Бег на месте

Джехену было откровенно скучно жить: у него был вполне успешный бизнес, во главе которого он стоял, прекрасная внешность, статус, деньги, многочисленные любовники, которые хотели надолго задержаться в его жизни, однако его не прельщало подобное. Все, что он делал в последние два года, - это работал, выпивал по выходным, и занимался благотворительностью из-за скуки. В этот раз он решил отдать часть своих денег одной церкви, в которой недавно случилось несчастье - в результате сильной бури дерево, что стояло в их дворе, упало на жилое крыло, и поэтому им требовались деньги для постройки новых жилищ для служителей. Он стоял во дворе, разговаривая с главой церкви и натянув милую улыбку. Тот много говорил о том, как благодарен ему, что-то про добрые и благочестивые дела, как его взгляд падает на какого-то молодого мужчину, проходящего мимо в темной рясе. Его вид был самым обычным: черные аккуратно уложенные волосы, утонченные черты лица, высокий рост. Он просто проходил мимо, но что-то так поразило Джехена от одного его вида, что он просто застыл на мгновение, провожая взглядом этого мужчину. Глава церкви замечает его взгляд и, увидев, на кого Джехен смотрит, мягко улыбается: - Ах, простите, я совсем забыл, что у нас начинается служба. Один его благочестивый вид сразу дает мне понять, как порой я бываю забывчив на старости лет. Еще раз благодарю за пожертвование. И если будет время, обязательно заходите. Он уже собирается уйти, как Джехен выходит из своего застывшего состояния: - Простите, настоятель... Мужчина оборачивается. - Что это... за мужчина? Джехен сглатывает в каком-то предвкушении. Настоятель снова мягко улыбается, отвечая: - Это наш святой отец Доен. Если хотите, приходите на службу сейчас, он будет читать проповедь нашим прихожанам. Джехен, не раздумывая ни секунды, зачем-то соглашается, проходя в церковь следом за настоятелем. Тот проходит дальше, а Джехен присаживается где-то посередине на скамью, не сводя взгляда с Доена. Тот при виде настоятеля кланяется, в ответ получая мягкое прикосновение к плечу. Они о чем-то говорят пару минут, и когда все, наконец, усаживаются на места, то Доен проходит к кафедре, чтобы начать проповедь. Джехен ничего не смыслил в религии, Библии, молитвах и прочем, да и сейчас, когда по всему светлому помещению с многочисленными витражами разливался мягкий, приятный голос святого отца, читающего проповедь, он даже не вслушивался, а лишь фоном слышал его голос и любовался его станом, излучающим какую-то странную мягкость и спокойствие. Душевного спокойствия за все эти годы Джехен так и не смог приобрести или найти. Может, в этом и был смысл церкви и всех тех людей, что работали там и служили. По крайней мере сейчас он чувствовал себя так, будто, наконец, понял смысл существования всего этого или же дело просто было в этом молодом мужчине, стоящим за кафедрой. После службы некоторые прихожане подходили к Доену, о чем-то говоря с ним и уходили, и когда все, наконец, разошлись Доен невольно обращает на Джехена свой взор. Он застывает, как-то трепетно вздыхая, стоит ему увидеть этот пристальный взгляд, и Джехен, поняв, что его раскрыли, все же выходит из-за скамьи вперед и подходит к нему. Доен цепляется пальцами за Библию и улыбается: - Здравствуйте. Я Вас знаю. Джехен несколько удивленно охает, приподнимая брови, когда слышит это, и видит неуверенную улыбку на чужом лице. - О, вот как. Откуда же, интересно знать? - Вы Чон Джехен, который пожертвовал нашей церкви довольно крупную сумму. Мы все Вам очень благодарны. Добрые дела, сделанные от чистого сердца, всегда вознаграждаются. Джехен теперь видит еще четче это красивое лицо и понимает, что настоятель был прав, когда говорил что у Доена благочестивый вид. Однако что Джехен еще мог сказать точно, так это то, что святой отец был очень сексуален в своих темных одеждах, красиво облегающих его широкие плечи. Доен немного теряется под чужим пристальным взглядом и, закрыв Библию, произносит: - Мне пора на работу. Извините, придется Вас покинуть. Джехен останавливает его вопросом: - Вы работаете? - Да. Каждый человек должен в меру своих сил и возможностей трудиться. Я работаю в будние дни в цветочном магазине, а в выходные здесь - помогаю настоятелю и остальным служителям. Джехен подходит ближе: - Это прекрасно. Вы очень трудолюбивый человек. Настоятель, судя по всему, очень Вас любит, святой отец. Доен неуверенно вздыхает: - Да, любит. Джехен лишь улыбается: - Давайте я Вас провожу до места назначения. - Спасибо за заботу. - Позвольте узнать Ваше имя. - Я Ким Доен, святой отец. Простите, что не представился. - Нет, что Вы. Это я навязываюсь. Просто мне порой бывает одиноко, а тут настоятель предложил посетить Вашу службу, я и зашел. Честно, сам не знаю, зачем. Но... честно признаться, Ваша проповедь дала мне почувствовать себя... хорошо? - В этом и состоит суть проходящей службы. Церковь - место, где каждый может найти свое успокоение. Место добрых деяний и помыслов. Приходите, когда захотите, я или кто-то другой будем всегда рады Вам помочь, господин Чон. Джехен отмахивается: - Что Вы, можете звать меня просто по имени. - Хорошо, как будет угодно. - А Вы живете здесь же? - Да, я здесь практически с рождения живу. Меня подбросили сюда, настоятель нашел на крыльце. Он меня вырастил, многому научил. Это место - мой дом. Джехен видит, насколько его лицо озарено чистотой. - И что же... Вам ни разу не хотелось выйти за пределы церкви и пожить, как другие люди?Познать вкус жизни? Доен останавливается, поднимая на него взгляд: - Под вкусом жизни Вы имеете в виду... праздное веселье и секс? Его лицо, излучавшее до этого лишь спокойствие и неуверенное очарование, вдруг стало строгим. Он смотрел прямо, и обычно уверенный в себе Джехен почему-то чувствует себя каким-то провинившимся мальчиком. - Да. Это то, что я имел в виду. Неужели стереотип о том, что все священнослужители презирают подобные вещи, правдив? Он прищуривает глаза, пытаясь понять, о чем же все-таки думает Доен, и тот, немного подумав, отвечает: - Вы ничего не подумайте, господин... эм, Джехен. Просто я отдал свое тело и свои мысли на служение Господу. Джехен сначала не понимает, что он имеет в виду, но посмотрев на это благочестие и некую очаровательную неуверенность, граничащую с невинностью, он вдруг понимает и лишь понимающе выдыхает: - О, то есть... правильно ли я понимаю: Вы, святой отец, невинны и предпочитаете оставаться таковым до конца жизни? Доен смущенно отводит взгляд: - Это... несколько интимный вопрос, и мы не должны вообще этого обсуждать... Но... да, я святой отец, я обязан быть таковым. Чистота в помыслах, поступках и... желаниях. Джехен нервно облизывает губы, потому что Доен с каждой секундой становился в его глазах все интереснее и привлекательнее. Он сам себя сейчас ощущал каким-то грязным распутником, который пытается соблазнить такого невинного мужчину, похожего на милого юношу, и отчего-то стыдно не становится, хотя раньше Джехен непременно устыдился бы подобных мыслей. Но Доена хотелось заполучить, особенно когда он настолько неосознанно строптив. - Простите, если обидел Вас, святой отец. Я... грешен, каюсь. И впредь постараюсь быть более... Он замолкает, не в силах подобрать слово, и Доен, наконец, смотрит на него снова, тихо помогая: - Чистым? - Может быть... Доен сглатывает, глядя ему прямо в глаза. - Мне уже пора. Приятно было с Вами поговорить. Доен улыбается одними уголками губ и спешно уходит под пристальный взгляд Джехена. Он усмехается, стоит Доену скрыться за углом, и думает о том, что совершенно точно будет приходить в эту церковь, но совершенно точно не ради молитв и проповедей. На следующий день Джехен приходит лишь вечером, специально уехав с работы пораньше. Он вальяжно проходит в священную обитель. Внутри никого не было, и Джехен уже расстраивается, что опоздал, как слышит позади: - Господин Чон? Что Вы тут делаете? Джехен оборачивается и улыбается при виде Доена, стоящего в дверях. Он подходит ближе: - Добрый вечер, святой отец. Я думал, Вы меня называете по имени. Доен мило тушуется: - О, прошу прощения, мне нужно привыкнуть... Джехен. Просто Вы так... статно выглядите, что язык не поворачивается с Вами говорить так фамильярно. - Нет, что Вы. Я ведь сам попросил, в этом нет ничего страшного. Как Ваши дела? Кажется, я опоздал, а жаль, так спешил сюда, даже с работы пораньше ушел. Его красивое лицо омрачается сожалением, и у Доена что-то екает внутри. - Не стоит так расстраиваться. Хотите, я специально для Вас буду службы проводить? Судя по всему, Вы действительно очень занятой человек, поэтому не сможете успевать к назначенному времени, а своей работой не стоит пренебрегать. Джехен улыбается: - Вы, правда, сделаете это только ради меня? Не хочу Вас утруждать. Доен машет руками: - Нет, вовсе нет. Мне не в тягость. Так Вы... хотите? Он смотрит с какой-то надеждой, а Джехен уже знал, каков будет его ответ в первую же секунду после озвученного предложения: - Конечно. Очень хочу. Но только при условии, если это будете только Вы. Он видит в глазах Доена смятение и быстро поясняет, чтобы не спугнуть его: - Вы не подумайте ничего, просто... Ваш голос и Ваше присутствие вселяют в меня некое успокоение. Мне давно не было так тепло на душе. Доен улыбается, и Джехен видит, как от приятных эмоций у того кончики ушей вспыхивают красным. Он невольно улыбается. - Тогда... почему бы нам не начать? - Конечно. Он проходит следом за Доеном, который встает за кафедру, а он сам присаживается прямо на первый ряд напротив него. Доен читает проповедь - он не стал включать свет, а лишь ограничился светом зажженных свечей, которые стояли на многочисленных канделябрах позади него. Этот свет делал обстановку несколько интимной, и Джехен, глядя на Доена, чувствовал себя так, словно он - сам дьявол, которому читает проповеди прекрасный священнослужитель. Это отчасти возбуждало и забавляло, и Джехен невольно усмехается, закинув ногу на ногу. Доен заканчивает службу, и Джехен несколько разочарованно вздыхает, понимая, что скоро время расставания. Он поднимается на помост, становясь напротив Доена. Тот смотрит удивленно, застывая с открытым писанием. - Что-то... не так? - Мне это помогло. Спасибо Вам, святой отец. Доен улыбается, заметно расслабляясь: - Думаю, стоит благодарить Господа, а не меня. Я всего-лишь его служитель. - Но разве Вы не посредник между людьми и ним? - Можно сказать и так. - В таком случае, имеет смысл благодарить Вас. Как я уже говорил, Вы дарите моей душе спокойствие, которого я долго не мог найти. - В таком случае, спасибо. Повисает неловкое молчание, и Доен прерывает его неуверенным: - Ну... думаю, нам стоит распрощаться. У Вас, скорее всего, еще много дел, а мне пора на вечернюю молитву и возвращаться в дом. Доен спускается и идет к выходу, Джехен следует за ним. - Вам не нравится моя компания? Доен от удивления резко останавливается, поворачиваясь к нему: - Нет. С чего Вы взяли? - Вы так каждый раз спешно со мной пытаетесь попрощаться и скорее уйти. Я с грустью думаю о том, что Вам просто неприятно со мной находиться. - Это не так, просто... просто я не хочу Вас задерживать, поскольку знаю, что такие, как Вы, очень занятые люди. - Но я уже освободился с работы. Уделите же мне немного больше времени, чем просто проповедь. - И что же я еще могу сделать? Джехен вальяжно подходит к Доену, оставляя между ними лишь один шаг. - Позвольте мне... стать Вашим другом, святой отец. - Другом? - Да, верно, другом. У меня никогда не было друзей, понимаете ли. Со мной никто никогда не был искренен и душевен, думаю, отчасти я и стал таким из-за этого. А Вы очень честный, поэтому я предлагаю Вам дружбу. Доен раздумывает лишь пару секунду: - Хорошо. Будем дружить. Простите, но мне, правда, пора. Настоятель будет недоволен, если я опоздаю. - Конечно. Простите, что задержал. Доен прощается с ним и спешно уходит, оставляя Джехена одного.