случилось, весь извелся. Все не мог отделаться от мысли, что мы больше никогда не увидимся. Доен улыбается: - Со мной все хорошо. Я рад, что мы встретились. - Давай зайдем куда-нибудь, поговорим. Доен соглашается, и они заходят в кафе. Доену немного неловко от чужого пристального взгляда - Юта рассматривал его внимательно, его лицо, руки и одежду. - Как поживаешь? Я все переживал за тебя, боялся, что ты снова опаздываешь, и хозяин лишает тебя премии в очередной раз. Юта тихо смеется: - Как ни странно, но после твоего неожиданного ухода, я больше ни разу не опаздывал. У меня есть, конечно, новый напарник, но он не такой надежный, как ты. В моей жизни все так же, как и раньше, но вот что с тобой? Я ничего не знаю. Ты так пропал, и... Доен непонимающе отвечает: - Но я ведь передавал тебе письмо, где все рассказал и объяснил. Разве ты не прочел? Юта вспоминает, как заходил Джехен, и тот лист бумаги, что он приносил с собой от Доена. - Нет. Письмо не попало ко мне в руки. - Разве Джехен не заходил? - Заходил. Но он смял письмо у меня на глазах и ушел, забрав с собой. Наверное, выбросил потом по пути. Доен хмурится, когда слышит это, и вспоминает, что Джехен ответил ему тогда. Он неосознанно шепчет на выдохе: - Он мне солгал... Юта же тихо произносит: - Я почему-то не удивлен. Доен решает отвлечься от негативных мыслей и снова улыбается: - Я живу у Джехена. Он тогда увез меня из церкви, когда узнал, что со мной сделал настоятель. С тех пор я с ним. Джехен во всем мне помогает, и я очень благодарен, что он встретился мне на пути. - Хоть что-то хорошее он сделал. - Перестань. Джехен на самом деле очень добрый и заботливый, просто никому не показывает эту свою сторону, потому что... В общем, он, правда, прекрасный человек, поверь мне. Юта вздыхает: - Звучит почему-то так, словно ты оправдываешь его. Но ты действительно выглядишь очень хорошо, это радует. Ты даже поправился. Он улыбается, глядя на то, как Доен неосознанно притрагивается пальцами к своей щеке. - Тебе идет. Я рад, что ты можешь наслаждаться жизнью. - Спасибо. А ты... ты нашел уже кого-то, кого смог полюбить всем сердцем? Юта опускает взгляд, и Доен понимает, что зря задал этот вопрос. У Юты сжимается сердце - Доен был прекрасен, он, наконец, видит его сейчас спустя несколько месяцев неизвестности, но даже сейчас чувства не утихли, хотя Юта надеялся, что после прямого отказа и месяцев разлуки он сможет его разлюбить. - Думаю, нет смысла лгать. Я... до сих пор тебя люблю. Может, стоит еще подождать. Это не так просто, как я думал. Он криво улыбается, заставляя Доена тяжело вздохнуть. Юта был на удивление чувствительным, хотя и выглядел несколько грубо и язвительно. - Прости, я зря спросил. - Я понимаю, что ты не хочешь слышать такое, особенно когда ты сам уже давно любишь другого и живешь с ним. Это доставляет тебе неудобства, знаю. Я ни на что не претендую, просто хочу, чтобы ты знал, что я по-прежнему отношусь к тебе с той же нежностью, похожую на ту розу, что я подарил тебе впервые тогда. Кончики пальцев Доена подрагивают - Юта смотрел нежно, болезненно, будто касаясь своими чувствами его сердца. Это не должно быть так. Доен любил Джехена. Только его. Но то, как Юта относился к нему, то, как неистово любил, тихо, не стесняясь этого, заставляло преклоняться Доена перед его чувствами. Юта был все же дорог ему, пусть и не так, как тот хотел. - Неужели я... каким-то образом дал тебе надежду? - Нет. Определенно нет, потому что если бы ты сделал это, то я бы вел себя совершенно по-другому. - Самое главное заключается в том, что мне не все равно. Ты дорог мне, хоть и не так, как ты того хочешь, но тебе нужно знать, что я вовсе не равнодушен ко всему этому. Юта улыбается: - Я знаю. У него влажные глаза, и он улыбается еще шире, отворачиваясь: - Черт, так нечестно. И почему ты заставляешь меня плакать? Я же... я же никогда ни по кому слезы не лил. Думал, встреча как-то порадостнее пройдет, что ли. - Прости. Юта протирает глаза и, улыбнувшись, замечает телефон в переднем кармане джинсовки: - У тебя появился телефон? - А, да. Джехен подарил. Правда, я никого не знаю, и поэтому в контактах только его номер. - Если хочешь, я могу дать свой. Будешь звонить, когда захочешь. Хоть болтать будем. Лицо Доена озаряется радостью, и он тут же вытаскивает телефон. Юта вбивает туда свой номер и возвращает обратно. Доен смотрит на его имя в собственном телефоне и не может скрыть улыбки. Наконец, ему будет не так одиноко без Джехена, пока тот на работе целыми днями. Он, конечно, старался возвращаться пораньше и уделять все свое свободное время Доену, но все же получалось это не очень хорошо, и поэтому все, что оставалось, - это развлекать себя самому всеми силами. Он смотрел в интернете различные видео и мастер-классы по рукоделию и готовке и учился всему этому потихоньку. Джехен лишь на это мягко улыбался и нежно целовал в губы, видя, как Доен старается и не подает виду, что ему одиноко и грустно одному в огромной квартире. Джехен из-за этого чувствовал себя виноватым, но находить Доену каких-то людей, чтобы те с ним общались или дружили, не хотелось. Это была одна из самых упрямых и жестких черт Джехена - он не доверял людям, даже если знал их много лет. Он и от Доена многое скрывал, открываясь лишь изредка и показывая свои неприглядные стороны. Доен его принимал таким, какой он есть, и то, что Джехен мог хоть немного довериться ему одному, радовало. Джехен явно тогда рассказал ему не все, было что-то еще, что заставляло сердце Доена сжиматься в каком-то болезненном предчувствии, ему все время казалось, что он что-то упускает или упустил тогда, во время их разговоров, однако не мог понять, что именно. Джехен отчасти берег Доена и в то же время явно не желал раскрываться полностью. Джехен был ревнивым, хотя и от него сквозило уверенностью на большие расстояния, и он знал, что Доен не способен на нечто плохое, но недоверие заставляло его быть таким. Он старался оберегать Доена, как только мог, и даже эти прогулки в одиночестве дались ему нелегко - Доен долго убеждал его, что все в порядке и теперь он может сам выходить один, но Джехена пугали две мысли: что с Доеном может что-то случиться, и что тот может от него уйти под грузом его прошлого. В конце концов Джехен прекрасно знал и понимал, что он далеко не идеал, несмотря на свои значительные плюсы: он был красив, умен, харизматичен, богат, обладал какой-никакой силой и властью, а также мог решить любые проблемы, но его собственное прошлое, темные мысли, скрытность и неумение доверять людям в какой-то мере заставляли руки опускаться. Джехен порой сам не понимал, как ему удалось выбраться из того, что раньше называлось жизнью и даже детством, это было, откровенно говоря, тяжелее некуда, он точно помнил каждую секунду своего прошлого и абсолютно любую эмоцию и чувство, что ему приходилось испытывать, когда он получал упреки и пощечины от родных родителей, унижения и все те издевательства от одноклассников на протяжении многих лет, причем с каждым годом весь этот круговорот становился все сильнее, темнее, гуще, будто затягивая его в самую низину, будто жизнь показывала ему практически с рождения - ты не должен был рождаться. Джехен всегда жил с мыслью, что не должен был появляться на этот свет: его убеждали в этом родители, когда в запале очередного гнева кричали о том, что он ошибка, убеждали одноклассники, пока били его и окунали головой в унитаз, говоря что таким отбросам не место в этом мире и тем более среди "нормальных" людей, убеждал он себя сам, пока сидел под мостом на берегу реки и гладил пушистого щенка, которого кто-то бросил на произвол судьбы и которого после прямо на его глазах сожгли те же одноклассники. Джехен всегда задавался вопросом: почему же это все происходит с ним, почему именно он, что он сделал такого, чтобы переносить все это. Он никогда никому не грубил, даже не думал о плохом в чью-то сторону, несмотря на все это усердно учился в надежде получить от родителей хотя бы теплый взгляд, но вот, что в итоге получилось, - над ним вдоволь поиздевались и пытались убить, но он как-то смог выбраться, собраться, встать на ноги и встать почти на самую вершину в обществе. Люди его любили, он их привлекал, они нуждались в нем, но случилась ирония - люди теперь ему были не нужны, хотя он продолжал в глубине души надеяться, что не может быть всегда все плохо и отвратительно. Джехен знал что не все люди похожи на его родителей или одноклассников - они были все порочны, однако хорошая сторона все же в них преобладала. Но жизнь научила его - несмотря на кажущуюся хорошую сторону люди в критический для них момент могут проявить все свои самые худшие качества, хотя и сами не подозревали о них прежде. Так случилось в тот момент, когда он подружился с Чону, - милым парнем, который перешел в их отбросный класс из другой школы и еще даже не подозревал, что происходит внутри этой ямы, он видел, что Джехена сторонятся и поэтому как-то незаметно подружился с ним. Джехен даже в свои семнадцать оставался наивным и поделился с Чону самым сокровенным - он тогда начал понимать, что ему не нравятся девушки. И конечно же, люди тут же воспользовались этой слабостью. Тот день Джехен помнит особенно хорошо, будто это произошло только вчера: его сразу же после школы насильно увели на ту самую заброшенную старую стройку, и когда Джехен увидел там Чону, которого держали другие одноклассники, то он откровенно испугался, ведь не хотелось втягивать во все это еще и его. Но когда Джехену сказали, что Чону сдал его им, что обо всем рассказал, испугавшись, что его побьют, Джехен все понял сразу. Он тогда не смог сдержать разочарованного вздоха - Чону смотрел с сожалением, и в его глазах читался стыд, Джехен почему-то все же не мог его осуждать, может быть, он бы и сам так поступил на его месте. Он ожидал новой волны издевательств, избиений, унижений, еще более жестокой, однако не того, что начало происходить в следующие минуты. Их в классе было тридцать восемь человек, исключая Чону, Джехен почему-то никогда не считал частью этого коллектива, среди которых было двадцать пять парней и тринадцать девушек. Они все участвовали в этом. Девушки просто наблюдали за происходящим, при этом с каким-то садистким удовольствием выкрикивая приободряющие слова остальным. Все двадцать пять парней, что там были, поиздевались, как только могли. Они называли Джехена грязным, отвратительным извращенцем. Джехен помнил, как тогда внутри усмехался: они его насилуют, но кто из них еще самый настоящий извращенец? Просто изнасилование одним человеком чревато ужасными последствиями для жертвы, но для Джехена, которого изнасиловали группой, это было сродни падению в нечто самое отвратительное, мерзкое, всеобъемлюще ужасное и до потери сознания больное. Он помнит, как плакал от боли, от унижения, от неверия в то, что с ним происходит. Чону просил их остановиться, но никто его не слушал. Что же, может быть, отчасти поэтому Джехен его немного простил. По крайней мере, несмотря на свою трусость, он пытался хоть как-то помочь и не был равнодушен. Но мольбы никогда не помогали, никогда не спасали. Они лишь раззадоривали этих монстров, и все, что оставалось Джехену, - это смириться. В момент, когда его после всего случившегося, почти при смерти поднесли к краю крыши, чтобы сбросить вниз, на холодный бетон с торчащими проржавевшими арматурами, их спугнули. Какие-то более взрослые ребята собирались просто здесь повеселиться и выпить, как обычно, однако все, на что они наткнулись, - это убегающие подростки и истерзанный Джехен, валяющийся на парапете. Они тогда ему помогли. Сняли с парапета, чтобы он не упал, и вызвали скорую. Чону не сбежал вместе с другими. Джехен помнит, как все его тело гудело, болело, будто ломаясь, изламываясь и умирая с каждой секундой. Будто его окунули в чан с кислотой, а затем пытались поджечь. Он даже не понимал, где у него болит и что именно. Было даже удивительно, как он оставался в сознании, - все, что он слышал и мог видеть сквозь пелену боли и крови, - это горько плачущий Чону, который сидел над ним и умолял его простить. Он во всем винил себя. Может быть, это было еще одна причина, по которой Джехен его немного простил. Попав в больницу, Джехен не получил ожидаемой заботы и беспокойства от родителей. Все, что он получил, - это крики о том, что он сам во всем виноват: он позволял так с собой обращаться, что раз он гей, то это заслужил, все, что с ним произошло, он всегда заслуживал. Его разве что не избили снова - тогда их оттащили работники больницы. Когда Джехен более-менее встал на ноги и выписался из больницы, то его ожидало еще кое-что - родители сменили замки, тем самым сказав, что выгоняют его из дома. Джехен не настаивал особо и даже не стал стучать, лишь вздохнул, развернулся и ушел. Первую неделю он ночевал на улице, повезло, что была поздняя весна. Потом он пришел в пункт для помощи бездомным при церкви, тогда служители приютили его у себя, сделали ему новые документы, где он назвался Джехеном, дали работу, одежду и еду. Первый год он жил в той церкви, и люди там были на удивление к нему добры, но больше Джехен не мог никому верить. Он понимал, что чтобы встать на ноги, чтобы взобраться на самую вершину ему нужно образование, нужна предельно тяжелая работа над собой. Он снова вернулся на учебу, но уже в другой школе. Тот инцидент даже не стали расследовать, потому что его родители отказались подавать заявление. Джехен учился как никогда усердно и смог сдать все необходимые экзамены. Если бы Доен только понимал всю меру тех слов...